Дурак-иностранец действительно обнаружился на крыше. Он стоял возле ограждения и пристально всматривался в светлеющее небо. Теперь кольчон различался уже очень хорошо. Бледная клубящаяся туча, чей мерцающий свет уже почти не различался в свете солнечных лучей, падающих на ее верхнюю часть, медленно ползла по-над морем в сторону города. Рядом виднелось несколько темных точек: легкие патрульные вертолеты спешно уходили в стороны, уклоняясь от туч волют, роящихся вокруг кольчона комариными стаями.
Над городом грохнуло — еще и еще. Над окрестными холмами поднялись дымки: открыли огонь побережные батареи главного калибра. Несколько секунд спустя на поверхности воды расцвели белые султаны. Недолет. Откуда-то сбоку протянулись и уперлись чудовищу в бок белые трассы реактивных снарядов: вероятно, за прибрежными холмами всплыла и вступила в бой подводная лодка морского патруля. Вслед за снарядами в клубящуюся облачную стену вонзилось яркое красное копье лазера. Кольчон дернулся, и, перекрывая вой сирен, над городом потянулся долгий тоскливый стон. Снова загрохотали батареи береговой обороны, и кольчон задергался еще сильнее. Вероятно, на сей раз прицел оказался точным, однако снаряды пропали в толще чудовища, не причинив ему заметного вреда. Кажется, он даже ускорился.
Но какой же он сегодня огромный!
Где же авиация? Ваген запрокинул голову, пытаясь разобрать в небе бомбардировщики. Тщетно. Вероятно, еще слишком рано.
Рядом еле слышно пискнула Таня, и Ваген спохватился.
— Дратаев! — рявкнул он во всю невеликую мощь своего голоса. — Вы что, сдурели? Волюты доберутся до города через несколько минут! В укрытие!
Иностранец даже не пошевелился. Директор ухватил его за руку и дернул. С равным успехом он мог тянуть за руку каменную статую. Да что с ним такое?
— Ваген Эйлович, прошу не мешать. Я наблюдаю за боем, — бесстрастно попросил иностранец.
— Вам жить надоело, что ли?
— Возвращайтесь в убежище. Я успею укрыться от нападения.
Ваген в отчаянии огляделся. Может, действительно бросить его здесь? А с кого потом спросят, когда его сожрут волюты?
— Что за оружие? — вдруг спросил Дратаев, вытягивая руку в сторону дрогнувшего и погасшего луча: очевидно, пушка перегрелась и отключилась. Взамен нее протянулись новые трассы реактивных снарядов. — Вон то, яркая красная полоса откуда-то с моря? Монохромный свет?
— Лазер, — машинально пробормотал директор. — Пушка на патрульной подлодке...
Неужто придется бежать за огнеметом, с незапамятных времен пылящимся в шкафу в его кабинете?
— Лазер? — удивленно спросил иностранец. — Как — лазер? Он же не виден.
— Что?
— Лазерный луч в воздухе не виден, если не рассеивается на пыли, паре или других аэрозолях, — терпеливо повторил иностранец. — Почему сейчас он так заметен?
— Да к гхашам лазер! — директор снова попытался сдвинуть учителя с места — все с тем же нулевым эффектом. — Мы обязаны спуститься в убежище! Какой пример вы подаете ученикам?
— Здесь нет учеников, — Дратаев наконец-то повернул голову и с удивлением посмотрел на поскулившую Таню, которую била крупная дрожь. — А вы что здесь делаете?
— Мы за вами!
— Спасибо за заботу, Ваген Эйлович, но я должен досмотреть бой до конца. Мне очень важно проследить за нюансами. Заберите Таню и спускайтесь.
— Нет! Без вас — нет!
Несколько секунд иностранец молча смотрел на него, потом снова повернулся к морю, откуда накатывала туманная стена кольчона.
— Хорошо. Еще две минуты.
"Вакай, контакт. Координатор в канале. Прошу временно передать мне контроль за твоим чоки. Необходимо использовать активные сенсоры для зондирования чужих фантомов. Судя по визуальным наблюдениям, они существенно отличаются от аналогичных конструктов в космосе".
"Вакай в канале. Ты с ума сошел? Посторонние рядом, и я не могу от них избавиться. Засветишь меня раньше времени".
"Поправка: запрашиваю частичный контроль — только над сенсорными блоками. Я задействую радар и гравилокатор. Они не заметны для сторонних наблюдателей".
"Тогда валяй. У тебя две минуты, потом я должен спуститься в убежище".
"Обратный отсчет включен".
— Еще две минуты, — повторил иностранец. — Потом уйдем. Ваген Эйлович...
Он замер.
— В нашу сторону целеустремленно перемещается не менее двух десятков малых конструктов, — каким-то чужим голосом сообщил он.
Директор почувствовал, что по спине бегут мурашки. Он подошел к ограждению, наклонился вперед и пристально всмотрелся вдаль. Нет, ничего не видно.
— Малых? Сюда летят волюты? Тогда уходим немедленно! — он приобнял дрожащую Таню за плечи и повернулся к выходу на крышу. — Ну?
— Это не может оказаться совпадением. Я должен остаться. Забирайте Таню и спускайтесь в убежище. Немедленно!
— Но...
— Я взрослый человек, Ваген Эйлович! — раздраженно сказал иностранец. — Я могу сам отвечать за свои действия. Уходите, живо!
Директор скрипнул зубами. Идиот! Ну ладно.
— Пойдемте, Танечка, — он силой увлек за собой молодую учительницу навстречу по-прежнему тарахтящему тревожному звонку. — Пойдемте.
Та судорожно вцепилась в него и не отпускала, пока они не спустились до третьего этажа. Там директор мягко, но решительно освободился.
— Таня, спускайтесь в убежище, — приказал он. — Мне придется заняться другими делами.
— Я боюсь одна! — почти прошептала та, умоляюще вскинув взгляд.
Пытаясь найти слова ободрения, директор ласково провел рукой по ее голове, словно успокаивая ребенка. На его счастье, снизу вдруг донеслись возбужденные детские голоса, и два мальчишки, на вид класса из третьего-четвертого, через две ступеньки взбежали по лестнице.
— А с крыши вообще классно видно! — возбужденно говорил один из них. — Взрослые уже все в подвале заперлись... ой!
Вверх они не смотрели, и директор, качнувшись навстречу, ловко поймал обоих за шкирки.
— В подвале, молодые люди, запретесь вы, — ласково сказал он. — Госпожа Каварова, пожалуйста, возьмите детей и спуститесь в убежище немедленно. Вы меня слышите?
— Д-да... да-да, — кивнула та, распрямляясь. Похоже, профессиональный долг все-таки взял в ней верх над эмоциями. Молодец, девочка. — А ну-ка, ребята, со мной вниз, быстренько!
— У-у-у... — дружно застонали мальчишки. — Так нечестно...
— В дневники замечание захотели? — строго спросила учительница. — Родителей в школу? А ну-ка живенько!
Она ухватила мальчиков за руки и повела вниз по лестнице. На площадке она обернулась и бросила на директора единственный взгляд, в котором мешались мольба и страх, но тут же взяла себя в руки и пошла дальше. Директор быстро вошел в своей кабинет, нашарил в нижнем ящике стола большой ключ, дрожащими от возбуждения руками распахнул дверцы углового железного шкафа и замер.
Огнемет штатно полагался каждой школе с тех пор, как кольчонов три года назад начали сопровождать волюты. До сих пор Ойский полагал их изрядной глупостью: даже с учетом обязательной переподготовки по их использованию он даже и не предполагал, что когда-то использует оружие в настоящем бою. Два баллона с ремнями, редуктор, длинная штанга с распылителем — штука, смертоносная в умелых руках и чрезвычайно опасная для самого неумехи. Используемое в огнемете вещество, жидкость с головоломным названием и выворачивающим наизнанку тухлым запахом, в просторечии "черный керосин", самостоятельно вспыхивала на воздухе ярким и бездымным, но от того не менее вонючим пламенем. Попасть струей на человека означало превратить его в головешку, а уж чтобы устроить пожар, достаточно разок неловко дернуть штангой.
И вот теперь ему предстояло доказать, что он недаром дважды в год тратит по целому дню в компании других таких же хилых интеллигентных учителей. И все из-за невесть откуда свалившегося ему на голову иностранца.
Из-за плохо подогнанных ремней тяжелые баллоны били его по спине все время, пока он шагал вверх по лестнице, сначала на четвертый этаж, а потом на крышу. Там ничего не изменилось. Иностранец по-прежнему стоял у ограждения и напряженно всматривался в сторону моря. Береговые батареи грохотали непрерывно, над окружающими город холмами поднимались целые облака белого дыма. Реактивные трассы и копья лазерных пушек протыкали кольчона уже с трех направлений. Чудовище выло и корчилось, но упорно продолжало приближаться. Еще немного, и его белая туша накроет порт и нижние районы, отсюда не видимые. Он слишком велик! Такого не удастся остановить своими силами. Где же авиация? Еще немного — и погибнут сотни, а то и тысячи людей.
Дратаев резко обернулся.
— Зачем вы вернулись? — сердито спросил он. — Малые конструкты появятся через полминуты. Вон они, видите?
Он вытянул руку, и похолодевший директор различил в паре сотен метров быстро приближающееся серое полупрозрачное облако, блистающее искрами огненных капель. Ну что же... Он с усилием сдвинул предохранитель огнемета, плохо слушающимися руками направил распылитель в небо и нажал на тугой спуск. С конца штанги сорвался длинный сноп пламени, и тут же вокруг завоняло. Действует.
— Сергей Миртаевич, — напряженно сказал он, — отойдите назад и спускайтесь в убежище. Я встречу волют.
— К-ссо... — сквозь зубы прошипел чужак. — Вы что, сумасшедший? Они не причинят мне...
Он замолчал, повернулся и с размаху ударил кулаком по ограждению. То глухо загудело, и конец верхнего прута ограды внезапно отломился. Ухватив его за конец, иностранец ударил кулаком по другой стороне, и прут оторвался полностью. Дратаев ухватил его на манер сабли и несколько раз со свистом махнул в воздухе.
— Постарайтесь не сжечь ненароком школу, Ваген Эйлович, — сухо сказал он.
"Координатор, если чужие фантомы и в атмосфере уязвимы к кинетическому воздействию, их можно забить ногами. Передаю куклу под твой контроль, у тебя лучше получится".
"Контроль у меня. Цель действий?"
"Защита придурка с огнеметом, который того и гляди случайно меня подожжет. Воздержись от сценариев, способных разрушить мою легенду. Не подставляйся под удары, в частности".
"Принято. Тактика определена, готов действовать".
Возможно, в другой ситуации Ваген и задумался бы над тем, каким образом иностранцу удалось двумя ударами разбить на совесть сваренное из арматуры ограждение, но сейчас все его внимание занимали приближающиеся волюты. Несколько ударов сердца — и вокруг крыши закружились большие туманные спирали. Их формы текли и изменялись, неизменным оставалось только одно: горящая в центре искра. Ваген никогда раньше не видел их так близко, разве что по телевизору, и теперь зачарованно их разглядывал. Ну, все. Сейчас они нас заплюют. И чего меня вдруг потянуло геройствовать? Оставил бы иностранца с ними целоваться, если ему так хочется...
Две или три волюты и в самом деле сходу плюнули огнем. Ваген машинально качнулся в сторону, но на расстоянии они толком прицелиться на смогли, и искры ударились о стену высоко над головой. На голову посыпалась бетонная крошка. Стиснув зубы, он нажал на спуск и провел в воздухе длинную огненную дугу, разумеется, никого не зацепившую: слишком далеко. На фоне грохота пушек, воя сирен и стенаний кольчона он различил стрекот приближающегося вертолета. Если повезет, спецназ окажется здесь раньше, чем волюты решатся напасть. Ему нужно всего лишь отпугивать их еще несколько минут. Он выпустил еще один клуб пламени, потом еще один. Летите отсюда, твари, здесь нет ничего для вас интересного. Мы опасные и невкусные...
Чудовища и в самом деле нападать не торопились, словно испугавшись угрозы. Они роились вокруг крыши серым облаком, не улетая и не спускаясь. Вот сразу несколько, вдруг спикировав вниз, синхронно плюнули искрами в неподвижно замершего иностранца. Ваген дернулся, но Дратаев как-то небрежно сдвинулся в сторону. Плевки взорвались на битумном покрытии крыши, проделав в нем крупные, в два кулака, ямы, а Дратаев одним сложным слитным движением взмахнул над головой своим прутом, а потом, закрутив его вокруг центра, метнул вверх. Две рассеченные ударами волюты, так и не выйдя из пике, комками неопрятного серого желе с неприятным чмоканьем плюхнулись на битум и замерли, искры у них внутри потухли. Третья волюта попыталась резко уйти в сторону, но попала под удар бешено крутящегося прута, сейчас напоминающего темный полупрозрачный диск, и тот словно расплескал ее на мелкие капли, тут же испарившиеся в воздухе. Два оставшихся чудовища взмыли вверх и затерялись среди стаи. Иностранец, вскинув руку, перехватил прут в воздухе и снова замер, словно статуя копьеносца.
Ваген сглотнул. Ну ничего себе... Он снова выпустил в воздух несколько клубов пламени, и волюты слегка отдалились, словно испугавшись. Две или три снова плюнули огнем с расстояния метров в пятнадцать, но опять промахнулись.
И тут рокот вертолета накатил шумной оглушающей волной. К звуку мотора добавилось новое резкое тарахтение, и еще две волюты, попавшие под выстрелы, рассыпались мелкими испаряющимися каплями. Ваген боком сместился к краю будки, закрывающей выход на крышу, и быстро глянул назад. Вертолет побережного спецназа приземлялся на дальнем краю крыши, и с него уже спрыгивали фигуры людей в касках и бронежилетах. Они пробегали несколько шагов, падали на битум и тут же начинали стрелять. В воздухе замелькали огненные веера трассирующих пуль. Они насквозь прошивали чудовищ, и те вспыхивали призрачным пламенем, рассыпаясь по крыше огненным, но ничего не поджигающим дождем. Через несколько секунд три оставшихся спирали синхронно, словно по чьему-то приказу, резко спикировали вниз, на иностранца, и снова плюнули. История, однако, повторилась в точности: бессмысленные дырки в битумном покрытии, резкие взмахи прутом и отвратительные капли не то желе, не то слизи, растекающиеся по крыше.
"Здесь координатор. Опасность для объекта защиты ликвидирована. Возвращаю контроль над куклой. Активное сканирование кольчона продолжаю. Запрашиваю анализ субстанции, оставшейся от чужих фантомов. В пальцах левой руки куклы сформирован сенсорный массив. Их необходимо поместить в остатки волют на срок не менее трех секунд".
Все. Кончено. Негнущимися пальцами Ваген потянул на себя рычажок предохранителя, автоматически — все-таки сказались тренировки — блокируя огнемет. Все кончилось, и он остался жив и даже невредим. Он бессильно оперся баллонами о стену. Колени ощутимо дрожали. Идиот. И он идиот, и иностранец. Все, в следующий раз чужак пусть дерется и подыхает самостоятельно, в одиночку. Чужак обернулся, уронил на крышу прут — и неожиданно показал Вагену большой палец, подмигнув. Тот шепотом выматерился. Выговор. Точно, выговор ему в приказе за несоблюдение субординации в... как бы сформулировать? В боевой обстановке? Глупо. Ладно, потом придумаю.
— Почему штатские не в убежище? — рявкнул над ухом командный голос. Рядом стоял, уперев в бок кулак, здоровенный солдат в камуфляжной форме и бронежилете. Штурмовую винтовку он небрежно держал другой рукой. — В героев играете? А ну, живо в подвал! Нараздавали шпакам огнеметов на нашу голову! Эй, ты! Ты что, сдурел? Отойди от слизи!
