— А как ты думаешь, почему крепостные полки набирают не в столице? Мне нужны те, кто в случае чего не побоятся стрелять. Критерий свои-чужие не только линией фронта проводится.
========== Глава 5. ==========
Глава 5.
Хоть в чём-то жизнь наконец, входит в нормальное русло. Поступившие в этом году на самом деле, младше Марины. Без разочарований тоже не обходится, младше-то они младше, но ростом почти все выше Херктерент, хотя она за год довольно сильно подросла. Знакомств заводить ни с кем не стала — все сколько-нибудь нужные ближе к зиме сами вблизи танков нарисуются.
Интересно, какой процент народа экзамены сдавал, рассчитывая в школе свести знакомство с детьми влиятельных людей? С подобных связей много какие карьеры в прошлом начинались. Но в этом году процент таковых почему-то исчезающе мал, во всяком случае, Марине своё общество никто не пытался навязывать. Да и в окружении Соньки никого нового не появилось.
Несколькими сложностями меньше, как говорится. Почему мелочь так верещит, носясь по коридору? Неужели, старость приходит так быстро? Марина идёт по коридору, засунув руки в карманы, как нож сквозь масло. Перед ней расступаются, даже самые шустрые мелкие (по возрасту, а не по росту) сигают из-под ног. Кажется, им уже разъяснили, что это за фигурка в чёрном.
По закону подлости, кто-то на полной скорости в неё врезается. От неожиданности плюхнувшись на задницу, Марина сразу же резко вскакивает. Что за! Такие дурацкие шутки плохо могут кончится. Сейчас она кому-то устроит!
Торопливо оглядевшись, понимает — устраивать некому. 'Дурацкая шутка' на полу сидит и лоб трёт. Смутно знакомая девочка как раз из поступивших в этом году. Кажется, не знает, плакать ей или смеяться. Больно, но почему-то смешно. Похоже, не из разряда плакс и вредин. Неслась ожившая ракета по коридору и не смогла разминуться с выходящей из-за угла шедшей по своим делам, отвыкшей смотреть по сторонам, Мариной.
Херктерент протягивает руку.
— Поднимайся. Сильно ушиблась?
— Не-а!
Марина постоянно раньше на неприятности нарывалась, но вот что в её голове не укладывается — как можно удовольствие получать, задирая тех, кто меньше и слабее тебя.
Врезались в неё точно случайно, а не по злому умыслу или хитрому плану.
Почти чёрные кругленькие глазки изучают Марину снизу вверх.
"Надо же! Хоть кто-то здесь меня настолько ростом ниже!'
Хм. Глазки-то вполне узнаваемы. Почти два года назад между очень похожих глаз она крепко и не раз снежком залепила.
— А я тебя знаю! — заявляет мелочь, ухмыляясь до ушей, — Ты Марина Са... то есть Херктерент.
Марина, неизвестно зачем, щёлкает девочку по носу.
— А я тебя тоже! Ты — младшая сестра Яроорта. Ты в этом году поступила. Ты...
— Динка. — перехватывает инициативу, — То есть, Дина.
— Не ушиблась, вредина мелкая?
— Откуда ты знаешь?
— Что брат так тебя зовёт? А я много всего знаю. Север как поживает?
— Хорошо... А ты правда лучше всех стреляешь? И драться умеешь? И танк у тебя есть?
— И зачем мне тебе всё это объяснять?
— А я с тобой с позапрошлого года дружить хочу. Вот! — со скоростью пулемётной очереди выпалила и на результат любуется. В цель или мимо?
М-да. Вот так признаньеце. И не разберёшься сразу, как отвечать. Несколько лет уже подобного не слыхала. Но в том и проблема — несколько лет назад круг общения несколько отличался по возрасту и взаимоотношения были проще.
— И чего такого-этакого ваше высочество во мне нашло?
Запал куда-то пропал. Насупилась. Носом шмыгает.
— Не называй меня так. Мне не нравится.
— Кто же тебе так дразнил?
— Никто! — чуть ли не огрызается. Понятно, говорить не хочет.
— Ладно! Ничего не болит? В больничный не отвести? Если нет, то я пойду.
— Не уходи! — девочка неожиданно обнимает её. Девчачьи обнимашки — вещь общепринятая, вот только Марина их совершенно не выносит, сильнее ненавидит только поцелуйчики при встречах, — Ты такая классная! Так мне нравишься! Ты столько всего устроила!
Марина придирчиво окидывает девочку взглядом. Ну да, ну да! Критиковать молодость — первый признак старости.
Хвостики торчат в разные стороны, резинки на них тоже разные, глаз не подбит, но это чувствуется, ненадолго, одежда в беспорядке, правая коленка обильно смазана зелёнкой. Один гольф наполовину спущен. Ботинки армейского образца. Угу. Значит, дома кто-то её слабостям потакает, ибо таких миниатюрных размеров военпром не выпускает, и эти пошиты по индивидуальному заказу.
М-да, во времена Ленн было бы ей за такой видок... Хм. Ничего бы не было, это чудо неряшливое самая настоящая принцесска.
Так! Напряжём память. Старшие братья Динки. Ну, тут как в сказке — один умный, другой дурак, причём дурак ещё и мудак. Старшая сестра... Видимо, соправитель её за что-то наказать решил, ибо она заканчивает 'Кошачью'. Софи с ней не сильно часто общалась, но ничего плохого не говорила. Сама Динка... Вот тут Марина ничего сказать не может. Что она, что сестра всегда стремились общаться с теми, кто старше. В крайнем случае, со сверстниками. Так что, про младших братьев/сестёр даже своего круга они ничего не знают. Софи саму Марину как личность только в школе и стала воспринимать.
Нашла объект для обожания. Понятно, почему Саргон такой противник раздельного обучения мальчиков и девочек. В закрытых школах при отсутствии противоположного пола дружба запросто может перерасти в отливающие розовым или голубым, взаимоотношения.
Брат этой Динки в мирренского образца школе и стал тем, кем стал. Впрочем, по словам Соньки, Яроорт его всё равно чуть не убил совсем за другое.
Это Соньке нравится быть объектом обожания не важно какого пола и возраста.
— А сфотографироваться с тобой можно?
'Да молчит она хоть когда-нибудь!'
— А я про тебя всё-всё знаю.
— Интересно, откуда?
— А про тебя писали. Брат сначала, потом подружки. Я тебя давно ещё знаю. Вы были у нас, меня не пустили. А я всё равно тебя видела. Ты такая кислая ходила, будто все лимоны со столов съела.
Марина смеётся. Мелочь верно подметила. Выступая в роли прицепа к императрице вряд ли она дружелюбием светилась.
Круг, где все всех знают чуть ли не с рождения, мило общаются при встречах, на деле ненавидя друг друга самой чёрной ненавистью. Где дети учатся лгать и лицемерить едва научившись говорить. Но к некоторым, получается, не липнет. Или Динка притворщица и лгунья почище Софи.
— А дружить с тобой можно? — и не поймёшь, не изжитая детская непосредственность, или уже взрослая хитрость. Ведь маска миленькой глупой девочки используется даже женщинами постарше Кэретты, — А я так к тебе тогда и не подошла.
Марина хмыкает.
— В общем-то и правильно сделала, тогда я тебе только гадостей наговорить могла.
— А сейчас? А сейчас? — чуть ли не прыгает вокруг Херктерент.
Для установления всех деталей картины под названием 'Неожиданно нарисовавшаяся поклонница моих многочисленных талантов' решила зайти в разведотдел — то есть, к Эр. Про кого не спроси — выложит всё, что про человека говорят в школе. При этом, критическому анализу подвергает только то, что слышит про Софи и Марину, а уж сколько достоверного в рассказах про остальных — сама информацию фильтруй. Факт только в том, в выболтанном ни одного дополнения от самой Эриды, нет.
— Эта неряха Динка? Девочка-кошмар? Дразнить её побаиваются. Просто держаться старается подальше. Если что-то можно уронить — уронит обязательно, а если уронить нельзя — уронит всё равно.
— Угу. Начала знакомство с того, что чуть не уронила меня.
— Никто не пострадал? — Марина торопливо мотает головой, ещё не хватало, чтобы Эр из-за этого кошмара переживала, — Сама мне говорила — папа хотел в 'Кошачью' отдать, там её хотя бы научат за собой следить, но она упросила разрешить попробовать сюда экзамен сдать. Куда-нибудь он её бы всё равно отправил, но очень уж ей не хотелось по звонку вставать и строем ходить.
Ты ей очень нравишься. У неё папка есть, где все-все фото из газет и журналов собраны, где ты есть. Та, вступительная настоящим художником перерисована и у неё в комнате висит. Там и других твоих фоток много. А в рамочке — приказ о твоём награждении.
— Постой. Ты с ней дружишь что ль?
— Ну да. Она хорошая.
'Назови хоть кого-нибудь плохим! Эр, ну пожалуйста!'
— Угу. Только на голову маленько двинутая.
— Просто шумная очень, и всё время берущаяся за то, что не умеет.
Ладно, устроим допрос с пристрастием. Пока Динку гнать вроде не за что. Но если вспомнить приписываемое Кэрдин выражение 'человек есть — статью найдём'... Сидят на суку одного из любимых деревьев Марины. Даже подписанном. Какой-то умник украсил ствол надписью 'Марина+Дмитрий=Любовь'. По деревьям Динка лазать умеет, что несколько повышает мнение Херктерент о ней.
— Откуда ты столько про меня знаешь? Брата твоего здесь давно уже нет.
— Читала много. Яроорта спрашивала. Раньше подружки писали, — как-то грустно получилось.
— Случилось у них что? — Марина знает, за её время пребывания в школе несчастных случаев было мало, кроме зимних, большинство с её участием, но и зимой никого не убили.
— Нет. Избегать меня стали. Если где наедине столкнёшься — разговаривают нормально. А при всех делают вид, будто меня не узнают.
Хм. Что-то странное. Попробовал бы кто из столичных знакомых Софи не узнать. Да и учится Динка под настоящим именем. Вот только выглядит, мягко говоря, свинюшка — свинюшкой.
— Откуда они такие взялись?
— Из нашего дворцового ведомства. Отец требует, что бы все дети персонала, у кого подошёл возраст, сдавали экзамены сюда. Результаты ему не особо важны, важен факт попытки. У некоторых получалось. С кем раньше общалась, писали мне. Думала, как поступлю, снова вместе будем. А они вот так, — чуть заметно носом шмыгает. Держится, боясь расплакаться и показаться в глазах Херктерент, тряпкой.
'Братец что ль какую-то малолетнюю стерву послал куда подальше, и теперь стадо подпевал на сестрёнке отыгрывается. Причём так, что придраться можно только при наличии обострённой вреднючести вроде как, у Соньки?
В старину такую поскорее бы замуж выпихнули, причём неважно, какого счёта линий, дом. Исключительно затем, чтобы с ней кто-то другой мучился. Почему-то уверена, вещей надо посылать не меньше, чем Эр. Вот только если та всё раздаривает, то эта всё портит.
Игнорируют — понятно в общем-то. Она не из тех, кто мстит, и не из тех, кто каким-то влиянием со временем обзаведётся. Выбрала меня объектом для обожания, явно с собой сравнивая. Хочет хвостиком таскаться — мне не жалко. Подпевал от таких вот отличить вполне могу'.
— А ещё ракету делать не будешь? А то мне тоже полетать охота, — настроение у Динки со страшной скоростью меняется. Рядом с такой всё время находиться опасно.
Только вот и саму Марину главным школьным кошмаром считали. Другое дело, в это слово можно вкладывать презрение. А можно — ужас.
На Рэду Динка налетела с просьбой топор подержать. Та, в общем-то, не против, но такой напор невозмутимую Хорт определенно озадачил.
У Коатликуэ спросила, правда ли она девочка-змея. Ответ: 'Только в платье из змей с черепом на поясе и с ожерельем из отрубленных рук и вырванных сердец' был встречен радостным визгом.
Динка вокруг Марины круги наматывает. Херктерент себя линкором с эскортом ощущает, только сопровождение не эсминец, а торпедный катер.
— А взрывчатку делать научишь?
— Зачем тебе?
— Понимаешь, в подвале нашего корпуса есть заложенный проход...
Марина смеётся. Непривычное ощущение — чувствовать себя настолько старше другого.
— Не нужна тебе там взрывчатка.
— Почему?
— Нет там за стенкой ничего. Нет, и никогда не было.
Судя по глазёнкам, девочка не верит.
— Сама на этом попалась. Это архитектурный приём такой. Для создания таинственности делается такой, вроде бы заложенный, ход. А там просто стена. Иногда в зданиях такую дверь даже с двух сторон делают, и панели в виде дверей, даже с ручками, ставят.
Настолько искреннего разочарования Марина не видала уже давно. Но энергия уже вновь забурлила. Что-то Динка опять придумала.
— А не знаешь, раньше на башнях таких ложных ворот не делали?
— Не знаю.
— Всё равно, взрывчатку делать научи.
— Я подумаю.
— Научи! Научи! Научи!
Ещё чуть-чуть и прыгать начнёт.
— А ты сперва место найди, где спокойно заниматься можно. Мои старые все разоблачены уже. Потом, у меня химикатов мало. И из дома их мне не пришлют, да и тебе тоже.
— Мне все присылали, что просила.
— Ага. Что-нибудь незаконное там было? Думаю, в вашей дворцовой канцелярии ой какой длинный списочек лежит, чего не посылать тебе ни под каким видом. Лежит ведь?
— Лежит, — бурчит насупившись.
Одновременно, Марина почти слышит, как работают её мозги, решая новую задачу.
— Ну вот, когда найдёшь, что надо, тогда и поговорим. Список дать?
— Не надо. Сама всё знаю.
Уф. Избавилась, наконец. Только вряд ли надолго. Хоть сама себе ставки делай — управится за десятку или половину?
Если достанет — Марина научит. Хотя бы из тех соображений, чудо иначе возьмётся сама. И ей что-нибудь оторвёт. Или вовсе разорвёт.
Яроорт не сделал Марине ничего настолько плохого, чтобы возвращать ему сестру по кусочкам.
Если потом Динка всё-таки подорвётся, то совесть Херктерент будет чиста. Принцесске честно будет всё показано. Ещё и Эр привлечёт, ибо то, как дочь соправителя с ингредиентам работает — аж завидно.
Вроде, самолётами она не интересуется... Хотя, ой!
Она же знает про полёты Софи, и кто готовил машины. Если кто сломает любимый биплан Софи — то будем надеется, могила заранее вырыта.
Самой что ли самолёт сломать во избежание минимум одной аварии и одного убийства, притом, с особой жестокостью,
Динка не против, чтобы Марина к ней в гости заглянула. Комнаты у всех одинаковы, формальное различие — у Эр и некоторых других левшей все ручки и краны заменены на сделанные под левую руку.
Вот с внутренним содержимым различий ровно столько, сколько человек проживает. Причём некоторые ухитряются разместить у себя чуть ли не больше вещей, чем предоставленный им объём помещения.
Первая в этом списке уже третий год, разумеется, Эрида. Но это постороннему может показаться, будто у неё вечный творческий беспорядок, приближающийся к обыкновенной свалке, на деле порядок у Эр абсолютный, правда только ей ведомый. Сколько раз бывало, разноглазая только руку протянет, и нужная вещь, словно по волшебству, в ней оказывается, хотя секунду назад даже не видно было, где лежит.
Но у Динки самая настоящая свалка, даже по мнению не особой стороннице формального порядка, Марины.
Вещи и книги лежат там, куда были заброшены, и совсем не обязательно, хозяйка сможет их найти, если вдруг понадобятся. Но так как большинство вещей присутствует в трёх-четырёх экземплярах, то в случае необходимости хоть одна подходящая в поле зрения попадётся.
