Синяя сага 1. Синий, хвостатый, влюбленный

А он что тут делает?

— Собирайся, пойдем.

— Что?

— Что слышала! Я заплатил деньги за твою свободу, — драг цедил слова сквозь зубы.

Во мне поднялось раздражение и желание врезать еще и этому мужику.

— Я тебя не просила.

— Хочешь сказать, что останешься в тюрьме?

— А может, и останусь!

— Не глупи!

— А ты думаешь, я поверю, что такой, как ты, просто так, безвозмездно, оплатит мне свободу?

— У меня для этого есть свои причины. А если тебя это так задевает — отработаешь.

Не знаю, что он имел в виду, но я подумала о самом плохом, поэтому ответила:

— Иди ты!.. Я и здесь могу остаться на десять дней за членовредительство.

— Что ж, раз не хочешь по хорошему...

Из камеры меня вытащили волоком, крепко прижимая к себе. Все смотрели на нас со странными выражениями на лицах, а я продолжала причитать, чтобы меня не отдавали этому неуравновешенному драгу. Что он меня обижает, убьет и прикопает под кустом.

И вы представляете? Никто! Никто не помог бедной женщине! Едва мы сели в машину, как я почувствовала укус в шею, и мир медленно померк перед глазами.

* * *

Что он мне впрыснул, не знаю, но очнулась я уже на станции. Меня переполняли эмоции от ощущения собственного бессилия. Даже в мое время мужчины так не обращались с женщинами, не говоря уже про это цивилизованное общество!

Мне бы на этот раз сдержаться и обдумать все на свежую голову, но...

В коридор я выбежала в состоянии бешенства. За пару минут добравшись до его кабинета, открыла дверь экстренной кнопкой без разрешения. На меня в удивлении уставились Уотерстоун и та ляга, которая не его невеста.

Она так вольготно и соблазнительно развалилась на кресле... Гадина!

— Как ты посмел?!

Он широко улыбнулся и спросил:

— Что, проснулась?

И тут в наш разговор вклинилась эта дура.

— Вы что, не видите, что у нас важный разговор?

Ох, зря она это сделала...

Ну, раз невеста не она, а его мнение никого не интересует... Применив свои способности, я подняла ее в воздух, а потом, тоже с помощью своих способностей, открыв дверь, выкинула вон.

— Значит, потом договорите! Если будет с кем!

Закрыв дверь, я посмотрела на Уотерстоуна. Он улыбался и выглядел явно довольным моим поступком. Какая незадача!

— Ты что себе позволяешь?

— Что я себе позволяю? — приподнял брови драг.

— Мало того, что поставил на меня без разрешения какую то метку, так еще и обращаешься со мной, совершенно не считаясь с моим мнением, — рявкнула я.

— Конечно. А что, можно по другому?

Вопрос поставил меня в тупик.

— Ты меня спросил?! — проорала я вне себя.

— А ты разве меня не хочешь? Или не хотела выходить из тюрьмы? Что конкретно?

Я задохнулась:

— Ты совсем недавно на меня кричал, называл вульгарной девкой и вел себя как агрессивный неандерталец! Теперь ставишь какие то метки и не подпускаешь к другим мужчинам. И при этом заявляешь: 'А что, можно по другому?' Издеваешься?! Мне нужны пояснения!

Он сузил глаза и как то странно на меня посмотрел. Нет, какой сексуальный!..

Сама того не осознавая, я оказалась в опасной близости от Александра, но поняла это только тогда, когда он обвил хвостом мою талию и, подтащив к себе, крепко обнял. Я уперлась руками в его грудь, но отстраниться даже не пыталась. Мысль о том, что меня перестанут обнимать, причиняла просто физическую боль, а близость жаркого тела увеличивала сексуальное желание.

Захоти он большего прямо здесь, я бы не стала сопротивляться. Не было никаких сомнений в ненормальности всего происходящего: ляга я так не хотела...

— Все, что до этого происходило, — моя ошибка. Я не смог обуздать себя и свою ревность. Это ты виновата. Соблазняла меня, — прошептал Александр, улыбаясь.

— Да ты!.. — воскликнула я и замахнулась, чтобы влепить ему пощечину.

Но не смогла. Он перехватил мою руку и, дернув меня на себя, поцеловал.

Боже ты мой, как он целуется! Я готова его съесть. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но в чувство нас привела открывшаяся дверь. Краем глаза я увидела, как с порога на нас круглыми глазами смотрит какая то женщина.

— Кира, зайдите позже, — совершенно ровным, но напряженным тоном попросил Александр.

Повернуться лицом к этой женщине он мне не позволил. И дело не в том, что в районе ширинки у него имелась приличная выпуклость. А в том, что спереди моя одежда оказалась полностью расстегнутой и практически снятой. Его была не в лучшем виде.

— Как скажете, господин Уотерстоун.

Незваная посетительница вылетела в коридор, как пробка из бутылки. Ну да, в такой ситуации я бы тоже убежала.

— Хм... — Не в состоянии сказать что то осмысленное, я ощущала, как пылают мои щеки, и одновременно неуклюже пыталась привести себя в порядок.

— Не спеши. Она больше не придет. Ей нужно время на то, чтобы рассказать всем об увиденном.

— Думаешь, она пошла?..

— А как же. Такая новость — начальник станции и новая глава рода занимаются сексом в кабинете!

Я вспыхнула.

— Мы не занимались!

— Ну да, не вовремя она пришла.

В чем то он прав. Страсть захлестнула нас с головой, и если бы нам не помешали... то все случилось бы прямо здесь и сейчас.

Александр, снова обхватив меня хвостом за талию, прижал к своей груди, обнял руками за плечи и шепнул на ушко:

— Ты на сегодня закончила все свои дела?

Откинув голову ему на грудь, я шепнула в ответ:

— Если ты думаешь, Александр Уотерстоун, что я сдалась, то ты глубоко заблуждаешься.

Он мученически вздохнул и, осмотрев себя и меня, шагнул к двери.

— Что это ты делаешь? — спросила я, рассматривая его хвост на своей талии.

— Если ты думаешь, Мария Кудрявцева, что я сдался, то ты глубоко заблуждаешься. Я буду использовать каждый удобный случай для того, чтобы показать всем — и тебе в частности, — что ты принадлежишь мне. И не спорь! Если хочешь, можешь упрямиться, но я подожду, пока желание тебя доконает. И при этом приложу максимум усилий для твоего соблазнения. А теперь пойдем, наяда моя.

Р р! Ну, посмотрим!

Глава 10

Осматриваясь в просторном, красиво украшенном зале, я все больше приходила к мнению, что это не бал, а скорее прием.

Вокруг находилось множество людей. Гости разговаривали, смеялись, веселились. Все, кроме меня. Я чувствовала себя не в своей тарелке и даже, наверное, не в чужой.

В этой толпе я и пыталась затеряться, чтобы спрятаться от настырного Александра. Эти несколько дней до бала он все время меня искушал, соблазнял и всячески показывал всем, что я принадлежу ему.

Сложно сказать, радовало меня это или нет. Скорее, я была смущена и растеряна. Очень уж изменилась за последние несколько дней моя жизнь.

Еще я нашла время заглянуть к доктору и обсудить свое состояние: стеснение стеснением, а выхода все равно нет.

Проведя осмотр, Иосиф поинтересовался:

— И давно ты вступила в брачный период?

— Понятия не имею. Я еще плохо ориентируюсь в этом времени, чтобы можно было судить.

— Значит, все таки Александр?

— Ну да, — растерянно взглянула я на доктора.

— Я тогда так и подумал.

— Почему вы мне не сказали? — возмутилась я.

— А что я должен был тебе сказать? У меня только догадки, да и тебе нужно жизнь устраивать.

Нет, кое что даже время не в силах изменить. Например, сватовство!

— Как мне устраивать жизнь, я решу сама. Тут еще непонятно, где же я все таки живу. Мне сейчас совсем не до личной жизни — и так проблем выше крыши. А теперь это...

— Давай не будем лукавить. Если бы твое тело не отреагировало на него, то ничего бы не случилось.

— А я ничего такого и не говорю. Просто не вовремя это. Вы сможете помочь?

— Я дам тебе транквилизаторы, которые помогут сдерживать сексуальное желание, но они вызывают бессонницу, и долго ты на них не протянешь. Это временное решение. Уж очень сильная у тебя на него реакция.

— Я тут мучаюсь, а он, гад...

— Он тоже. Раз вы связаны, то ты чувствуешь его желание, а он — твое.

И вот сейчас я стояла в центре зала и ощущала его присутствие где то поблизости. Даже несмотря на то, что фигура я новая, последние дни обеспечили мне несомненную популярность. Женщина из прошлого, глава нового рода, любовница начальника станции... Поэтому за сегодняшний вечер со мной перезнакомились и перездоровались все, кто только мог.

Неожиданно ко мне подошел Фредерик Уотерстоун в компании незнакомых мне гуманоидов.

— Леди Мария, позвольте представить вам группу проекта, о котором мы с вами говорили.

Рядом с командором стояло пятеро.

— Это наш биолог и химик в одном лице, Леони Квард.

Землянин, очень красивый землянин, обаятельный, с умным открытым взором.

Улыбнувшись, я протянула ему руку, которую поднесли к губам и поцеловали. В это же мгновенье мою талию обвил знакомый нахальный хвост, меня приобняли за плечи и волнующий голос произнес:

— Леони, убери свои руки, пока я их не оторвал.

В местах, где он прикасался ко мне, начало покалывать. Почему я забыла принять транквилизаторы?

Леони отпустил меня и, весело посмотрев на нас с Александром, спросил:

— Уотерстоун, неужели ты остепенился?

— Нет, — отрезала я.

— Да, — ответил Алекс.

Леони вскинул брови.

— На ней моя метка, так что, надеюсь, ты меня понял.

— Уотерстоун, ты меня бесишь! — вклинилась я в их диалог.

— Правда, хорошая моя? — На мои слова не обратили внимания.

— Какое противостояние! Я прямо вам завидую, мне бы так! — притворно вздохнул Леони.

— Поверь мне, не надо, у тебя и так все отлично. Или ты устал от того, что женщины падают в твои руки, как спелые фрукты? — насмешливо поинтересовался Александр и уже мне: — Леони у нас махровый соблазнитель, какие были пару тысяч лет назад. Он во многом старомоден и именно поэтому так нравится женщинам.

То есть обычный бабник моего времени. Жаль. У меня к таким стойкий иммунитет.

Фредерик кашлянул, привлекая внимание к остальным членам группы, которые стояли и явно развлекались.

— Если вы закончили, позвольте, я продолжу знакомство. Наш эколог, Мьер Лож.

Под пристальным взором Александра мне кивнул еще один землянин. Не такой красивый, как Леони, но тоже вполне симпатичный мужчина.

— Наш медик, Несси Морон.

— Очень приятно, — сказала женщина эйфи и протянула мне руку, которую я пожала.

Александр зарычал.

— Алекс, твоя невеста очень консервативна, поэтому на женщин можешь не рычать, — не выдержал Фредерик.

— Я не его невеста.

— А метка? — спросила Несси.

— Оставим эту тему, — нервно попросила я, не желая обсуждать свою личную жизнь с посторонними.

Тем более что присутствие Александра отрицательно сказывалось на моих мыслительных способностях.

— Так, дальше Мирон Комник, он будет регистрировать все исследования. И Ник Тодески, ваш повар.

Драг и чиви синхронно кивнули.

— Будет еще команда корабля и технический персонал, но с ними познакомитесь перед экспедицией.

— Командор, а руководитель группы и специалист по древним языкам? — спросил Леони.

— Я просил Алекса, но он... — начал драг.

— Согласился, — перебил Уотерстоун.

— Да? Вот и прекрасно. Отправляетесь через три дня.

— Что?! Ты представляешь... — начал Александр.

Я вывернулась из своеобразных объятий Уотерстоуна. Мое тело горело, и если я сейчас отсюда не уйду, то секс у нас будет, невзирая на свидетелей.

Алекс внимательно на меня посмотрел.

— Мне нужно в дамскую комнату. Или ты пойдешь со мной?

— Нет. Но найди меня потом, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить.

Интересно, о чем?

— Хорошо, я ненадолго.

До нужного места я дошла как в тумане. Со мной еще никогда такого не происходило. Но, с другой стороны, я никогда не попадала в будущее, к инопланетянам. Склонившись над раковиной, я плеснула водой себе в лицо, и через некоторое время мне полегчало. Надо найти Алекса, выслушать его и идти домой, а то будет беда.

Возвратившись в банкетный зал, я практически сразу нашла своего Ромео. Он стоял на балконе и разговаривал с каким то мужчиной. Услышав тему разговора, я остановилась за портьерой и решила послушать.

— Ты уверен, что твое тело реагирует на нее? — осведомился приятным баритоном с хрипотцой незнакомец.

— Да.

— Но землянка — это так...

— Именно. Я сам поначалу боролся с собой. Это такой риск, но ничего не поделаешь, — со вздохом сказал Александр.

— Она красива?

— Нет. Но недурна собой. Фигура немного полновата, красивые глаза, сейчас такие редкость.

— Ты с ней ради прекрасных глаз?

— Ну что ты, отец! Мое тело испытывает желание, но я тянусь к ней и душой. Я долго ждал и больше ждать не хочу.

Значит, это родитель Александра и командора.

— Это да, к тому же ты приближаешься к опасному периоду безумства, не стоит рисковать. Она достаточно образованна?

— Я еще не понял.

— Сын, у тебя мозги сейчас находятся ниже пояса, верни их на место и подумай. Не хватало еще опозориться при представлении ее клану. Вот будет весело, если она не сможет вести себя прилично или оконфузится при разговоре! Землянки очень поверхностны.

— Не знаю... У нее определенно есть моральные принципы. Хотя я не уверен.

— И ты поставил метку?

— Да. Но она из прошлого, а тогда были другие нравы.

— Никакое время не в силах изменить их характер. Земные мужчины не отличаются постоянством, а женщины блудливы. Что будет, если она наставит тебе рога?

Как меня бесит его отец!

Александр издал какой то утробный звук.

— Не рычи. Может, все не так плохо. Фредерик и Элоиза вроде отзываются о ней положительно.

— У нее определенно есть характер и сила воли. За несколько дней она достигла самого высокого уровня тире, а это достижение. Хотя, вместе с этим, строптива.

— У тебя это просто похоть и азарт. Сын, будь осторожен.

— Все под контролем. Что есть, то есть. Если все будет плохо, значит, придется согласиться на меньшее. Мы уже вступили в брачный период. И то, что я тебе сказал в начале нашего разговора, — правда. От этого никуда не деться.

— Тогда, если это так, я сочувствую тебе, сын. Ну ладно, когда вы едете в экспедицию?

Больше я слушать не стала. Мою голову заволокло туманом, мысли путались. Кровь стучала в висках, в голове звенели слова из разговора.

'Ты уверен, что твое тело реагирует на нее?'

'Но землянка — это так...'

'... Я сам поначалу боролся с собой... такой риск, но ничего не поделаешь...'

'... Не хватало еще опозориться... она не сможет вести себя прилично... оконфузится при разговоре. Землянки очень поверхностны...'

'... Никакое время не в силах изменить их характер... женщины блудливы. Что будет, если она наставит тебе рога?'

'... Если все будет плохо... согласиться на меньшее ... уже вступили в брачный период...'

'... я сочувствую тебе, сын...'

'... я сочувствую тебе, сын...'

'... я сочувствую тебе, сын...'