Часть 4. Руны Судьбы. Планета Предсказания.

— Алира, ты в порядке? — обеспокоенный голос от двери. — Хранители, это еще что?!!..

Аля выплевывает мокрое полотенце. Опускается на спину, отдуваясь. Ощутив на себе его руки, фырчит язвительно:

— Отстань! Хо-зя-ин. Я в норме. Твоими заботами, блин!

Смахнув с ресниц задержавшиеся капельки, пробегает пальцами по колену вдоль. Рана уже стянулась. На ее месте — присыхающий полукруглый рубец. Облегченно вздохнув, девочка, пошатываясь, на четвереньках перебирается к присевшему рядом рагезту. Жмется к нему устало, приткнувшись к груди головой.

— Зэер! — бормочет ему в живот, когда прохладные ладони, спустившись по спине, бережно ее укрывают. — Забери меня... Я согласна.

Гибкие пальцы, захватив подбородок, уводят лицо наверх. Вздергивают, заставляют соприкоснуться взглядами.

Бархатные глаза загораются, пуская звездные искорки. Изучают дотошно, делают вывод. Капризные улыбчивые губы решительно близятся. Пленяют, принимаются ласкать. Сначала — сдержанно, потом — все откровеннее и жарче. Ладони жадно путешествуют по телу, стремясь быстрей исследовать, впитать. До закуточков, крошечных интимных. До самых потаенных уголков. Смущенная, немного напуганная, Аля ерзает, пытаясь отодвинуться. Но только оказывается прижатой к нему сильней. Он буквально сковывает её объятиями. Раскрывает, обвивает вокруг себя, ни на секунду не ослабляя хватку. С нею вместе поднимается на ноги. Продолжая целовать, торопливо куда-то несет.

Прохладная гладкость покрывал. И ищущие горячечно ладони. Порхание и трепет. И жар глубоко внутри. И сладостная истома, ворвавшимися дробными россыпями.

И она отпускает себя. Чтоб кануть в него с головою. И, отстранясь на секунду, молит, задыхаясь желанием и тоской:

— Но ты не уйдешь потом? Ты не оставишь меня? Пожалуйста, Зэер, ответь!..

* * *

— Нам нужно поговорить.

— М-р-м! — он похлопал длиннющими, совершенно девчоночьими ресницами. Подарил ровно одну вспышку томного синего глаза. Поспешно его захлопнул. Глубоко и ровно засопел.

— Зэер! — возмутившаяся Аля оскорбленно пихнула рагезта ногой. Бронзовая гора мышц шевелиться и не подумала. — Ну, я к тебе обращаюсь!..

— А меня нету. Я еще летаю. — Расслабленно промурлыкал мужчина. Повернулся на бок, пощупал возле, подгреб Алину подвернувшуюся перинку. Блаженно заурчав, благополучно под нею спрятался. Головой.

— Зэер, я серьезно!

— Я тоже, — пробормотав это, перинка мерно заколыхалась, явно настраиваясь на приятные сновидения. Разозлившись, Аля без раздумий засадила кулачком пониже симметричных выпуклых кубиков. Взвизгнула. Подергалась немного. Обмякнув, признала поражение.

— Дикий-дикий котенок... выпускает когтенки! — проворчал он шепотом, наклонясь. Разводя далеко в стороны захваченные запястья. Стиснул бедра коленями, провис над ней. Опустился. Заскользил медленно, плавно, по распластанному послушно телу. Застонал от удовольствия, уловив ответный ее порыв. Потянул кверху, усаживая лицом к лицу. Запустил пальцы в водопады кудряшек на затылке. Раз за разом приникая пылко к отзывающимся лаской губам, попросил на полушепоте, хрипло:

— Одна ночь ничего не меняет. Не надо сегодня слов. Я голоден, как никогда. И брежу тобой, Алира!

* * *

Дана отерла росинки пота, устало бухнулась на ступеньку. Выудила визифон, сверилась с ожившим навигатором. Прилежно отметила последние пройденные зоны. Сунула аппаратик обратно во внутренний карман. Облегченно вытянула ноющие ступни и откинулась на спину, рассматривая чешуйчатый потолок. Кто бы знал, что перемещение по кораблю без привычных порталов и лифтов окажется столь затруднительным! Она бродит здесь уже два часа без малого. А до цели по-прежнему далеко.

Межгалактический исполин, занесший их сюда, преодолев бесчисленное количество парсеков, дремлет и восстанавливается. В долговременных путешествиях поломок и износа не избежать. А потому, раз уж они увязли тут на многодневный прикол, модулю предоставлена возможность самодиагностирования и необходимых ремонтных манипуляций. И сейчас могучий звездолет мирно покоится на плоской вершине пологого древнего холма, отделяющего собою от степных возделанных районов череду горных кряжей, царство дикой природы первозданных нехоженых чащ. Развеселая компашка единорогов, совместно с подручными Ноэла, оборудовала команде комфортабельную стоянку вплотную к вздымающимся в небо бокам. А прямой доступ к большинству сервисных функций корабля для непосвященных намертво заблокирован. Чтоб Систему по пустякам не тревожить, и возможным посетителям непрошенным в нездоровом любопытстве не потакать.

Посетители, это население местное. Из разросшегося у изножия лагеря, молодежного палаточного городка. Первые отчаянные паломники обнаружились у холма спустя день после благополучно свершившейся свадебной Даниной процедуры. Потихоньку, жиденький ручеек обратился живенькой речушкой. А та вскорости вылилась в голосистое и деятельное, полноводное кипучее озерцо. Границы его, медленно но верно ширятся, число полотняных охотничьих домиков растет. Впечатляющее зрелище, учитывая изначальные крайне скромные и зыбкие перспективы не то, что на сотрудничество взаимовыгодное, а и на простое (чуть не сказала — человеческое) общение.

Отчего ж, вдруг, перемены такие? И неужто одного сверхъестественного вмешательства хватило, чтоб переломить извечный порядок мышления, обратить вспять установленные правила и взрастить посевы нежной любви на поле вековой ненависти?

Конечно, нет. История с налету не ломается. Разве, что предназначенную к радикальному исправлению территорию пройти огнем и мечом, но и тогда поначалу вы схлопочете лишь разрушение. И ту же ненависть. Усиленную стократно. Хорошенько поразмыслив, Дана сделала вывод — решающую роль сыграло именно вмешательство потустороннего существа, именуемого Алей Эгрегором. Но с тем уточнением и ударением, что состоявшаяся беседа явилась чистой воды внушением. Ненавязчиво и изящно, с долей юмора и игры, Тфинате не оставили выбора. Их, в некотором роде, зомбировали. Одномоментно, почти поголовно, и как сильно подозревала Дана, на всю оставшуюся физическую жизнь.

Внушение не было кричащим, как не было и явственных последствий. Не стекленели глаза, не отвисали челюсти, и ноги не волочились за хозяевами по примеру зомбиков экранных. Но, вслушиваясь в речи Эгрегора, его воинственная паства менялась как речное зеркало на рассвете, в набежавшем и силящемся ветерке. Непримиримая злоба отступала перед невольной заинтересованностью. А заинтересованность эта самая, поначалу тайная и неловкая, припрятанная стыдливо сродни зародившейся крамоле, постепенно обретала уверенность и вес. И загорался вдохновленно взгляд. И становились приветливыми суровые хищные лица. На пришельцев взирали по-новому. Пускай и боясь еще поверить, зато уже страстно этого желая.

Многие, если не все. В особенности — молодежь. Поколение старшее, те в своих убеждениях тверды. Мол, тыщи лет пристойно жили, и еще от тысяч не откажемся. Чужое, пускай, по своим дорожкам ползает, а нас огибает десятой стороной. Волки ягнятами не перекидываются, а со змеями лобызаться — разве идиотам законченным!

Кое-кто старейшин привычно поддерживал, но другие начинали противиться и роптать. В последние десятилетия живого трансформера здесь в глаза не видывали. И хоть старики не уставали пугать молодых этой вечной приевшейся букой, а матери, не жалея эпитетов, стращали рагезтами юных дочерей, повзрослевшая смена подчинялась внушению без должного рвения и фанатизма. Редкие исчезновения соплеменников спешили, возможно и не без причин, приписать кровожадным чудищам. Но племя подросших скептиков предпочитало предполагать обстоятельства рядовые — природные силы, несчастные случаи, роковые ошибки или, волю богов, если уж на то пошло.

Наемники тоже внесли лепту. И лепту весомую, сами понимаете. Поначалу сотрудничать с трансформерами соглашались единицы. Единицы эти, подобно Носферату, разделяли участь изгоев. Они и на родину-то практически не наведывались, предпочитая невзгоды космических захолустий злобе оскорбленных единокровников.

Но время длилось. Число рекрутов росло. В какой-то миг прояснилось — больше перебежчиков игнорировать не получится. Равно как и настраивать против них народ. Старейшины сознавали, какую силу и умения невиданные набрали в чуждой стороне их непутевые и 'подлые' собратья. Тягаться с уменьями этими мастерам сохи и лопаты было явно не по плечу. Потому пришлось искать компромисс. Конечно, с кучею оговорок и неизменным оттенком высокомерия. Наемникам снисходительно огласили: великодушная и добрая родина соглашается их простить, если отныне они возьмутся этой родине регулярно и существенно помогать. Например, накопленными знаниями, шпионя, по сути, за покровителями инопланетными. Еще — подпольными операциями по вычислению и освобождению пленных. А, главное, они обязаны восстать на рагезтов войной, если Нордоку войну такую объявят.

И отщепенцы без колебаний согласились. Потому что чтили взрастившую их планету не меньше, а то и поболее оседлых. А работодателям своим выдвигали единственное неоспариваемое требование — ни под каким предлогом и соусом не вынуждать их действовать отчизне во вред. Помявшись и покривившись, трансформеры условие глотали, хотя и мечтали втайне гордецов таки переломить. Оттого, наверное, что уяснили четко: Тфинате сломленный — Тфинате мертвый. А с мертвого — чего им взять?

Итак, почва для перемен вызрела. Оставалось направить да подтолкнуть. Явленные Алею экраны связали поселения в неразрывную цепь. Захватили внимание, настроили, поглотили. Затем на растерянных аборигенов обрушился настоящий шквал: информации и перспектив. Королевский подарок, волшебный! И подписывается под ним сам Дух-хранитель, собственноручно! Кто ж отказаться посмеет? Кто плюнет на условиях царских в протянутую дружественную ладонь?! Истовые фанатики вялотекущей жизни по старинке? Но даже они, по полной, глотки драть не осмелятся. Нордока убоятся. Гнева его и опалы.

В общем, у молодежи Тфинате впервые за историю по-настоящему развязались руки, и на всю катушку включились в работу мозги. Как следствие, за истекшие суматошные сутки отрешенно дремлющая в рутине жизнь окончательно растеряла вековую упорядоченность и неспешность, и преисполнилась лихорадочного бурления. Желающих круто изменить судьбу, на удивленье, сыскалось немало. И, что самое интересное — не одних только мужчин. Явившиеся немногочисленные девушки держались куда пугливее и предпочитали отсиживаться на задворках или прятаться за широкие спины парней, когда вербовщики наведывались с визитами. Но не уходили и постепенно от повышенной боязливости избавлялись тоже. Дана сильно подозревала, что такой необычно решительный шаг предпринимается теми барышнями, кому в пенатах родных терять особенно нечего — сироткам, бесприданницам или запятнавшим репутацию не слишком скромным поведением и привычками. И улыбалась про себя — тем лучше. Не будет причин на слезы и грусть, когда настанет момент прощанья. На новых местах приживутся безболезненней и быстрей. Да еще и парой обзаведутся — в наикратчайшие сроки.

Дана поцокала языком, прищурившись: идеально выдрессировали, паршивцы. Сколько времени прошло, а она все координатора включает. Иногда это неплохо, но чаще здорово усложняет жизнь. Так тянет вмешаться с советами — куда не просят и не приглашают. Учитывая, что и без нее руководителей в достатке. Ноэл со своими ребятами. Носферату, опять же. Драконы эти жутковатые, лошадьми прикидывающиеся. Не говоря уже о головке команды. Алиры, то бишь, и ее партнера рагезта. Партнера или контролера? Или еще кого-то, по совместительству? Странные у них отношения. Не был бы он трансформером, и не сходила бы Аля с ума по хозяину своему ненаглядному, подозрения поросли ли бы буйными всходами. Ну а так... Давим их в корне, чпокаем и расшлепываем!.. Только они, гады, все равно мозги штурмуют, блин!..

— Бу. — Выговорили над ухом скептически. Упомянутая дрессура пришлась как нельзя кстати. Когда откатившаяся вниз на целый пролет Дана распрямилась и приняла оборонительную стойку, ее глазам предстала шокирующая и до оторопи нетипичная картинка. Всегда строгий и подтянутый, на все кнопки и молнии застегнутый, облаченный как манекен — с иголочки, и такой же подчеркнуто безразличный, сейчас Зэер явно находился в том замечательно неестественном для себя состоянии, каковое заглазно развеселым зовут.

От души веселящегося тела в наличии пребывало с лихвой. А вот касаемо оформляющей его одежки... Ременные кожаные сандалии — на манер обувки римских центурионов и широкий, украшенный золотою чеканкою пояс. Настолько низко посажен на узких бедрах, что непонятно как на них собственно держится. Выше пояса — совсем ничего, за исключением традиционных, эффектно оплетающих рельефные бицепсы браслетов. А пониже... Редкие складки прозрачного, оттенка бледной бирюзы батиста, воздушными языками ниспадающие в пол, содержимое скрывают чисто символически.

Щеки моментально воспламенились, округлившиеся глаза уверенно вскарабкались на лоб. Раскрыв рот, Дана, будто привязанная, неуклюже топталась на месте и беспомощно наблюдала, как он подходит. Противно липкая струйка сползла меж лопаток вниз. Спина намокла холодным. Она боится? Неправильно. От ужаса обмирает. И-и...Господи, помоги!.. Вожделения?!..

— Не протри во мне дырку, волчонок. Убавь, на минуточку, пыл. — Насмешка. Но понимающая и беззлобная. — Мне и так одна дуэль полноценная на сегодня уже обеспечена. Но заводиться с Ноэлом — охоты нет. Хоть ты и достаточно аппетитна лапонька. Посему, я намерен держать себя в руках. Вроде бы. Пока что. Не будешь провоцировать? Нет?

— Вздрогнув, Дана отчаянно замотала головой. Трансформер, оценив, развеселился снова.

— Властители! Да успокойся, мутантик. Шучу я, шучу, чесс слово! Настроение хорошее, никто еще испортить не успел. Или ты у нас первая ласточка, не дайте боги?

Дана потерянно пожала плечами. Принялась вязать в уме подобающую ниточку ответа. Трансформер нетерпеливо отмахнулся. Загреб с явившегося из воздуха разносчика широкую ониксовую чашу. Отступив, поднес ко рту размашисто. С видимым удовольствием отхлебнул. Вернул посудину подлетевшему подносу. Облизнулся. (Дана вякнула и зажала руками рот) Тяжеловато привалился к поручням, сверля землянку глазами исподлобья. Вздохнул, вытянул губы трубочкой и звучно чмокнул. Дана побелела и молча шарахнулась вбок.

— Стремный ты какой-то, мутантик, — проворчал сварливо, назидательно. — Явилась, понимаешь, незваная-непрошеная. С постели подняла. От задач неотложных оторвала. Говори, давай, быстренько, в чем проблема и просьба. Не томи, имей совесть!

— Мне Ти... Ти... Алира очень нужна!

— Так первая или вторая? Определись, пожалуйста.

— Обе! — Выдохнула Дана, решившись.

— Одновременно не получится. Обстановка не располагает. Поочередно, разве...

— Тогда Алира!

Он ухмыльнулся. Придвинувшись, похлопал по щеке.

— Как скажешь, мутантик. За мною следуй.

Повернулся, махнув приглашающе. Дана снова беззвучно ахнула. Теперь уже от неприкрытого восхищенья. Ни разу не приходилось ей видеть настолько шикарной и тонко выполненной татуировки. Угольно черный орнамент, оттененный серебристым и серым, вырастая из крестца, завершался в линиях плечей, и на смуглой коже мерцал ожившим атласом. Она загипнотизировано уставилась на рисунок. Пальцы сами потянулись — потрогать. Зэер быстро отпрянул.