На задворках Галактики

— Да, — проговорил Дэнкфорт. — ...А, это ты, друг мой. Рад тебя слышать. Ну, каковы твои успехи?

Дэнкфорт долго молчал.

— Превосходно. Я всегда был уверен в твоих способностях, но это просто блестяще... Что?.. Ах, вот ты о чем. Здесь все уже готово и скоро я кое-кого обрадую... Нет, думаю, с этой стороны особых сложностей не предвидится... Ну, разумеется. Наш Повелитель, конечно же, согласился со мной, что это лучшее решение вопроса. Он очень доволен... Решающий момент близок. Мы должны быть предельно собранны и внимательны. До пятого числа осталось всего три месяца. Это будет Великий день в истории Деметры... Да, проделана огромная работа. Но все же только тогда мы узнаем, насколько мы действительно подготовлены к этому моменту... Мы не имеем права на ошибку, слишком велика цена. От нашей проницательности, выдержки и бесстрашия будет зависеть все... Граф Дэйби? Да, он очень меня огорчает, признаться, даже раздражает нередко в последнее время... Конечно, в чем-то ты прав. В какой-то степени я сам в этом виноват, не уделил в свое время достаточно внимания. Ты знаешь, что поглотило меня целиком... Когда я увидел этого ребенка... Когда я понял все, это было для меня страшным потрясением. И я сделаю для него все, что в моих силах и более того. Ради него, друг мой, я готов на все... Да, на все... Ну да, разумеется, если это не противно законам Божеским и человеческим... Что ты, разговор с тобой для меня как глоток свежего воздуха... Я очень доволен твоими успехами, но все-таки будь осторожен. Удачи тебе, друг мой.

Дэнкфорт положил трубку и вновь приступил к своему занятию. Наконец, он поднялся и вышел из кабинета, щелкнул замок. Я вылез из-под стола, растирая затекшую ногу. Хозяин кабинета мог вернуться в любую минуту, так что терять времени было нельзя. Что же может случиться через три месяца? Я поискал в столе календарь на будущий год, на который поначалу не обратил никакого внимания. Так и есть, нужное число было в нем тщательно дважды обведено кружком. На всякий случай я заглянул и в календарь за этот год. Та же дата, уже прошедшая, была в нем просто подчеркнута красным. Я напряженно вспоминал, не произошло ли в этот день чего-то особенного. Нет, судя по официальным хроникам, ничего. Что еще могло хоть как-то пролить свет на замыслы правящей элиты? Пожалуй, разговор Дэнкфорта скорее добавил новых вопросов, чем что-либо разъяснил. И главный из них — что намечено на день, о котором он говорил? И еще, кого-то он в скором времени порадует? С чем согласен Повелитель? И о каком это ребенке шла речь? В общем, мне было о чем поразмыслить, когда поздно вечером я лежал в постели, глядя перед собой в темноту.

Теперь положение мое осложнилось. Мне нужно было срочно передать важную информацию своим товарищам и ждать, пока Дэйби "вразумит" маркиза, времени уже не было. К тому же, я давно уже чувствовал, что моя решимость оставаться сторонним наблюдателем и не вмешиваться ни во что подвергается серьезному испытанию. Особенно, когда я замечал покрасневшие глаза Гонтри, особенно, когда застал его дрожащим и всхлипывающим на постели, потому что Дэйби за что-то его отхлестал. Но как ни тяжело мне было оставлять его здесь одного, ничего другого теперь не оставалось. Гонтри это поймет. К тому же, сам Дэнкфорт относился к нему в целом неплохо. Для него, видно, все-таки имело какое-то значение знатное происхождение маркиза. Вообще, жизнь в Элфоре оказалась намного лучше того, что мы себе представляли. И в условиях мирного и безмятежного, можно сказать, благостного существования, которое будоражили лишь ураганные визиты Дэйби, в этой атмосфере глубокого почитания слугами своего Хозяина все остальное начинало уже казаться каким-то далеким, почти нереальным. Тогда мне приходилось специально напоминать себе, кто такой Дэнкфорт — правая рука кровавого тирана, человек безжалостный и расчетливый, верно служащий правящему режиму, и вызывать в памяти лица и голоса несчастных жертв этого режима. А вот у Гонтри сомнений оставалось все меньше, для него все, кажется, было уже ясно. Дэйби горяч и жесток. Дэнкфорт — доброжелателен и тактичен. И он, конечно же, сочувствовал ему, Гонтри. Он, вообще-то, был неплохим человеком. С каждым днем Дэнкфорт все больше и больше притягивал к себе маркиза.

Внезапная мысль точно обожгла меня, и я резко сел в постели. Да ведь он его приручает, почти уже приручил. В одном мы с Гонтри были едины, мы оба не сомневались в уме этого человека. И еще я подумал, что не на одного ведь Гонтри он может оказывать такое влияние. Вполне в его силах, пожалуй, перетянуть на свою сторону не слишком стойкого в своих убеждениях повстанца. В том, что Гонтри, несмотря на всю свою наивность и привязчивость, не способен предать ни идеалы Движения, ни соратников, я ни капельки не сомневался. Но ведь кто-нибудь другой мог бы. Ну а сейчас я практически был уверен, что Дэнкфорт уже приступил к осуществлению некоего разработанного им плана.

Глава 9

Все переменилось очень быстро, впрочем, совсем не так, как я себе это представлял. На следующий день меня с Гонтри вызвали к Дэнкфорту. Когда мы вошли, граф, удобно устроившись в кресле, с явным удовольствием перечитывал какой-то документ. Вскинув голову, он легким движением бросил бумаги на стол. Гонтри внимательно взглянул на них и широко раскрыл глаза. Дэнкфорт, с едва уловимой усмешкой в уголках губ, смотрел на нас.

— Я позвал вас, чтобы проинформировать о серьезной перемене в вашей судьбе, — сказал он. — Сегодня я окончательно уладил все необходимые формальности и, наконец, получил документ о вашем освобождении, Гонтри.

— С этого дня вы свободный гражданин, — с улыбкой закончил он.

Гонтри так и застыл. Конечно, все это было очень хорошо, хотя и неожиданно, но что ему было делать с этой свободой? Бывший маркиз был явно не приспособлен к жизни простого народа. И без сомнения, Гонтри был не из тех людей, которые способны пробить себе дорогу в жизни, начиная с нуля, да еще без гроша в кармане. "Тут ему, пожалуй, одна дорога, в лагерь к повстанцам", — размышлял я. Судя по растерянному и смущенному выражению лица маркиза, он подумал о том же. Дэнкфорт, который внимательно наблюдал за ним, сразу это заметил. Граф поднялся из-за стола.

— Принимая во внимание ваш юный возраст, вашу наивность и неопытность, я ходатайствовал за вас перед Повелителем, — заговорил он. — Проявив величайшую снисходительность, Повелитель подписал указ, которым восстановил вас в правах вашего сословия и даже.... — граф сделал многозначительную паузу, — вернул вам ваше старинное поместье в Хелси и титул.

— Конечно, это ничтожная часть вашего прежнего состояния, — продолжал Дэнкфорт. — Хелси приносит весьма скромный доход, и вам теперь вряд ли удастся выделить средства для помощи вашим друзьям из Движения. Однако признайтесь, что в прошлом вы слишком щедро их финансировали. Все же, на ваши нужды вполне должно хватить, так что, теперь вы сможете вести более привычный для вас образ жизни, как и подобает человеку благородного происхождения.

Все это время Гонтри не сводил глаз с говорящего. Дэнкфорт откинул со лба русую прядь и приветливо ему улыбнулся.

— Ах да, прошу вас, присаживайтесь, — спохватился граф и элегантным движением указал собеседнику на кресло.

Гонтри медленно сел. На меня он не смел поднять глаз, так же, как и открыто проявить свою радость. Ведь лишь на него обрушилось неслыханное счастье. Затем Дэнкфорт поворотился ко мне.

— Уж не думаете ли вы, что мы совершенно забыли о вас? — любезно спросил он.

— Полагаю, что нет, — коротко ответил я.

— Правильно, — подтвердил граф. — Вольная на вас не выписана, но скоро и вы будете наслаждаться миром и покоем в своих родных пенатах.

— Каким же это образом я окажусь в своих пенатах? — насторожился я.

— Очень просто, — учтиво пояснил собеседник, — очередной туристический сезон уже начался и не позднее завтрашнего утра корабль с беспечными туристами на борту покинет околопланетное пространство Деметры. Среди них будете и вы. Надеюсь, вы хорошо у нас отдохнули?

— Ну а если я сочту свою миссию неоконченной и не захочу покидать планету? — спросил я.

— Что ж, воля ваша. Можете оставаться у меня в услужении. Я хорошо обращаюсь со своими рабами, — откликнулся Дэнкфорт.

— Я не намерен быть рабом кого-либо на Деметре, и не собираюсь долго оставаться в вашем доме, — холодно возразил я.

— Ну, в таком случае вы станете беглым рабом на Деметре. А это, осмелюсь вам заметить, не завидная перспектива. Впрочем, по счастью, это вам не грозит, мои люди тщательно проследят, чтобы вы не отклонились с пути от Элфора до космического корабля. Так что, одиссея ваша закончена, миссия завершена и вскоре вы предстанете со своим докладом перед вашим начальством.

— Не сомневайтесь, что я ничего от него не утаю и доложу обо всем, чему был очевидцем, — заверил его я.

— Разумеется, — легко согласился собеседник. — Кстати, не советую вам возвращаться на Деметру каким бы то ни было способом. Вы объявлены персоной нон-грата. Презрев нормы межпланетного права, вы проникли на нашу планету незаконно, без ведома официальных властей, более того, связались с подрывными элементами. И собственно, то, как с вами обошлись после этого, является актом величайшего милосердия Повелителя. Надеюсь, с вами не обращались дурно? Ведь вы должны будете сообщить и об этом в своем отчетном докладе?

Я промолчал. За дверьми кабинета меня уже ждали два дюжих молодца, которые с этого момента не спускали с меня глаз. Впрочем, с Гонтри я мог общаться свободно. Он был рад за меня. Конечно, досадно, что я не успел осуществить все свои намерения. Но я беспрепятственно возвращался к себе домой, целый и невредимый, чего еще можно желать при таких обстоятельствах? Теперь, когда за меня можно было не беспокоиться, Гонтри свободно мог дать выход переполнявшему его счастливому чувству. Глаза маркиза сияли, и он со сдерживаемым восхищением отзывался о Дэнкфорте. Я не мог за это его осуждать. Он не знал, не видел графа другим. Но я-то помнил, каким ледяным взором смотрел на меня тогда в Картасоне Дэнкфорт.

* * *

Итак, скоро я должен был предстать пред ясные очи своего начальства. Что-то свербило в душе. Почему это власти Деметры сочли меня таким... таким неопасным, что ли? Может, они просто рассчитывали, что я не долечу благополучно до пункта назначения? Я с ходу отбросил эту идиотскую мысль. У них и так было уже предостаточно возможностей тихо и спокойно разделаться со мной. Да и чего им, собственно, бояться? Я быстро прокрутил в голове все, что могло последовать за моим возвращением на родину. Факты, добытые мной, произведут, несомненно, сильное впечатление. Ну, а что дальше? Всевозможные обсуждения, согласования, осторожные и взвешенные оценки. Приходилось ли вам самому быть свидетелем преступлений бесчеловечного режима? Нет, мне все известно со слов очевидцев. С которыми вы встречались на территории, контролируемой повстанцами? Да. На местах, вероятно, было заранее известно о вашем прибытии? Вы утверждаете, что те, кого арестовали, обычно не возвращаются и не могут сами рассказать о том, что им довелось пережить. Но ведь можно и так сказать, что все, известное вам об обращении с арестованными, из области слухов и домыслов, не так ли? Кстати, грубо ли обращались с вами после ареста? Нет, вполне корректно. Был ли суд? Итак, за незаконное проникновение на запретную территорию вы были осуждены местным судом по местным обычаям. О, рабство — это ужасно, варварство. Вы сами были рабом, что вы можете сказать об условиях жизни рабов на Деметре? Как, граф Дэйби? Кто он, какое положение занимает в среде правящей элиты? Да, вы столкнулись с личностью довольно неприятной, агрессивной. К сожалению, подобных ему можно повстречать везде, общественный строй не всегда виноват в этом. Да, конечно, вы правы, власть у него большая. Ужасно, что человек может попасть в полную зависимость к любому мерзавцу. Что касается репрессий против инакомыслящих... Кстати, тот несчастный, осужденный за подрывную деятельность, как там его, Гонтри? Что же с ним стало? Возвратили часть имущества? Отправили в ссылку в собственное имение? А, благодаря личному ходатайству графа Дэнкфорта. А что вы можете сказать о другой, такой же влиятельной, по вашим словам, фигуре, этом А. Шиндсвите? Что же, власти совсем не пресекают столь наглое поведение военных? Однако тому могут быть различные причины: слабость власти как следствие слабой отсталой экономики; местные традиции, уважение к оружию, грубой силе... Разумеется, если на планете установлена жестокая диктатура и попираются основные права граждан, остальное человечество не может оставаться в стороне, оно просто обязано вмешаться. Но любое вмешательство во внутренние дела планеты требует очень деликатного, ответственного подхода. Необходимы подробный всесторонний анализ, тщательная подготовка, дабы не усугубить и без того серьезную ситуацию. Желательно обойтись без насилия и потрясений, тем паче без кровопролития: без всяких там революций и переворотов, что могут повлечь за собой (избави боже!) гражданскую войну. Возможно, в среде самой правящей элиты найдутся силы, готовые к конструктивному диалогу с представителями Галактического сообщества. Вы говорили, граф Дэнкфорт пользуется значительным влиянием... Освобождение нашего агента — это явно дружественный шаг навстречу Галактической общественности. Пожалуй, с ним можно иметь дело... Тут я крепко зажмурился и потряс головой. Правильно ли я все себе представляю? Туда ли завели меня собственные фантазии? Впрочем, одно было несомненно: улетать мне с Деметры рано.

На следующее утро я в сопровождении своего почетного эскорта (или конвоя) отправился к поджидавшему меня флаеру. Было совсем еще рано, дул свежий ветерок и я невольно поежился. Гонтри тоже зябко вздрагивал от утренней прохлады, он пришел проводить меня. Дэнкфорт, стоя на крыльце, наблюдал за нами. Он был явно доволен. Кроме нас пятерых, во дворе не было ни души. Мы с маркизом обнялись слегка на прощанье, и я забрался во флаер. Как только я очутился в кабинке флаера, у меня на запястьях защелкнулись наручники. Один из охранников устроился со мной рядом, другой уселся впереди и бледно-голубой флаер с графским гербом плавно взмыл ввысь. Еще несколько секунд я видел две стремительно уменьшающиеся фигурки. Маркиз махал мне рукой. Но вот он, а затем и вся живописная усадьба Дэнкфорта скрылись из виду. Однако вскоре показалась другая усадьба, за ней третья... Еще несколько... И вот, наконец, под нами ни малейшего признака человеческого жилья. Кругом, сколько хватает глаз, простиралась плоская равнина. Я украдкой бросил взгляд на боковой экран. Мы пролетели чуть меньше половины пути до пункта назначения. Обжитые места остались далеко позади. Сейчас мы пролетали над обширным малозаселенным районом, но спустя какое-то время должны были подлететь к довольно крупному поселению, а затем миновать еще несколько небольших городков. Ближе к туристической зоне местность вновь должна была стать пустынной, ни городов, ни поселков. Но зато там запросто можно было нарваться на армейский патруль, на каждом шагу сторожевые посты. Я подождал несколько минут, пока мы еще больше не отдалились от населенных мест и красная точка на экране, обозначающая наш флаер, зависла прямо посередине безлюдной равнины. Итак, пора действовать. Я крепко прижал ладони друг к другу и покосился на солдата, сидевшего рядом. Он никак не реагировал. Я приготовился и, резко развернувшись, нанес удар. Он повалился на меня беззвучно, не успев даже сообразить, что произошло. Охранник, сидевший впереди, ничего не заметил. Перегородка была опущена, и я видел перед собой его беззащитную шею. Я аккуратно надавил на нервное сплетение, слегка подтолкнул обмякшее тело противника и оно медленно свалилось на бок. Я перелез через сиденье вперед и, неуклюже действуя руками в наручниках, посадил флаер. Теперь, наконец, у меня было время избавиться от надоевших оков. Замок был примитивный, и при желании с ним можно было легко справиться, но я все-таки порылся в карманах у солдат в поисках ключа и быстро отомкнул им наручники. Затем я аккуратно уложил рядышком бесчувственные тела. Теперь я был свободен, и надо было осуществить составленный мной план действий. Я вызвал на экран карту местности и заложил в бортовой компьютер курс на Кенвелл, город, в котором, как я надеялся, все еще жил Байерд.