Третья ипостась. Часть 1

Я не придумала ничего лучше, кроме как тоном раздраженной мамаши прохрипеть:

— Где ты шлялся?

Апрель замешкался, стушевался и принялся врать напропалую. Я слушала и предпочитала верить его россказням, чем заморачивать свою и так битком забитую всякой хренью голову еще и этим бредом.

Все сводилось к тому, что мальчику срочно приспичило прогуляться, разведать местность, поохотиться, но он вовсе и не думал, что так задержится, а еще менее предполагал, что его отсутствие так меня испугает. Ага, испугает, как же! Это жуткое всепоглощающее чувство, которое охватило и погнало меня неизвестно куда, не имело к испугу никакого отношения. Я прекрасно помнила свою тоску по нему, это выедающее душу чувство полного одиночества и настойчивый Зов, манящий в какое-то определенное место, где меня уже давно ждут.

Конечно, незачем открывать ему правду об испытанных ощущениях. Уж лучше пусть думает, что я сошла с ума от испуга, а не от тоски по нему. Боже, ну за что мне это?!

Больше всего, конечно, пугало другое — то буквально физическое ощущение его отсутствия. Невозможно найти никакого объяснения жуткой засасывающей пустоте там, где, я уверена в этом, живет моя душа. Что будет, когда мы придем к назначенному пункту? Что произойдет, когда он доставит меня принцу своему, а затем слиняет, получив новое задание? Что со мной будет? А вдруг вот так же накроет неодолимая тяга, противиться которой я не имела ни малейшей возможности? Боже, упаси! Во что же я вляпалась, мама дорогая, как же мне теперь...

Голова еще болела, поэтому я решительно отказалась куда-то идти. Не пойду и точка. О чем и заявила в весьма категоричной форме. К моему удивлению, Апрель особо не перечил, видимо, опасаясь за сохранность своего здоровья — помнит, паскуда, как летал по чулану.

Несмотря на перенесенные удары ветками и полет головой вперед в неизвестность, никаких травм на лице и руках не обнаружилось, хотя я и ожидала увидеть кровавое месиво. Х-м-м-м... да, кровавое. Вспомнилась царапина на щеке после падения в нору, где родился Пуш. Сначала я отвлеклась, направив все внимание на своего питомца, и опомнилась только потом. Ведь на следующий день от нее не осталось и следа, а порез был глубоким. Вот и сейчас — я помню, как обильно летели золотистые брызги, но при тщательном осмотре лица в отполированной поверхности расчески не нашла и следа на гладкой коже. Хотя она должна была быть содрана до костей.

Я сидела у костра, туго обхватив колени руками, смотрела на огонь. Какая красивая штука. Изменчивый, ни одного одинакового языка пламени. Безжалостный, уничтожает до праха. Прекрасный яркими всполохами в темноте. И такой зависимый — если нет пищи, он исчезает. И легко погибает. Совсем как я.

Мозг заходился в попытках анализировать пережитые ощущения. Гипотез предостаточно, только вот какая истинная? Может, это из-за поцелуя? Он же поцелуем меня разбудил. Откуда я знаю, какие вешки Эллер во мне поставил, своими манипуляциями он вывернул наизнанку весь организм! Чем только меня не сканировали, какими лучами не просвечивали, думала, уже поселюсь в этих аппаратах. Так и надирало попросить доктора Магаряна приносить мне туда кофе и булочку. Я сама себя так не знала, а уж профессор оторвался, вдоль и поперек исследуя бренную плоть. Вон, Адских Псов пометили на взгляд, их создатель смотрел им в глаза и получал абсолютную преданность. Вдруг Эллер закодировал меня на поцелуй? Кто прикоснется к моим губам, тот и душой завладеет. И кого же он прочил мне в хозяева? Неужели?... Фу, гадость какая!!! Вспомнив венчик седых волос и блеклые голубенькие глазки профессора, его постоянно сдвинутую в сторону нервным тиком нижнюю губу, я прижала кулак ко рту, опасаясь приступа тошноты. Если бы поцеловал он, я бы умерла от отвращения. Пусть уж лучше этот...

Будущность рисовалась во все более мрачной цветовой гамме. Сильнее прежнего хотелось проверить — а так ли трудно мне помереть? Тем более что я уже однажды думала об этом, однажды, в семнадцать лет...

Глава 8

О Т К Р О В Е Н И Я И З Я Щ И К А

Зловещие отблески пламени в сумасшедшей пляске скакали по неровным стенам моего убежища. Даже здесь, в глубине пещеры, был слышен шум дождя и резкие оглушающие громовые раскаты. Странно, раньше я никогда не боялась грозы. А сейчас подпрыгиваю от каждого хлопка, будто именно меня ищут изломанные молнии, стремясь испепелить без остатка. Пуш, категорически спокойный, беспробудно дрых, намертво перегораживая единственный выход из пещеры, а его бдительный хвост, как всегда, нес свою вахту. Апрель запретил мне выходить, Пуш и его хвост немедленно с ним согласились. По вопросам моей безопасности мнение этих троих совпадало практически стопроцентно, но это было единственное связывающее их звено.

А я сходила с ума. Усиливающаяся потребность в Апреле снова проявила себя во всей своей красе. Я терпеть не могла этого негодяя, но его отсутствие буквально убивало. Хотя сегодня было легче, все-таки он исчез не внезапно, предварительно подготовил, терпеливо объяснив, что нам все-таки требуется хоть какое средство передвижения и неплохо бы пополнить припасы. Но потряхивало меня ощутимо.

Я знала, где получить ответы, это будет тяжело, но, чувствую, сегодня смогу зайти очень далеко. Где там ноутбук?

По черному экрану гневно носились сиреневые всплески, которые ни в какую не хотели формироваться в лицо брата. Он изо всех сил противился требованию ответить на мои вопросы. Терпением я никогда не отличалась, поэтому утомилась довольно скоро.

— Или ты мне отвечаешь, или я сейчас тебя выключу, зарою здесь в песок, и никто никогда тебя не найдет.

Это было жестоко. Я знала, как важно для Леки хотя бы таким образом чувствовать себя живым. Мгновенно собравшись в лицо, сиреневые искры раздраженно замерцали.

— Ты не знаешь, о чем просишь меня. Я, как могу, спасаю тебя от правды. Поверь, счастья она тебе не добавит.

— Да что же это такое! А то чую — скоро от счастья лопну прямо! — Пуш, обеспокоенный пронзительным звоном моего голоса, приоткрыл один глаз. — Ну куда ни плюнь, все заботятся о моей безопасности! Все меня спасают, даже от меня самой! Позвольте мне уже самой решать, от чего мне будет плохо или больно, а что все-таки переживу.

Внезапно лицо моего брата расслабилось и вроде бы сильно постарело. Очень сильно. На меня смотрели усталые глаза глубокого старца.

— Повторяю, тебе будет очень тяжело узнать это. Но я устал сопротивляться тебе, — он помолчал, собираясь с духом, потом решился. — Ладно, ты сама этого захотела! Все, что ты видишь вокруг себя, возникло по ошибке, случайно. И причина этого — не природный катаклизм, не ядерная война, ничего из того, что может сразу прийти на ум. Если бы что-то из этого и произошло, ты исполнила бы свой долг. Но вот тут-то и начинается абсурд, потому что именно ты сама и являешься причиной происходящего. Ну, косвенно, конечно.

Что он такое говорит? Я — причина того, что здесь происходит? Что за бред!

А Лека продолжал.

— Вообще, сам проект был очень сырым, Эллер поторопился перенести его из теоретических рассуждений к практическим действиям. В результате все пошло...

— ...не так, как надо, — обреченно закончила я очень часто слышанную ранее фразу.

— Именно! Запуск проекта прошел успешно. Самые первые годы... Мы работали как бешеные, не вылезали из бункера месяцами, полученные результаты приводили нас в изумление. Этого не могло быть, просто из области фантастики, но ты была реальна, к тебе можно было подойти в любой момент и убедиться, что ты есть... что это не сон...

Он даже глаза прикрыл. Наверное, тоже неплохо бы проникнуться и порадоваться вместе с ним, да только не выходит что-то, ведь это обо мне он распинался сейчас как о персонаже фантастической книги или лабораторной мыши. И хуже всего, что я и на самом деле являлась чем-то средним между тем и другим. И, конечно, очень по-братски напоминать мне об этом! Черт, я же сама просила...

— Преобразования шли волнами, все чаще и чаще. Каждый день мы узнавали о какой-либо новой твоей способности. Ты могла выдержать температуру вулканической лавы, вообще не дышать годами, травиться такой гадостью, что даже смотреть на нее было опасно. Это продолжалось сотни лет. Профессор существовал уже в том же виде, что и я сейчас, он просто не мог оторваться от тебя, и одной жизни ему было мало.

Он замолчал. Потом мечтательно продолжил:

— Ты была такая красивая. И сильная. Проступило легкое золото, сначала почти незаметно, потом все ярче и ярче. Эллер делал вид, что так запланировано, он же никому не открыл замысла до конца. Но я догадывался, что он сам этого не ожидал. А через двести пятьдесят лет ты заискрила.

— Что я сделала?

— Ну, начала издавать очень яркий свет. Нельзя было смотреть без специальных очков. Представь картину: огромное помещение бункера, битком набитое аппаратурой, посередине саркофаг с прозрачной крышкой, и тело, лежащее в нем, издает настолько пронзительный свет, что глаза слезились даже в очках, предназначенных для исследования солнца. Многих эта картина привела в ужас. Эллер долго не хотел признаваться, что возникли проблемы. А ты все горела и горела. Это выглядело... пугающе. Поэтому ему пришлось звонить своим заказчикам. Приказ пришел однозначный.

Нет, не хочу я этого знать, вовсе не интересно, что это за приказ, но губы будто сами, независимо от моей воли, задали вопрос:

— Что за приказ?

— Ты была нестабильна и в любой момент могла стать опасной для всех, поэтому заказчики приняли решение тебя ликвидировать.

Он в упор смотрел на меня, ожидая реакции. Ну что ты, брат, меня это совсем не шокирует. Знала ведь, что долго с такой работой не проживу. В конце концов, я уже давно бы умерла, прожив свою обычную жизнь. Но слышать это от своего родного брата было все-таки неприятно.

— Но вы не смогли этого сделать?

— Ну-у-у... в принципе, так и должно было быть. Если учесть, какой ты стала... Мы сделали много попыток, каждый раз иным способом.

— Да что же вы делали-то? Топором меня рубили?!

— Не поверишь, но это тоже. Сначала просто пытались отключить, потом уже физически. Огонь, ядовитые газы, ну, и... топором. Только потом мы узнали...

Поторопилась я с выводами: от таких подробностей все же поплохело, даже Зов приглох почти совсем. Они убивали меня. Они пытались меня уничтожить. Мой брат...

— Ты был прав! Что-то не чувствую себя особо счастливой... — не понимаю, как я еще способна чем-то интересоваться, — что дальше?

— Ты продолжала искрить. Поэтому решили применить еще один проект, но тут я был категорически против. Он казался еще более безумным, чем твой. Проект назывался "Купол" и разрабатывался для межзвездных экспедиций, для защиты исследователей от враждебной окружающей среды и возможных нападений. Было... э-э-э... создано несколько молекул вещества, которое принимало в себя и поглощало любой вид энергии, а физическое воздействие и материальные тела просто не пропускало через себя, создавая эффект мягкого отталкивания. Помнишь, как у Алисы в Зазеркалье — пытаешься добраться до какого-то предмета, а потом выясняется, что идешь в сторону, ему противоположную. К этому веществу полагался катализатор, который провоцировал его развертывание. Вещества были созданы, а их взаимодействие разработано только теоретически. И Эллеру предложили провести подтверждение практикой на реальной местности. Предполагалось закрыть только бункер, а потом Купол должны были свернуть. После устранения проблемы. Практически все ученые остались на рабочих местах. Купол был активирован, но теории далеко до практики. Что-то там не срослось с пропорциями, в расчеты закралась фатальная ошибка. Он раздувался и раздувался, как мыльный пузырь. Судя по тому, что Купол накрывал все большую и почти пустынную территорию, людей пытались эвакуировать. Но не всех. Оставалось немного — больные, слабые, просто не успевшие далеко уехать. Все население этого края — потомки тех, оставшихся под Куполом людей. Они не могут покинуть это место. Извне тоже невозможно проникнуть сюда.

— Тут довольно большая территория. Мы тащимся уже который день.

— Ты даже не представляешь, сколько вам еще тащиться!

Чтобы задать следующий вопрос, мне пришлось собраться с силами:

— Так какая же часть планеты находится под Куполом?

— Очень большой кусок Евразии. Моря, реки, горы, леса, пески — продолжать?

— Не надо, — потрясенно прошептала я.

Передо мной открывалась ужасающая картина. Гигантская территория, оторванная от жизни остальной планеты. Почти шесть тысяч лет в изоляции. Крушение одной цивилизации и развитие новой.

— Конечно, президенты и их аппараты были эвакуированы. А здесь... Сначала все шло по накатанной, но через пару сотен лет все рухнуло. Техника к тому времени уже вся вырубилась, люди стали забывать о технологиях. Постепенно складывались новые территориальные образования. Начали преобладать города-государства. Появлялись люди с лидерскими качествами. Зарождались правящие династии. Было очень тяжело, поэтому о демократии речи не шло. Территории огромные, народу мало. Все началось сначала. Осталось, конечно, много литературы, в том числе, исторической. Именно на этой основе составлялись Хроники. Сейчас это самая точная летопись Рура, списки есть в каждом государстве, а оригинал, конечно, в Верейне.

Мы молчали долго. В голове не укладывалось, что сотворила эта кучка сумасшедших. Еще больнее было от того, что брат мой — мой собственный брат! — был в их числе. Наверное, это было похоже на конец света! И что происходит там, за Куполом? Ясно, что здесь никто не знает об этом.

— Купол очень плотный. Он не пропускает ничего, ни туда, ни оттуда. Кроме света. — Лека запнулся. — Видимо, солнечная энергия все-таки помощнее. Но самого солнца не видно, как и луны, и звезд. Ты и сама это заметила. Здесь нет смены времен года. Все застыло в той поре, когда активировали Купол. Середина июля. Поэтому смогли, несмотря на изначально малое количество народа и истребление хищниками, быстро искоренить голод и увеличить численность населения. Урожай снимают постоянно. — Он усмехнулся. — Есть и плюсы. Через полторы тысячи лет экология почти полностью восстановилась, хотя остались, конечно, пара мест, но этим гнойникам потребуется гораздо больше времени. Прежних городов-гигантов уже нет. Сначала их растаскивали на постройку новых, потом рухнули высотные сооружения, все заросло вековыми лесами. Никакого научного прогресса, никто ничего не изучал. Все хотели поскорее забыть прежнее и, вероятно, провалы в памяти оказались слишком глубокими. Прежние достижения прочно перешли в разряд древних легенд, не имеющих ничего общего с действительностью. Никаких атомных станций, никаких радиоактивных отходов, никаких машин и механизмов. Воду в реках можно пить, как раньше.

Снова молчание. Я просто не могла ничего произнести, горло снова перехватило.

— А знаешь, что самое смешное? Потом мы узнали, почему ты искрила. В недрах, где был расположен бункер, намечались толчки. Не очень сильные, но нас бы однозначно завалило. Катастрофа планировалась не глобальной, но ты все равно вмешалась. Тебе и просыпаться не пришлось. Даже во сне ты хранила нас. А мы...