— Бросили с крыши, через дорогу, — буркнул Линкен. — Макаки — дебилы. Меня полчаса допрашивали. Я взрывал или не я... Идиоты! Мне-то зачем взрывать свой завод?!

Гедимин крепко сжал его руку. Линкен осёкся, глубоко вдохнул и покачал головой.

— Бред какой-то. Придётся самим следить за периметром. От мартышек, как всегда, никакой пользы.

Хольгер угрюмо кивнул. Он рассматривал швы и кровоподтёки на животе ремонтника и едва заметно хмурился.

— Говорил с Веберном? Нашёл сармата в зелёном камуфляже? — Гедимин понизил голос. — За торпеду в карцер не попал?

Линкен ухмыльнулся.

— Как видишь. Сармата... это навряд ли, — он покачал головой. — Знать бы хотя бы, из какой он смены... В зелёном много кто ходит. Я думал пройтись по тем, кому ты не нравишься, но Хольгер считает — пустая трата времени.

Химик кивнул.

— Посмотри, Гедимин. Били в живот и в голову. Руки не тронули. И... думаю, убивать не хотели.

Ремонтник посмотрел на забинтованную руку и сузил глаза.

— Хотели бы — убили бы. Много не нужно, — он дотронулся до виска и слегка поморщился. — Это всё не из-за меня. Это из-за завода. Что-то не так с этими макаками...

Линкен и Хольгер переглянулись.

— Взрывали не макаки, — взрывник поморщился и потёр шрам на затылке. — Кто-то из наших. Там был нитроглицерин. Налили в контейнер из-под спирта. Перед сном пройдусь по баракам, пообщаюсь. Есть несколько мыслей...

Он снова потёр затылок. Гедимин недовольно посмотрел на него.

— Один не ходи. Если и тебя поймают — работа замедлится. Сейчас нельзя оставлять цех. Сегодня что-нибудь сделали? — он взял с кровати смарт и развернул экран. — Покажи, куда вы продвинулись.

— Эй! Это что, твой чертёж? — Линкен мигнул. — Его не уничтожили вместе с той рацией?

— Я восстановил, — буркнул ремонтник. — Вы сегодня работали? Показывайте, где.

Лилит покачала головой.

— Псих ты всё-таки... — она развернула экран своего смарта. — Ладно, смотри. Вот моя линия...

17 февраля 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Швы на животе всё ещё чесались — это было первым, что почувствовал Гедимин, проснувшись среди ночи; но разбудило его не это. В приёмном покое заливалась сирена, и в приоткрытую дверь палаты тянуло уличным холодом — медики открыли ворота; по стенам бежали синие блики проблескового маячка — у порога стоял медицинский глайдер. По коридору быстрым шагом прошли двое санитаров, за ними процокал робот-уборщик. Гедимин сбросил простыню и подошёл к окну, сощурился, пытаясь разглядеть что-нибудь в тумане и пятнах света, но синие вспышки били по глазам, и сармат ничего не видел. Через три секунды глайдер резко развернулся на месте и начал разгон; Гедимину показалось, что он оторвался от взлётной полосы в десяти метрах от госпиталя и свернул куда-то к северу, но за наблюдения он поручиться не мог — зрительные центры, за вычетом редких секундных проблесков отчётливого видения, выдавали только цветной туман.

— Никого нет, — Иджес, осторожно выглянув наружу, отошёл от двери. — Только те санитары и робот. Все улетели. Должно быть, авария. Интересно, где.

"Завод "Вестингауза"?" — Гедимин стиснул зубы и резко опустился на койку. "Новый взрыв, и в этот раз — всерьёз? Как же мне всё это не нравится..."

Он вернулся в постель и лежал тихо, прислушиваясь к звукам за окном. Глайдер улетел ненадолго — не прошло и получаса, как по стене побежали пятна синего света, в приёмном покое лязгнули ворота, и из-за двери послышался топот, тяжёлое дыхание, мучительный кашель и приглушённые команды.

— Тащи матрасы в первую палату! Нужно ещё восемь мест.

— Кислороду им! Третий антидот, по два кубика на нос... Садись на пол! Да не стесняйся, плюй куда хочешь. А теперь — тихо... Первый пошёл!

— Кто не может идти? Осторожно, голову держи! Плечо... так, это девятый...

В палате зажёгся свет. Дверь распахнулась настежь. Медик встал на пороге, обвёл комнату деловитым взглядом и громко свистнул.

— Матрасы! Эй, инженеры, вам придётся потесниться.

Гедимин сел.

— Много раненых? Помощь нужна?

— Лежи, справимся, — отмахнулся медик. — А ты иди сюда. У тебя все кости целы. Много пострадавших, большинство на ногах не стоит. Филки. Носи по одному, складывай на матрасы.

Он отошёл от прохода, пропуская в палату санитаров со свёрнутыми матрасами наперевес. Иджес, встревоженно оглянувшись на Гедимина, пошёл за медиком.

— Что ты там хотел опознавать? — донеслось из приёмного покоя. — Там без секвенатора ничего не разберёшь! Гомогенная масса и немного драного скирлина. Я тебе говорю — никакого нитроглицерина, чистейший торп! Где взял? Хороший вопрос...

В палату, поддерживая под руки двоих филков в нижнем белье, вошёл санитар. Оба пошатывались, и на их белых лицах блестела обильная испарина. Дойдя до ближайших матрасов, филки сели на них и скорчились, поддерживая головы дрожащими руками. Санитар помог им надеть кислородные маски, быстро проверил баллоны и вышел — навстречу ему уже шёл Иджес, неся в охапке третьего филка, уже в маске. Рука маленького сармата безвольно болталась.

Через десять минут вся палата была застелена матрасами, и на каждом растянулся, прижимая к лицу маску, бледный полуодетый филк. На некоторых были полурасстёгнутые комбинезоны, кто-то натянул один сапог. Гедимин не мог разглядеть номера — они размазывались в пёстрые полосы — но узнал цвета "Новы" на комбинезонах и обуви, и ему стало не по себе. Шум за стеной утих; судя по негромким стонам и вздохам, в приёмном покое разместили немало пострадавших. Гедимин присмотрелся к тем, кого поселили в палате. На коже некоторых были тёмные полосы — розовые ссадины, размазанные следы гари. Все пахли плавленым скирлином, неприятными едкими испарениями, у некоторых слезились глаза. Между матрасами, стараясь ни на кого не наступить, ходил медик и собирал кровезаборники.

— Чего смотришь? Спи, — он недовольно покосился на Гедимина. — Эти ребята разойдутся к утру. Надышались горелым фрилом.

— В "Нове" был взрыв? — спросил сармат, глядя на филков. Что бы ни взорвалось, этих поселенцев не зацепило ни осколками, ни раскалённой газовой волной.

— Пожар, — качнул головой медик. — Кто-то подпёр дверь погрузчиком и поджёг барак с двух сторон, под вентиляцией. Нормальным сарматам ничего, но эта мелюзга...

Он слегка поморщился и протянул руку за очередным кровезаборником.

— Поджигателей нашли? — Гедимин привстал с кровати. — Что с инженерами?

— Все живы, насколько я знаю, — пожал плечами медик. — Остальное не по моей части. Тебе изрядно повезло, теск, что весь этот бедлам ты пересидишь тут, в тихой палате. Там творится что-то несообразное.

Гедимин угрюмо кивнул.

Через полчаса филки перестали хрипеть и кашлять, и многие из них зашевелились на матрасах и даже сняли маски. Кто-то смог сесть, заметил, что потерял сапог, расстроено вздохнул и поджал под себя босую ногу. Гедимин, дотянувшись до него, тронул его за плечо. Филк вздрогнул и резко развернулся к нему.

— Я жил в "Нове", — сармат показал забинтованную руку. — Не был там два дня. Что там случилось?

— Поджог, — поморщился филк. — Угарный газ в вентиляции. Когда мы проснулись, весь этаж был в дыму. По окнам стреляли. Я видел, как сармат пытался вылезти наружу. Нам подпёрли двери машинами, он хотел отогнать их. В него стреляли. Не знаю, вылез он или нет. Я... я лежал в коридоре, когда двери открыли.

— Сармат? Кто из них? — насторожился Гедимин. — Один из инженеров?

— Да, — филк смерил его оценивающим взглядом и уверенно кивнул. — Красноглазый. С ним был ещё один, седой.

— Хольгер и Линкен, — пробормотал Иджес, растерянно глядя на Гедимина. — А Лилит? Ты видел самку?

Филк покачал головой. Другой, прислушивающийся к разговору, зашевелился и повернулся к ремонтнику.

— Я видел. Она вывела нас на крышу. Там было легче дышать... Она сгоняла роботов-уборщиков вниз по стенам. Наверное, они нашли, где огонь, — было много дыма, а потом его сдуло. Удобно быть сарматом — она была там же, где мы, и вообще не кашляла.

Гедимин кивнул.

— Вас подняли среди ночи? Вам нужно поспать, — сказал он, опуская голову на подушку. — Что-то странное происходит в последние дни. Раньше у нас бараки не поджигали.

Иджес фыркнул.

— Странное? Мягко сказано! Я за всю жизнь не слышал о такой дури! Сарматы, сжигающие сарматов живьём, — хуже макак!

В шесть часов задребезжал сигнал побудки, и в ту же секунду в палате вспыхнул свет. Филки зашевелились, ошалело щурясь на потолок. Медик прошёл вдоль разложенных матрасов, заглядывая каждому сармату в глаза и ощупывая запястье.

— В душевую, — заключил он, дойдя до конца ряда. — Одежду принесут. Работать можете, в барак пока не заходите. Его ещё отмывают. И ты иди сюда, механик. Сниму с тебя фиксаторы, и пойдёшь в душ вместе с погорельцами.

— А Гедимин? — Иджес насупился.

— Гедимин лечится, — фыркнул медик. — И если вы от него не отстанете, он ещё долго тут пролежит!

...Читать новости со смарта всё ещё было неудобно — даже самый крупный шрифт расплывался. Проблески отчётливого зрения стали чаще — примерно раз в десять минут Гедимин мог видеть так же хорошо, как раньше — но продолжались по пять-шесть секунд, а потом всё снова уходило в туман. Очередной проблеск окончился на середине строки, и сармат досадливо сощурился, пытаясь разглядеть окончание.

"...подозревает "Вирм" в организации беспорядков на территории Ураниум-Сити, где продолжается строительство дополнительных мощностей химического комбината. "Сарматы ни при чём," — утверждает аналитик "Вестингауза", пожелавший остаться неизвестным. "Диверсии в Ураниум-Сити спланированы и подготовлены извне." Источник на Канадских территориях утверждает, что эти заявления ни на чём не основаны. "Обычное проявление беспричинной агрессии, свойственной искусственнорождённым," — так он объясняет столкновения в Ураниум-Сити..."

"Значит, даже макаки подозревают других макак," — Гедимин задумчиво посмотрел на потолок. "И это похоже на правду. Когда я приходил посмотреть на стройку, охрана всегда была поблизости. Когда кто-то приходит и поджигает барак, её нет. Или она есть, но её это устраивает. Интересно было бы отловить одного из охранников и хорошо расспросить его..."

— Тебе плохо? — осторожно спросил санитар-филк, положив на койку Гедимина контейнеры с водой и пищей. — Позвать врача?

— Нет, — отозвался Гедимин, забирая контейнеры. — Там мой завод. Вчера его подорвали, сегодня — подожгли. Вот это — плохо. А у меня чешутся швы.

Филк неуверенно усмехнулся и хотел что-то сказать, но в приёмном покое взвыла сирена, и он, развернувшись на пятках, помчался к двери. Гедимин отодвинул контейнеры и вышел в коридор. Он успел добраться до приёмного покоя прежде, чем его заметили, и стоял у стены, наблюдая за тем, как медики и патрульные сгружают на матрасы стонущих сарматов. Они были в оранжевых комбинезонах — обычные шахтёры и рабочие с заводов, в кровоподтёках и ссадинах, у многих были резаные и колотые раны.

— Кстати койка освободилась, — выдохнул медик, пробегая мимо Гедимина. — Матрасы во вторую палату!

Один из сарматов, увидев Гедимина, вздрогнул и слегка изменился в лице. Он подтолкнул соседа и указал на ремонтника, стоящего у стены. Тот поморщился и вытер кровь с губ.

— Иди в палату, не до тебя! — бросил Гедимину один из медиков, толкнув его в плечо. — Мало было ночи...

Ремонтник слегка отодвинулся, дождался, когда медики и санитары пройдут мимо, и шагнул к раненому.

— Я помню тебя. Ты из "чистых", — вполголоса сказал он, глядя на сармата. — Ты был с Линкеном. Теперь ты поджигаешь дома?

Сармата передёрнуло, и он сплюнул на окровавленный пол.

— Заткнись! Мы тут ни при чём, слышишь? Никто из нас не причастен к этому поджогу.

— Кто на вас напал? — спросил Гедимин. Ворота за его спиной распахнулись, впустив холодный ветер с улицы и сарматский патруль с шокерами наперевес.

— В палату, — жестом пригласил патрульных один из медиков; он вводил анестетик раненым и нетерпеливо оглядывался на коридор, дожидаясь товарищей.

— Эти тут зачем? — сузил глаза один из раненых.

— Чтобы вы все сидели там тихо, — отозвался медик, втыкая иглу в подставленное плечо. — Нам всё равно, что вы не поделили, — тут никто драться не будет. Если без патрульных никак — мы всегда готовы их позвать.

Гедимин мигнул.

— Вы подрались между собой? — спросил он, окинув приёмный покой удивлённым взглядом. Многие раненые неприязненно косились друг на друга и перебирались с матраса на матрас, сбиваясь в две плотные группы. Медик смотрел на них и морщился.

— Иди отсюда, теск, — буркнул "чистый". — Не до тебя.

К вечеру приёмный покой опустел; двое сарматов с глубокими ранами остались в госпитале, остальных, перевязав, отпустили в барак. Гедимину принесли ещё один контейнер с Би-плазмой — третий за день. Он почти опустошил его, когда в окно постучали. За колючей оградой стоял Хольгер и неуверенно улыбался. Гедимин постучал в ответ, и сармат, кивнув, пошёл к воротам.

— Линкен на допросе, — сказал Хольгер, едва перешагнув порог; он был хмур и задумчив, как ни старался удержать на лице ухмылку. — Когда отпустят, не знаю. Считаю дни до твоего выздоровления — если повезёт, его не расстреляют раньше. Он сейчас... делает слишком много глупостей и никого не хочет слушать.

Гедимин угрюмо кивнул.

— Я видел раненых "чистых" из его стаи, — сказал он. — Ты что-нибудь знаешь об этом?

Хольгер поморщился.

— У Линкена какие-то свои подозрения насчёт тех, кто напал на тебя... и на завод. Ты знаешь о ночном поджоге?

— Знаю. Тех, кто угорел, привезли сюда. Говорят, в тебя стреляли... — Гедимин внимательно посмотрел на Хольгера, но не увидел следов недавних ранений или спрятанных под одеждой повязок.

— В основном пострадали стены и окна, — невесело усмехнулся химик. — Теперь у нас ремонт. Выстрелить успели раз или два, потом Линкен ответил им. Он немного перестарался — я ему, конечно, благодарен, но всё-таки... то, что осталось после его петарды, практически невозможно допросить. Это даже опознать не удалось.

Гедимин хмыкнул. "Торп? Интересно, старые запасы или новое производство..."

— Хорошо, что вы отбились, — сказал он, слегка сузив глаза. — И что диверсанты превратились в слизь. Плохо другое. Где была охрана? И что показали камеры на стенах? Я знаю, на заводе их много.

Хольгер виновато мигнул и отвёл взгляд.

— Охрана... — он покачал головой. — Мне не разрешили с ними говорить. Их допрашивали федералы, но я понятия не имею, что они выяснили. Камеры... Они были обесточены в эту ночь. Кто-то заблаговременно перерезал кабель.

— Что? — Гедимин изумлённо мигнул. — Один кабель на все камеры?! Кто их ставил?

— Hasulesh, — вздохнул Хольгер. — Кто ещё мог сделать такую глупость...

Гедимин посмотрел на забинтованную ладонь и сжал пальцы в кулак. Боли уже не было — только слабый зуд в срастающихся мышцах.