— У нас с Драконами хорошие отношения. — Осторожно заметил молодой человек... просто, чтобы занять эту вынуждающую хоть к какой-то реплике паузу.
— Именно! Как думаешь, стоит ли подкладывать мину под эти ХОРОШИЕ отношения? Мину, которая взорвется в будущем... когда ТЫ станешь главой Асамия.
— Но ведь не значит же это, что мы отдадим им мою невесту!
— Сынок! Ты меня разочаровываешь... — Устало произнес отец, прикрыв глаза.
Отец умел не только лупить эмоциями, но и просто доводить их до слушателей так, чтобы прочувствовали. Вот и сейчас Рююто почувствовал, НАСКОЛЬКО отец разочарован и огорчен.
— ...Не тем местом сейчас думаешь! ЭТИМ местом будешь думать, когда сейчас на смешанную половину пойдешь к своей Хане. — Рююто постарался удержать покер-фейс. — Ну, что ты... как маленький! Тоже мне, показали новую игрушечку и грозятся ее отобрать! Нет, не отдадим. Она тебе нравится — хорошо! Но непримиримый враг в клане Драконов нам тоже не нужен! А он станет страшным врагом, если сейчас у него отобрать девушку — обиды, нанесенные в этом возрасте, забываются очень тяжело и помнятся до глубокой старости! Следовательно...? — отец вопросительно замолчал, предлагая Рююто закончить его мысль.
Рююто думал недолго:
— Нужно, чтобы их расставание произошло максимально безболезненно... для Сирахамы. И — не по нашей вине.
— Ну, деликатничать тоже особо не нужно — он не сахарная девочка... — Поморщился глава. — Он ведь — подумать только! — уже год выдержал в Редзинпаку! Но в целом... Я уже подкинул Драконам кое-какую интересную информацию и намекнул через третьих лиц, что если они и дальше будут свои хвосты жевать, то мальчик может прийти в их клан уже семейным человеком... или, по той же причине, не захотеть приходить. Если мои расчеты верны, завтра-послезавтра вокруг Кенчи начнут увиваться "дракошки"... а там и до "семейной ссоры" между влюбленными недалеко, хе-хе... Ревность — это удобно!
— "Дракошки"? А нам в помолвке с Драконами было вежливо отказано! — С едва различимой обидой заметил Рююто.
Отец вздохнул:
— Жадный, да? Не разочаровывай меня снова, сынок. Где мы и где Драконы? Кроме того, это был отличный аргумент, чтобы убедить старых пердунов из Семейного Совета хотя бы в малости начать отходить от этих... традиций. — Отец будто выплюнул последнее слово. — И потом... неужели ты променяешь Фуриндзи Миу на "дракошку"?
— Нет!
— А чего ж тогда жадничаешь? Мы ему — "дракошек", он нам — Фуриндзи. И все довольны.
— А мое участие в соревнованиях...?
— Хорошее решение. — Одобрил глава клана. — Покажи Миу, что ты сильнее этого Сирахамы. Женщины к этому очень чувствительны. И понимают, КОМУ в данный момент демонстрируется сила. И будь честен и благороден, разумеется — никакой подлости даже близко быть не должно. Кто его знает, как внучка Фуриндзи к этому относятся... Но будь осторожен — помни, что он в Редзинпаку не пальмы елдой околачивал... — Отец помолчал, давая Рююто усвоить наставления. — Я вас более не задерживаю, Асамия Рююто-кун, можете бежать к своей... Хане.
+++
Мастера втроем — Акисамэ, Кэнсэй и Сакаки — сидели на веранде. И что-то подсказывало, что четвертый мастер — Апачай — пристроился где-то на крыше. Сигурэ и Старейшего видно не было. И не чувствовались они... Впрочем, насчет своей способности учуять этих двоих у меня были некоторые сомнения.
— Йо, Кенчи! — Акисамэ поприветствовал меня важной физиономией и жестом капитана Спока.
"Йо"? Я обратил внимание, как он аккуратно задвинул что-то за спину. Сидящий рядом Кэнсэй повторил маневр, но вот Сакаки Сио "спалил" обоих. Разумеется — будет он при мне прятать банку с пивом, как же!
— Без закуски! — Возмутилась Миу. — Я же сказала, что приготовлю, как приду! Ну, задержалась всего на пять минуточек!
— На тридцать шесть минут сорок одну секунду. — Педантично поправил Кэнсэй, вытащив из кармана часы-луковицу. — Ик!
Да они пьяны! Вон, какие глазки осоловевшие! Движения, правда, как и ожидалось от мастеров, по-прежнему четкие, точные и безупречные. А уж у Сакаки... по-моему, ему любое бухло в любом количестве нипочем!
Миу тяжко вздохнула:
— Подождите минуту. Я хотя бы орешки принесу!
— Орешки! Ап-па! Вкусные орешки! — Раздалось с крыши додзе. — Акисамэ! Орешки! Кухня! Орешки — ек! Апа-па-па!
Честно говоря, я впал в ступор, пытаясь расшифровать смысл этого "голоса свыше", но Миу, с ее-то опытом, сообразила сразу:
— Акисамэ-сан, это правда? — Возмутилась она. — Вы взяли орешки с кухни?
— Апа-пачай! Что ж ты... — Укоризненно возвел глаза вверх мастер джиу-джитсу. — Миу, а что нам оставалось делать? Пиво и мы — есть, а закуски и тебя — нет.
— Ну, хотя бы приготовлю что-нибудь легкое... Орешков немного было — наверно, съели уже все... да?
Мастера отвели взгляд. Миу покачала головой и направилась к кухне.
— А что празднуем? — Спросил я.
— Да какая разница, Кенчи! — Отмахнулся Акисамэ.
— Да, Кенчи! Ик! — Мастер Ма был какой-то... печальный. — У благородных донов таки всегда найдется, что отпраздновать! Ик!
— А как же тренировка?
— О! А ты хочешь присоединиться? — Сакаки выдвинул из-за перегородки бумажный зеленый ящик с красной звездой и ожидающе воззрился на меня.
— Не-не-не... Для моего кэмпо это будет...
— Да, Кенчи... чи... Ик! Пить перед тренировкой — таки плохо для твоего кэмпо! Не пить перед тренировкой — таки хорошо! Тренироваться — хорошо! Становиться сильней — хорошо... Ик! Ти таки будешь тренироваться прямо с портфелем? Ну, я доложу вам, это будет оригина-а-ально!
— Ты гений, Кэнсей! — Воодушевился Акисамэ. — Можно отработать приемы с подручными предметами!
— Ни-ни-ни... — В портфеле у меня лежал мобильный, плеер, беспроводные наушники. — Я сейчас переоденусь, Ма-сэнсэй!
Я пулей понесся в раздевалку, пытаясь сообразить, как будет выглядеть тренировка с пьяными мастерами. Первым, по расписанию, составленному Коэтсужди-сэнсэем, со мной будет тренироваться Ма. А в китайском кэмпо есть что-то такое... "пьяное". То ли "пьяный кулак", то ли "пьяный мастер" — мастер Ма очень редко делал исторические экскурсы во время тренировок, хотя, судя по его философским спорам с Акисамэ, разбирался в "теории" очень хорошо. Может быть, это они специально, чтобы довести мастера Ма до нужной кондиции?
Я не ошибся. Мастер Ма стоял на площадке, ожидая меня, пошатываясь... на мой взгляд слишком уж нарочито. Хотя, я уверен в том, что он в любом состоянии опьянения способен пройти по канату и выполнить множество других вещей, требующих сверхразвитой координации. Это он сейчас настраивается на нужную... волну?
— Готов, Кен-чан?
— Хай, Ма-сэнсэй!
— О! Это будет интересно, — Заметил Акисамэ, делая глоток. — Будь внимателен, Кенчи!
— Ап-па!
Мастер Ма чуть качнулся ко мне, заставив меня отступить, выдерживая дистанцию. Ма тут же качнулся назад. Я — тоже... соблюдая дистанцию. Но движение назад мастера Ма оказалось неполным, а каким-то половинчатым — туловище отклоняется назад, а ноги неуловимо "проскальзывают" вперед (да настолько естественно, будто, исключительно для того, чтобы не свалиться) — в итоге следующим движением, просто вернувшись в вертикальное положение, мастер Ма оказался вплотную. А, наклоняясь вперед, еще и сильно двинул меня плечом в грудь. Под фырканье Сакаки я покатился по песку.
"И как ты собираешься драться с Рююто, молодой Дракон?"
"Отвянь, Старик! Лучше б помог... хоть чем-то!"
Не давая мне встать, мастер Ма кулем свалился сверху.
— Ик!
Даже не делая попыток встать, он пьяно заворочался сверху, мимоходом нанося внешне неуклюжие, но крайне болезненные удары локтями и коленями.
Кое-как, осыпаемый ударами, я выкарабкался из-под Ма и откатился в сторону. Поднялся. Тело пока еще не болело, но ныло, намекая на то, что синяки и "приятные" ощущения обязательно появятся позже. Дескать, не расслабляйся!
"Пьяный мастер" неожиданно обнаружил, что под ним никого нет, застыл, "задремав". Всхрапнул, "проснулся", заозирался и начал неуклюже подниматься. Пару раз все-таки упал.
"А если его сейчас — ногой по ребрам?"
"Как-то это... неправильно и нечестно, Старик!"
"Ну-ну. Если что интересное будет — свисти волнисто!"
Наконец, мастер Ма кое-как поднялся, касаясь, правда, кончиками пальцев левой руки песка. А правой — размахивая в попытках не упасть снова.
— Ик!
Мастер Ма, падая и размахивая руками, пытаясь сохранить равновесие, полетел ко мне, целясь головой точно в живот.
Чуть подпрыгнув, я прокатился по спине "пьяного" противника... и нарвался лбом на пятку ноги, крюком загнутую Кэнсэем назад. Так и свалился с него. А он, постояв эдакой кривоватой "ласточкой", резко "скрутился" в пружину и, "раскрываясь", снова свалился на меня, отставив локоть.
Дальше случилось неожиданное... Взлетев вверх, до того, как локоть Кэнсея вонзился в песок, заставив площадку вздрогнуть, я сам свалился на Ма сверху, выставив локоть в район груди.
"Эмоции пьяного человека — это нечто!"
"Или талантливо играющего это состояние... Неважно. Нам, главное, самим не окосеть от этого "коктейля""
"Нас, кстати, только что чуть не убили!"
"Ну не убили же... Привыкай, что ли"
— Хо-о-о! — Протянул то ли Акисамэ, то ли Сакаки.
— Ап-па, Кенчи, А-Па-Па! Ап-па, Кенчи, А-Па-Па! — Раздавалось откуда-то сверху ритмичное скандирование в стиле групп поддержки... на два голоса. — Камикадзе, банза-а-ай!
+++
Акисамэ внимательно следил за поединком, но все равно упустил момент, когда Кэнсэй попытался убить Кенчи. А потом вмешиваться стало поздно. Рядом так же расслабился Сакаки. Посмотрел на сжатую в комок банку и что-то неразборчиво буркнул, стряхивая разлившееся пиво с руки и брюк.
В облаке поднявшегося песка две фигуры исполняли замысловатый танец "алкаши пытаются довести друг друга до дома". Руки и ноги время от времени замедляли движение до ржавого скрипа и тут же взрывались молниями ударов.
— Ну, за третью активацию, Акисамэ! — Сакаки пшикнул новой банкой.
Выпили, крякнули... поискали вокруг закуску... слегка огорчились, не найдя. Вот на в этот раз Акисамэ уловил момент, когда удары противников снова стали калечащими и смертельными. Именно противников — в множественном, не в единственном числе — насмерть теперь били ОБА.
— Как думаешь... — Начал Сакаки.
— Сомневаюсь.
— Миу.
Акисамэ посмотрел в ту сторону, куда кивнул Сакаки.
— Старейший рядом.
Сейчас в голову Акисамэ пришла мысль, что Старейший запретил спарринги Кенчи с Миу совсем не по тому, что это она может его убить...
— Сакаки, я тут подумал... С двумя противниками одновременно он ведь еще не дрался... — Чуть плывущие глаза Акисамэ сфокусировались на планшете... — А уж с тремя... Но чем раньше — тем лучше. Айда?
— Запросто!
— Только — со спины. И — тихо — без этих твоих криков "Лови подачу, Кенчи!"
+++
Миу, когда поняла характер ударов спаррингующихся Кэнсэя и Кенчи, хотела броситься к ним, но чуть не выронила поднос с мелко нарезанными кусочками сырокопченой рыбы, когда ноги понесли вперед, а верхняя часть туловища осталась на месте. На плече лежала огромная лапища Старейшего, неслышно возникшего за спиной.
— Не стоит, внученька! Если ты хочешь, чтобы Кен-чан становился сильнее, придется только наблюдать и не вмешиваться... сейчас.
— Дедушка... — Миу жалобно посмотрела на деда. — Но они же...
— Все будет в порядке, внуча. — Улыбнулся Хаято, сверкнув улыбкой.
Когда чуть успокоившаяся Миу перевела взгляд на площадку перед додзе — то снова чуть не выронила поднос и даже взвыла тихонько: Кенчи теперь "охаживали" втроем — Ма, Акисамэ и Сакаки. А потом она заметила...
— Ух, ты! Класс!
... Кенчи ужом ускользал от ударов и то и дело умудрялся вырваться из "треугольника", в который заключили его мастера... один раз даже прошмыгнул между ног Сакаки, заставив того весело рассмеяться и упасть спиной назад с отставленным локтем в попытке придавить беглеца.
— Деда! Так он активировался?! А почему мне не сказали?! Я, как дура, трясусь от одного взгляда этого похотливого индюка Аса...
Миу осеклась, сообразив, что ляпнула лишнее.
— Трясешься? Всего лишь от взгляда? — Ласково переспросил Старейший и расстроено скуксившись, запричитал. — Ай-яй-яй! Получается, за все эти годы недостойный Хаято не смог избавить свою внученьку от чувства страха!
— Дедушка... — Запротестовала Миу.
— Несчастный я, несчастный... — Сокрушался старик. — Недостойнейший из недостойных! Как смею я называться учителем и "держателем школы", если собственную кровиночку не могу возвести на вершины мастерства боевых искусств...
Миу досадливо кусала губы, ругая себя за несдержанность и глупость... Нашла, в чьем присутствии расслабиться!
— Сигурэ! — Скомандовал Старейший, Миу ощутила, как рука на плече чуть сжалась.
— Тут. — Из-за спины Миу вышла мастерица оружия.
— Прекращай балаган!
Сигурэ громко свистнула, поднесла к губам длинную тонкую трубочку, прицелилась... Миу заметила, как мастера, осыпающие Кенчи градом ударов, отпрыгнули в стороны, чтобы не загораживать его спинами. Сигурэ выдохнула. Отняла от губ трубку и свистнула еще раз. Мастера рванули прочь от Сирахамы. Но тот стоять на месте не стал — он тенью буквально приклеился к Кэнсэю, продолжая наносить удары. Старейший одобрительно прицокнул.
Прошло секунд пять, прежде чем движения Кенчи замедлились настолько, что Ма смог ударом двух ладоней — в грудь и живот — "отлепиться" от тени-прилипалы и тут же "догнать" ее ударом ноги, заставив ученика отлететь на несколько шагов назад и скрючиться на песке.
Рука с плеча исчезла, и Миу, уронив поднос, рванула к Кенчи.
— Молодежь... — Непонятно, то ли одобрила, то ли осудила, Сигурэ, рассматривая содержимое пойманного у самой земли подноса. — Алкоголики-тунеядцы...
На площадке что-то выговаривала мастерам Миу, хлопоча вокруг валяющегося Сирахамы. Если прислушаться, то можно было различить: "без закуски", "алкоголизм", "безответственно", "как маленькие" и "сухарики тоже".
Кэнсэй, прокашлявшись, грустно рассматривал свою ладонь. Ему через плечо озабоченно заглядывал Акисамэ.
+++
Солнце садилось, прячась за куполами дворцов, обещая скорую вечернюю прохладу. Жизнь в огромном городе оживала. И, кажется, даже птицы стали петь громче.
Павлин с длинным разноцветным хвостом лениво двинулся вглубь внутреннего двора, в котором был разбит огромный сад. В большой беседке, закрытой со всех сторон полосами тончайшей прозрачной ткани, которую постоянно обрызгивал водой с помощью специального веничка немой мальчик-слуга, уже где-то час было прохладно. Прохладно достаточно для того, чтобы разомлевшие от жары женщины наконец-то почувствовали прилив сил. Тому способствовал и небольшой фонтанчик точно в середине беседки.
Звук журчащей воды заглушил шуршание песка от шагов двух человек, но появление гостей в беседке неожиданностью для девушек не стало. Кряжистый бородатый мужчина, одетый в традиционную одежду сикха, вел за собой худенького подростка... почти мальчика... со светлой, но сильно обгоревшей, кожей, соломенными волосами и серыми глазами. Из одежды на подростке была только набедренная повязка. И, разумеется, он был босиком.
