Время охотников прошло

— Для меча.

— А если рука эта не удержит твой меч?

— Тогда найду другую.

Ваор замолчал. Затем повернулся к бородачу, который смотрел на Йеррена с таким лицом, словно тот пришел его убить, и похлопал по руке:

— Отведи детишек наверх, пожалуйста. А я... Я провожу нашего гостя на кухню. Да, на кухню.

Людо хрюкнул, недовольно посмотрел на отца, поманил детишек за собою. Охотник слушал, как те дружно побежали по лестнице, а у дверей устроили небольшую драку. Но все быстро успокоились — подзатыльники отца не искали виноватых, поэтому досталось всем.

— Не думал, что в конце моей жизни начнут являться призраки.

— А я не думал, что люди живут так долго, старик.

Ваор улыбнулся и положил руки на плечи охотника:

— Хорошо, что ты вернулся, старый друг. Хорошо.

* * *

— Как долго здесь стоят войска графа?

— Слишком долго. На самом деле я даже восхищаюсь его упертостью. Он должен был бы уже понять, что ему не взять город. Даже не стены толком подняться не сможет, не то что пробить ворота.

— Почему? У вас почти нет солдат, а еда и вода быстро закончатся, если все живут так, как я только что видел.

— Да будь у графа хоть пятьдесят солдат на каждого жителя, он все равно не сможет пробиться за ворота. Йеррен, этот человек даже не понимает, что откусил больше, чем способен проглотить. Виконт сломит его, а тот будет уверен, что все еще может все изменить.

— Почему?

Молчание.

— Почему, Ваор?

— Никто не одолеет виконта. Никто не победит виконта. Выйди на улицу и спроси любого об их господине. Я серьезно, можешь попробовать. Тебе расскажут с десять самых невероятных историй о его силе. Он... Он как герой из легенд, сошедший прямо к нам. Он очень силен. Да, очень.

— Может он и герой, но герои плохо кончают, Ваор. Тебе ли не знать, ведь мы столько повидали.

— Как знать, сейчас все может быть не так.

Йеррен перестал чистить нож.

— Что это значит?

Молчание.

— Ваор! Что ты знаешь?!

— Виконт не проигрывал. Ни разу. Дуэль? Ни единого пореза. Засада? Ни единой потери. Угодил в ловушку? Враг бежит, а он идет по трупам к своему замку. Осада? Посмотри за стену! У него не было ни шанса, но он побеждает! Да, побеждает. Знаешь, сколько раз его пытались отравить за это время? Сколько раз пытались всадить ему стрелу в сердце? Да я в жизни не видел более удачливого ублюдка.

— А как же я?

— Ты? Ты умер, не забыл?

— Виконту тоже недолго осталось, так что я сравняю счет.

Старик прекратил раскачиваться на жестком стуле. Побледнел.

— Я пообещал город графу.

— И зачем ты это сделал?

— Чтобы поговорить с тобой, естественно. И с остальными. Мне же нужно было как-то попасть за стены. Не по трупам же взбираться?

— Тебе не привыкать, — Ваор трясущимися руками достал кувшин с водой и жадно прильнул к нему. Он пил так жадно, словно от этого зависела его жизнь, а затем грохнул кувшином по столу. — Никого больше не осталось. Все мертвы. Кормят червей в сточных канавах. Да, больше никого не осталось.

— Что случилось?

— Что случилось? Ведьмы! Пришли в этот город. И в остальные. Прошлись по всему королевству, суки. И убили всех, кто хотя бы раз обращался за помощью к охотнику. А я? Я прятался. Да, прятался. Словно крыса жил, питался помоями и пил из лужи, полной мочи. Знаешь, сколько болезней я подхватил, пока жил подобно последнему из бродяг? Да даже шлюхи, истекающие слюной при виде тощей крысы, жили лучше, чем я!

Йеррен наклонился вперед и положил на стол три золотые монеты.

— Зачем?

— За страдания. Ты выжил там, где не смогли другие, мог ли я просить тебя о большем?

Ваор молчал довольно долго.

— Что, так трудно все-таки назвать меня другом?

— У меня не бывает друзей, ты же знаешь. Это слишком хлопотно, опасно и оставляет слабость, на которую можно надавить. Не друзей, родни — некому угрожать. Просто холодный расчет и ничего более.

— Как же хорошо, что я не охотник. Да, хорошо. — Старик толкнул золото обратно. — Забери. Ты мой друг, Йеррен, а друзей не предают.

— Значит, ты мало видел.

— Хорошо, я не предаю друзей. Доволен?

Ваор подошел к окну. Он едва мог стоять, но волнение было сильнее старика. Ему просто необходимо было держаться на ногах.

— Виконт проклят. Так говорили при его рождении. Виконт проклят. Так говорили, когда на его отца рухнула потолочная балка. Виконт проклят. Так говорили, когда его жена истекла кровью при родах. Ребенка тоже не спасли.

— И что поменялось?

— Кто-то пришел к нему. Одни говорят священник, другие — демон. Или же святой. А может и сам Бог.

— Кто это был на самом деле?

— Я не знаю. Никто не знает. Да, никто. Однако после этого все изменилось. Он стал великим, сильным и умным. Его стали обожать, почти боготворить, ведь он помогал всем. На его земли не приходил голод, а чума не забирала крестьян. Да, есть бедняки, но он кормит их, а зимой его люди находят для них крышу над головой.

Ваор зашелся кашлем и сполз по стене на пол.

— Ты убьешь его, верно? Он нужен тебе. Но ты пришел не за ним. Нет. Не он тебе нужен. И не город. И не я. Тебе нужен кто-то другой. Кто-то опасный. Кто может быть опаснее непобедимого виконта? Ради кого мог прийти сюда величайший охотник всех времен?

Ваор пытался встать на ноги, но у него не получалось. Йеррен помог старику, и тот вцепился в его плащ.

— Ради ведьмы? Йеррен, будь прокляты мои старые кости! Не говори мне, что ты продолжаешь свою охоту!

— А если и так?

— Нет...

Никогда его Ваор не казался Йеррену таким слабым. Таким ничтожным. Он... Сдался?

— Они сломали тебя.

Йеррен силой усадил старика не стул и заглянул ему в глаза. Ваор дрожал.

— Я прав? Я прав?!

Старик ударил его. Слабо. Жалко. Отвратительно. Ваор заплакал. От боли или страха?

— Зачем ты продолжаешь это? Зачем?!

— Мне нужна Исафия.

— Я не знаю где она. Никто не знает. Знаешь, что сейчас делают ведьмы? Свободно ходят по свету. А охотников истребили. И лишь Исафия продолжает скрываться, будто ничего и не изменилось. Хочешь, я расскажу тебе, что произошло? Хочешь узнать, почему охотников сажали на кол и пытали королевские палачи?

— Она боится? — Йеррен проигнорировал завывания Ваора. Сейчас это ему ничем не поможет, а правду он может узнать и в другое время, какой бы отвратительной она ни оказалась.

— А раньше боялась? Нет, Исафия не боится. Она чего-то добивается. Да, добивается. Может ждет. Может копит силы. А может тайно копит силы для чего-то грандиозного. — Ваор кивнул сам себе. — Ну, или она уже гниет где-то в болоте.

— Она не мертва.

— Думаешь?

— Знаю. Иначе меня бы здесь не было.

Йеррен пошел на выход.

— Куда ты?

— Мне нужна Исафия. Мне нужен город. Мне нужен виконт.

— Зачем?

— Святые не приходят к людям. Только демоны. И ведьмы. Как думаешь, кто же это был на самом деле?

* * *

Страх. Сильное и опасное оружие. Опустошительное.

Страх заставил человека создать оружие. Страх заставил человека создавать крепости и стены.

Страх губит и смелых, и трусливых. Королей и шлюх.

* * *

Солдат шел домой в приподнятом настроении. Сегодня он стоял на стене и лично убил в бою двоих людей графа, и еще троих ранил. Убил двоих! Такого у него не получалось раньше.

Он уже представил себе, как расскажет обо всем произошедшем своим сыновьям. Как его меч опустился на шею врага, а затем попал в глаз второму. Да, этот удар был случайным, но какая разница, если он смог убить двоих солдат!

Этот город не падет. Никогда не падет, пока жив виконт.

Мужчина остановился, посмотрел на стену.

— Вам ни за что не одолеть виконта, ублюдки. Вы его даже не увидите.

— А я увижу?

Нож вонзился солдату в пах. Рывок, и на землю хлынула кровь, вперемешку с чем-то отвратительно похожим на органы. Боли не было. Ничего не было. Солдат просто упал и умер, а его невидящие глаза обвиняюще уставились на охотника.

Йеррен затащил тело в переулок, стянул с трупа одежду и достал второй нож. Это будет довольно мерзко, но необходимо.

Нужно торопиться — еще стольких предстояло убить.

* * *

Первые тела нашлись лишь под утро. Отошедший справить нужду пьяница даже не подозревал, каким зрелищем ему предстоит "насладиться" в этот день. Он спустил штаны, и с наслаждением запрокинул голову.

Капля крови попала ему прямо в глаз. Пьянчуга не понял, что его моча сейчас смешалась с грязью и кровью, ведь он был занят другим делом.

Его рвало. Раз за разом непослушный желудок исторгал из себя дешевую выпивку и несвежее мясо. Пьяница попытался закричать, но его снова вырвало. Он упал на колени и заплакал, а сверху продолжала капать кровь.

Нескоро друзья нашли его в этом переулке. Он все продолжал лежать в собственной рвоте и моче, не в силах закричать.

За него это сделали остальные.

И крик их разбудил город.