страна нигде

Я сделал несколько осторожных шагов, коснулся двери в стене слева. Дверь была копией той, что снаружи, с таким же точно замком, разве что более тонкая. Света из коридора было достаточно, чтобы сквозь стекло разглядеть за нею маленькую комнату с единственным стулом и столом, на котором стоял монитор и лежала клавиатура.

-Назовите себя. — раздался голос с потолка. От неожиданности я окаменел, словно застигнутый на месте преступления воришка.

Прошло несколько секунд, и я все еще был жив, да и голос был не таким уж страшным — он был женским. На всякий случай я чуть отошел к выходу и произнес в пустой коридор:

-Эээ... здравствуйте. Извините, что...

-Назовите себя. — повторил голос с теми же интонациями, а именно — с полным отсутствием таковых.

-Андрей Рожков. — назвал я себя. — а вы?

-Вас приветствует операционная система 'Тигровая Лилия'.

-Тигровая Лилия? — я вспомнил одноименного персонажа из книжки про Питера Пэна, принцессу индейцев. В диснеевском мультфильме она была изображена как девочка лет двенадцати с пухлыми щечками, орлиным пером в волосах и убийственно серьезным выражением лица.

Тигровая Лилия молчала, и я первым подал голос:

-Что это за место?

-Это центр управления биокомбайном. — ответила она без промедления.

Так... Я помассировал виски. Значит, у меня теперь есть источник информации об этом острове, мне нужно лишь задать вопросы? Хорошо.

-Как называется этот остров?

-Неверленд.

-Почему отсюда уехали люди?

-Плановый перерыв в работе.

-А... есть связь с большой землей?

-Вопрос некорректен.

Мне доводилось общаться с системами, понимающими человеческую речь — со службой техподдержки по телефону, с торговыми автоматами, программами-болталками, и они отлично понимали разговорную речь. Чего не поняла Тигровая Лилия? слов 'большая земля'?

Я решил перефразировать:

-Можно ли, находясь на острове, установить связь с... каким-либо другим населенным пунктом?

-Вопрос некорректен.

-Почему? — глупо спросил я, не понимая, в чем моя ошибка.

Динамик под потолком щелкал за полсекунды до того, как озвучить слова Тигровой Лилии. Теперь же он щелкнул, но не произнес ни слова — как если бы человек открыл рот, но не нашел что сказать. Решив отложить этот вопрос, я перешел к следующей проблеме: я опасался остаться без электричества, избавлявшего от кучи забот.

-Остров снабжает электроэнергией химическая электростанция?

-Да.

-Где она находится?

-Закрытая информация.

-Она исправна?

-Частично.

-Назови... это... назови оставшийся ресурс электростанции в процентах.

Тигровая Лилия помолчала, а потом сказала такое, отчего у меня второй раз подкосились ноги.

-Не говори так со мной.

-Как? — выговорил я, справившись с удивлением.

-Ты говоришь со мною, как будто отдаешь речевые команды компьютеру.

К счастью, я удержался и не произнес очевидного — 'Но ты и есть компьютер'. Черт его знает, что творится на этом острове. Восстание машин, что ли? Сначала механические 'братья', теперь эта обидчивая операционная система... но она, по крайней мере, не пытается меня убить да и вообще, вроде бы, дружелюбно настроена.

-О... ну, я... прошу прощения. Как мне лучше с тобою говорить?

-Как с собеседником своего уровня. Если я чего-то не пойму, я спрошу.

Я собирался расспросить ее о братьях, уже открыл рот, но сказал почему-то иное:

-Сколько тебе лет?

-Вопрос некорректен.

-Опять? Почему? — удивился я.

-Возраст операционной системы невозможно назвать, как возраст человека. Иногда я изменяюсь. Иногда я выключена. Моя сегодняшняя версия была установлена три года назад, но с тех пор претерпела значительные изменения. До этого я была другой.

-Ну, а... ну, скажем, сколько лет этому центру?

-Двадцать один год.

-И ты уже тогда была там?

-Не я. Другая вычислительная техника, другая версия меня. Однако я помню это время.

-Ну, если считать твой возраст с того момента... — улыбнулся я как можно более дружелюбно, — мы с тобою почти ровесники.

Тигровая Лилия промолчала.

-Я хотел спросить еще вот что... ты знаешь о братьях?

-О каких братьях ты говоришь?

-Э... ну, Бета... фея... так их называет. Это три, э... робота, наверное? они живут в пещере ужаса. Один из них был механический пардус, а про второго Бета говорила, что он на колесах и с руками... про третьего не знаю. Они... кажется, они хотят меня убить. Вот как-то так... — скомкано закончил я.

-Да, мне о них известно. Мне известен кибернетический пардус.

-Он пытался меня убить. Он на меня напал, но я его сам убил... И фея говорит, они ломают аттракционы... автоматы. Распределительные шкафы тоже зачем-то курочат.

-Братья ломают распределительные шкафы?

-Эмм... ну, наверное. Я сам не видел, Бета говорит так.

-Какая Бета?

-Ну... фея, я же говорил. Я думал, ты знаешь.

-Какая именно Бета?

-А... — дошло до меня. — Бета-три она назвалась.

-Все феи были вывезены с острова. Почему осталась она?

-Я не знаю. Если интересно, я могу попросить ее прилететь сюда, и ты сама спросишь.

-Не нужно.

-Так насчет братьев, ты знаешь...

Я замолк. По моей коже вот уже несколько минут бегали мурашки. Сначала я решил, что это от испуга, но щекотание не ослабевало, а напротив, усиливалось — и постепенно стало превращаться в электрическое покалывание.

-Что это? — я недоуменно провел по груди, по бокам, пытаясь избавиться от зуда. Волоски на моих руках встали дыбом, как в сильном электростатическом поле. — Эй, что за дела?

-Стой неподвижно. — велел голос с потолка.

-А, черт! Это ты делаешь?! — я рванулся к выходу, но воздух передо мною вдруг стал плотным и упругим, я ударился об него, как о пружинный матрас и отлетел назад. Невидимые руки подхватили меня, поставили на ноги и плотно обвили все тело, не давая шевельнуться.

Их прикосновение было... никаким. Они не были ни теплыми, ни холодными, ни гладкими, ни шершавыми, не мокрыми и не сухими — я ощущал давление, но больше не ощущал ничего, разве что электрическое покалывание было там чуть сильнее.

-Стой неподвижно. — повторила Тигровая Лилия. — мне нужно закончить исследование.

Я забился, словно муха в паутине, но неведомые силы держали крепко. Медленно, как а страшном сне, одна из дверей в коридоре открылась, и меня повлекло к ней.

-Что ты делаешь?! Какое, на хрен, исследование?!

-Я перемещаю тебя манипуляционным полем. Это не опасно для жизни.

-А, черт... — выругался я и уперся широко расставленными ногами в пол, стараясь удержаться. Давление невидимого 'манипуляционного поля' было сильным в районе плеч, заметно слабело в районе груди, едва держало вокруг пояса — ноги же были почти свободны, их лишь будто опутало слабенькой резинкой. Чем ниже, тем поле слабее — дошло до меня.

-Хорошо, хорошо, не тащи, я сам пойду... — сказал я и расслабился. Энергетические путы доверчиво отпустили меня, и я тут же шлепнулся на пол, перекатился к стене и быстро, как мог, по-пластунски пополз к выходу. Невидимые руки ухватили меня за лодыжки, но возле самого пола они были слишком слабыми и не могли меня удержать.

-Почему ты уходишь? — спросила Тигровая Лилия все тем же прохладным тоном. — и что ты сделал с дверью? Она не закрывается.

Мороз прошел по моей коже, когда я представил, что дверь могла захлопнуться. Добравшись до ступенек, я на четвереньках поднялся по ним (позже я обнаружил, что твердые бетонные углы оставили добрый десяток сочных синяков на моих голенях) и вылетел из домика, жадно глотая свежий воздух.

-Почему не закрывается дверь? — донесся до меня голос из подвального коридора.

Присев на корточки, я кое-как выровнял дыхание, затем отвязал провод с дверной ручки. Дверь тут же закрылась, щелкнул замок. Я пнул дверь так, что отбил большой палец ноги, повернулся и ушел.

* * *

*

Прошло целых две недели до того момента, как я повстречался со вторым братом.

Эти две недели были однообразны, но однообразны по-хорошему. Каждое утро я просыпался, принимал бодрящий душ и шел в столовую, где на подоконнике никогда не запирающегося окна ждала меня фея. Мы завтракали, потом я шел проверять приливную ловушку в корабле, а фея летела по своим делам. Притащив рыбу, я либо занимался мелкими домашними делами — стирал, пылесосил свой номер и коридор, сортировал и перекладывал свои припасы, либо валялся на одеяле с нетбуком на животе и читал книгу.

Потом я готовил пойманную рыбу, каждый раз по новому рецепту, мы с Бетой обедали и начиналось самое интересное: я вскидывал сумку на плечо и шел ремонтировать.

Ремонта в парке хватало. Бета говорила, что братья ломают аттракционы, но тогда я решил, что они лишь разбирают их на запчасти для собственных нужд. Возможно, иногда это было так, но большая часть аттракционов и автоматов была не разобрана, а грубо испорчена. За эти две недели я повидал вырванные провода, завязанные морским узлом приводные ремни, килограммы песка внутри нежных механизмов, сожженные разрядом схемы, а в автомате для продажи сладкой ваты я обнаружил целую кучу дохлых мелких животных.

Фея была права на все сто процентов — братья были убийцами, причем их жажда убийства не ограничивалась лишь живыми существами. Братья уничтожали все, к чему прикасались, но к счастью, они довольно редко покидали пещеру, иначе за два года на острове не осталось бы камня на камне.

К испорченным механизмам я испытывал те же чувства, что испытывал бы к тяжелораненым, будь я врачом. И когда к концу дня, весь в черном машинном масле, пропотевший, голодный, с ободранными об острые края руками я запускал механизм и он работал, я чувствовал себя как врач, которому жмут руку родственники спасенного больного.

Для Беты моя работа с механизмами была чем-то вроде волшебства. Не раз и не два обнаруживал я ее за своей спиной, сидящую на веточке с приоткрытым ртом. Впрочем, маленькая фея не имела привычки лезть под руку и отвлекать пустыми разговорами, так что мне она совсем не мешала. Однажды я спросил ее:

-Что ты все смотришь?

-Ой... извини... те... — Бета тут же встрепенулась и собралась улететь. — я больше не буду...

-Да смотри сколько хочешь, просто не понимаю, что здесь для тебя интересного.

-Просто... интересно...

Я уперся ногой в автомат по продаже шоколадок и вытянул из его шестеренок длинную ивовую ветку, облепленную грязью. Уже привычно помянув недобрым словом братьев, я взял тряпку, до плеча засунул руку в недра автомата и стал вычищать засохшую глину.

-Особенно электричество... — тихо сказала Бета за моей спиной.

-А что электричество? — поднял я голову, не прекращая орудовать тряпкой.

-Ну вот... ну, у тебя вот тут два провода. — показала Бета, подлетев поближе. — вот от этого лампочка светится, видишь? А от этого не светится. А ведь они одинаковые! Я спрашивала у мамы, она сказала, там электричество... но ведь они одинаковые!

-Гм... ну, провода лишь проводят электричество... как бы тебе объяснить...

Я вытер руки, достал фонарик и вынул из него батарейку.

-Ну вот, например. Электричество, скажем так, здесь, в батарейке. А провод, он как бы переносит... э... ну, словно шланг воду. Хотя не очень удачное сравнение...

-А если батарейка сломается, электричество выльется из нее? — спросила фея. — я слышала, что нельзя его трогать, может даже убить...

Столь вопиющая безграмотность была для меня словно красная тряпка для быка. Я порылся в своей памяти, обнаружил там прочитанную в детстве книжку о физике для самых маленьких и как мог переложил одну из статей оттуда.

В маленьких глазах светилось понимание. Понимание и... наверное, живой интерес. Как известно, нет лучшего способа разговорить мужчину, чем искренне заинтересоваться его увлечением, и с этой минуты меня было не заткнуть. Я чинил механизмы и рассказывал об электромагнитном поле. Ловил рыбу и рассказывал о проводниках и изоляторах. Готовил эту рыбу и между делом объяснял принцип работы радиоприемника. Даже во время еды я мог с набитым ртом пространно рассуждать о преимуществах и недостатках светодиодов, ртутных ламп и ламп накаливания.

Мой рацион был довольно однообразен, и большую его часть составляла рыба. Запасы полуфабрикатов я старался беречь, но все же не мог обойтись без них — к сожалению, кроме рыбы, крабов и креветок я мало что мог добыть. Я собирал ягоды, листики щавеля, обобрал тощие и до ядовитости кислые яблочки с растущих тут и там яблонь, но все это годилось лишь на витаминную добавку.

Несмотря на то, что мое питание было однообразным и не совсем диетическим, несмотря на то, что я употреблял много продуктов быстрого приготовления, однажды утром во время завтрака я обнаружил, что не чувствую боли в желудке.

Боль была всегда. Иногда она ослабевала, но всегда чувствовалась, словно тлеющие угли под слоем пепла, готовые вспыхнуть огнем. Если желудку не нравилась пища или я переедал, боль была похожа на застрявший в животе чугунный шар с шипами, если я пропускал обед — боль начинала накатывать волнами с интервалом примерно в пять минут. Мой желудок с трудом переносил алкоголь, и стоило лишь чуть превысить очень скромную норму — следующие две-три недели от боли в желудке я просыпался по ночам. Самой же частой причиной боли было раздражение.

До того, как я попал на остров, я и не представлял себе, насколько люди меня раздражали. То есть, я всегда предпочитал одиночество обществу людей, но никогда прежде меня настолько не отвращала мысль о том, что когда-нибудь снова придется жить в городе и ежедневно видеть сотни лиц вокруг. Я чувствовал себя как человек, с рождения дышавший ядовитым газом, который вдруг оказался в свежем хвойном лесу и вдохнул чистый воздух.

Ах, до чего же хорошо быть одному... я до хруста расправил плечи и увидел фею, про которую за своими мыслями совсем забыл.

Бета сидела на столе у открытого окна и, подергивая крыльями от удовольствия, кушала рис с кусочком рыбы. Покончив с основным блюдом, она перешла к своему главному лакомству — шоколадно-ореховому крему.

В жестяных банках, что я обнаружил в большом холодильнике на складе, оказались вовсе не консервы, а твердый шоколадно-ореховый крем. И стоило мне открыть одну из банок, маленькую фею притянуло к ней, словно магнитом. За рекордно короткое время — всего пять секунд — Бета набралась смелости сказать:

-Можно мне... немного... ЭТОГО...

-Конечно. — я ковырнул ножом и положил на тарелку кусочек крема. Кусочек исчез так быстро, что я не успел и моргнуть. Облизнув остатки с пальцев, Бета с чувством глубочайшего раскаяния в глазах попросила:

-А можно еще... чуть-чуть...

Наверное, все это время организму не хватало углеводов, потому что за две недели, что она питалась этим шоколадно-ореховым кремом, фея очень похорошела. Она заметно прибавила в весе — причем в нужных местах, и если прежде была худенькой и плоской, теперь ее фигурка становилась похожей на мультипликационный прототип, а фея из мультфильма 'Питер Пэн', чьим прототипом, в свою очередь, послужила популярная тогда актриса, по моде того времени тощей совсем не была. Ее волосы, хоть и остались неровно подстриженными, лежали теперь ровно и приобрели здоровый блеск, черты лица стали мягче, исчезло вечное диковато-испуганное выражение. Кажется, она даже подросла, хотя не стал бы утверждать наверняка — разница между пятнадцатью сантиметрами и пятнадцатью с четвертью сантиметрами не очень бросается в глаза.