Свадьбе быть!

Я так крепко сжала кулаки, что наверняка отпечатала полукружия ногтей на ладонях. О небо, сколько раз за свои двадцать три года я слышала эту историю? Сто, тысячу, миллион?

— И что случилось? — с искренним любопытством спросил Густав.

Я хмуро на него покосилась. И этот туда же.

— Я поймала этого мальчишку, вырвала ему сердце и сожрала, пока оно еще билось, — мрачно проговорила я.

Северин, который как раз делал очередной глоток коньяка, подавился от неожиданности. Побагровел и сипло закашлялся.

— Мелисса! — укоризненно воскликнул отец и принялся стучать по спине верного товарища. — Ну что ты, право слово! Зачем людей пугаешь?

Густав опустил голову, пряча улыбку. Но уже через мгновение посмотрел на меня по-прежнему серьезно.

— А все-таки? — переспросил он. — Как же ты наказала нахального мальчишку?

— Поймала и засунула ужа ему в штаны, — честно сказала я. — Кто же знал, что эти ползучие твари кусаться умеют, если сильно напуганы. Вот он и цапнул бедолагу за... — Замялась, осознав, что будет совершенно неправильно в мужском обществе озвучить пострадавшую часть тела хулигана, и неопределенно махнула рукой, завершив: — Короче, за очень важное место он его укусил.

— За самое важное место для любого мужчины! — торжественно провозгласил отец, важно вздев указательный палец. — Вечером к нам целая делегация из деревни пожаловала. Сам малец, опухший от слез, его матушка, даже полуслепую бабку притащили. Батя-то постеснялся в детских разборках участвовать. И потребовали от нас денежного возмещения столь серьезной травме. А то вдруг несчастный в будущем мужскую силу потеряет.

— Как будто уж ему откусил что, — фыркнула я. — И небольно они совсем кусаются. Зубов-то у них нет считай.

— Неужели ты проверяла? — весело ужаснулся Густав.

— Ну да. — Я пожала плечами. — Интересно было, из-за чего такой шум да гам. Этих ужей на озере полно было. Поймала одного да палец сунула. Так, царапнул слегка. Только от испуга описал меня всю.

— Отчаянная ты девушка! — Густав восхищенно покачал головой. — Представить себе не могу, чтобы Клео по доброй воле взяла в руки что-нибудь подобное.

— Простите за прямоту, но еще это было очень глупо, — подал голос Фредерик. — А если бы это была гадюка? Они ведь так похожи.

— Уж похож на гадюку? — с сарказмом переспросила я. — В каком это месте, интересно?

— Они змеи. — Фредерик выразительно поежился. — Шипят и ползают.

— Да, но только у ужа желтые, так сказать, "ушки" на голове, то бишь, пятнышки, — пояснила я. — А гадюка сплошь серая.

Фредерик открыл было рот, желая продолжить спор, но его остановил мой отец.

— Не стоит, молодой человек, — веско сказал он. — В чем-чем, а в этом Мелисса разбирается. Уж очень любила в детстве читать. Считай, всю нашу библиотеку изучила, а она, уж поверьте, у нас одна из самых больших в городе. Вот только предпочитала не любовные романы, а книги по естествознанию, растениеводству и минералам. На изучении последних и остановилась.

Фредерик как-то странно поджал губы, как будто ему чем-то было неприятно высказывание моего отца. А вот Густав посмотрел на меня с явным уважением.

— Так чем дело с мальчиком закончилось? — спросил Северин, который как раз перестал кашлять. — Надеюсь, ты, Дуглас, гнал всю эту семейку поганой метлой?

— Да нет. — Отец досадливо поморщился. — Пришлось пару серебряных дать. Этот же дурень с перепуга решил, что Мелисса ему настоящую гадюку в штаны сунула. А в деревнях верят, что яд змей земля вытягивает. Ну пацан и натер себе кое-что. Да как следует. У него там опухло все — аж жуть. Мать его при мне мальцу штаны стащила, чтобы показать, что моя дочка натворила. Там без знахарки уже обойтись нельзя было.

Густав прикрыл лицо ладонями. Его плечи мелко затряслись в беззвучном хохоте.

Ишь, веселится как. Если честно, не вижу ничего смешного в той истории. Меня ею потом на всех семейных праздниках попрекали.

— Да, сынок, боевая тебе жена достанется, — с уважением протянул Северин. — Такую лучше не злить.

— Так что у вас со лбом? — вернулся Фредерик к тому вопросу, с чего начался эта история. Криво ухмыльнулся, добавив: — Неужели очередной подвиг Мелиссы?

— Да нет, пустяки. — Густав рассеянно махнул рукой. — В темноте не заметил низкой ветки дерева да ударился. — Помолчал немного и добавил с нескрываемой иронией: — Полагаю, если бы я каким-либо образом обидел Мелиссу, то ее месть была бы куда более изощренной.

— Это точно, — подтвердил отец. — Так что, Густав, будь с ней осторожней. Как говорится, в тихом омуте водяные водятся.

— Если на этом мы завершили обсуждение моей скромной персоны, то я предпочла бы пойти к себе, — резко сказала я и встала.

В конце концов, сколько можно? Уже второй раз про меня говорят в моем же присутствии. Может быть, напомнить, что, вообще-то, это неприлично? Хотя знаю я отца. Лишь посмеется над моим утверждением да вспомнит еще какой-нибудь подвиг из моего детства. Этих историй у него с избытком припасено.

Одновременно со мной встал и Фредерик.

— Я тоже желаю испросить позволения удалиться, — прохладно проговорил он. — Хочу в одиночестве закончить несколько эскизов, которые набросал сегодня.

Северин и мой отец, не сговариваясь, скривились и переглянулись. Даже по лицу Густава скользнула какая-то непонятная быстрая тень.

— Конечно, не смеем вас задерживать, — произнес отец. Хмыкнул и с нажимом добавил: — Мелисса, минут через пять я зайду и пожелаю тебе спокойной ночи.

Ага, беспокоится, что мы сейчас с Фредериком уединимся и примемся предаваться пороку, поэтому хочет проверить, что я точно ложусь спать в одиночестве.

— Конечно, папуля, — проворковала я.

И отправилась прочь.

Фредерик поспешил за мной. Мы молча миновали холл, поднялись на второй этаж, погруженный в приятный полумрак. Лишь под потолком дремал переведенный на минимум магический шар.

И тут Фредерик развернулся ко мне. Это произошло настолько внезапно, что я испуганно отшатнулась, не понимая, что он задумал. Но в следующее мгновение он одним стремительным движением преодолел разделяющее нас расстояние, привлек к себе и впился требовательным поцелуем в губы.

Я попыталась отстраниться. В любой момент в коридор мог выглянуть кто-нибудь, и тогда точно разразился бы скандал.

Но губы Фредерика были такими горячими, такими страстными, что все слова возражения мигом вылетели из моей головы. И я сама привлекла Фредерика к себе.

Как-то сразу забылись все подозрения в его адрес. И фальшивый бриллиант показался настоящей мелочью. Этому точно есть разумное объяснение. И Фредерик даст мне его.

— Приходи ко мне, — шепнул он, продолжая сжимать в объятиях. — Сделай вид, будто ложишься спать, дождись, когда отец пожелает тебе доброй ночи. И приходи. Я буду ждать.

— Но... — запротестовала я.

— Приходи, — настойчиво повторил Фредерик. — Эта парочка точно засидится до самого утра. Им бы с лестницы не свалиться, когда они по комнатам отправятся. А я соскучился. Завтра приедет дед этого напыщенного индюка Густава, и нам вряд ли удастся уединиться. Пожалуйста.

Я сомневалась. По-моему, Фредерик затеял нечто очень опасное.

— Я же не прошу провести со мной ночь, — попытался зайти он с другой стороны. — Я просто соскучился. И мне нужна награда. Я ведь вел себя сегодня настоящей паинькой. По крайней мере, по сравнению с этой Клео. Не напивался, не приставал к тебе, не цеплял Густава. Неужели я не заслужил хоть небольшого вознаграждения?

Я мысленно прикинула время. Сейчас около десяти вечера. Встреча с Густавом у меня назначена на полночь. Эх, да была не была! Я вполне могу провести часок с любимым человеком! Вряд ли именно за этот час меня начнут усиленно искать.

— Мы будем очень тихими. — Фредерик мягко провел рукой по тыльной стороне моей щеке. — Очень осторожными. Как мышки. Ты вернешься к себе — и никто ничего не заметит.

— Проказник, — тихо проговорила я, улыбаясь.

— Ты еще увидишь, какой. — Фредерик быстро чмокнул меня в нос и отстранился, насторожившись.

Где-то в глубине дома послышался какой-то шум. Он с нескрываемым разочарованием вздохнул и почти беззвучно повторил:

— Я буду ждать.

После чего нырнул в ближайшую комнату.

Я стремглав кинулась в свою. На ходу сбросила туфли, расплела волосы, успела провести по ним пару раз расческой. Затем скинула жакет и прямо в платье нырнула под одеяло. Вряд ли отец будет проверять, действительно ли я разделась перед сном.

Правда, ждать пришлось гораздо дольше, чем мне представлялось. В какой-то момент я услышала, как по лестнице кто-то поднимается, повыше подтянула одеяло, но хлопнула какая-то дверь — и все затихло. Видимо, это Густав отправился немного отдохнуть перед нашей ночной вылазкой.

Еще через несколько минут я окончательно вспотела и недовольно заерзала в постели. Нет, надо было все-таки потратить немного времени и раздеться. Эдак все платье сомну. Да и жарко лежать в одежде.

Делать было совершенно нечего. Я зевнула раз, другой, лениво перебирая в памяти события прошедшего дня. И почти задремала, как в дверь осторожно поскреблись.

— Да? — как можно более сонно спросила я.

В комнату заглянул встрепанный отец. Судя по его бессмысленной пьяной улыбке, они с Северином продолжили свои посиделки после нашего ухода. Зуб даю, что не меньше бутылки точно уговорили. Эх, матери тут нет! Она бы быстро разогнала их сладкую компанию.

— Спишь? — задал совершенно глупый вопрос отец.

Никогда не понимала, как на него надлежит отвечать. По-моему, очевидно, что если ты скажешь "да", то на самом деле уже не спишь.

— Почти, — лаконично проговорила я. — Заждалась тебя.

— Прости, мы с Северином немного заговорились, — повинился отец. Подошел и присел на краешек кровати.

Я натянула одеяло повыше. Еще не хватало, чтобы отец заметил, что его дочь и не думает пока ложиться.

Честное слово, чувствую себя деревенским подростком, которого строгие родители не пускают на вечерние танцы, и он собирается улизнуть втихаря, когда все улягутся.

— Как тебе Густав? — спросил отец, и я невольно поморщилась от его крепкого алкогольного дыхания.

Да, эта парочка сегодня точно будет спать без задних ног. И вообще, сдается, веселье у них в самом разгаре. Не удивлюсь, если Северин ждет отца в гостиной с новой бутылкой коньяка.

— Да так, — уклончиво сказала я.

— Я же говорил, что он не урод, — по-своему понял мои слова отец. — Вежливый, образованный. — Наклонился ко мне поближе и доверительно прошептал: — И вообще, по-моему, ты ему нравишься.

Я скептически кашлянула. Не хочется расстраивать отца, но сердце Густава давно и прочно занято. И с его избранницей мне, увы, не сравниться.

Стоп!

И я нахмурилась, поймав себя на последней мысли. Что это со мной? Мне как будто неприятно то, что у Густава есть девушка. Бред какой-то. У меня тоже есть молодой человек. И по многим параметрам Фредерик куда лучше Густава. Например, даже смешно сравнивать их внешние данные. И еще...

Правда, на этом моя фантазия благополучно иссякла. И это еще сильнее ухудшило мое настроение, которое и без того не блистало.

— Мы с Северином так и знали, что вы придетесь друг другу по душе, — продолжал заливаться соловьем отец. — Уверен, ваш брак будет долгим и счастливым...

— Папа, по-моему, мы договорись, — перебила я. — Наш брак — обычная формальность. Фикция, чтобы выманить у Чейса Одрона деньги. И месяца через два мы разведемся, чтобы соединить судьбы с теми, кого действительно любим.

Отец не удержался и скорчил красноречивую кислую физиономию, вряд ли недовольный моей отповедью.

— Два месяца — большой срок, — тихо, словно рассуждая сам с собою, протянул он. — Все может случиться. Вдруг вы на самом деле полюбите друг друга? И ты забудешь про этого хлыща Фредерика.

— Фредерик — не хлыщ! — ожидаемо вскинулась я.

Правда, тут же благоразумно осела обратно на подушки, потому что одеяло сползло до опасного предела. Эдак в порыве чувств я свой маскарад выдам.

— Фредерик — более чем достойный человек, — уже спокойнее сказала я, стараясь не думать при этом о фальшивом бриллианте. Сощурилась и вкрадчиво поинтересовалась: — Кстати, а ты не думал поделиться со мной долей за роль в этом спектакле?

— То есть? — ошарашенно переспросил отец, который не поспевал за полетом моей мысли.

— Ну, ты сам сказал, что Чейс обещал тебе и Северину по пятнадцать тысяч золотых каждому, — въедливо напомнила я. — Тогда как твой долг перед государством всего десять. Тебе не кажется, что будет справедливым остаток отдать мне? Так сказать, за беспокойство и необходимость два месяца жить под крышей с почти незнакомым человеком.

— Пять тысяч золотых? — Отец воззрился на меня с таким изумлением, как будто у меня вдруг выросла вторая голова. — О чем ты?

— О деньгах, — мягко проговорила я. — Куда ты собираешься девать остаток денег, если Чейс исполнит свое обещание?

— Вообще-то, я планировал пустить их в дело. — Отец пожал плечами. — Ну и на жизнь оставить...

— Другими словами, забрать себе, — резюмировала я. — Продолжать жить на широкую ногу, как вы с матушкой привыкли. Балы, приемы, развлечения. А ты не считаешь, что это несколько несправедливо? Я, значит, должна проститься со свободой и с любимым человеком. Пусть и временно, но все же. И в итоге останусь ни с чем.

— Мелисса, я тебя не узнаю! — воскликнул отец и встал.

По всей видимости, разговор, который я завела, оказался настолько неожиданным для него, что он даже протрезвел. По крайней мере, язык у него больше не заплетался, а взгляд приобрел ясность.

— Но почему ты так возмущен, папа? — язвительно поинтересовалась я. — По-моему, так будет честно.

— Это Фредерик надоумил тебя? — резко спросил отец.

— С чего ты решил? — холодно удивилась я, хотя внутри все ёкнуло от испуга.

Ох, надеюсь, отец не помчится сейчас к нему с разборками!

— Потому что раньше ты никогда не была такой меркантильной, — обиженно заявил отец. — Зачем тебе такая огромная сумма денег? Тебе всего двадцать три! Ты потратишь все на пустяки!

— А зачем людям вообще деньги? — вопросом на вопрос ответила я. — И вообще, раньше ты почему-то не ставил под сомнение мои способности самостоятельно распоряжаться финансами. Я два года живу одна! И, по-моему, неплохо справляюсь. По крайней мере, с голода не умерла и жертвой аферистов не стала.

— Пока, — скорее прочитала я по губам отца, чем услышала. Вспыхнула от гнева, осознав, что он намекает на Фредерика.

— Прости, Мелисса, — тут же добавил отец, верно оценив мои грозно сдвинутые брови и заалевший на щеках румянец ярости. — Предлагаю пока замять эту тему. Сейчас я немного не готов беседовать с тобой на этот счет. Подобные разговоры должны вестись на трезвую голову, а мы с Северином слегка переборщили с выпивкой.