| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Бывший инквизитор Сиол был лучшим фехтовальщиком из всех богов и не только, а Орион, будучи самым могущественным в магии, этим толком не интересовался. Он признался, согласился, потому что боялся, вдруг Сиол снова запрет Бездну и больше никто её не откроет, а он останется там вечность. Рискнул ради свободы и проиграл. Потом Орион рассказал, как его судили Создатели, которых понимают под Мирозданием. Сиол получил его силу, в итоге вынужден был призвать Мироздание, дабы остановить войну. Боги лишились дара, но Сиол остался Проклятым и если бы не ушел в Бездну, оная бы все поглотила. Меч он отдал наследнику, чтобы тот с его помощью запер Бездну. Отпереть её до сих пор можно, но об этом никто не знает. Орион так же упомянул пророчество о возвращении богов.
Дух много еще рассказал, Кассий успел к нему привыкнуть.Однажды это должно было случится, Орион с ним распрощался. Напоследок он поведал, как эту самую вечность прервать, не вселяясь в будущих марионеток. Можно вселиться в тело того, кто не хочет жить или не должен был родиться. Ждать порой долго, память он утратит, магия на него действовать перестанет, велик риск не выжить и остаться духом без памяти. Как уверял Орион, многим так проще. Поначалу Кассий не спешил ни в кого вселяться. Ему стало интересно посмотреть Миорию. Кассий узнал, что она, оказывается, не плоская, как все говорят, а в виде шара. Правда, до неизведанных земель плыть далеко, а живут там дикари. Посмотрел, как живут разные народы, в том числе в самих дворцах...
Кассию надоело быть бессловесным наблюдателем, его уже ничего не интересовало. Удовольствий никаких, даже сном забыться невозможно. Все чаще он скучал по былой жизни, вернулся в свою округу. Вспоминал Ориона и его рассказы, надеясь на него наткнуться, чтобы хоть с кем-то поговорить... Кассий захотел все закончить, но возможные варианты не устраивали. Где распространена магия, ему нормальной жизни не будет. Даже если он выберет благородного из народа где магов мало, это будет уже увечный или больной. Ежели дитя, так не зря оно родиться не должно... Он всегда с презрением относился к слабакам, а ежели человек совсем убогий, по его мнению, он вовсе не должен был жить. Когда он стал патрием, разогнал всех попрошаек с округи, дабы глаз не мозолили. Желая избежать страданий, Кассий решил вселиться так, чтобы сразу умереть и остаться в беспамятстве.
Выбрал Ирию, где по традиции топят больных детей. Что любопытно, прежде Кассий весьма проникся ирийскими порядками. Он полагал, родись здесь, а не плебеем в Аркадии, не пришлось бы воровать. Здесь нет власти магов, их в принципе в этих краях мало. Проявить себя на воинской службе в ополчении при должных талантах и храбрости может даже крестьянин. Кассий был не против проявить себя на войне, он был уверен, что обязательно отличился бы, получил титул и минимум звание генерала. Даже идея с утоплением младенцев пришлась ему по нраву. Нечего плодить выродков, от которых только хлопоты. Варианта вселиться здесь в нормальное тело не было, однако он решил в Ирии умереть. Кассий караулил девиц в бремени почти год, пока, наконец, не попал к Гамидию Ирскому...
"Вот это я возомнил. Раньше был Посланником, теперь бандит", — оставалось только возмущаться графу.
В отличии от былых "воспоминаний" Кассий вызывал у Гортензия только отвращение. Возомнил какого-то мерзкого упыря, с которым у него ничего общего. Кассий не имел понятия о брезгливости, был крайне агрессивен, с удовольствием прибегал к насилию, чем очень гордился. Слова не скажи, сразу бил. Не зря проникся ирийскими порядками. Встреться с таким в жизни, стоять бы рядом побрезговал. На что граф драки не жаловал, сам бы такого ублюдка отмудохал. Правда, Кассий в этом деле определенно больше поднаторел. Но в поединке на мечах, Кассию не жить. Жаль, сделать с мерзавцем ничего нельзя. Потому что нет его, это плод его безумия. Не себя же убивать, в самом деле?
Тем не менее, Гортензий уже воспринимал все спокойно. Он догадывался, откуда всё взял. Вдохновился рассказами Эрики и мага крови, а то, что он якобы хотел умереть, так сам давно решил. История Ориона, своеобразный каприз рассудка, который собрал воедино кучу сведений, в том числе вздор вроде пророчества. Аркадийский язык он знал, про Аркадию, про историю и былые порядки тоже был осведомлен. Даже предположения о Миории как шаре он слышал в Академии. Флаксий, видимо, так впечатлил, что тоже всплыл. Вот и возомнил очередной бред... Конечно, ничего хорошего, но воевать и разбрасывать золото не хотелось, а самое главное, он осознавал, что это ерунда. Раньше в мании он искренне верил, теперь — едва ли...
Чтобы не запутаться, граф решил воспринимать безумные "воспоминания" как жизнь отдельного человека. Странно, конечно, учитывая, что никакого Кассия нет и не было, но так проще обозначить безумные мысли. Безумие пока под контролем. Что дальше? Увы, сам не справился. Напротив, в какой-то мере стало хуже. С прошлого раза даже полугода не прошло, хотя раньше самый малый промежуток был полтора года. Сокрушаться смысла нет, придется идти на крайние меры — ритуал магии крови. Плевать, что мерзко, на кону рассудок...
Суд граф отменять не стал, отправившись в управу практически на рассвете. Про вчерашнее безумие он старался не думать, другое дело, рано обрадовался. Не так все просто оказалось с этим Кассием. В пути, пока проезжали мимо особняков, Гортензий вдруг задумался, каким образом можно их обчистить. Когда он напомнил себе, что у него своих четыре особняка и достаточно золота, захотелось поразмышлять, каким образом могут ограбить уже его особняки. Граф вынудил себя перестать об этом думать, но когда уже в управе взялся просматривать доклады, его вдруг одолело желание посочувствовать явным злодеям. Нищета черни в округе и несправедливость якобы оправдывает их. Зато девицу, которая убила ревнивого мужа, захотелось казнить. Кассий был ревнив и не брезговал поднимать руку на женщину, хотя аркадийские традиции это не поощряли. Впрочем, вор ненавидел аркадийские традиции не меньше, чем он — ирийские.
"Я не плебей Кассий, вор и убийца, а граф Гверидиол, судья и олигарх", — по себя произнес он, однако ощутив подступающую панику, в итоге отстранился от всех мыслей...
Успокоившись, он решил, что будет игнорировать чуждые ему чувства и желания. Судить будет, как раньше. Закон никто не отменял, его принципы — тоже. На суд, как обычно, пришла толпа зевак. Вначале снова без Кассия не обошлось, граф "вспомнил", как того судили. Благо, никаких последствий это не имело, он быстро отвлекся. Гортензий провел два заседания, в первом случае бродяга убивал с целью ограбления, во втором — ремесленник по-пьяни убил подмастерье, приревновав к нему жену. Он ловил себя на несвойственных мыслях в обоих случаях, но быстро их отсекал. Зачем выяснять, почему злодей грабил? Какая разница, действительно ли жена изменяла? Ни то ни другое не повод. Как полагается, он присудил казнь...
Казалось бы, вроде приноровился, однако в начале третьего заседания его ожидал неприятный сюрприз. Явился Максимус. Причем, наверняка, приперся с целью отменить приговор. На пиру грозился... Пришел тот вовремя, как раз случай неоднозначный. Юнец тринадцати лет от роду зарезал отца пьяницу защищая от побоев малолетнюю сестру. У Гортензия даже сомнений не возникло, какой приговор вынести, видимо, даже Кассий был согласен. Впрочем, что до Кассия, не зря Гортензию захотелось лично вышвырнуть Максимуса из суда. Он, разумеется, не собирался давать волю капризам рассудка. В конце концов, Максимус имеет право здесь присутствовать. В отличии от Кассия...
— ...Я как судья по Эрхабену протестую против приговора судьи Гверидиола, ибо оный противоречит Кодексу законов, являя собой произвол. Пользуясь своим правом, я переношу дело в Имперский суд Эрхабена на повторное рассмотрение, — Максимус стукнул молотком и ухмыльнулся.
Толпа недовольно загудела. Граф выказал весьма красивую речь, так что юнца, наверное, не оправдали только совсем сухари. Не суть, но Гортензию захотелось немедленно стереть с лица Максимуса довольную ухмылку. Мудак не упустил возможности ему нагадить, даже на толпу положил. Приперся, значит, в его округу и хозяйничает в его суде...
— Максимус, выйдем и поговорим, — зло бросил граф, встав с кресла.
Тот спорить не стал. Они вышли в холл. Для посетителей вход в зал был с улицы, потому там было немноголюдно. Караулили четверо стражников, у двери спорили двое канцеляристов, а в стороне точили лясы четверо дознавателей и надзирателей...
— Что это за дерьмо? Кто тебе позволял указывать в моем суде? — с претензий бросил Гортензий, грубо ухватив Максимуса за ворот.
— Ведите себя подобающе месту, — он грубо одернул его руку и добавил, — "На ты" мы не переходили. Я как высший судья, в своем праве.
— Какое на хер право? Это моя округа, — зло процедил Гортензий.
— Закона это не касается, — резко бросил Максимус.
— Я здесь закон. Отменяй решение, — с угрозой потребовал он.
— Нет, — рявкнул Максимус.
— Что, значит, нет? — сквозь зубы процедил Гортензий и стиснул кулаки.
— То и значит. Ждите, пока вернется Ее Величество и жалуйтесь. Она вас утешит. Вы тут не император, миловать каждую шлюху, которая раздвинула перед вами ноги, — злорадно процедил судья.
Вместо ответа граф врезал Максимусу в челюсть. Тот успел увернуться и удар прошел вскользь. В ответ прилетел удар по ребрам. Противник определенно целился врезать под дых, но Гортензий ушел в сторону. В конечном итоге под дых получил Максимус. Тот все же успел достать его, пройдясь по носу, однако на этом удача покинула его. Гортензий с огромным удовольствием приложил его морду об колено и добавив кулаком, таки вынудил его свалиться.
— Шуруй к канцлеру, он утешит, — процедил граф, наблюдая, как тот держась за челюсть, пытается подняться.
Он осмотрелся. На них таращили глаза все присутствующие в холле.
"Твою мать, будь ты проклят, Кассий...", — в какой-то момент встрепенулся Гортензий.
— Совсем рехнулся? — в недоумении спросил поднявшийся на ноги Максимус и сплюнул кровью. Все лицо его было в крови.
— Я не понял, тебе мало? — спросил граф и зло оскалился.
Ну а что еще остается? Не признаваться же, что да, рехнулся...
— С каких пор у нас судебные вопросы решаются кулаками?
— Причем тут судебные вопросы? Я сказал, что не сплю с подсудимыми. Еще раз услышу, вырву язык, — заявил Гортензий, решив сослаться на оскорбление.
— Ну прямо оскорбленная невинность. Я уж думал, насрать. Видел бы, с какой довольной мордой выслушиваешь оскорбления, — огрызнулся тот.
— Это мне не понравилось.
— Ладно, приношу извинения. Свое решение я не отменю, — заявил Максимус.
— Я уже понял. Господин Максимус, будьте добры, покиньте управу. Я отказываю вам в праве присутствовать на суде. Мне все равно, что гласит закон. Это моя округа, — поставил перед фактом Гортензий.
— Вы еще Ирских дикарями называете. Хотя да, ирийская кровь же.
Захотелось снова врезать, но на этот раз граф сдержался. Бить в ответ на обвинение в дикости не логично. Пожалуй, это понял бы даже Кассий...
— Жалуйтесь канцлеру, а мне некогда выслушивать вас, — отмахнулся граф.
Максимус ушел, пообещав проблемы. Граф велел объявить часовой отдых и принести ему в кабинет кофе. Мало того, оказалось, из носа течет кровь. Демоны с этим, вроде не сломал, но попало на одежду. В кабинете он вытер лицо, снял испачканные перчатки, осмотрел сюртук. Только он подумал, что сюртук можно снять, как обратил внимание на штаны. Помимо своей крови, он еще кровью Максимуса обляпался. Ладно сюртук, в рубахе можно, но не снимать же штаны? Ему еще заседания проводить... Хотя, может, стоит отложить, если крыша течет?
"Когда Акиме себя мнил и то вел себя пристойнее", — мысленно вознегодовал Гортензий, глядя на себя в зеркало.
Он приличный уважаемый человек, повел себя как неотесанный бандит. Где только так драться научился? Хотя, в бешенстве тоже ведь недурно выходило... Видимо, это такое безумие. Раньше воевать тянуло, теперь вот на людей бросаться. Час от часу не легче...
"Чтоб ты сдох, Кассий", — с этой мыслью граф поплелся к столу.
Присев, он сразу же обратился к отрешению. Что еще делать, он не знал. Нужно для начала успокоиться. Помогло плохо, Гортензий искренне не представлял, что делать с Кассием, пока тот окончательно не одолел. Ритуал он сможет провести, в лучшем случае, через две недели, до этого времени нужно продержаться. Игнорировать нельзя, он и так давил на корню все чувства и лишние мысли. Ничего не получилось, повел себя как идиот. Что делать? Договориться? Как? Он же прошлую жизнь возомнил, а не ещё одну. Раздать распоряжения, бросить всё и уехать на угодья? Там народу почти нет, в лесу спокойно, будет охотиться и ждать ритуала...
"Какого хрена я захотел на охоту?! Это Кассию нравился лес, а не мне", — одернул себя граф.
Этому придурку понравился лес, потому что он всю жизнь жил в городе, вокруг которого были поля. Кассий впервые побывал в настоящем лесу будучи духом. Вот погулял бы там хоть раз имея плоть, покормил бы мерзких насекомых, померз бы с таким дерьмом, как у него, столкнулся бы там с волками и рогопсом, сразу бы разонравилось. Ехать в лес Гортензию резко перехотелось. Более того, графа вдруг осенило... Что если убедить Кассия, точнее, себя..., что был не прав? Кассий был бешеным бандитом, однако он, граф Гверидиол, тоже достаточно прожил. Вот, с лесом получилось, сразу перехотелось ехать на угодья. Пусть это плод безумия, но если представить, что это, действительно, прошлая жизнь..?
"Нет... Если я так представлю, значит соглашусь с безумием, то есть поддамся. Не зря эта мысль возникла", — испуганно подумал Гортензий и ухватился за голову.
Не будет он соглашаться. Тем более, Кассий мудак, мерзко даже представить, что это его прошлая жизнь. Прятаться от всех тоже нет смысла. Останется один, точно рехнется. Тем более, именно сейчас у него много дел и никак нельзя исчезать надолго. Одни проблемы с Ирией чего стоят. Что же, справится, мысли будет игнорировать. Если захочет опять подраться, сдержится. Пусть Кассий идет на хер со своим бешенством... Гортензий все же решил не отменять суд. Если он сейчас чем-то не займется, точно сойдет с ума. Что до внешнего вида, ничего страшного. Кровь на одежде публике понравится. Вот как судья защищает справедливость. Стражники поди уже разболтали про драку судей и весь зал судачит. Чернь любит драки, Кассий подтверждает...
Суд, как ни странно, прошел почти без проблем. Конечно, поначалу от пугающих мыслей и порывов Гортензия едва не хватил припадок, однако после очередного отрешения он все же решил прекратить "бегать от Кассия". В итоге, от желания сочувствовать злодеям спасла банальная логика. В плане воровства он сам не святой, аркадийцев ограбил, к казне прикладывался, но воровать нужно умно, а ежели не умеешь, не берись. Попались, значит, ума нет. Сочувствовать дуракам перехотелось. На счет девиц, достаточно было еще раз "вспомнить" поведение Кассия, как Гортензий сам едва не устыдился. Тот, по сути, унижался, устраивая сцены ревности. Еще и руку на женщин поднимал. Бил не крепко, так, оплеухи отвешивал, но все равно... Граф понимал, этого не было, значит, стыдиться нечего, но и казнить девицу желание пропало. Заодно, убедился, что если не поддаваться панике, а рассуждать логически, от "порывов Кассия" можно легко избавиться...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
