Гемоды не смотрят в небо

Я слушаю и ловлю себя на том, что в кои-то веки соглашаюсь с журналистом. И что женщина с плакатом тоже говорит во многом здравые вещи. Но при этом меня не оставляет ощущение, что оба — и пикетчица, и журналист — врут. Не друг другу, а именно мне.

* * *

— Вчерашний случай с задержанием детей за нецелевое использование универсальных помощников, признанный уже досадной ошибкой, вызвал широкий общественный резонанс и дал повод напомнить о себе противникам гемодов, — на экране в авто помехи, лицо диктора то и дело подергивается густой рябью. — Немноголюдные пикеты возле полицейского управления и мэрии продолжались всю ночь, протестующие сообщают о намерениях продолжить акции до того, как власти должным образом отреагируют...

Экран покрывается рябью и темнеет. Появляется надпись: "Соединение прервано". Что ж, мы как раз приехали.

Центральная проходная завода ООО "Гемод" напоминает въезд на военный объект, и, протягивая руку с коммуникатором суровому охраннику, я чувствую себя шпионом. Второй охранник в это время, заставив Рика наклонить голову, сканирует передатчик, вживленный в основание шеи гемода. За нами выстраивается небольшая очередь из машин. Напоследок охранник окидывает меня подозрительным взглядом:

— Проезжайте.

Шлагбаум поднимается и быстро ухает вниз сразу за нами. Рик-2 ведет авто по линиям на асфальте, паркует на широкой стоянке.

— Мне ждать вас в машине? — спрашивает.

Зря я его взяла с собой, наверное, но не хотелось придумывать, как добираться сюда из города.

— Я не знаю, насколько задержусь, так что подождешь в здании.

Хорошо, "напоминалка" сработала. Сегодня пятница. Значит — экскурсия. Долгожданная. Но именно сегодня мне не хочется никуда ехать, именно сегодня я меньше всего готова смотреть на гемодов, на технологии производства, на все то, что покажет гостям корпорация — единственный производитель универсальных помощников. Вот только на пропуске — сегодняшняя дата, и у меня нет уважительной причины для переноса.

За стеклянными дверями меня встречает огромный светлый холл с обязательными пальмами. Белую фигуру среди листьев я сперва принимаю за статую, но она вдруг начинает двигаться. Гемод в белоснежном комбинезоне поливает растения из прозрачной лейки, вода блестит под светом, бросая радужные блики на его волосы и одежду.

— Доброе утро, — вахтер выходит навстречу. — Вашего универсального помощника следует оставить здесь. Не волнуйтесь, он будет в полной сохранности.

Вахтер открывает неприметную дверцу: темное помещение два на два метра, больше похожее на чулан, с закутком туалетной комнаты. На лавках вдоль стен уже сидят три гемода в строгих костюмах. Рик-2 заходит к ним, садится, точно как остальные, укладывая руки на колени. Теперь ко мне обращены четыре совершенно одинаковых лица.

Дверь закрывается, сливаясь со стеной.

— Пожалуйста, наденьте это, — вахтер выдает мне бэйдж на синей ленте, проводит через турникет и указывает на ближайший коридор. — Группа собирается там, в большом зале.

Пара десятков шагов через полутьму — и словно ныряю в свет. Стены уходят высоко вверх, кажутся хрустальными, и я не сразу понимаю, что на самом деле они состоят из узких прозрачных ячеек, в каждой из которых — по гемоду. Я будто оказалась внутри шара, выложенного зеркальной мозаикой, только отражения в гранях почему-то на меня не похожи. Стоит повернуть голову — и замершие фигуры сливаются в монотонную рябь, на которой маковой россыпью — черные точки их глаз.

Кто-то толкает меня в плечо, торопливо извиняется, и я возвращаюсь в реальность. Оказывается, я — не единственный человек в этом зале. Перемещаются от ячейки к ячейке темные силуэты, доносятся возгласы и смех. Голова все еще кружится, очень хочется развернуться, уйти. Забрать Рика и уехать отсюда. Но во второй раз мне пропуск не дадут, значит, придется сегодня.

Корпорация "Гемод" время от времени проводит своеобразный "День открытых дверей". Только двери открывает избранным. Можно подать заявку и ждать утверждения. Если ты сотрудник популярного СМИ — ее, скорее всего, одобрят. Если ты известная персона — тоже. Если ты высокопоставленный чиновник — пригласят сами. А еще сюда попадают региональные представители ООО "Гемод", члены общественных организаций, с которыми сотрудничает корпорация, премированные студенты, иногда — целые потоки с факультетов биологии, психологии, юриспруденции. Конечно, пропуск можно и купить, но не каждому его продадут, и не каждому это по карману.

— Это всё рабочие образцы, они сменяются через каждые восемь часов. — Женщину, одетую в белый халат, я раньше не заметила, как, впрочем, и остальные. Молодая, с коротко стриженными темными волосами, она с приветливой улыбкой ждет, пока все обратят на нее внимание. — Добро пожаловать! Меня зовут Вика, сегодня я буду вашим экскурсоводом. Нам предстоит увидеть еще много интересного, так что предлагаю начать! Не беспокойтесь, на обратном пути у вас будет больше времени в этом зале.

Следом за Викой мы переходим в небольшое помещение, где раздают халаты: белоснежные, новенькие. Здесь группа задерживается, потому что всем срочно надо сделать сэлфи в халатах и с бейджами, запостить, сопроводив короткими подписями. Наконец-то мне удается рассмотреть спутников. До двадцати человек. Журналисты — их легко узнать и по нашивкам "пресса", и по взглядам. Две важные дамы представляют "Международную ассоциацию независимых психологов" — они с серьезными лицами поправляют друг другу воротнички, смахивают с рукавов незаметные пылинки. Шумная компания студентов, среди которых, особняком, долговязый парень: он уже нетерпеливо мнется у двери. Несколько молодых мужчин и женщин, одетых в деловом стиле. Забавная пара: капризная фифа в меховой жилетке, леггинсах со стразами, туфлях на высоком каблуке и ее флегматичный спутник в джинсах и объемном свитере.

— Все готовы? — спрашивает Вика. — Еще раз напоминаю, что фото и видеосъемка у нас разрешена только в выставочных залах. Там будет соответствующая табличка. А пока прячем камеры, пожалуйста...

Мы идем через центр сервиса, где сидят на телефонах вчерашние студенты, проходим бухгалтерию и отдел кадров. Поднявшись на лифте, минуем столовую для сотрудников, проектный отдел, направляемся дальше, вдоль прозрачной стены, за которой — огромное помещение со столами, компьютерами, микроскопами, с большими капсулами в металлических корпусах, увенчанных букетами датчиков.

— Обратите внимание, — говорит Вика, — именно здесь синтезируется вещество...

Стена заканчивается, мы выходим на мост. Внизу — все те же капсулы, между ними ходят люди в халатах, что-то высматривают на цифровых табло, сверяют с данными на виртуальных экранах. По знаку человечка в белом одну капсулу открывают. Сверху видно фигуру, сморщенную, с белыми патлами, плавающими вокруг головы — словно кто-то бросил черенок в банку с водой. Кожа у этого гемода темная, почти фиолетовая.

— Так они все выглядят перед финальным этапом, — поясняет экскурсовод. Всматривается и хмыкает: — А, похоже — отбраковка.

Прозрачный сосуд из металлического корпуса перегружают на подъехавший транспортер.

— Куда его теперь? — спрашивает долговязый студент, провожая транспортер взглядом.

— На утилизацию.

— А каким образом вы их утилизируете? — неожиданно интересуется спутник дамы в мехах.

— Перерабатываем в биомассу, которая после снова идет в производство, — экскурсовод жестом предлагает следовать дальше. — В частности, происходит синтез качественного протеина, который становится основой для питания образцов. Вы же знаете, что гемодам показано спецменю? Его составлением и изготовлением тоже занимается наша корпорация. Правда, посещение линии производства спецпитания в экскурсию не входит. Поверьте, там все равно ничего интересного: то же, что и на любом консервном заводе.

За мостом — помещение с прозрачным капсулами вдоль стен. В сморщенных, пурпурного цвета телах, искореженных, словно все мышцы свело судорогой, сложно узнать осанистых красавцев. Они лишь отдаленно напоминают людей.

Две студентки прилипают к стеклу капсулы, в которой образец с еще не до конца сформированными отростками-конечностями.

— Смотри! Фууу!

— Это — выставочные образцы, — поясняет Вика. — Они нежизнеспособны и находятся здесь специально для того, чтобы продемонстрировать промежуточные стадии... А вот, обратите внимание, первая силиконовая модель гемода в натуральную величину. Мы экспериментировали с дизайном. Этот вариант был одобрен сразу. Именно классика, правильность черт в сочетании с нарочитой контрастностью выглядит одновременно и неестественно, и не вызывает отторжения.

Силиконовая фигура в нише, помещенная на специальный насест, мне кажется отвратительней, чем тела в капсулах.

— О, я вижу — вы из госорганов! — мужчина лет тридцати с камерой в руках и удостоверением прессы указывает на мой бейдж. — Марта Смирнова? Кажется, я слышал ваше интервью по радио. В записи. Наше издание потом взяло комментарий у доктора Васильевой, о которой вы нелестно отозвались...

— Я не отзывалась ни о ней, ни о ее методах. Вам, учитывая профессию, стоит быть внимательней, — нахожу взглядом его бейдж, — Вениамин.

— О, да, Веня Июльский, приятно познакомиться! Дайте-ка я вас щелкну!

Успеваю отвернуться, слышу, как щелкает затвор фотоаппарата.

Еще мост. Внизу, в разграниченных перегородками боксах, гемоды выполняют команды людей в белом: поднять руку, сесть, лечь.

— Поведенческие тесты высших уровней проходят не здесь, а в специально оборудованных локациях, куда экскурсии не допускаются, — рассказывает Вика. — Сейчас вы видите тестирование базовых реакций и навыков. Если изделие проходит эти тесты, но не проходит следующий уровень, оно может быть использовано для физических работ самой корпорацией либо реализовано по сниженной цене с отметкой в гарантийном талоне об ограничениях в пользовании...

— Скажите, а гемодов-сиделок и, например, поваров, строителей вы тестируете отдельно? — спрашивает кто-то из прессы.

— Зачем же? — удивляется Вика. — Мы стараемся, чтобы у каждого изделия был максимально возможный спектр пользования. Сегодня гемод согревает вашу постель и варит вам кофе, завтра он же паяет микросхемы, послезавтра — делает вам укол или печет именинный пирог. Термин "универсальный помощник" подразумевает многоцелевое использование образцов.

— Виктория, у меня к вам тоже вопрос, — подает голос Вениамин. — Есть ли смысл так серьезно обучать гемодов, которые будут закуплены, например, в клинику для медицинских исследований? Ведь в таком случае они — всего лишь биологические образцы. Зачем же лишние затраты?

— Видите ли, — Вика все так же улыбается, — мы поставляем дорогой и универсальный продукт. К примеру, в медицинских исследованиях, связанных с психологией, набор стандартных навыков и поведенческих реакций обычно важен.

— Тогда еще вопрос! — не унимается Вениамин. — Сейчас в правительстве рассматривают вопрос по урегулированию гастрономического спроса на гемодов. Думаю, вы понимаете, о чем я. В настоящее время рынок подобных услуг нелегален, но у меня есть информация, что, в случае легализации, ООО "Гемод" запустит производство для пищевой промышленности.

— У меня подобной информации нет, — парирует Вика, но журналист отмахивается.

— Ничего. Мне интересно другое. Если, гипотетически, такое произойдет, вы и этих гемодов будете тренировать? Чтобы умели кофе варить, пудинги печь и водить машину, например?

— Почему бы и нет? Все зависит от запросов наших клиентов. Существует запрос на максимальное приближение навыков к человеческим. Не думаю, что в дальнейшем что-то изменится.

— Простите, но разве это не аморально? — встряет долговязый парень-студент. — Получается, человек будет сознательно уничтожать себе подобных! Это ведь нехорошо... неправильно!

— Вы ошибаетесь, юноша, — наставительно произносит дама-психолог. — Человеку будет полезно отделять себя от того, что на него только похоже. Тем более, если вы слышали об исследованиях уважаемой доктора Васильевой, то, чем ближе гемод к человеку, тем качественнее можно отыграть на нем болезненные воспоминания, травмирующие ситуации. Опосредованное насилие, пусть и в несколько извращенной форме, помогает побороть комплексы, которые мешают современной личности...

Ее коллега важно кивает, студент растерянно хлопает глазами, хочет возразить, но лишь беззвучно открывает рот. Вениамин, посмеиваясь, обходит их, щелкает камерой, а Вика предлагает следовать дальше.

Узкий коридор приводит нас к огромному залу, где лучи света эффектно выхватывают из темноты экспонаты анатомического театра. Не отгороженные от зрителя стоят тела в разных позах: без кожи — продемонстрировать систему мышц, в разрезе — показать идентичную человеческой физиологию. Щелчки камер, негромкий голос Вики... После наших с Максом выездов мне от этой анатомии не по себе. Хочется уйти поскорее, но группа явно намерена задержаться.

Я отхожу подальше от остальных и натыкаюсь на стенд, где выставлен участок позвоночника с вживленным передатчиком: блестящая клякса, от которой тянутся вверх и вниз тонкие лучики, вплетаются между костей. Хочется покрутить головой, почесать спину, убедиться, что у тебя такого нет и быть не может. Вспоминается почему-то метро, образец А-46, называвший себя Алеком, и как он трогал спину, словно пытался выцарапать эту штуку. И я тру украдкой под воротником, разминаю шею, прекрасно понимая, что это все — моя мнительность. И что подвижности гемодов передатчики не мешают.

А затем мы выходим в столовую. Вот так сразу, после анатомии... Только здесь питаются не сотрудники: за длинными серыми столами сидят в серых комбинезонах с нашивками "собственность ООО "Гемод" универсальные помощники и едят из мисок привычную серую баланду, такую же, как дают Рику в министерской столовой. Зная теперь, из чего ее делают, я вряд ли смогу обедать с ним рядом.

На одном из столов табличка: "для посетителей".

— Думаю, вы успели проголодаться. Присаживайтесь, пожалуйста, — приглашает экскурсовод. — Для вас у нас есть чай, кофе и выпечка. Обыкновенная человеческая пища, приготовленная гемодами. Но если вам будет интересно попробовать спецменю — никаких проблем, просто дайте мне знать. Только предупреждаю, — подмигивает лукаво, — оно совсем безвкусное.

Спутник дамы в мехах просит принести ему порцию. Остальные набрасываются на кексы и пироги. Мне кусок в горло не лезет. Присев с краю, я беру чай и, отвернувшись от стола, наблюдаю за гемодами. Теми, которые разносят пищу, убирают, вытирают, и теми, которые едят. Они совершенно не обращают внимания ни на группу экскурсантов, ни друг на друга. Смотрят перед собой неподвижно, легонько постукивая ложками по тарелкам, поглощают свое спецменю. Им, наверное, все равно, из чего оно сделано, а мне душно, и оконные рамы двоятся перед глазами.

Тем временем посетителям разрешают "пообщаться" с образцами. Девушки отлавливают одного для фото. Дамы из ассоциации психологов пытаются разговорить другого. Фифа с надутыми губами сперва кривится, когда ее спутнику приносят тарелку серой субстанцией, потом долго его фоткает с разных ракурсов, и сама для фото делает вид, что ест. Журналисты просят принести им тоже "спецменю". Решают, кто будет пробовать — для фото надо! В итоге Вениамин Июльский вызывается сам. Я слышу, как он инструктирует товарища: