— Генерал Мейер вовсе не выглядит лучшим из дипломатов.
"Черт, генерал услышит это на записи!"— мысленно выругался Кей.
— Вы мало знакомы с ним, чтобы делать такие выводы. В будущем вы можете изменить свое мнение, обнаружив его дипломатическое мастерство.
"Вот пусть теперь пытается оправдать высокую оценку".
— Возможно замечу, если он не покажет.
— Вы хотели сказать "если покажет"?
— Я сказал то, что хотел. Это поговорка. "Замечу, если не покажешь". Показное мешает заметить истинное. Вот другая пословица с тем же смыслом: "пирожок в красивой обертке вызывает подозрения насчет качества начинки".
"Интересно, что бы сказали земные работники рекламы о второй пословице?",— усмехнулся Кей про себя.— "Он что считает генерала показушником? А ведь за нахальство этого парня потом могут сорвать злость на мне! И с его стороны это может быть провокацией. Надо срочно менять тему".
— Тем не менее доступность ваших миллионов не дает нам преимущества.
— Допустим. Примем как вероятную гипотезу. У вас нет преимущества, но у нас тоже. Тогда есть смысл обмениваться информацией в равной степени, что и было предложено.
— У вас все-таки есть преимущество.
— Не доказано.
— Полученную информацию вы можете распространить между миллионами, а мы — между десятками. Каждый из ваших сможет использовать информацию по отдельности. Суммарный эффект для вас будет больше.
— А если процесс суммирования окажется асимптотическим, как с магами? Каждый дополнительный пользователь информации вносит все меньший вклад, и в пределе даже сумма бесконечного ряда ограничена?
— Не доказано,— парировал землянин.
Чен усмехнулся. Потом сказал:
— Предлагаю другую идею. Предположим две группы узнают, где находится ценная вещь. В первой много людей, во второй — только один, но ему вдруг везет.
— Хотите сказать, что, хотя нас мало, нам может просто повезти?
— Именно.
— Но вам тоже может случайно повезти. Таким образом на вашей стороне будет многочисленность и случайность, а на нашей — только случайность.
— Нестрого. Но согласен.
— Таким образом, я прав.
— Пока нет. У меня есть еще идея.
— Какая?
— Предположим две группы людей узнают, где продается ценная вещь. Первая группа велика, но состоит из одних бедняков. Во второй — два богача. Вторая группа выигрывает.
Это напомнило Кею университетские лекции по теории игр. Кей подумал, что у визанцев данная область может быть хорошо разработана. Математика — единственная наука, в которой местные далеко опередили землян (если, конечно, не считать магии). Но это не соревнование, это логический поединок и, похоже,— честный. Так что сдаваться пока рано!
— Под "богатством" вы подразумеваете цветные металлы?— уточнил Кей.
— Не обязательно. Ваше рассуждение подразумевает одно неявное допущение. Вы считаете, что эффективность людей и визанцев одинакова. Допустим, визанец получил информацию. Допустим, землянин тоже получил информацию. Но визанец извлек из нее мало выгоды, а землянин больше. Не имеет смысла считать число получивших информацию, когда не известен эффект от одного.
— А какие основания считать, что мы лучше распоряжаемся информацией?
— Никаких. Мы ничего не знаем о ваших методах.
Кей вынужден был признать, что это серьезный аргумент. На корабле есть компьютеры, а у аборигенов никакой электронной техники не обнаружено. С другой стороны, специалисты говорят о том, что визанская математика жутко сложна и используется она, в основном, в магии. Но ведь каким-то образом маги производят необходимые вычисления? Значит, можно предположить, что у них есть что-то такое, что заменяет компьютеры. Может быть какая-то особая магия или приемы для ускорения расчетов?
Тут Кей заметил, что оппонент допустил легкую подмену понятий, и поспешил ее подчеркнуть:
— Использование информации не обязательно подразумевает какие-то хитрые манипуляции с ней. Когда речь идет о столкновении групп, то задача обдумывания ложиться в основном на лидеров, а исполнители больше действуют, чем размышляют. Для исполнителей может быть достаточно небольшого количества тщательно подобранной информации.
— И что из этого следует?
— Что число исполнителей очень важно.
Чен задумался.
— Что, больше нет "идей"?— не удержался от ехидного вопроса Кей.
— Ну допустим вы правы,— признал маг.— Тогда мы должны предоставить вам некоторые преимущества. Например, дать вам столько же свободы, сколько у обычных горожан. С вашей стороны могло бы работать несколько исследователей (надеюсь, разницу между исследователем и шпионом не надо пояснять?) А мы бы ограничились только одним послом.
— Вы собираетесь и дальше работать в этой роли?
— Да, а что?
— А как же дела города?
— Цитадель считает, что контакт с вами — дело города, притом, первоочередное.
— Значит, договорились?
— Тут есть одно "но". Я сказал "допустим вы правы". Допустим. Но, возможно, и нет. Число исполнителей важно, если исполнители равноценны. Но мы мало знаем о вашей расе. Икен сказал, что среди вас нет магов, но ведь это вы нашли нас, а не мы вас. Значит, все не так просто. Опять все упирается в нехватку информации.
— И каков вывод?
— Достигнута предварительная договоренность. Но не окончательное решение. Мне требуется время для обдумывания и наблюдения. Если все так, как вы говорите, то в дальнейшем мы пересмотрим договоренности в вашу пользу.
...
Прилет иерарха по времени пришелся на глубокую ночь в Столице. Потому вскоре он завалился спать, взяв с Кея обещание назавтра устроить экскурсию.
Кей вернулся в свою каюту, собираясь просмотреть запись. Его занятие прервал вызов генерала:
— Льюис, что за бред вы там несли?
— Вы о чем?
— Что-то про количество информации, симптоматический процесс...
— Асимптотический,— машинально поправил Кей.
— Вот я и говорю: что за бред?
— Ну... информационная логика с элементами теории вероятности.
— Логика? А я думал, софистика!
— Нет, софистика — это имитация логики. Вы мне приказали применить "психологический способ" — вот я и применил. Информационно-логический анализ — одна из основ современной психологии. Вы должны быть довольны, ведь получен практический результат — возможно, с их стороны будут кое-какие уступки.
— Да, результат. Но я не должен быть доволен, я должен понимать, что происходит!— и генерал прервал связь, оставив последнее слово за собой.
Флегматичный Люьис забыл об этом через минуту, занявшись другим делом. Его наручный компьютер как раз закончил анализ записи разговора. Пора было посмотреть, что там нашлось.
Кей повернул руку так, чтобы излучатели компьютера, которые находились с внутренней стороны запястья, смотрели ему в лицо. Два слабых лазерных луча "нашарили" зрачки.
У Кея рано стало садиться зрение, и он сделал операцию, заменив роговицы и хрусталики глаз специальными имплантами, которые обычно оставались прозрачными, как стекло, но при необходимости могли фильтровать слишком яркой свет вплоть до того, что позволяли спокойно смотреть на солнце. Эти же импланты отклоняли луч компьютерного лазера, заставляя его скользить по сетчатке таким образом, чтобы создавать иллюзию "дополненной реальности".
Импланты в глазах и бусинки наушников были не единственными чужеродными объектами в теле психолога. Еще он (как и остальные) получил в свое время инъекцию инфоцитов. Эти микроскопические электронно-биологические "детали" образовывали внутри человеческого тела сеть, параллельную периферийной нервной системе, маломощный приемник и передатчик. В результате можно было получать изображение и звук прямо на зрительный и слуховой нерв или передавать другим то, что видишь и слышишь. Это было даже удобнее, чем светить "лазером в глаз", так как обе руки оставались свободными, но инфоцитные технологии были еще очень новыми и иногда слегка барахлили.
Вообще космонавты не полагались на какой-то один тип аппаратуры: капитан Брэкет использовал громоздкие прозрачные трехмерные проекторы, более компактные голографические устройства создавали изображение в облаке электролюминисцентного газа, а кто-то пользовался еще более древними, но зато идеально отлаженными приборами: очками и шлемами. Помимо них, повсюду можно было увидеть несметное количество легких и дешевых устройств, создающих плоские изображения: пленочные экраны и экранчики, а также лазерные светильники, способные спроецировать картинку на любую ровную светлую поверхность. Лазеры наручных компьютеров тоже могли работать в таком режиме, но через импланты в зрачках изображение передовалось гораздо качественнее, с иллюзией трехмерности, и аккумуляторы "сажались" намного меньше.
Сейчас Кей по-прежнему видел свою каюту, но на ее фоне возникло дополнительное изображение — запись. Казалось, будто визанский посол стоит прямо перед ним и говорит. Рядом с головой инопланетянина мелькали строчки текста — это компьютер распознавал и переводил слова визанского языка.
Замедлив скорость записи, психолог включил анализатор мимики. Компьютер рассчитал усредненную форму лица иерарха, после чего стал отмечать и выделять малейшие смещения кожи, незаметные невооруженному глазу. Все эти смещения были многократно преувеличены и немного продлены. В результате легкое движение уголка рта превращалось в широкую (хотя и кривую) улыбку, дрогнувшие брови — в высоко поднятые от удивления, а едва шевельнувшийся уголок ноздри превращался в презрительную гримасу. Все эмоции, которые посол не собирался показывать, теперь были видны как на ладони.
Расширение и сужение зрачков также отслеживалось. Даже малейшее покраснение кожи или блеск от легкого выделения пота не ускользнули от анализатора. Съемка велась в обычном свете и в инфракрасном — то есть в тепловом диапазоне, в котором прилив или отлив крови заметны еще лучше. В таких записях автоматически собирались и совмещались данные с сети камер, которыми был напичкан корабль (особенно, каюта иерарха) и то, что видел сам Кей (это попало на инфоциты, а те передали в компьютер).
Потом пришел черед для звукового анализа. Дилетанты полагают, что главное — говорить ровно и монотонно, и тогда никто ни о чем не догадается. Но дело было вовсе не в интонациях, их Кей мог уловить на слух и сам. Психолога интересовали две другие характеристики.
Во-первых, средняя громкость на длительных промежутках времени. В некоторых случаях Чен говорил чуть тише, в других — чуть громче — изменение, неуловимое в процессе разговора, но компьютер все отслеживал. Вот здесь в голосе посла как будто прибавилось силы, а вот здесь он почему-то слегка расслабился. Для специалиста это интересные сигналы.
Во-вторых — тембр. Одни и те же слова, одни и те же слоги звучали чуть-чуть по-разному. Когда человек немного зажимается, внешне это незаметно, но чуть более напряженная грудная клетка, живот и горло влияют на звуки. Основная трудность заключалась в том, что мимика, дыхание и ходьба вносили очень большие помехи, которые требовалось отфильтровать и учесть. Здесь человеческое ухо оказывалось совершенно бессильным, и только электроника распознавала едва заметные колебания тембра, которые могли быть связаны со скрытыми эмоциями или переживаниями Чена.
К этому компьютер добавил схему микродвижений и нарисовал контурами поверх тела посла все предполагаемые напряжения мышц: вот здесь гость чуть-чуть затаил дыхание, вот здесь напрягся, а вот тут у него почему-то дрогнула левая рука.
А еще можно использовать замедленную съемку. Особенно интересно было сопоставлять жесты и слова. Тренированный глаз мог отслеживать это в процессе разговора, но на повторе обнаруживались пропущенные детали. Вот здесь естественный жест внезапно был остановлен, не завершившись. Ну-ка, а что он говорил в этот момент...?
Психолог засиделся допоздна, дотошно анализируя разговор с визанским послом. Начало знакомства — самый критический момент. Следовало узнать о госте как можно больше, подобрать к нему правильный ключик. Неверное первое впечатление может испортить отношения надолго или навсегда.
Кей жалел, что не может снять динамическую энцефалограмму собеседника. В наручном компьютере был модуль-детектор слабых электромагнитных полей для быстрого обследования членов команды, но для съема данных на расстоянии устройство было недостаточно чувствительным.
Впрочем, картина и так складывалась более-менее ясная. Характеристика, данная старым магистром Икеном, оказалась на удивление точной, хотя и недостаточно полной. Помимо сказанного Икеном, психолог сделал множество собственных заключений касательно иерарха Чена и его отношения к затронутым в разговорах темам. Выводы Кея не противоречили характеристике магистра, но дополняли ее полезными деталями.
Кажется, Совет Цитадели выбрал подходящего человека. Неизвестно, сколько лет послу на самом деле, но многое говорило о гибкости мышления, о способности переступать через стереотипы и традиции, и даже игнорировать их. Но в то же время заметен сильный скептицизм, недоверчивость. Это значит, что тактика "пускания пыли в глаза", лесть и подкуп могли привести к результатам, прямо противоположным желаемым. Недаром инопланетянин без восторга отзывался о генерале — видимо что-то почувствовал. Люьис был вполне солидарен с Ченом, полагая генерала хвастуном и показушником — не совсем корректные ярлыки с точки зрения профессионального кодекса "пси", но кто беспристрастен на сто процентов?
Чем дальше, тем больше Кей убеждался, что выход с гостем в открытый космос неизбежен. Маг слишком любопытен, хотя старательно маскировал эту свою слабость (или силу — смотря с какой стороны посмотреть). Один выход наружу мог бы "стоить" для него гораздо больше, чем огромная сумма денег. Лучший способ подкупить такого посла — удовлетворить его интерес. Вот только черта лысого генерал согласится!
...
Среди ночи Кея разбудил сигнал вызова.
С трудом разлепив глаза, он мысленно проклял генерала. Но это оказался вовсе не Мейер, а его адьютант.
— Что случилось, Дженнинг? Что-то с гостем?
— Сейчас уже все в порядке, снова дрыхнет. А вот запись пятиминутной давности.
Кей разрешил своему компьютеру воспроизведение изображения, полученного с компьютера Дженнинга. На этот раз вся комната вокруг исчезла, вместо нее перед глазами возникла обстановка каюты посла.
Иерарх лежал с закрытыми глазами. Вдруг он шевельнулся, заворочался, потом перевернулся на спину и зевнул. Над лицом спящего мага образовалась маленькая сфера, как будто из хрусталя. Мгновением позже она упала ему прямо в рот! Маг проглотил воду, снова повернулся на бок и довольно засопел.
"И этот отчетов не читает",— с грустью констатировал Кей.
Он очень не любил, когда его сон нарушали по пустякам.
— Дженнинг, посол захотел пить, но поленился вставать и идти к крану. Возможно, он даже не до конца проснулся и напоил себя сам, будучи в полудреме. Это заклинание называется "плеск", оно есть в видеозаписях экспедиции. Не стоило меня будить.
