Зона захвата

Выше среднего роста, поджарый, с благородной сединой в густых волосах. Порой близоруко щурился, но очки почему-то не надевал. Белый халат сидел на профессорской фигуре не хуже военной формы.

Охрана уже успела предупредить его, и Петров спешил навстречу с протянутой для пожатия рукой.

— Чем обязаны, Хаким-бей?

По восточным обычаям, прежде чем перейти к делу требовалось выполнить долгий и сложный церемониал, но Мага настолько спешил, что решил пожертвовать старой традицией.

— Проблемы, уважаемый профессор. Большие проблемы.

Петров улыбаться не перестал.

— У меня или у вас?

— У нас, — сокрушённо покачал головой Мага. — Если бы проблемы были только моими, разве я бы стал беспокоить столь важного человека?!

— Пройдёмте ко мне, — предложил профессор. — Там и поговорим.

В его распоряжении имелся крохотный закуток, отделённый лишь тонкими, почти прозрачным стенками от тесного мирка лаборатории, но в нём Мага почувствовал себя гораздо спокойней.

Петров, играя роль радушного хозяина, предложил гостю кофе из маленькой турки. Хаким-бей вежливо отказался. Угощение пахло цикорием и кофезаменителем, которые он искренне ненавидел.

— Некогда, дорогой. Времени в обрез. Выдастся свободная минутка — ко мне приходи. У меня такой кофе есть, на всю жизнь запомнишь.

Он причмокнул.

— А вот я, с вашего позволения, всё же выпью, — профессор налил себе небольшую чашку и сделал глоток. — Дрянь, конечно, но за неимением лучшего ...

— Что же ты раньше мне не сказал?! — изобразил удивление Мага. — Такую дрянь пить — себя не уважать. Вернусь к себе, прикажу, чтобы тебе самого лучшего доставили.

— Буду очень признателен, — кивнул Петров. — Итак, что стряслось, Хаким-бей?

— Случилось нехорошее. Беглец у меня.

— Что с того? На моей памяти беглецов у вас хватало. Не он первый.

— Твоя правда, не первый. Только раньше мне их удавалось поймать. Ни один не ушёл.

— Значит, и этот не уйдёт, — спокойно протянул Петров.

— Если ты не поможешь — уйдёт.

— Даже так?

— Именно. Перед тем как удрать, он убил моего человека. Я отправил за ним погоню. Но она вернётся с пустыми руками, даже если вообще вернётся. Я не учёный и знаю мало умных слов, но этот беглец непростой.

— Насколько непростой, Хаким-бей?

Боевик усмехнулся. Минуту назад в голову ему пришла хорошая идея, которая заставит профессора действовать. Жаль, что его приказам тот не подчиняется, вот и приходится придумывать повод едва ли не на ходу. Но мысль и вправду удачная. Учёного можно зацепить только одним ...

Хаким-бей доверительно склонился к учёному и тихо произнёс:

— Думаю, он человек Центра, уважаемый.

Профессор воспринял известие на удивление спокойно. Не встал со стула, не забегал по кабинету, лишь немного нахмурил тронутые сединой, будто запорошенные снегом, брови.

Мага мысленно одобрил такое поведение. Ему нравились выдержанные, умеющие держать в себя в руках люди.

— Что же, — учёный пожевал губами, — чего-то примерно в этом духе следовало ожидать. Рано или поздно объектом и образцами обязательно бы заинтересовались. Я надеялся, что это произойдёт не так скоро. Мой начальник тоже. Если дело зашло достаточно далеко, вероятно мне придётся сворачиваться. Жаль.

Его собеседник слегка вздрогнул. Упускать лабораторию и уж тем более её питомцев ему было не с руки. Разговор следовало направить в иное русло.

— Конечно, жаль. Сколько трудов было вложено, сколько денег! — всплеснул руками Мага. — И что, теперь всё коту под хвост?

— А что мне ещё остаётся делать? — удивился Петров. — Если в Москве получат детальную информацию, в лучшем случае сюда сбросят десантную дивизию, в худшем — разбомбят с воздуха.

— Да ты не волнуйся, дорогой. Я ведь почему к тебе пришёл: мне этого беглеца не поймать, а вот твои зверюшки сделают это без особого труда. Передатчика с собой у него нет, в город ему не попасть, да и ничего хорошего его там не ждёт. Прямой путь туда для него слишком опасен. Если он не дурак, а он не дурак, вероятней всего рванул в лес. Там никто твои образцы не увидит, а если случайно на них наткнётся, примет за лесных зверей.

— Не успеет принять, — буркнул профессор. — Специально для таких случаев у образцов задействована установка на уничтожение.

— Так это ещё лучше! — всплеснул руками Хаким-бей. — Значит, свидетелей не останется. Можно не переживать за конспирацию и прочие штучки-дрючки. Пустим образцы за беглецом, перехватим его в дороге и всё — больше никаких проблем. К тому же я не говорил, что знаю точно, будто он из Центра. Я лишь думаю, что он может им быть. Ты ведь понимаешь разницу, уважаемый.

— Я всё прекрасно понимаю, Хаким-бей. Мне понадобится разрешение, чтобы пустить образцы по следу.

Боевик рассерженно хлопнул ладонью по крышке стола.

— Тогда свяжись со своим начальником, объясни ему.

— Так и сделаю, Хаким-бей, так и сделаю. Но это ещё не всё.

— Что тебе нужно, дорогой? Говори. В лепёшку разобьюсь, но сделаю.

— Мне нужно что-то из его вещей, желательно из одежды. Мои подопечные тогда найдут его по запаху.

— Э, дорогой! Какая вещь, какой запах! Сбежал он в том, что на нём было. А его старая одежда ...

Хаким-бей примолк, вспомнив, что кто-то из боевиков хвастался тем, что раздел Мажора. Даже предлагал Маге какие-то тряпки в качестве подношения. Мага, едва взглянув на это явно иностранное непотребство, разозлился и прогнал дарителя. А сейчас даже забыл, как того зовут.

Ну да ничего — вспомню, подумал он и немедленно озадачился следующим вопросом.

Смогут ли зверушки своим волшебным обонянием отыскать Мажора, ничего не перепутав? Конечно, эти твари куда умнее ищеек, однако имелся один важный нюанс: от большинства бойцов в банде воняло хуже, чем от горных козлов. Наверняка запахи перемешались. Но попытаться всё равно стоит.

— Звони своему начальнику, — сказал Мага. — А вещи беглеца я для тебя обязательно раздобуду.

— Договорились, Хаким-бей. Жду вас.

Чтобы вспомнить личность дарителя, главарю пришлось крепко поднапрячь память. Но старания были вознаграждены, и Мага уверенной походкой направился в казарму, которую занимали его джигиты.

Те были взбудоражены недавними расстрелами. Показательная акция, в ходе которой убили каждого пятого раба, лишь раззадорила боевиков. Некоторые сожалели, что "Хаким-бей, да продлит аллах его годы" был слишком милостив к гяурам и не велел казнить всех.

Трупов оказалось так много, что в лаборатории смогли принять только часть. Пришлось устроить в порядочном отдалении от лагеря братскую могилу, которую копали оставшиеся в живых невольники, размазывая по лицам свою и чужую кровь вперемешку со слезами и грязью.

Ночка оказалась воистину горячей!

Боевики, так и не ложившиеся сегодня спать, приветствовали командира радостными криками.

Глядя на их красные, довольные, будто после приличной дозы, рожи, Мага с трудом подавлял в себе желание опустошить по ним рожок-другой автомата.

Он убивал, потому что так было надо, они — потому что им нравилось.

С сожалением выбросив из головы картинку, в которой он водит извергающим пламя стволом направо и налево, Хаким-бей обратился к бойцам. На устах его красовалась натянутая улыбка.

Без этих скотов его власть была ничто. Приходилось считаться с их низменными страстями и потребностями. Хаким-бей не забывал этого ни на секунду и потому говорил слова, ласкающие слух тех, кто тут собрался.

В душной комнате, со спёртым воздухом, разило самогоном, давно немытыми телами и чем-то кислым. Хотелось схватить предмет потяжелей, запустить им в окно, разбив мутные стёкла.

Свиньи! Какие свиньи!

Кроме мужчин, тут были несколько женщин. Они испуганно жались по углам, кутаясь в грязные одеяла. Каждая успела не по разу пропустить через себя похотливых самцов и таким образом хотя бы на время избавилась от угрозы смерти.

С приходом "командыра" боевики перестали обращать на рабынь внимание. Не часто Мага жаловал их визитами, не часто.

Перекинувшись парой слов с теми, кто больше всех жаждал общения, Мага сел на табурет возле кровати Ильяса.

— Шмотки Мажора у тебя?

Тот осклабился в улыбке.

— У меня, Хаким-бей. Передумали?

— Передумал. Только мне нужно всё, Ильяс.

— Всё так всё, — Боевик ни капли не удивился. — Один момент!

Он вытащил из-под кровати настоящий сейф, довольно тяжелый, однако Ильяс ворочал его, будто пушинку. Набрав комбинацию (при этом стараясь, чтобы цифры не попадали в поле зрения окружающих), открыл толстую дверцу.

— От своих прячешь, Ильяс, — недовольно поцокал языком Мага, хотя прекрасно знал, что крысятничество среди его бойцов не приветствуется только на словах. По факту боевики часто воровали друг у друга то, что считали мало-мальски ценным.

— Не от хорошей жизни, Хаким-бей, — деланно вздохнул собеседник.

Он извлёк из сейфа вещи Мажора.

— Извини, хотел заставить кяфирок постирать и погладить, но не успел. Работы было много. Бери, уважаемый. От всего сердца дарю!

— Это всё?

— Всё, Хаким-бей. Ничего себе не оставил. Мне ведь не жалко. Как чувствовал, что тебе пригодится!

Мага мысленно возблагодарил Создателя за то, что тот не позволил Ильясу постирать вещи Мажора.

Не удержавшись от любопытства, главарь разложил одежду на не заправленной кровати боевика. Его внимание привлёк оттопыривающийся карман джинсов. Похоже, Ильяс не только постирать не успел, но даже толком не обчистил карманы.

Боевик виновато посмотрел на начальника. На самом деле он ничего не забыл, просто приберёг кое-что себе, но вытаскивать перед Магой было как-то неловко.

Ладно, в другой раз повезёт.

— Хаким-бей, ты про Мансура слышал? — спросил Ильяс.

— Что я должен был услышать? — вскинул голову Мага.

— Застрелился Мансур. Не выдержал, — без особого сочувствия пояснил боевик.

— Туда ему и дорога, — мрачно сказал Магомедов. — Мне сосунки не нужны, только мужчины.

— Молодой он был просто. Близко к себе всё держал, — потупил взгляд Ильяс.

— Молодой — не молодой! Какая разница! На войне не по паспорту — по делам судят.

В джинсах, кроме связки ключей и носового платка, оказался бумажник из коричневой, напоминающей крокодиловую, кожи. Денег там не было. Зато нашлось несколько пластиковых карточек, очевидно, банковских (такие Хаким-бей видел в кино) и пластиковый же документ с цветной фотографией.

— Российская Федерация. Водительское удостоверение, — прочитал Хаким-бей с удивлением. — Липатов Андрей Петрович, место рождения... Санкт-Петербург.

— Санкт-Петербург? — вскинулся Ильяс, явно не знакомый ни с историей, ни с географией. — Это где?

— Далеко. Очень далеко отсюда, — задумчиво произнёс Магомедов.

Если с Российской Федерацией всё было более-менее понятно, остальное вызывало массу вопросов. Но любопытство сгубило кошку. Так говорят русские, и они правы. Не стоит уподобляться этому глупому животному.

Главное поймать беглеца, а там, глядишь, он и сам всё расскажет. Если, конечно, останется в живых.

Интересно, насколько умны профессорские "собачки"?

22

Эту ночь Липатов спал, не проснувшись ни разу.

Разлепив утром глаза, он удивился такому крепкому сну, ощущая себя отдохнувшим и лёгким. Даже чувство голода и жажды как будто отступили.

И с желудком всё было на удивление в порядке.

К тому же появилась слабая надежда, что ему удалось оторваться от преследователей, пришло ощущение удовлетворения собой: он смог продержаться больше суток, тогда как Илью поймали в первый же вечер.

"Подкрепившись" смородиной, Андрей вновь пошёл через чащу, уже не так торопливо, как в первый день. Сейчас он думал о том, что необходимо найти какую-то еду и воду. В противном случае его запала надолго не хватит.

Он продолжал слушать лес, но, к глубочайшему своему удовлетворению, слышал лишь перепевы птиц, да перестукивания дятлов.

Запах дымка пришёл неожиданно.

В лесу, где, казалось, не ступала нога человека, этот посторонний запах слышен далеко.

Липатов присел на правое колено, взял автомат наизготовку, сняв с предохранителя, передёрнув затвор. Как зверь он втягивал трепещущими ноздрями воздух, пытаясь определить, откуда пахнет дымком.

Осторожно, шаг за шагом, начал продвигаться вперёд, не меняя прежнего направления.

Запах дыма становился всё ощутимее, и Андрей сделал вывод, что идёт правильно. Он ещё больше замедлил движение, подолгу стоя за деревьями, чутко ловя каждый звук. Где-то впереди трещали потревоженные сороки.

Кто-то там есть...

И это не зверь. Разжигать костры они не умеют.

Это люди. Скорее всего, враги.

Липатов вдруг подумал, что человек, оказавшись в такой ситуации, как он, становится крайне недоверчив. Если, конечно, он не непроходимый тупица. Осторожный человек сначала наблюдает за незнакомцами, пытается определить, насколько они опасны, а уж потом принимает какое-то решение.

Что ждёт его там, откуда веет дымком?

Деревья, как назло, стоят частоколом, да ещё кусты ...

С другой стороны, это помогает ему самому оставаться незамеченным и подойти как можно ближе.

Уже виден сизый дымок, плывущий между деревьев.

Рядом...

Уже рядом...

Они открылись метров с десяти. Позиция Андрея была идеальной — растущая почти от корня "рогаткой" берёза. Очень удобно положить автомат.

Они сидели вокруг костерка, разогревая говяжью тушёнку в банках. Этот запах Андрей почувствовал не сразу, а только подойдя совсем близко.

Ах, какой это был запах, какой аромат для изголодавшегося беглеца!

Всех троих Липатов узнал сразу. Среди них был тот рыжебородый, что ударил его в городе прикладом в грудь, а возле машины пнул в живот. Казалось, сама судьба свела их здесь и сейчас.

Получается, что он сам зашёл преследователям в тыл. Неужели он более суток ходит по лесу кругами?! Не может быть! Наверное, всё-таки преследователи шли каким-то своим маршрутом и добрались сюда гораздо быстрее, чем он.

Убедившись, что бородачей только трое, никто не отошёл по нужде, Андрей решил — пора. Пусть охотники сами станут добычей.

Первым в прицел он поймал рыжебородого.

Грохнули две короткие очереди.

Пули прошили правый бок рыжебородого и спины двух других бородачей. Несколько пуль угодили в костёр, разметав его, выбив из толстых веток тучку золы.

Подскочив ближе, Липатов одиночными выстрелами добил дёргающихся в агонии кавказцев и повернулся к рыжебородому.

Тот лежал на спине, скривившись от боли. Из правого уголка рта по рыжей бороде куда-то за ухо текла тонкая струйка крови.

— Ну, что, кто "свинья рюсскый"? — подражая чужому акценту, спросил Андрей.

— Не стреляй, Мажор... — вытолкнул из себя вместе с кровью рыжебородый.

— Жить хочешь? — понимающе, с издёвкой спросил Липатов.

Кавказец слабо кивнул.

Он на что-то надеялся. На что? Неужели на доброту того, над кем издевался и по чью душу был послан?

— Отжил ты своё, сука! — Плотно сжав губы и недобро прищурившись, Андрей нажал на спусковой крючок.