Они одним махом решили все вопросы, которые мучали мага и ему самому осталось только забрать у них свои деньги. Несколько секунд на размышление и вот он уже знает, что и как сделать. Разбойники— туземцы, такие же, как и те, что оставляли в подворотнях для него свои кошельки...

Оставалось только сделать так, чтоб они же помогли ему и вынести добычу из банка так, чтоб на него не пало подозрение здешних стражников. Прат сжал в кулаке зажигалку. Одна из масок повернулась к застывшим людям, выбрала его взглядом.

— Эй ты! Бери сумки...

Прат выпустил из кулака пластиковый цилиндрик и тот в тишине грохнулся о каменный пол.

— Я?

— Да. Ты. Живее!

Маг с радостью подхватил подарки Судьбы и шагнул из зала, где остались люди с поднятыми над головой руками. Волшебство страха, волшебство опасного оружия заставляло их держаться так, словно это он применил самую действенную магию. Люди этого мира оказались слабыми.

Дверь снова открылась сама собой. Внизу, перед ступенями, стояла повозка с распахнутыми дверями.

— Быстрее. Бегом...

Подталкиваемый в спину Прат уселся в неё, и та через мгновение сорвалась с места, унося его и разбойников от неприятностей. Туземцы радостно гомонили, не обращая внимания на Прата, а маг вертел головой с интересом разглядывая все то, что мелькало по сторонам — машины, дома, людей, улицы и переулки...

Все шло даже лучше, чем он мог предполагать! Ростовщики поделились с ним деньгами, вот они у него в руках, но имелся один нюанс, о котором не следовало забывать. Сейчас, если опять же верить волшебному ящику, должны примчаться стражники и начнется погоня со стрельбой. Вот во всем этом Прат бы участвовать не хотел. Сколько раз в доме Трая он видел, как в такой погоне повозки сталкивались друг с другом, взрывались, калечили туземцев... Нет. Это определенно лишнее.

Машина повернула раз, другой, резко сбросила скорость и влилась в поток спешащих автомобилей.

— Не бойся, папаша! — повернулся к магу один из разбойников. — Нам лишней крови не нужно. Целым останешься!

— Не сомневаюсь,— отозвался Прат, пуская в ход очередную порцию магии. — Остановитесь тут...

Машина резко встала. Разбойники одеревенело качнулись. Они сидели как парализованные или заснувшие, не в состоянии не только помешать, но даже сказать что-то. Совершенно не заботясь о том, что будет дальше, невольный участник ограбления на несколько мгновений задумался — какую сумку взять? Или взять сразу две? Ведь две сумки — это сразу вдвое больше денег, но он обуздал свою жадность. Тащить сразу две тяжелые сумки неудобно, а денег он себе еще раздобудет. Тут, оказывается, с этим просто.

Подхватив одну, хлопнул дверцей.

— И забудьте про меня.

Секунду спустя машина рванулась прочь, а он, помахивая свой ношей, пошел к отелю. Вокруг шумел незнакомый, но уже не такой страшный город, полный неизведанных, но неопасных чудес, шли люди...

Жизнь в этом мире определено начинала налаживаться.

27.

Больше всего сейчас профессора Бахтара раздражал запах перегоревшего железа Противная вонь долетала даже сюда, в закрытую и поднятую над площадкой кабину, заставлял морщиться и вызывая желание как следует прочихаться.

Сколько ни старались уборщики, сколько не чистили они площадку, а все равно до конца запах гари не выветрился. Профессор поморщился в очередной раз и подумал, что хорошо бы, чтоб этот запах также не нравился мышам с крысами и чтоб эти твари, хоть и косвенно, но виновные в том, что столько оборудования пошло под списание, исчезли куда-нибудь из лаборатории.

Не хватало еще забот снова приглашать тех ребят, что считай, шутя, развалили приёмную камеру установки.

Вспомнив недавно творившийся на площадке кавардак, профессор невольно улыбнулся. Развалить-то развалили, но ведь и какую информацию позволили собрать! Хоть в соавторы таких записывай. Наверняка ведь есть у них бригадир... Надо будет узнать, кстати, как зовут. Где-нибудь пошучу...

От нетерпения профессор встал на носки и снова опустился. Внизу, на площадке, сновали лаборанты, расставляя датчики.

Профессор нетерпеливо вздохнул. Очень, очень многого ждал он от сегодняшнего эксперимента.

Эти дни пришлось много думать над тем, что все-таки произошло в прошлый раз и теперь Бахтар склонялся к мысли, что телепортация в тот раз все-таки состоялась.

Как ни крутил он свою теорию, а выходило именно так. А как иначе смогли выцарапать человека из Сибири? Хотя, конечно, одежда у того подходила больше для юга, но СССР страна огромная...

Может быть, кстати, его вытащило прямо из лаборатории? А что? Очень может быть — подошел к установке, его и затянуло.

Профессор был далек от мысли, что все это было затеяно для того, чтоб забросить сюда одного шпиона. Скорее всего что-то из его манипуляций с приборами, наложилось на действие установки у русских и получилось то, что получилось. А попавший сюда человек — просто жертва обстоятельств. Никакой он не шпион, никто его в США не забрасывал и не давал никаких заданий. Не повезло бедолаге.

Профессор посмотрел вниз. Там работа уже близилась к концу.

Вон, кстати, его техники по площадке бегают. Забрось такого в Сибирь, так тот перепугается до полусмерти и сбежит куда-нибудь, спрячется, и найди его там... Такого, конечно же, быстро поймают — ни языков не знает, ни страны, а вот серьезный русский ученый у них в штатах мог бы и потеряться— наверняка ведь образованный, английский знает...

Ничего, ничего. Сегодня его любопытство будет удовлетворено. Параметры настройки установки оказались записанными и теперь колода перфокарт лежала на вычислительной машине, чтоб задать тот режим, что возник в тот злосчастный момент. Возможно им повезет и они снова подхватят в русском институте какого-нибудь ученого. В этот раз ему сбежать не дадут, вот об этом Полковник позаботился.

Насмотревшись на лаборантов, профессор посмотрел в другую сторону. Там стоял с десяток солдат с оружием, а их грозный вид должен был подействовать отрезвляюще на любого незваного гостя.

Профессор снова представил русского ученого на площадке.

Эта гипотеза, кстати, была для профессора не единственной. В запасе у изобретателя имелась еще одна, но он о ней старался не распространятся. Принятие её требовало большой гибкости ума...

Ладно... Время все расставит по своим местам. Пора было начинать.

28.

Прата продолжали искать, но поиски не приводили к успеху.

В первую очередь успех не приходил от того, что преследователи никак не могли отыскать мир, в котором сгинул их недавний соперник.

Они искали, искали, искали, но безуспешно.

С каждым разом, с каждой неудачей, им все более и более становилось не по себе. Они не признавались друг другу, но обоим казалось, что затаившийся неизвестно где враг прикрылся какой-нибудь шапкой-невидимкой и с занесенным кинжалом подкрадывается все ближе и ближе... И ладно бы с кинжалом! С кинжалом можно справиться. А вот если с каким-то неизвестным заклинанием? Хватило же у него, получается, ума сбежать из самого неприятного положения, в котором мог очутиться маг, так что могло и хватить ума на то, чтоб подготовить для своих врагов добрую месть...

Песчаный круг, разделенный на несколько секторов, замер в неподвижности, но едва Пектор произнес заклинание, его поверхность вновь взбурлила.

Поднятые из небытия силы фонтанчиками вздымали песок. Под успокаивающими взмахами рук тот то становился гладким, то снова вскипал и даже менял цвет. Цансалан смотрел на это и не лез под руку. Мастер не хуже него работает, так ему мешать не надо. Однако у всего есть конец. Даже у терпения.

— Ну? — наконец не выдержал маг. — Что там?

Пектор неопределенно пожал плечами.

— В известных нам мирах его нет. Очень похоже, что он провалился в такое место, куда никто еще не заглядывал.

— Новый мир? — с сомнением сказал Цансалан. — Еще один?

Товарищ ничего не сказал, и тогда маг ответил сам себе.

— Похоже, что так и есть...

— И как же мы его туда закинули, если сами понять не можем где он?

Цансалан пожал плечами.

— Не знаю. Возможно, что просто так туда не попадешь. Надо дожидаться, что кто-то из того мира попробует открыть дверь в наш... Слышал я о таком.

Пектор посмотрел на стол. Там все оставалось по прежнему— бурлил и менял цвета песок.

— Получается, в тот раз нам повезло?

— Или не повезло...

Руки мага продолжали плести заклинание поиска и поэтому договорить он не успел. Новый мир сам дал о себе знать и выхватил их к себе...

Все произошло мгновенно.

Только что рядом была каменная кладка башни и вот — новый мир. Глаз моргнул и все изменилось.

Это было нечто, что ни один ни второй никогда не видели и не могли даже представить. Приходилось им попадать в разные миры, оказываться среди гор, лесов и даже как-то Цансалан попал в море, но такое они видели впервые. Не горы, не море и даже не кровожадные чудовища...

Когда туман рассеялся, они увидели, что стоят на помосте, огражденном металлической сеткой, словно скот, приготовленный на продажу. Сама сетка стояла посреди зала, заставленного какими-то не то шкафами, не то сундуками. Зал оказался велик — никак не меньше сотни шагов. На дальнем его конце возвышался, вырастающий из стены выступ из прозрачного стекла. Там виднелись несколько вполне человеческих фигур, облаченных в белые одежды.

Едва они разглядели эти подробности, как воздух прорезал визгливый металлический вопль. Пектор вздрогнул. Так могло визжать только какое-нибудь оголодавшее чудовище, соскучившееся по теплой человеческой крови. Маги переглянулись, не скрывая недоумения.

— Где мы?

— Не знаю, но почему-то мне кажется, что нам в этот раз повезло также, как и Прату...

Цансалан с любопытством разглядывал частичку нового мира, когда к нему откуда-то сбоку бросились двое. Явно встревоженные, они что-то вопили. Что там у них было на уме, он разбираться не стал — ударил заклинанием. Туземцы повалились, только это мало что изменило. Невидимый зверь продолжал вопить и его вопли перекрывали крики людей.

Маги вертели головами, стараясь понять опасности нового мира.

Десятка мгновений оказалось достаточно, чтоб уяснить главное. Этот мир оказался миром железа. Оно было везде — на стенах, на потолке и только пол устилали каменные плиты. Цансалан прощупал мир на предмет магии в нем и удивился.

— Магии нет. Неужели мы нашли еще одно Бессилие?

Отпор туземцев не остановил. Несколько человек, перебивая друг друга, кричали что-то непонятное, тянули к ним руки. Цансалан потратил немного маги, чтоб понять их.

— Они требуют, чтоб мы убрались отсюда.

— Требуют? — удивился такой наглости Пектор. — Они осмеливаются что-то требовать у нас?

— Требуют...

— Я их убью!

— Успеем еще. Сделаем свои дела и убьём.

Он с интересом разглядывал стены.

— А ведь, похоже, это действительно тот мир, в который залетел Прат.

Лицо Цансалана покривилось.

— Тем более незачем тут задерживаться.

Он взмахнул посохом с накопителем, погружая туземцев в сон. С магией не спорят. Тем более в мире, где её практически нет. Людишки упали и в наступившей тишине что-то звенело, как будто за металлическими стенами собралось несколько зверей с колокольчиками на шее.

Около двери они оглянулись с одинаковым выражением лица "Сжечь бы все тут..." но пока это желание было из разряда неосуществимых. Ни один из них не стал бы тратить силы на месть хоть и наглым, но безобидным туземцам, когда где-то тут прятался старый, проверенный враг.

Тот запас магии, что оставался у них, следовало беречь— найти её в этом мире оказалось невозможно. Мир оказался хуже, чем можно было предположить. В Бессилие, да и в других магических мирах жили нормальные люди, а тут... Не жизнь тут была, а головоломка. Цансалан подумал, что, возможно даже лучше, что Прат попал именно сюда — нормальному среди этих сумасшедших никак не выжить.

Отводя глаза встречным туземцам, они вышли за ворота...

...То, что лежало перед ним было дорогой. Не такой как у них, но — дорогой. И какой дорогой! Наверняка получше любого из королевских трактов. Темно-серая, гладкая, расчерченная белым пунктиром, без ям и выбоин, без навозных кучек, она простиралась в обе стороны до самого края земли. Точнее в одну сторону она и правда уходила за горизонт, а в другую— вкатывалась в зелень какого-то здешнего леса. В их мире таких дорог еще не бывало — на ней спокойно могли разъехаться сразу несколько повозок!

— Наверное тут половина туземцев занимается тем, что строит дороги...

— Зачем им столько дорог?

— Торгуют, путешествуют...

Они переглянулись, понимая, что сейчас могут только гадать.

— Значит им тут есть чем торговать... Как-нибудь потом, можно будет предложить какому-нибудь из королей взять отсюда рабов для того, чтоб построить такие дороги и у нас.

Глядя, как по гладкой серой ленте несутся блестящие разноцветные повозки, Цансалан подумал из-за чего это они несутся с такой скоростью. Всадники, если б поскакали во след, вряд ли бы догнали их. Повозки казалось не ехали, а низко летели. Скорость была такова, словно кто-то могучий столкнул их с высоченной горы или...

-Тут может быть два объяснения, — прервал его размышления Пектор, задумавшийся о том же. — Или эти повозки сбрасывают с какой-то возвышенности или в них запряжено несколько лошадей, сделанных местными магами невидимыми для нас.

-Тут нет магии, — напомнил Цансалан, — а значит нет и магов...

— А ты видишь где-то рядом достаточно высокую гору, чтоб спускать с неё эти повозки?

Цансалан не ответил — нечего было отвечать.

— Значит тут есть что-то третье.

-Тут может быть и четвертое, и пятое. Мы еще успеем разобраться во всем этом. Теперь это наш мир!

— Не совсем... Не забывай зачем мы сюда пришли и как оказались... Это больше похоже на изделия с Островов...

Пектор поморщился.

— Отщепенцы?

— Они. Может быть не так уж они и неправы? Возможно в этом мире Наука и Магия как-то смыкаются...

За стеной деревьев, окружавших, здание обнаружился город. Необычные дома, высокие, яркие, блестящие как сосульки под солнцем. Этот мир не особенно-то их и интересовал. С ним можно будет разобраться когда-нибудь потом. Сейчас главным было отыскать тут нужного человека.

— Нам туда...

Пектор развернулся, показывая в нужную сторону.

И они пошли.

Все искусство поиска человека в любом из миров заключалось в том, чтоб не терять связи с ним. Он ощущался как зовущая к себе точка этого мира. Словно лучик тепла шел от сосланного сюда мага, и они чувствовали этот луч.

29.

Прат сидел в комнате и рассматривал привалившее ему богатство.

Он пока еще не ощутил размеров своих возможностей. Много это или мало. С золотом все было бы понятнее. Его тяжесть уже сама по себе была понятной ценностью, но эти бумаги? Пусть сумка почти неподъемна, но всю тяжесть её давала бумага... Сумку распирали пачки денег, перевязанные бумажными ленточками.