Случай из практики. Цветок пустыни

Данна Ара пожевала сухими губами, потом сказала:

— Я не знаю точно. Никто не знает. Те, кто видел это своими глазами, давно умерли... кроме таких, как я. Но от прабабки до меня дошел рассказ: Ирдаль вызвал духа. Не знаю, джанная или еще какого-то, их ведь больше, чем звезд на небе... Наверно, он хотел заставить призванного убить рашудана, разметать его стражу, а потом сел бы на золотой трон по праву победителя. Только духам нужно платить, и золото и самоцветные каменья для этого не годятся... — Данна Ара перевела дыхание. — К чему им драгоценности? Они сами могут насобирать, сколько захочется!

Я вспомнил Лалиру и кивнул.

— Значит, платить Ирдаль должен был кровью. Или жизнью, — спокойно сказала Фергия. Мне почудился странный синеватый огонек в ее глазах. — Но вряд ли он отдал бы свою, не так ли? Он ведь рассчитывал править долго и счастливо!

— Именно, — старуха подбросила топлива в очаг. — Ирдалла — сестра-близнец, у них одна кровь на двоих...

— Так он хотел обмануть духа! — схватился я за голову.

— Наверно, они придумали это вдвоем, только Ирдалла вовремя сообразила, что кровью дело не обойдется, — сказала Фергия. — И сбежала. Если, как ты говоришь, шади, она переодевалась мужчиной, ее не сразу обнаружили. А пробраться в порт не так сложно. Как уж она стала невольницей, трудно сказать, но... Может, и добровольно. Вроде бы дух не может пожрать того, у кого есть хозяин?

— Этого я не знаю, — вздохнула Данна Ара. — Только одно: Ирдалла сбежала, убоявшись уготованной ей участи, а Ирдаль погиб страшной смертью.

— Не сомневаюсь... — пробормотал я. — Если пообещать духу чью-то жизнь, а потом не выполнить сделку, он заберет тебя. Ему все равно, какие там у тебя... обстоятельства.

— Именно так. От него одна голова и осталась. Та, которую потом подняли над воротами, — сказала старуха. — В доме нашли письма... Много разных писем. По ним поняли — он злоумышлял против рашудана, а чародеи учуяли, что дело не обошлось без злого духа. Вот тогда Ирдаля и назвали отступником и сделали вид, будто сами разведали злодеяние и казнили его... Хорошо, что моя прабабка к тому времени уже родила мою бабку в Данмаре!

— А муж-то и его родня не шипели, мол, не в их породу удалась? — без тени улыбки спросила Фергия.

— Им столько денег досталось, что они зашили рты, — с достоинством ответила Данна Ара. — Тем более, как ты говоришь, многие адмарцы похожи, поди угадай, чье семя? Да еще девчонка, не наследник! Отдал замуж, и дело с концом... Ну а потом прабабка мальчишек нарожала, и как-то всё позабылось...

— А Ирдалла, значит, растворилась на просторах океана, — сказал я. — И именно в нее вы, Фергия, удались лицом, а может, отчасти и магическим даром.

— Вполне вероятно, — пожала она плечами. — Теперь поди разбери! Повторю вкратце самое главное: Ирдаль, очевидно, решил схитрить и расплатиться с духом за серьезное деяние родной сестрой. Сестра оказалась не промах и вовремя смылась с этого благословенного берега, а Ирдаль погиб и был посмертно осужден. Во мне течет кровь Ирдаллы, я встретилась с крылатым, то бишь Вейришем... Но дальше-то что?!

— А что Уммаль говорил? — спросила Данна Ара.

— Кровь отступника откроет путь. Кровь крылатого закроет врата, — повторил я. Сложно не запомнить такую простую фразу. — Что это за путь и врата?

— У меня есть толкование, но оно вам не понравится, — ухмыльнулась Фергия, дождалась внимания и сказала: — Кровь Ирдаллы — кровь ее брата — открыла дорогу независимым магам. Семейство Нарен и так было сильным, но только после появления Ирдаллы, вернее, ее потомства, наши способности стабилизировались, если можно так выразиться. А вот с вратами сложнее... Может, это лаз, через который в наш мир просовывается тот голодный дух?

Старая ведунья покачала головой:

— Не угадаешь, нечего и пытаться. Когда время придет — поймешь, как с кровью...

— Что ж, подождем, — согласилась Фергия, глядя на выкипающий ойф. — Шади, ты не забыла о...

В ответ Данна Ара выругалась так, что я чуть было не покраснел, и сняла ойфари с огня.

— Пережгла, — с сожалением произнесла она, принюхавшись.

— А у нас в Арастене в ойфанах иногда нарочно подают такой, — тут же сказала Фергия. — Вроде бы привкус особенный, необычная кислинка... Можно еще добавить соли и сока алима... вроде у меня в мешке завалялся один. Вот, точно! Держи, почтенная, попробуй, вдруг придется по нраву?

— Не в моем возрасте менять привычки, — проворчала Данна Ара, но последовала ее совету. Ну и я тоже — куда мне было деваться? — И правда, необычно... Напомнило о чем-то... не знаю даже, о чем, так давно это случилось. Знаю только, что было хорошо...

Она умолкла, а Фергия принялась жестами показывать мне что-то, но я и так понял: старая ведунья выпила хорошего ойфа, но еще одно ее желание осталось не исполненным. И, в сущности, это было не так уж много после всего, что она нам рассказала!

Я посмотрел на Фергию, попытался изобразить ладонями крылья и кивнул на старуху. Кажется, она поняла...

До заката оставалось не так уж много, до темноты — чуть дольше, но мы провели это время с пользой: выспрашивали Данна Ару о прежних временах, о похождениях ее юности, о людях, которых она любила, но оставила за бортом своего корабля, едва лишь поняв, что они значат для нее слишком много...

Наверно, покинутые друзья и подруги вспоминали ее: кто с тоской, а кто и со злостью... Данна Аре важнее было то, что они остались живы. Или погибли, но не по ее вине, а по своей собственной.

— Солнце садится, — сказала наконец Фергия, встав и отодвинув занавеску. — И облака снова, будто хвосты джанная, как тут говорят. Никто не заметит, Вейриш.

Я кивнул, поднялся на ноги и потянулся всем телом.

— Пойдем, почтенная, — сказал я старухе, и та вдруг заморгала, будто не понимала, о чем ей говорят. — Ты ведь хотела посмотреть на землю из поднебесья, а сегодня такой красивый закат...

— Жалко, я не захватила свой любимый коврик, но ничего, есть же отрез шерсти! — встряла Фергия. — Понимаешь, шади, дракон — он очень жесткий. Без седла на нем летать — сущая пытка!

Я мог бы сказать, что каблуки ее сапог, вонзающиеся мне меж ребер — тоже пытка, но не счел уместным устраивать перепалку здесь и сейчас. Выскажусь после.

— Смеетесь, что ли? — как-то неуверенно выговорила Данна Ара, но Фергия потянула ее за руку, и старуха встала и вслед за нами вышла из пещерки, в которой провела много лет.

Вечер был изумительно хорош. Давно я не видел такого дивного заката и пожалел еще: Аю нет со мной! Потом подумал: она всегда со мной, а этих закатов у нас будут еще сотни и тысячи, и я не стану больше сидеть дома и отращивать брюхо...

На берегу уже сгущались синие сумерки, вряд ли нас могли рассмотреть оттуда, и Фергия сказала негромко:

— Пора, Вейриш.

Я отошел немного в сторону, чтобы не задеть женщин: мне едва хватило места на островке, чтобы превратиться, и то хвост оказался в воде.

— Забирайся, шади, — любезно предложила Фергия, первой вскарабкавшись по подставленному крылу и уже привычно устроившись у меня на спине. — Подать тебе руку?

— Сама справлюсь! — ожила Данна Ара.

Правда, не полезла сразу наверх, сперва потрогала мою лапу, коготь размером с нее самое, погладила чешую, крыло, рассмотрела морду — я опустил голову и старался дышать в сторону, чтобы не обжечь, — и потом только взобралась мне на спину с завидной для своего возраста ловкостью. Наверно, когда-то она так же бегала по качкой палубе и лазила по вантам...

Я почувствовал условленный тычок в бок и взмыл в небо, надеясь, что Фергия не позволит старухе упасть. Как же, упала бы она, вцепилась ногами, как в необъезженного коня!

Мои всадницы визжали на два голоса, когда я поднялся к самым облакам, а потом рухнул вниз, к воде, и крылья мои подняли тучу брызг, и снова, и снова...

"Если сегодня рыбаки смотрели в небо, может, решат, что у них будет удачный лов? — пришло мне на ум. — А если нет... Разве я виноват? Не я же придумал эту примету, не я пригоняю рыбу к нашим берегам!"

Мои всадницы больше не визжали. Я ощутил легкое касание — нужно возвращаться, — и повернул к островку. Стемнело, как обычно темнеет в наших краях — быстро и неотвратимо. Когда я приземлился, уже виден был серп луны и частые звезды.

Фергия слезала как-то слишком долго, и я повернул голову посмотреть, почему она мешкает. Оказалось — спускает Данна Ару на руках, а это не так-то просто, мое крыло ведь не лестница...

— Что с ней? — шепотом спросил я, когда Фергия уложила старуху на песок, а я снова стал человеком. Впрочем, я мог бы и не спрашивать. — Значит... прямо в небе?

— Да. Когда вы влетели в то багряное с золотом облако, — ответила она. — Было так красиво, что даже у меня дух захватило, а Данна Ара... сердце остановилось. Я держала ее, я почувствовала — раз! — и биение прекратилось.

— И вы ничего не...

— Нет, — Фергия посмотрела мне в глаза. — Сложно, знаете ли, возвращать человека к жизни, находясь на спине летящего дракона. Да и ни к чему это было. Данна Ара выполнила свое предназначение. И получила то, чего желала.

— Нужно похоронить ее, как подобает, — сказал я, глядя на заострившийся, какой-то птичий профиль, полупрозрачные веки старой женщины.

— Так мы и сделаем, — кивнула Фергия и с головой накрыла Данна Ару все той же злосчастной тканью. Спасибо, это была не синяя шерсть, я о ней даже слышать не мог. — В ее хозяйстве почти ничего нет, ну и ладно... Только лодку подальше отведу, чтобы не сгорела. Хорошая посудина, пригодится еще. Садитесь, а то с вашим собачьим способом плавания долго нагонять будете!

Я не сразу понял, что она имеет в виду, потом сообразил — огненное погребение, конечно же. Бедняки редко так хоронят своих, потому что топлива для костра нужно слишком много. Чаще заваливают камнями или отдают морю, но...

— Мне помочь? — только и спросил я.

— Думаю, сама справлюсь, — вздохнула Фергия. — Но вы поддержите, если не выйдет, хорошо? После сегодняшнего я в себе не очень уверена.

"Я в себе не очень уверена" от представительницы семейства Нарен звучало так... так трогательно, что я даже ничего не сказал в ответ.

Сама Фергия плавала, словно молодой дельфин: вот только нырнула — и уже схватилась за борт лодки. Я схватил волшебницу за шиворот и вынул из воды.

Фергия не обиделась, улыбнулась благодарно, перевела дыхание, отряхнулась и уставилась на островок, где Данна Ара провела долгие годы.

— Ты жила ярко, — негромко произнесла она, — так же теперь и гори...

Я и не помнил подобных слов... Хотя, кажется, слышал их давным-давно, когда хоронили дальнего родственника, а я был совсем юным. Почему же я забыл, а человек помнит? Не проклятие тому виной!

Синее пламя встало над островком, и мне почудилось, будто в темное небо прянула огромная птица — взмахнула призрачными крыльями и растворилась среди звезд...

— Прощай, — сказала ей вслед Фергия и без сил опустилась на банку. — Гребите к берегу, Вейриш. И не говорите, что не умеете!

— Не умею, но попробую, — мрачно ответил я и взялся за весла. Не так-то это просто, как выглядит со стороны. — А вы что так угрюмы?

— Просто думаю: каково это: всю жизнь дожидаться единственной встречи, — задумчиво ответила Фергия. — Не зная, с кем, не зная, когда она состоится...

— Это жестоко, — сказал я и уловил наконец ритм, в котором нужно было грести, чтобы одолеть волну.

— Вот именно. Но Данна Ара прожила долгую жизнь, а в итоге получила то, о чем мечтала, — Фергия неотрывно смотрела в звездное небо. — Это не так уж и мало, как думаете?

— Я ничего не думаю. Я пытаюсь понять: почему она, праправнучка Ирдаля, заполучила это проклятие? Или заклятие, не разберешь! Почему не дочь той шуудэ, не внучка?

— На все воля... кого-то, — развела руками Фергия. — Наверно, великого мироздания, а оно... гм... не очень быстро соображает. Иначе ваша миссия досталась бы Гаррешу — он умный, и связи у него имеются!

Честное слово, не знаю, как я удержался, чтобы не двинуть ее веслом по голове.

8.

Время шло, а новостей от дяди Гарреша всё не было: не иначе, он забрел в такую глушь, что деревянная птичка Фергии с запиской не могла туда добраться. Много ли надо такой безделушке: обледенеют резные крылышки, и она упадет, или подхватит вихрем и ударит о скалу — одни щепки останутся...

Мысли о том, что дядя тоже мог пасть жертвой семейного проклятия, я гнал от себя изо всех сил. Он ведь не большой любитель летать, я упоминал уже. Дядя предпочитает оставаться человеком, даже если проще было бы превратиться и... не знаю, развести большой огонь и отогнать хищников или напугать каких-нибудь недружелюбных дикарей. Но нет, он предпочитал преодолевать такого рода сложности исключительно с помощью смекалки. Не нужно много ума, чтобы превратиться в огромное чудовище, а вот поди уговори воинственных людей, которые и языка твоего, скорее всего, не знают, вести себя гостеприимно! Боюсь, мне такое не по силам.

Зато мне было вполне по силам вылетать по утрам вместе с Аю, как много лет назад. Не каждый день, только когда она говорила, что сегодня мне ничто не грозит, но мне показалось, что неделя за неделей опасных дней становилось все меньше, словно... Словно своими крыльями я рвал стянувшуюся над Адмаром колдовскую сеть!

Рыбаки, которых я изредка видел на базаре, кланялись мне, как рашудану, и молчали. Я с ними тоже не заговаривал, незачем было. Тем утром, когда я с трудом догреб до берега и выволок из лодки Фергию — ее шатало на ходу, — они ни о чем не спросили. Только старший осведомился, всё ли в порядке с почтенной Данна Арой, а когда я опустил голову, только кивнул. Другие помрачнели — наверняка подумали, что теперь, когда видящей духов нет больше, искать рыбу станет сложнее, но тоже промолчали.

Увы, в ловле я им помочь никак не мог... Вернее, так я думал до тех пор, покуда не разглядел с высоты большой косяк рыбы и не последовал за ним. Попытался даже поймать хоть рыбешку, но не вышло — они были мелковаты для моих когтей. С тех пор я выискивал добычу намеренно и, похоже, рыбаки сообразили, что я не просто так кружусь над одним местом, а время от времени еще изображаю охотящуюся чайку. Конечно, от этого было больше брызг, чем толку, но, главное, они поняли моё послание: я не раз видел, как лодки движутся к тому месту, над которым я выписываю круги с самого рассвета.

Фергия объявлялась время от времени, чтобы воздать должное стряпне Фиридиз, пошептаться о чем-то с Аю, побывать в моей амме и воспользоваться услугами Бушана, великого умельца размять усталое тело и слепить заново, как новенькое, потом беззлобно обзывала меня бездельником и снова исчезала. Чем занималась, сказать сложно, я не слышал о новых свершениях Белой колдуньи. Разговоры о том, как она расчистила горло залива, посрамив чародеев рашудана, и даже, на радость владельцам, подняла галеры почти не пострадавшими, понемногу утихали. Если кто и ходил в Проклятый оазис за помощью, то помалкивал, а Фергия о клиентах не распространялась.