Иные миры Часть 3 Конец пути

— А случилось следующее, — Амарилла расправила платье и изящно закинула ногу на ногу, — ты попала в железную коробку блокирующую ментальные волны. Колебания атомов чистого железа создают определенный диссонанс и мешают нимфам использовать свои способности. На будущее запомни, что это касается только чистого железа, остальные металлы и сплавы опасности не представляют. Это настолько общеизвестный факт, что я крайне удивлена твоей неосведомленности. Итак, ты оказалась в ловушке, а для всех, кто с тобой связан, ты словно исчезла. Загрей почувствовал это самым первым, и буквально обезумел. Наш тонкий слух весьма чувствителен к низким вибрациям в голосе сатиров, так что всех моих эльфов с поляны как ветром сдуло. Я же умею создавать вокруг себя особый экран, блокирующий звуки, и именно на мою долю выпало счастье общаться с неадекватным сатиром. Хорошо еще твои друзья были тут и помогли нам в поиске общего языка. Так вот, насколько я могла понять из его бессвязных стенаний, он решил, что ты разорвала с ним связь. Когда я пыталась его образумить, объясняя, что связь не так уж просто разорвать, что это очень болезненно для обоих, что он бы почувствовал нечто большее, чем твое исчезновение из его сознания, он лишь тряс головой и говорил, что ваша связь непрочная, ты его не хочешь, а он не знает, что ему делать. В конце концов, он стукнул кулаком по столетнему дубу и чуть не вырвал его с корнем. А дуб этот, между прочим, вырос на моих глазах, и я даже успела к нему привязаться в некотором смысле. Понимаешь, куда я клоню, нет? В общем, мы решили, что дело может обернуться весьма серьезно, и Ингер исхитрился сунуть ему под нос пучок сон-травы. Спящего сатира мы перенесли в его деревянный домик, это далеко от поляны, и там он может беситься, сколько захочет, но я попросила Лию подежурить с ним на всякий случай. Потом прилетел Сократ с рассказом о том, что тебя увезли, и заявился Марьян с эльфами и Фирсом. Глаза б мои его не видели, но раз уж предложил помощь, пришлось его стерпеть. Дальнейшее тебе уже известно, но у меня к тебе есть всего один вопрос. Как нужно обращаться с сатиром, чтобы при исчезновении связи, он первым делом подумал о ее разрыве? Почему ему даже в голову не пришло найти другое объяснение?

Амарилла смотрела на меня, но я лишь ошеломленно хлопала ресницами.

— Не знаешь, — жестко резюмировала королева.— Я знаю Загрея с детства, и он всегда был немножко не уверен в себе, но такой реакции даже я не ожидала. Нимфа может вести себя с сатиром, как ей заблагорассудится — издеваться, насмехаться, заставлять чувствовать себя ничтожным, но она непременно должна заниматься с ним сексом, если хочет, чтобы Зов работал. Нимфе не нужно заботиться о чувствах сатира, но если контакт подобного рода налажен, сатир все равно будет чувствовать себя хорошо. Как бы он при этом не жаловался, какая злобная ему досталась нимфа, он все равно будет счастлив и полон оптимизма. Загрею не хватает опыта общения с другими сатирами, и он не понимает, что нужно сделать. Ты такая милая по сравнению с нимфами, которых я знала, и я уверена, что ты поймешь меня правильно.

— Но, — наконец мне удалось вставить хоть слово, — Сократ говорил, что не обязательно должен быть секс.

— Ну, во-первых, нимфа может довести, подверженных ее чарам созданий, до оргазма не шевельнув и пальцем. Во-вторых, Сократ о жизни знает только то, что говорю ему я, так что в будущем, я надеюсь, все вопросы ты сможешь задавать мне без посредников. В-третьих, Сократ еще дитя неразумное, сколько бы он не мнил себя взрослым, и делать сколько-нибудь весомые выводы на основе только его слов не стоит. — Амарилла устало потерла переносицу. — Я всегда хотела родить дочь, но цветочные эльфы не способны выбирать пол ребенка. Воспитывать нимфилима гораздо сложнее, чем нимфу. К нимфе понимание силы приходит само, нужно лишь объяснить ей, а нимфилиму почти все приходится показывать, и даже в этом случае нет стопроцентной уверенности, что он сможет это повторить. Сильных нимфилимов раз два и обчелся, а тем более чистокровных. Эта еще одна причина, почему мне бы хотелось, чтобы ты осталась здесь. Многие вещи я никогда не смогу объяснить детям, а ты — другое дело. Ну, да ладно, сейчас тебе стоит поговорить со своим сатиром. Понимаешь, о чем я? Вот увидишь, тебе самой станет легче.

— Что же мне делать? — я тряхнула головой, приводя мысли в порядок.

— Решить, — Амарилла встала со стула, и я последовала ее примеру. — Или тебе нужен этот сатир или ты прекращаешь играть с ним в "хочу — не хочу" и разрываешь связь. Запомни это нужно не только ему. В первую очередь это нужно тебе. Неправильные связи портят жизнь.

Да уж, за королевой цветочных эльфов можно было записывать. "Неправильные связи портят жизнь" — уж эту истину я точно усвоила.

Вздохнув, я кивнула Амарилле и побрела в сторону хижины Загрея. С момента слияния с ручьем я непостижимым образом начала с легкостью ориентироваться в этом лесу, и сейчас, прогуливаясь, я отчетливо ощущала, как тосковала по этим местам. Возможно, мне нужно чаще бывать здесь. Раньше я любила город, его геометричные здания, серые улицы, толпы людей, спешащих по своим делам, а теперь... Мне все больше кажется, что тот мир что-то во мне убивает, а здесь все становится легко. Даже расстояния здесь стали короче, словно не я шла в лес, а лес шел мне навстречу. Интересно цветочные эльфы чувствуют то же самое?

У домика Загрея с дерева спрыгнула Лия.

— Махистери, салви теи венире, ефферо.

Я поняла, что она рада меня видеть, и широко улыбнулась в ответ.

— А где Загрей?

— Сомнио ео, — и она показала на хижину.

— Ясно, — я потрепала ее по плечу, — можешь возвращаться на поляну. Я сама разберусь.

Лия кивнула и быстро зашагала в сторону поляны, а я, стараясь не шуметь, зашла в хижину.

Обстановка с моего последнего визита ничуть не изменилась. Деревянная мебель, пустые полки на стенах. Я заглянула в открытый сундук у стены — там была сложена пара штанов, халат, несколько чистых простыней и шерстяное одеяло. Провела пальцем по крышке, но пыли не было. Здесь явно побывала Леда. Только ее беспорядок бесит настолько, что она не может удержаться и не вытереть пыль. Я хихикнула, представляя, как остальные тащат ее на выход, а она упирается: "Я сейчас, только пыль вытру". Чистая простынь на матрасе тоже ее работа, я уверена. Со вздохом я присела на краешек и посмотрела на спящего Загрея. Даже сейчас он тревожно хмурился и вздрагивал, будто видел дурной сон.

Я положила руку ему на грудь и тихо прошептала:

— Проснись.

Длинные черные ресницы дрогнули. Словно сомневаясь в происходящем, Загрей сначала накрыл мою руку своей и только после этого открыл глаза.

— Ты вернулась? — прошептал он, и тут же взволнованно добавил. — Навсегда?

— Как ты мог подумать, что я тебя брошу?

Я нарочно сказала это мысленно, чтобы он убедился, что связь никуда не исчезла.

— Прости меня, — Загрей нервно сглотнул и отвернулся к стене, — я виноват. Ведь даже если бы ты разорвала нашу связь, я все равно хотел бы придти на помощь. А я сорвался. Мне казалось, что я всегда что-то делаю не так, а должен быть таким как тебе хочется...Ты говоришь сидеть, и я сижу. Я не должен задавать вопросов. Я даже не должен дожидаться твоих слов. Вот так должна была эта связь работать. Но я не смог.

— Знаешь, я как раз хотела поговорить с тобой о связи, — я закусила губу в попытках подобрать слова, но Загрей расценил паузу по-своему. Он резко сел, обеими руками прижимая мою ладонь к своей груди.

— Нет, прошу тебя, — от волнения от начал говорить вслух, и у меня по спине побежали мурашки, — не разрывай ее. Теперь я буду таким, как нужно. Я...

— Тише, — перебила я его, — теперь я буду такой, как нужно.

И я осторожно коснулась губами его губ. Моя рука обвилась вокруг его шеи, зарываясь в мягкие каштановые кудри. Я слышала, как резко участился его пульс, и дыхание стало судорожно частым.

Вдруг он выскользнул из моих объятий и покачал головой.

— Не нужно, — наконец выговорил он, — я и так твой. Тебе нет нужды делать то, чего ты не хочешь.

— Откуда знаешь, что не хочу? — я улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку.

— Я это всегда знал, — Загрей смущенно отвернулся. — Никогда нимфа не стала бы ждать так долго. Ты бы сделала это при первой возможности, а возможностей у нас было много. Ты пробудила зов, потому что у тебя не было другого выбора, а я единственный, кто оказался рядом. Я просто неподходящий для тебя сатир.

Я вздохнула.

— Ты прости меня. Наверное, я виновата в том, что ты не знал, как на самом деле важен для меня. Но теперь ты знаешь. И я должна, в конце концов, принимать себя такой, какая есть. А теперь, раз уж ты мой сатир, будь добр иди сюда.

Я подцепила пальцем его воротник и подтянула к себе, одновременно расстегивая пуговицы сверху вниз. Загрей широко распахнул глаза, не смея шевельнуться. Зрачки его расширились настолько, что заполнили собой почти всю радужку. Похоже, до него начала доходить серьезность моих намерений. Я справилась с пуговицами и распахнула рубашку, обнажая гладкую загорелую грудь с коричневыми изюминками сосков.

Загрей помог ей соскользнуть с плеч и откинулся назад, упираясь руками в матрас и глубоко дыша. Медленно я провела ладонью от пупка до шеи и, ощущая жар, исходящий от его кожи, и тело Загрея выгнулось дугой, а голова запрокинулась назад. Дойдя до шеи, моя рука вновь скользнула вниз и неспешно прошлась по кромке джинсов, периодически позволяя пальцам скользнуть за пояс, а после я одним движением расстегнула ширинку, открывая взору треугольник белых хлопковых трусов. Загрей взволнованно ахнул и снова сел прямо.

— Что такое? — удивилась я. — Твой хвост я уже видела. Или там есть еще что-то необычное?

— Я просто, — Загрей тряхнул головой, отбрасывая челку, — волнуюсь.

— А раньше не волновался?

— Волновался, но не так. Тогда я еще не терял тебя, а сейчас...Вдруг что-то будет не так и ты...

— Постой-ка, — до меня вдруг начало доходить, — ты что, делаешь это в первый раз?

Загрей кивнул, настороженно следя за моей реакцией.

— Почему я не догадалась раньше? — я раздосадовано потерла ладонями виски. — Неужели я, в самом деле, замечаю так мало?

— Ну что ты, — Загрей грустно усмехнулся, — ведь раньше я делал только то, чего ты от меня хотела. Сатиры для нимф идеальные любовники. Им не нужно ничего говорить. Я всегда буду таким как тебе надо. И в первый раз и в сто первый. Это заложено природой и от меня не зависит. Но сейчас я сам не свой. Я не знаю, чего ты хочешь. Не могу разобраться.

Я вздохнула. Амарилла была права — я совсем его замучила своим поведением.

— Не надо, — я заставила его посмотреть мне в глаза и четко произнесла, — я хочу тебя. Здесь. Сейчас. Просто потому что я — твоя нимфа.

Мои слова вызвали в нем дрожь. Я медленно приблизилась и шепнула на ухо:

— Снимай штаны.

Загрей удивленно заморгал, но без лишних слов встал и стащил с себя джинсы. Это было нетрудно, так как он предпочитал широкие штаны, позволяющие спрятать хвост. Оставшись в одних трусах, он вопросительно на меня посмотрел, но я покачала головой и выразительно кивнула на матрас.

— Дальше я сама.

Он послушно опустился рядом, а я, не удержавшись, схватила его за хвост и, намотав волосы на кулак, притянула к себе, впиваясь в теплые губы — все еще нежно, но, уже не оставляя недомолвок

Сначала неуверенно, а после с все большим пылом Загрей стал отвечать на поцелуй.

Я прижала его к себе, даже сквозь одежду ощущая жар его тела, скользя руками по гладкой коже, разминая мышцы и заставляя его извиваться от моих прикосновений. Мое сердце билось в бешеном ритме, кровь стучала в ушах, и я ощущала, что еще немного, и мое сознание уйдет в свободное плавание по волнам страсти, а мне не хотелось, чтобы это было похоже на ночь с Аланом. Нет уж, я предпочла бы запомнить, что я делала и как.

— Я не верю, что это происходит на самом деле, — прозвучал его голос в моей голове.

— Сейчас поверишь, — пообещала я и, чуть отстранив его, выскользнула из жарких объятий. Мне нужна была передышка, и я принялась медленно снимать с себя одежду. Когда на мне не осталось ничего, я несколько секунд, постояла так, наслаждаясь произведенным эффектом — если мне стриптиз позволил немножко остыть, то Загрей, напротив, тяжело дышал, сминая пальцами простынь, а возбужденная плоть так натянула хлопковую ткань трусов, что, казалось, готова их разорвать.

— Ложись на живот, — мысленно шепнула я, и он без колебаний сделал то, что сказано. Полюбовавшись гладкой линией спины, я отбросила в сторону длинный каштановый хвост и приспустила трусы, обнажая круглые ягодицы. Загрей заерзал, помогая мне снять их. Расчесав пальцами хвост, я просунула ладошку между ног, раздвигая их и лаская внутреннюю поверхность бедер, постепенно двигаясь все выше и выше. От моих ладоней исходила энергия, я чувствовала ее покалывание на кончиках пальцев и нарочно просунула руку еще чуть глубже. Загрей издал полустон — полурык, сжимая кулаки и выгибая спину.

— Хватит, — попросил он, — это лишает меня рассудка.

Тогда я сжала руками ягодицы, и он задергался, пытаясь перевернуться.

Я позволила ему это сделать, и в ту же секунду он оказался сверху, навалившись на меня всем телом.

— Теперь моя очередь, — это было сказано вслух, и его голос откликнулся волнующей вибрацией где-то у меня внутри.

Загрей принялся выводить языком узоры по моему телу, и кожа вспыхивала от его прикосновений. Каждый раз он без труда находил самые чувствительные места и заставлял меня стонать и дергаться от желания.

— Сейчас, — мой голос звучал совсем хрипло, — давай.

— Как прикажет моя нимфа, — шепнул он и вошел в меня.

Я обхватила его ногами, заставляя проникнуть глубже, и Загрей задвигался, выбирая правильный темп.

— Да! — я впилась ногтями в его плечи, и он стал двигаться резче, достигая чувствительной точки внутри меня. Почти больно и невыносимо приятно одновременно. Еще несколько толчков и я задергалась в оргазмическом спазме, выгибаясь и крича. Мир вокруг стал ослепительно белым, и на мгновение мне показалось, что я ослепла.

Несколько минут я глубоко дышала, приходя в себя и не решаясь открыть глаза.

— Ну, как? — даже произнесенная мысленно эта фраза выдавала его волнение.

Он провел рукой по моему животу, и я, повернувшись, открыла глаза.

— Великолепно, — я прижалась к нему и обнаружила, что он все такой же твердый как раньше. — А что с тобой? Ты не ...

— Я не слышал твоего разрешения, — усмехнулся Загрей, поглаживая мою спину, — но это абсолютно не важно. Я лишь хотел, чтобы наш первый раз тебе понравился. Тебе понравилось?

— Мне понравилось, — уверила я.

— О, я видел! — Загрей хитро прищурился. — Ты вспыхнула почти как брилак.

— Но это еще не все, — злорадно пообещала я. — Сейчас я тобой займусь.

— Мне следует испугаться? — Загрей невинно поднял брови.

— Ну не знаю, — я лениво приподнялась и отбросила волосы со лба, — Говоришь, не можешь без разрешения. Ну что ж. Теперь я не разрешу, пока не попросишь.