Водяной

Паренек, кстати, крепок. Злой, тычет в мою подопечную кривым ножиком, что-то хрипит злобно, ногами сучит. Со стороны страшное, но забавное для меня зрелище — обнаженная молоденькая красавица одной рукой подняла за шею здоровенного недоросля.

— Ты куда рванула, меня не спросив, непослушная девчонка? — неторопливо формирую свое тело рядом с русалочкой. Именно в том образе, в каком бродил по рабскому рынку. Одновременно считываю память девочки.

Мдас, вот уж на самом деле, сложная судьба. Любимая дочка одного из неаполитанских купцов, являющегося одновременно "теневым хозяином", одним из боссов коморры, кем-то вроде сицилийского мафиози. Росла девочка в любви и ласке, и попалась в качестве "живого товара" во время морского путешествия. Подловили шхуну отца магрибские пираты в Средиземном море. Несмотря на все ужасы, не сломалась, сумела сбежать из ненависного гарема, но забыла снять серьги и попалась на рынке, правда, уже на другом конце города. Завершение этого шоу я и застал.

Висящий на стене молодой человек — тот еще субчик. Балованый сукин сын, то бишь. По воспоминаниям моей подопечной — любитель поиздеваться над девчонками во время секса, несколько девчонок повесились после его развлечений. Но его гарем в численности не уменьшается, всегда пять девчонок-наложниц. Жен покамест нет, родители байбачи пока не рискуют. А прикупить сыночку новую игрушку — так какие проблемы? Ну-ну.

За моим плечом из воды вышла Хилола. Похоже, это проняло недоросля. Из его штанов потекло и мерзостно завоняло. Моя покаместь безымянная подопечная брезгливо поморщилась, но не отпустила жертву.

— Ладно. Дави его. Но сильно не мусорь, остальных кинжалами. Хилола, присмотри за сестрой, а я тут слегка повеселюсь. Девчонок из гарема не трогать. — И я, прекрасный и ужасный, неторопливо вышел из покоев байбачи. Именно покоев, тут небольшой такой дворец. Батюшка нашего, на данный момент хрипящего разорванной глоткой, байбачи — один из высших чиновников кокандского хана. Правда, их тут сотни три, но тем не менее. Чиновничков высших, имеется в виду.

И потому народу здесь, во дворце, много. И жалеть их я особого смысла не вижу!

Встречный слуга осыпался пустой одеждой и прахом, через которые я неторопливо перешагнул. Так, здесь господская территория, покои самого помощника визиря, его жены, и их единственного сына. Жена единственная, ибо дочь одного из высших военноначальников. Умная, красивая, жестокая сука. Благодаря ей этот типус и сумел пролезть на самый верх, ну и благодаря своим талантам, умный мужик, прямо скажем. Но это не надолго. Здесь он, и потому его земной путь окончен. Просто он об этом еще не знает.

И я схватил за глотку стражника, глядя в глаза и проламывая дорогу к его сознанию. После чего отбросил мертвое тело, и пошел в кабинет чиновничка. Решил тот сегодня поработать дома? Это зря, это мало того, что расслабляет, так еще вредно для жизни!

Кабинет мурзы оказался одновременно роскошен и функционален. Кстати, чиновничек-то предпочитает европейский стиль в работе, сразу видно, что по миру покатался. Добротнейшая кабинетная мебель из светлого граба, в Букингемском дворце вполне б себе смотрелась, позолоченая лепнина по потолку, сложная мозаика на стенах. Два секретаря, что-то строчащих под диктовку мурзы, какой-то офицер из ханского войска из посетителей, сидящий на кресле и похлопывающий себя по голенищу сапога камчой. Сам чиновник, мерно шагающий вдоль стены по ковровой дорожке. Ничего так мужик, крепкий, основательный. Халат на нем роскошный золотом шитый, не всяким клинком пробьешь, зеленая чалма с изумрудной заколкой, за поясом торчит кривой арабский нож с рукоятью из рога носорога. Внушительная картина, благолепная. Ох и внесу я сейчас хаоса в нее!

Бей вскочил с кресла, одновременно выхватывая саблю ( кстати, я могу ошибаться, но клинок европейский, точнее, французский), и падает, уже без головы. Это я решил своим шамширом поиграть, почему б и нет? Оба секретаря падают на пол, под столы. Типа прячутся, но одновременно тянут пистолеты из потайных ящиков. Однако, крутые секретари здесь водятся.

Мурза выхватил свой кинжал, одновременно накинув с перехлестом полу халата на левую руку.. Умный мужик, умелый и опытный. Такой импровизированный щит обычным клинком хрен перерубишь. Пинает в мою сторону тяжелый слул, создавая преграду ишь ты Потому прыжок на стол, рывок — и кончик клинка входит мурзе в правый глаз. Как раз поверх кинжала, которым он пытался парировать удар.

Прыжок с обратным сальто назад, чтобы оказаться позади секретарей. Одному пробиваю шамширом почку, второму стилетом верхушку легкого чуть над сердцем. Помрет, но не скоро, сутки точно проживет. Успеет рассказать про меня красивого. А учитывая, что я засветился на рабском рынке — пущай ищут. Чем больше тумана, тем лучше.

Навожу бардак в кабинете, расшвыривая бумаги и втаптывая их в лужи крови. Надо же стражникам потрудиться, вот и пускай работают. Кстати, здесь следователи хоть и называются по-иному, но свое дело знают.

Оглядев получившуюся инсталляцию, покидаю кабинет. За мной тянутся кровавые следы... уж как жутко. Во дворце крики, вой, пальба. Хилола с новенькой развлекаются, судя по всему, на женской половине. Вон, стражники туда бегут... нет, уже не бегут. Их новенькая стрелами приголубила. Где-то надыбала лук и стрелы, пару колчанов на себя перекрест накинула, ходит и шмаляет по всему, что движется. Ух какая воинственная, прямо Артемида, только хитона нет. Или греческая богиня тоже голышом рассекала?

Поймав пущеную вроде как по ошибке в меня стрелу, грожу беловолосой пальцем. И включаюсь в развлекуху, кромсая шамширом слуг и стражу. Сегодня в Коканде будет о чем поговорить!

Уходили мы несколько скомканно. Я, кроме небольшого саквояжа с соверенами, гинеями и пистолями взял разве что скромный, но объемный кожаный альбом с коллекцией золотых, серебрянных и бронзовых монет времен Александра Македонского и подобных... вот уж чего не ожидал от обычного мурзы, пусть и высокопоставленного. Кстати, если в кармашках их пергамента не подделки, то денарий Цезаря и серебряный дирхем Дария какого-то стоят дичайших денег даже сейчас. Ну и пару каталогов нумизматических прихватил, Британского Королевского музея разных годов, погляжу, что за ауреи у меня завалялись. Ну и немного канцтоваров взял, уж больно хорошего качества они у мурзы были. Добротная английская и китайская бумага, отменные карандаши "Кох-и-нор", английские и немецкие писчие ручки со стальными и золотыми перьями, прекрасная английская готовальня.

Девочки набрали по объему примерно столько же, золотая мишура, хорошая шелковая одежда и прочие дамские заморочки. Ну, плюс тот самый спортивный лук, который так понравился моей все еще безымянной новой подопечной ( людское имя ей уже не подойдет, пусть сама себе имя выберет). И два колчана новеньких целевых стрел, английских. Не сказать, чтобы много, из дворца достаточно большой сток в городскую канализацию шел, чтобы даже мебель не самую объемную вытащить. Так мои барышни заартачились, не захотели красны мокры девицы нырять в сливы нечистот. Как сюда добираться, так ничего, а обратно им почище дорожку подавай.

Пришлось мне пороховыми зарядами рвать решетки на выходящих из дворца каналах. Навели шороху, одним словом. Дыму было, каменюк, разлетающихся в разные стороны... Халявного пороху-то я не жалел, десяток бочат уложил под стену. Нитроглицерина жаль не было. Еще забавно получилось, тайник на месте подрыва был, пара приличных ниш с серебром и медью, засыпали мелкими монетами половину города. Ну и смылись.

Но недалеко, остановился я с подопечными на небольшой полянке посреди непролазного тугайного леса на другом берегу Сырдарьи.

— Ну, дорогая, надо признать, что твое соло было выдающимся. Тем более, сразу после перерождения, премьера, так сказать. — Я довольно усмехнулся, и глянул на внезапно застеснявшуюся, и начавшую прикрываться руками русалку. Злости на самовольство девчонки не было совершенно. И даже напротив, я получил некоторое удовольствие от прошедшего действа. Прямо скажу, злой я становлюсь и кровожадный. И жизнь людская для меня меряется той же мерой, которой ее мерят эти самые люди. Возможно, это нехорошо и неправильно, вполне возможно. — Но вот скажи, пожалуйста, как нам тебя называть? Каким из твоего десятка имен? — Имена девицы я знаю, там их намешано, как и положено в латинских странах. Мария-Луиза-Изабелла-Марина и еще пяток.

— Марина. Пусть моё новое имя будет Марина. Всегда любила море. — Русалочка наконец-то, глядя на Хилолу, частично перекинулась. То бишь, покрыла человеческое тело чешуйками. Получилось интересно — вроде все тело прикрыто, но настолько облегающе... как будто девчонки костюм из латекса надели. Вынос мозга у здешних парней. Да и не только у здешних, красивая барышня, в моем мире тоже парням бы мало не показалось.

— Годится, красивое имя. — Я кивнул головой. — Сразу объясняю, пока коротко. Ты уже не человек, как человек ты погибла на той площади. Ты русалка. Существо красивое, могущественное, долговечное. Но есть некоторые недостатки. И да, я твой начальник, командир, наставник, учитель, мастер и прочая, мое слово главное, подчинение мне абсолютное. Учти это, и прими к руководству. Иначе накажу, так что мало не покажется. Я водяной, хозяин здешних вод. Примерно как Нептун, но меньшего калибра. Это твоя сестра названнная, Хилола. Ясно?

— Да, мастер. А можно моим родителям весть послать в Неаполь? — Марина хлопнула ресницами, и уставилась на меня в стиле " взгляд Кота". Глазищи красивые, темно-фиолетовые. Отмороженная девка, ничего не боится. Но вроде как не дура.

— Хм... — Я задумался. — В принципе, решаемо. Но сложно, и ответ будешь ждать неделю минимум.

— А мне, наставник? Я могу отправить весточку своим родным? — Дурной пример заразителен, Хилола глядит на меня взором умирающей газели.

— Можешь. — Я кивнул. Раз уж одной разрешил, то второй просто нельзя отказывать, тем более Хилола меня еще ни разу не подводила. — С тобой много проще. Но самой тебе появлться в тех краях нельзя! Это кончится плохо в первую очередь для твоих родных.

Хилолка молча кивнула. Ну да, она уже сама убивала, и много раз, вот и поняла, что жизнь людская скоротечна и непредсказуема. Марина тоже промолчала.

Ну а я чуть сосредоточился, нашел в тугаях пару холостых гусаков, и отправил девушек за ними. Так сказать, за почтовыми птицами. А что? У Поттера совы летали с сообщениями, а у меня гуси полетят. Они и летают быстрее, и дальше. Да и до Неаполя весьма неблизко... так, если судить по памяти, то около четырех с половиной тысящ километров. Летают гуси со скоростью около восьмидесяти километров в час, плюс дневки-ночевки на пожрать и отдохнуть. Минимум четыре дня туда и столько же обратно. Восемь суток. Треть ложим сверху, ибо какие-либо накладки точно будут — итого уверенно две недели наберется. А у меня выход запланирован, нельзя мне оставлять тот толпу из бывших рабов на берегу Дарьи. Рано или поздно напорется кто на них. Ладно, если я буду на месте, а если нет? Там бойцов мало, Михаил и Аяна, вот и все, практически. Табун девок не считается, толку от них в драке ноль без палочки. А я уже пообещал, что оправлю весточку и Марина ответ получит. Думай, голова, шапку соболью куплю.

Скоро обе русалки появились на полянке, притащив ошалевших гусаков. Ну еще б, сидели спокойно на дневке в крепком месте, куда даже лисе пробраться сложно, и даже камышовому коту, и на тебе — тащат под мышкой, совершенно без уважения.

— Молодцы, барышни! — Я мимоходом погладил девчонок по головам, от чего Марина еле ощутимо вздрогнула. Ну да, она сейчас каждого мужского прикосновения боится, даже в своем новом статусе. Ой и нашел я себе ученицу, сплошь головная боль. Но как сказано — мы в ответе за тех, кого приручили. — Так, сейчас слегка приморачиаете птичек, чтобы они никуда не улетели. Хилола, я тебе показывал, как работать. Давай, обрабатывай своего гусака, и объясняй сестре. А я пригляжу.

Зачаровать гусей на послушание у русалочек получилось довольно быстро. Так что оба птица были выпущены на небольшую калужину в тугаях, а я подозвал своих подопечных.

— Смотрите и учитесь. — Я создал водяное лезвие, и срезал толстенную камышину. Нарезал пару колен снизу, подобрал подходящие следующие, для чего пришлось срезать еще один стебель тростника. Короче, пока я сделал и высушил два герметичных пенала, прошло около часа.

После чего Марина была усажена мною с писчебумажными принадлежностями, и написала отцу два абсолютно одинаковых текста. Хорошо, что я у мурзы писчебумажными принадлежностями затарился, а то б пришлось голову ломать, как сделать. Запаковав пеналы с письмами, я при помощи Марины заложил программу полета в гусиные головы. Кстати, пришлось здорово поднапрячь свои способности, гуси-то видят все сверху, пришлось проецировать, ладно хоть Маринка свой родной район знает от и до.

— Ну, запускай. — И я одного за другим передал крылатых вестников с надежно закрепленными на спине пеналами русалочке. Поглядев вслед улетающим птицам, спросил у русалочек. — Поняли, почему двух отправили?

— Да, наставник. Это страховка. — Чуть поклонилась Хилола, и следом за ней повторила действие Марина.

— Молодчины. Сейчас ловите пару бакланов, отправим весточку семье Хилолы. И нам пора на базу, нужно уводить с нее наших гостей. Засиделись они там, пора их на северный берег Арала везти, сдавать русским. Ну, чего стоите, идите и ловите птиц. — И шлепками по круглым задницам я отправил русалочек в короткий полет. Весело взвизгнувшие девчонки без впсплеска вошли в мутноватую воду, а я уселся на поваленный ствол вербы. На самом деле, пока птички туда-сюда мотаются, мы вполне успеем сдать освобожденных русским властям. А там пусть сами разбираются, у меня и тут делов хватает.