Хранитель Тотема

— Говори, куда править, — крикнул он — рёв планетарного двигателя заглушал всё.

— Прямо, ещё... теперь сворачивай налево... теперь правее... вперёд. Поднимись выше... стоп! Вперёд!

Адеррийка говорила куда двигаться, человек управлял "кузнечиком". Когда машина покинула ангар, колпак кабины затемнил яркий свет солнца Гриббата, но Сергею это не сильно помогло.

— Успели, — послышался голос Кариари. — Надеюсь, эти отвратительные и грубые тиранцы не успели пробить дырку в нашем космокаре, как они это сделали с дверью шлюза.

Сергей ничего не ответил, нащупал рукоять ручного управления мощностью и вдавил её до упора. "Кузнечик" взревел двигателем и рванул вверх с таким ускорением, что пилот едва не потерял сознание. Адеррийке пришлось хуже — несмотря на то, что внешне она выглядела крепче человека, большая перегрузка явно лишила её сознания, потому что она захрипела и умолкла. Сергей позвал её, но Кариари не отвечала. Впрочем, решил он, это и к лучшему — не будет отвлекать его своей болтовнёй.

Он начал произносить пси-формулу, вызывая у себя чувство тепла и света, при помощи которого так успешно добывал гипнокамни. И когда появилось ощущение тёплого светлого облака, Сергей растворился в нём. Он стал частью этого облака и, заодно, частью чего-то большего, но чего конкретно, понять пока не мог. Зато он ощутил бесконечность космоса, в котором планета Гриббат была крохотной песчинкой, а космокар, удалявшийся от неё вообще неразличим.

"Видение со стороны" позволило Сергею понять, куда нужно направить неуклюжую машину. Он вернулся в реальность и, всё ещё полу-ослепший, дал устную команду на установку координат. Навигационный компьютер послушно развернул "кузнечика". После некоторого колебания Сергей коротко сказал "Старт гипер". Орбитальный двигатель разогнал кораблик до максимально возможной скорости, после чего с воем запустился гипердвигатель.

"Ну, поех... О-о, нет!"

Вой гипердвигателя внезапно смолк. На центральном дисплее замигала красная надпись "Ресурс гипердвигателя исчерпан на сто процентов! Отказ системы гиперпрыжка". "Кузнечик", будто споткнувшись, несколько раз дёрнулся, от перегрузок кровь бешено зашумела в голове у Сергея, а сознание медленно погасло.

Сколько времени он пробыл в отключке, было непонятно, но, судя по восстановившемуся зрению — довольно долго. Адеррийка, по-прежнему бессознательная, висела на ремнях в соседнем кресле.

— Ну, вот и закончилась моя карьера пилота, — невесело усмехнулся Сергей. — И, судя по всему, жизнь тоже.

В скором времени тиранцы бросятся в погоню и, если сразу не уничтожат крошечный кораблик, то точно вернут беглецов на шахты. Но, вероятнее всего, Кариари убьёт Сергея раньше прибытия охранников — теперь он ей уже не нужен, ведь корабль вести больше некуда. Самым логичным выходом было умертвить адеррийку, пока она без сознания, чтобы продлить собственную жизнь.

Он огляделся, не нашёл в кабине ничего подходящего на роль орудия убийства и решил задушить адеррийку, пока она не может сопротивляться. Но шейные мышцы ящерицы были столь мощными, что Сергей усомнился в собственных силах. Оставался один выход: окунуться в белое облако, почувствовать прилив сил и выполнить отвратительную, но необходимую задумку.

Сергей быстро произнёс пси-формулу — он её повторял уже столько раз, что теперь ни разу не запнулся. Тут же невидимый вихрь закружился вокруг него, и возникло мягкое, тёплое белое облако, в которое Сергей окунулся, словно в воду. С каждым разом это у него получалось всё быстрее и лучше. Он почувствовал себя сильным и способным своротить гору, не то, что голову адеррийки.

Всё ещё находясь в полутрансе, Сергей наощупь нашёл горло ящерицы, ощутив ладонями прохладную мелкую чешую, и совсем уже приготовился сжать пальцы, наполненные нечеловеческой силой, когда заметил странную вещь — морда адерр-ишти выглядела слегка размытой. Удивлённый Сергей потряс головой, но странное видение не исчезло. Он пригляделся — такое впечатление, будто внутри малиновой физиономии адеррийки находится ещё одна морда, только светло-голубая и почти прозрачная.

— Не может быть! — слабо прошептал Сергей. — Кариар?

Он понял, что видит. Тело адеррийки всё ещё содержало в себе личность Кариара — вот что означал этот полупрозрачный образ. И убив адерр-ишти, он убьёт Кариара — того, кто стал ему настоящим другом.

— Ну, за что мне это? — простонал Сергей, отпуская белое облако и возвращаясь в реальность. Он вновь посмотрел на адерр-ишти — уже обычным взглядом. Она не будет колебаться ни секунды, когда решит убить бывшего напарника. А он теперь не мог поступить так. Проклиная себя за сентиментальность, Сергей отошёл от адеррийки.

— Может, она не тронет меня до того, как тиранцы прилетят за нами? А, чёрт, проще уж сразу направиться в жерло звезды! — в сердцах буркнул он.

В этот момент ему в голову пришла интересная мысль. Обдумав её, он принялся лихорадочно набирать команды для программирования курса "кузнечика". Последний раз проверив корректность данных, он запустил программу в работу. Навигационный компьютер чуть ли не по-человечески всполошился и высветил на дисплее уведомление "Данный курс приведёт к стопроцентной гибели судна. Продолжить?"

— Да.

"Кузнечик" начал плавно разворачиваться. Сергей включил блок "SOS" и опустился в кресло. Впервые за последние несколько месяцев ему некуда было торопиться. Не нужно вставать с первыми лучами сильванского солнца, чтобы проверить готовность роботов к сбору метёлок до того, как выпадет роса. Не нужно искать тайлерокс, сдирая в кровь пальцы. Не нужно...

Он не заметил, как погрузился в тяжкий сон, откуда его вырвали в самом прямом смысле этого слова.

* * *

*

Филиммо Байрвик, глава незаконного исследовательского центра на Каналлисе, мрачно смотрел на распечатку разговора с боссами. Каждое слово означало если и не крах всего предприятия, то конец жизни самого Филиммо.

Байрвик некогда был успешным химиком, работал в престижном научно-исследовательском институте на Ларне. А, кроме того, он был совершенно бездарным предпринимателем. Однажды открыв новый вид лёгкого наркотика, он, недолго думая, принялся распространять изобретение по смехотворно низким ценам, и, конечно, попал под надзор соответствующих правоохранительных служб. К его счастью, на конкурента обратили внимание и господа из Гильдии, отделение которой было на Ларне. Они успели разобраться, что новый вид наркогаза не только лёгок в производстве, но и невероятно низок по себестоимости, а потому провели переговоры с представителями соответствующих спецслужб. О чём бы эти переговоры ни были, Байрвика на некоторое время оставили в покое.

Ему ничего не оставалось, кроме как бросить работу в институте, согласиться на условия Гильдии и уехать на Каналлис в нелегальное поселение, изобретать новые виды наркотиков — альтернативой был арест и ссылка на каторжные работы куда-нибудь на соляные астероиды.

Поначалу дела у Байрвика шли неплохо — из смолы местных деревьев усагва он сумел выработать лёгкий наркотик, подходящий для людей, паркиан и дигиан. После его употребления испытуемые час-другой "летали в небе с алмазами", а потом в три раза дольше мучились от онемения во всём теле. Потом, конечно, онемение проходило, но неприятный постэффект сводил к нулю шансы на успешное распространение нового наркотика.

Новое вещество боссы не одобрили и потребовали заняться другими открытиями. Напрасно Байрвик взывал к их разуму, пытаясь убедить, что создать новое не так просто, а уже обнаруженное вещество имеет коммерческую ценность. В итоге Байрвик получил приказ о снижении зарплаты вдвое и нецензурное напутствие к новым исследованиям.

После этого спорить было бесполезно, и Филиммо приступил к разработке новых галлюциногенов на основе всё той же смолы деревьев усагва. Для опытов смолы требовалось всё больше и больше, а не каждое растение давало смолу нужного качества. Байрвик уже давно отметил, что галлюциногенная смола содержится только в тех усагвах, что растут большими массивами, а отдельно стоящие деревья и небольшие рощицы бесполезны для переработки. Незаконная станция располагалась как раз неподалёку от огромного массива, заросшего усагвами.

Постепенно нелегальных поселенцев начали тревожить местные разумные ракообразные — они стали всё сильнее проявлять агрессию. После гибели нескольких наёмников, выехавших за смолой усагва, начальник охраны резко сократил количество вылазок в дальние джунгли. И напрасно Байрвик топал ногами и вопил, что ему нужен материал для опытов.

В довершение всех бед вскоре объявили список планет, которые стали карантинной зоной. Что за карантин и почему его ввели, никто толком не знал, даже боссы. Каналлис — официально запрещённый для колонизации ввиду агрессивной и враждебной местной жизни, тоже попал в этот список, и около него, как и рядом с прочими закрытыми необитаемыми планетами, "повесили" несколько боевых робозондов. Около колонизированных планет средства контроля были на порядок мощнее.

Робозонды, хотя и не представляли непосредственной угрозы для кораблей Гильдии, но могли сообщить об активности на планете, запрещённой к колонизации и, к тому же, находящейся под карантином. А потому вскоре Байрвик получил уведомление по экстренному закрытому каналу связи, что никаких рейсов из "большого космоса" не будет до отмены карантина, а его лаборатории надлежит продолжать трудиться в прежнем режиме и раз в месяц отсылать отчёты.

Байрвик обозлился на весь белый свет. Он завяз в жалкой нецивилизованной дыре с огромной зарплатой, которую потратить негде и не на что. И выбраться с этого Богом забытого Каналлиса теперь невозможно, потому что ни корабля, ни даже космобота у персонала исследовательского центра не было. Он, Филиммо, — светило химической науки, вынужден был жить вместе с вечно "тухлыми" помощниками, одна половина которых основательно подсела на наркотики собственного изготовления, а другая половина лошадиными дозами пила галлюциногенный самогон, приготовленный из сока местных фруктов. Телохранители из Гильдии подозрительно смотрели на учёных, словно прикидывали — пристрелить их сразу или оставить до особого приказа боссов. И даже рабы, на которых ставились опыты, умудрялись иной раз напиваться какой-то алкогольной дряни — кто и зачем им её приносил, Байрвик так и не дознался.

Ему в голову пришла идея — сделать из неудавшегося наркотика анестетик. Это было в достаточной степени легко, тем более что основа уже имелась. Байрвик решил создать универсальное средство, одинаково хорошо работающее как с людьми, так и с представителями других рас. Попытки создать подобные анестетики делались не раз, но к успехам до сих пор не приводили. А Байрвик имел на руках средство, уже работающее на представителях, как минимум, трёх разумных рас.

Он приступил к собственным исследованиям, отстранив от дела помощников. Филиммо заперся в лаборатории, бросив на произвол судьбы руководство стаей одичалых лаборантов и вышедших из повиновения охранников. Периодически он слышал стрельбу, какие-то крики около двухэтажного здания, несколько раз "в гости" наведывались местные аборигены. Те, кто был способен стоять на ногах, брали в руки оружие и отбивались от дикарей, похожих на гигантских рако-скорпионов. Впрочем, стационарные охранные роботы с задачей отстрела нарушителей защитного периметра справлялись гораздо лучше своих человеческих коллег.

Байрвик по-прежнему корпел над реагентами, смешивая, тестируя, получая вонючие и горючие жидкости, травя и калеча подопытных. Он медленно, но верно приближался к поставленной перед собой задаче — создать универсальный анестетик для всех кислорододышащих разумных рас. Сделать это было нужно не для миллионов страждущих и даже не во имя всемирной славы — Байрвик попросту жаждал убраться отсюда. Он прекрасно понимал, что Гильдия не пошлёт на карантинный Каналлис корабль без веской на то причины, и универсальный анестетик — единственная возможность для Филиммо покинуть навсегда эти душные джунгли, пьяных лаборантов и охранников — вчерашних уголовников.

Спустя месяц после введения карантина, Филиммо Байрвик наконец-то сумел создать вещество, которое одинаково успешно обезболило подопытных: тиранца, человека, паркианина, дигианина, адеррийского и берберийского ящеров, паукосубъекта и инсектоида. Вещество получилось тягучим, похожим на смолу усагва, которая и послужила основой анестетика. Проведя завершающую серию опытов, Байрвик рапортовал боссам о разработанном проекте, реализация которого принесёт миллионы кредиток. И даже миллиарды.

Ответ пришёл краткий и безжалостный: на Каналлис будет послан беспилотник, на который Байрвик должен погрузить полученное вещество, а также формулы и технологию изготовления. В этот момент Филиммо окончательно понял, что его "списали в расход".

— Нет, господа! — отключившись, Байрвик зло усмехнулся. — Так просто я вам ничего не отдам.

* * *

*

Спустя две недели с Каналлиса на Ларн прибыл скоростной беспилотник, сумевший проскользнуть туда-обратно мимо карантинных робозондов, причём второй раз шустрый кораблик едва уцелел. На его борту обнаружили тщательно упакованную капсулу с тягучим веществом тёмно-коричневого цвета и ужасным запахом протухшего протеина. Однако, несмотря на непрезентабельный вид, вещество, как и уверял Байрвик, отлично подействовало, причём на всех испытуемых, включая редкого на Ларне паукосубъекта.

— Замечательно! — воскликнул Шец Амий, руководитель отделения Гильдии на Ларне. Он сначала прочёл отчёты об опытах, затем, чтобы лично проверить действие нового анестетика, намазал себе палец и совершенно не чувствовал уколов острой иглой. Воодушевлённый успехом, сулящим огромные прибыли, Амий, обычно осторожный, на сей раз поторопился обрадовать вышестоящего куратора. — Значит, надо немедленно запускать в производство эту штуку!

— Э-э, босс, — замялся здоровенный телохранитель, доставивший капсулу Амию во дворец, — Софрон просил сказать, что на корабле нет ничего. Ну, в смысле, технологии. И этих, как оно... формул. Тоже отсутствует.

Софрон был личным секретарём авторитета.

— Что значит "тоже отсутствует"? — почти ласково спросил Амий.

— Софрон сказал, что фуфлыжник нас кинул, и передал только капсулу, — приободрился громила, услышав обманчиво мягкий тон босса. — Сказал, что есть запись передачи от этого... Э-э, босс?

Глаза Амия покраснели от еле сдерживаемой злобы. Проект, который должен был принести миллиарды кредитов, рушился из-за какого-то паршивого химика, возомнившего, что его жизнь стоит больше! В дикой ярости Амий сунул руку в широкий карман своего халата из паллийского шёлка, нащупал плоскую рукоять минибластера и с садистским удовольствием нажал на курок. Лазерный луч прожёг тонкую ткань халата и ударил в огромного телохранителя — тот схватился за живот и со стоном рухнул на мозаичный пол. К вони новоизобретённого анестетика добавился смрад горелого мяса. Шец Амий злобно выстрелил в телохранителя ещё несколько раз, пока не кончился заряд в крошечном бластере, пометался по комнате и только потом включил большой настенный коммуникатор.