Пропащий

Ответить рулевой не успевает. Сверкает гигантская молния, вспышка голубого света ослепляет на секунду, воздух трещит и пахнет окалиной. И тотчас гремит гром, оглушительно и страшно. Точно так же, как во сне. Самое удивительное, что нет ветра. Воздух тяжел и неподвижен, но ощущения тяжести нет. Наоборот, тело кажется неестественно легким, будто по жилам течет не кровь, а какая-то волшебная жидкость, которая делает тебя невесомым, как пушинку. Вода за бортом словно застывшая смола, черная, густая и гладкая. Можно смело шагнуть за борт, вода только чуть-чуть прогнется под тяжестью тела.

А еще в этой странной, будто из потустороннего мира, воде отражаются звезды. Тучи расположились ровной окружностью, со всех сторон, а здесь, над кораблем, чистое ночное небо, холодные звезды моргают в невообразимой дали, черный космос глядит на людей равнодушно и безучастно.

Данила поднимается на внезапно ослабевшие ноги, цепляясь за борт руками, словно старик. Он не понимает, что происходит, но древний инстинкт самосохранения безмолвно говорит, что жизнь в страшной опасности.

— Наронгсак, ты слышишь меня? Что это, черт бы тебя побрал!? — хрипит перехваченным от страха горлом Данила.

— Супер ураган, — едва заметно шевеля губами отвечает индонезиец.

— Где?

— Здесь.

— Где здесь? Тут даже ветерка нет!

— Мы в эпицентре. Ураган надвигается отовсюду, посмотри на тучи.

— Видел. И что это значит?

— Мы умрем, — просто отвечает Наронгсак. — Волны и ветер движутся со всех сторон, мы словно между молотом и наковальней.

— Чушь! Так не бывает, — скривил лицо Данила. — Ураган это поток воздуха из области высокого давления в область низкого.

— Да. А как назвать потоки воздуха из области сверхвысокого давления в область сверхнизкого? Мы оказались в центре атмосферного провала. Ты чувствуешь легкость?

— Да. И что?

Ответа не последовало. Блеснула молния, за ней другая, третья, четвертая … они сливаются в пульсирующий поток ослепительного света по краям земли. Данила цепенеет. Молнии бьют не сверху вниз, а вдоль водной глади, будто расстреливая невидимого противника. Секунду спустя слышится нарастающий рев грома. Именно рев, потому что паузы между ударами сокращаются до мгновений. Ночь сменилась днем, странным и неестественным. «Мертвый» свет электрических разрядов озаряет море и небо, меркнут звезды, а вода становится ослепительно белой с прожилками голубого и синего цветов. В непрекращающемся грохоте тонут все звуки, крупная дрожь трясет корабль, наэлектризованный воздух шевелит волосы, по краю бортов мечутся плазменные огни, защитная сетка пылает белым призрачным светом.

Воздух приходит в движение. Появляется ветер, только дует он не вдоль поверхности моря, а из него, словно гигантская глотка исторгает выдох. Данила чувствует, как корабль медленно поднимается. Бросает быстрый взгляд за борт — корпус судна действительно выходит из воды! Медленно, будто нехотя обнажаются борта, светящаяся вода, словно потоки жидкого фосфора, течет вниз. Поверхность моря приходит в движение, будто закипает. Волны не бегут одна за другой, а просто пляшут на месте, разбиваясь друг о друга и возникая опять и опять. Данила вдруг замечает, что его пальцы и руки тоже светятся. Он в ужасе отталкивается от борта, осматривает себя — он буквально горит синим пламенем! К горлу подкатывает тошнота, глаза щиплет, становится трудно дышать. В страхе он оборачивается к Наронгсаку. Индонезиец стоит, будто статуя, крепко сжимая рулевое колесо. Глаза закрыты, губы сжаты, ноги расставлены на ширину плеч. Одежда пузырится волнам, будто изнутри нечто хочет вырваться на волю, белое лицо светится, над головой сияет нимб из наэлектризованных волос.

Грохот становится невыносимым. Голова раскалывается от боли. Данила падает на палубу, зажимая уши ладонями. Кричит и не слышит собственного крика. Тело обретает невесомость, палуба содрогается сильно и страшно, доски беззвучно разъезжаются, но Данила не падает, а продолжает парить в воздухе, медленно поднимаясь. И вдруг все исчезает! Неимоверная тяжесть наваливается со всех сторон, трещат ребра, воздух с всхлипом выпархивает из груди. Последнее, что видит Данила, перед смертью, это дробящийся в щепки корабль, падающего в голубую пропасть индонезийца, так и не выпустившего из рук рулевое колесо и кипящую многометровым волнами бездну.

Как воскрешают умершие? Никто не знает, ибо воскресшие или ничего не помнят, или оказываются в мире ином, где прошлая жизнь воспринимается как сон. Мы же не задумываемся, как проснулись? Так вот, Данила воскрес от мощного шлепка по лицу чем-то мокрым, холодным и плоским. Будто веслом по морде врезали. От удара зубы стрельнули болью, зажмуренные глаза дали залп искрами, уши отозвались веселым перезвоном колоколов. Хотел выругаться, но забитый песком рот позволил только замычать злобно и свирепо, как придавленный грузовиком поросенок. Данила отплевывается, трясет головой, пытается встать. С первого раза не получается. С удивлением обнаруживает, что зарыт, только голова торчит. Пропитанный водой песок тяжел, словно жидкий свинец, пришлось напрячь все силы, что бы выбраться из уготованной могилы. Когда последние пласты мокрого песка рухнули вниз, Данила встает, но сразу падает от мощного толчка ниже спины.

— Да что ж такое-то, блин! — со злостью произносит он.

Оглянувшись, видит нечто размером с легковой автомобиль. Посмотрев внимательнее — ночь, луны нет, какая-то изморось падает с неба! — узнает обыкновенную морскую черепаху. Только огромную. Словно ощутив взгляд человека, животное неспешно поворачивает угловатую башку на длинной и толстой шее, отчего кажется, что это змея, угнездившаяся внутри панциря. Глаза черепахи бесстрастные и немигающие, как у куклы. Голова чуть наклоняется, Данила замечает, что из пасти торчат — палки, что ли? — какие-то обрубки, будто черепаха ела и не доела ствол древовидного папоротника. Вдали сверкает молния, вторая, ночь на миг озаряет неживой небесный свет. Да это не палки, а человеческие ноги! Огромная, как самосвал, черепаха — людоед! Данила оглядывается — берег усеян человеческими останками, оторванные конечности валяются тут и там, несколько голов лежит поодаль, а один несчастный пытается ползти, изо всех сил отталкиваясь руками. Ноги неподвижны и похожи на культяпки, потому что ступней нет. Похоже, черепаха хотела сожрать еще живого, но Данила своим копошением отвлек.

— Надо удирать! — шепчет Данила перехваченным горлом.

Слышен громкий стон, человек утыкается лицом в песок. Черепаха неспешно поворачивает голову, выпуклые глаза смотрят на умирающего. Тварь будто сомневается — этого сожрать первым, или того, который торчит пнем на ровном месте? Повинуясь мгновенному порыву Данила бросается на помощь раненому. Совсем рядом, левее, темнеет гряда валунов, куда громоздкой черепахе на забраться. На бегу подхватывает тяжелое тело. Черепаха хрипло рычит вслед, устремляется следом. От ударов тяжелых лап дрожит земля, песок громко скрежещет под костяным пузом, плещется вода. Несмотря на размеры, черепаха довольно проворна и Данила очень скоро чувствует дыхание твари на своей спине. Бежать по мокрому песку очень неудобно, ноги вязнут в кашеобразном месиве, плюс тяжесть чужого тела в руках. Кое-как, шатаясь и оступаясь, Данила добегает до валунов. Гладкие бока камней блестят влагой, песок до половины скрывает валуны, которые похожи на затаившихся черепах.

«А вдруг там тоже кто нибудь сидит! — мелькает запоздалая мысль. — Краб размером с банный таз и метровыми клешнями! Откусит ногу, потом руку, потом ...» Что «потом» Данила додумать не успевает. Подошвы соскальзывают с гладкой поверхности камня, он падает в яму. Неглубокая лужа соленой морской воды смягчила падение. Данила тащит раненого дальше, к следующей куче камней. Над гребнем появляется голова черепахи. Тварь вытягивает шею, пасть беззвучно разевается, недоеденные ноги с плеском падают в воду. Черепаха издает недовольное мычание и поворачивает обратно, взмахнув на прощание гигантскими ластами и попутно обрушив один из валунов.

Силы покидают Данилу. Пальцы разжимаются, безжизненное тело опускается на песок, сам Данила садится рядом. Он так устал, что даже и не думает интересоваться, кого так самоотверженно спасал. Да и не все ли равно? Данила пятится, загребая остатками хитиновых доспехов песок и мелкие водоросли, опирается спиной о валун.

— Итак, я жертва кораблекрушения, — со вздохом сообщает тишине Данила. — Я без нормальной одежды, без оружия, черт знает где и совсем один. А еще за камнями меня поджидает черепаха людоед, из моря тоже в любой момент может вылезти плотоядная медуза, которая любит покушать свежатинки … и вообще хрен знает куда идти и что делать!

— Спасибо, что не бросил меня! — внезапно раздается голос в тишине, прерываемой только шумом прибоя.

Данила подпрыгивает, смотрит по сторонам округлившимися глазами. Спасенный им человек зашевелился, поднял голову.

— Не узнаешь? — спрашивает он.

Лицо залеплено песком, одежда превратилась в клочья, но голос кажется знакомым.

— Сержант, ты?

— Точно так. Наронгсак разболтал, что я был сержантом?

— Ага. Но настоятельно советовал называть тебя повелителем.

— Субординация, брат, превыше всего, — ответил чернобородый, с кряхтеньем садясь на песок. — Иначе нельзя, свергнут. Кто нибудь еще жив?

— Нет. Если и были, черепаха их сожрала.

— Значит, мы одни. Тебя как зовут?

— Данила Уголков.

— А меня Роджер. Роджер Мур.

— Вроде знакомое имя.

— Распространенное, — согласился Роджер. — А теперь слушай меня и не перебивай. Сказать нужно много, а времени у меня мало.

— Мы куда-то торопимся? — удивился Данила.

— Взгляни на мои ноги, — мотнул головой Роджер.

Данила опускает взгляд, дрожь пробирает все тело — ноги Роджера только до колен, дальше голые кости с ошметками плоти. Выше голени видны туго скрученные куски ткани. Роджер каким-то образом сумел наложить жгуты, это остановило кровотечение, но жизнь уже не спасет.

— Так вот, слушай, — продолжил Роджер. — Я попал сюда случайно, как и ты. Рептилоидам понадобились люди и они прибегли к излюбленному способу похищения — кража людей во время боя. На войне многие пропадают без вести — разорвало на куски снарядом, засыпало землей, боевой корабль тонет с экипажем и тому подобное. Забирают тысячами! Батальон Норфолского полка исчез в полном составе при наступлении на позиции турок. Но у ящеров что-то пошло не так, люди погибли и они вышвырнули трупы обратно. Всех, кроме меня! Я выжил. Дальше краткий период адаптации, обучение и карьера наемника. Я убивал и грабил для мерзких рептилоидов в разных мирах. Их тут много, Данила Уголков, много … жизнь везде примерно одинакова, но зависит от условий среды. Носителями разума могут быть любые существа, необязательно люди. Небольшое расхождение в химическом составе атмосферы относительно Земли при прочих равных условиях — и вот тебе цивилизация разумных тараканов! Или гигантских крыс!

— На самом деле есть разумные крысы?

— Да. Их предки были крысами. Или мышами. Ну, грызунами, короче! Они мутировали и стали похожи на людей. А что тут удивительного? Ты же видел разумных ящеров. Ладно, оставим это … по делу! Я лишил жизни многих, за мной охотятся, за мою голову назначена награда. Увы, ее не получит никто. Милостью Божьей меня лишила жизни тупая черепаха. Что ж, умру не побежденным!

На востоке заалела полоска, линия горизонта окрасилась в оранжевый цвет. Осунувшееся лицо Роджера исказила торжествующая улыбка.

— Рассвет! — прошептал он. — Как прекрасно умереть на рассвете! Навсегда покинуть этот мир! А ты, Данила Уголков, будешь жить дальше. Я заметил, ты удачлив. Похоже, там, — кивнул он на небо, — к тебе благоволят. А удача для пирата главное. Ты можешь составлять самые подробные, самые точные планы, иметь самых лучших помощников и снаряжение. Но если нет удачи, это не поможет. Слушай сюда, Данила! Люди в этом мире мусор. Нас привозят сюда, не спрашивая нашего согласия, как черных рабов. Ловят, швыряют в трюм, продают на невольничьих рынках.

— Я не видел никакого трюма! — робко возражает Данила.

— Заткнись. Я образно говорю! Чтобы стать свободным, необходимо быть свирепым и безжалостным, нужно убивать всех подряд и не щадить никого, ни старых ни малых. Только так, измаравшись в крови по шею, ты становишься тем, с кем начинают считаться рептилоиды и инсекты. Они начинают уважать тебя и даже побаиваться. И тогда ты можешь покупать людей, рептилоидов и инсектов. Ты сколачиваешь банду, в которой ты царь и бог! Хочешь — захвати власть на острове и все люди на этой планете станут твоими рабами. Купи себе корабль. Или несколько! Рептилоиды любят грести жар чужими руками, они станут заказывать тебе налеты на базы инсектов и будут платить золотом за каждого убитого. А если сумеешь прибрать к рукам целю планету, ты станешь грабить и тех и других. Больше того, ты станешь родителем новой цивилизации людей! Думаешь, племена на Земле появились просто так? Нет! Их основали великие вожди! И дали им свои имена!

Силы покидали Роджера. Он говорил, с нажимом выговаривая слова, но с каждой фразой голос становился слабее.

— Послушай, Роджер, я обычный человек. Никогда не стремился к власти, — нерешительно говорит Данила. — Я не хочу никого убивать. Я домой хочу!

— А кем ты был дома?

— Ну, ходил на работу …

— Это понятно. Я спрашиваю, КЕМ ТЫ БЫЛ???

— Да какая разница, кем я был! — воскликнул Данила. — Не всем же быть президентами!

— Не у всех появляется шанс стать президентом! Люди влачат жалкое существование кабинетных крыс, работают извозчиками, продавцами, пекарями-токарями и даже не подозревают, что способны на много большее! И умирают от передозировки алкоголя или снотворного. От глупой старости, в окружении глупых детей и тупых внуков. От свалившегося на голову кирпича или будучи сбитыми повозкой, которой управляет тупой и пьяный водитель.

— То есть под колесами автомобиля?

— Да хоть под колесами подводной лодки, которой рулит слепоглухонемой пилот космического челнока! Люди проживают свой срок, не познав и сотой доли того, на что способны! Нельзя жить огородным овощем, который сожрут и высрут, чтобы получить удобрение, на котором вырастят еще один овощ. Ты, Данила Уголков, необычен уже тем, что выжил. Люди сюда пачками попадают. И почти все идут на консервы. Немногим удается спастись на конвейере. Еще меньше тех, кто не погибает в схватках, ведь рептилоиды не считаются с людскими потерями. Ты не только выжил, ты оказался сильнее любого рептилоида, даже из высшей касты! Думаешь, тебя оставят в покое? Твой единственный шанс выжить — стать вождем! Безжалостным, хладнокровным и … заботливым! Береги людей, дерись за них, защищай их и они пойдут за тобой. Отсидеться в норке у тебя не получится.

Роджер приподнимается, упираясь руками в землю, лицо бледнеет еще больше.