Марципановое сердце

Он хотел успокоить ее. Показать, что и так — они справятся, обойдутся тем, что им все-таки дано. Если она не может слышать его — Денис научится понимать Олю без слов, по глазам и малейшим движениям, по дыханию. Сделает все, чтобы она больше никогда в жизни не ощущала себя хоть в чем-то обделенной.

Каждая его ласка, каждое движение губ по ее губам стремилось забрать грусть и обиду, стереть боль, которую принесло Оле это утро. Он отчаянно старался заменить ту другими эмоциями и чувствами.

И понял, что не может оторваться, даже для того, чтобы вздохнуть, когда услышал ее тихий стон, ощутил, как она прижалась к нему всем телом, похоже, начав терять память о том, что ей есть из-за чего расстраиваться.

Впрочем, через секунду, Денис соврал бы, если бы начал утверждать, что сам помнит, для чего именно это все начал.

Страсть, жажда, потребность, которые эта девушка будила в нем с самой первой встречи прорвали плотину контроля и разумных доводов, что и как он должен делать.

Денису самому захотелось застонать от той безыскусности и простоты, с которой она подалась ему навстречу. Только жаль оказалось тратить на это время и движения губ. Он отдавал себе отчет, что уже подхватил Олю так, чтобы их лица оказались на одном уровне, и усадил ее на стол, но так и не разжал пальцев. И теперь отчаянно, жадно сжимал ее попку ладонями, заставляя Олю еще сильнее и ближе прижаться к нему.

Этот поцелуй совершенно не был похож на первый.

Денис не мог скрыть того, как сильно хотел ее, и с непередаваемым, не испытываемым до этого момента ощущением эйфории, осознал, что и Оля хочет его. Она не была первой женщиной, которая радостно отвечала на его ласки. Но, гори оно все огнем, Денис понял, что другой ему и не надо. Ни сейчас, ни, похоже, потом. Потому что именно ответа этой женщины он ждал так долго. И Денис мог поклясться, что под "долго" его разум и тело понимали не те несколько недель, в течении которых он не позволял себе ничего подобного в общении с Ольгой.

Ее пальцы с не меньшей отчаянностью, нежели его собственные, скользили по груди и плечам Дениса. Оля совершенно открыто отвечала на его ласки, целуя в ответ с такой же силой, и протестующе хныкала, если он пытался хоть на миллиметр отодвинуться.

В какой-то момент Денис просто осознал, что заставил ее обхватить его пояс ногами, и теперь он сам стоял между бедер Оли, откинув рукой ее голову назад, запутавшись пальцами в длинных волосах, и жадно целовал отчаянно пульсирующую жилку на ее шее. Вторая его рука уже скользила по ее ноге, добравшись до колена, слишком уж подходяще обхватившее его собственное бедро.

Кровь стучала в ушах Дениса так, что он не слышал ничего, кроме этого грохота. И все равно, ему было мало даже такого контакта. Он хотел большего.

Денис хотел ее. Целиком и полностью.

Однако, подозрение, что цветы были не единственным, что Оля впервые получала из его рук от мужчины, заставило его все же призвать свой разум к более здравым действиям. А даже если это и не так — такой расклад все равно не казался разумным. И пусть для того, чтобы остановиться ему пришлось стиснуть зубы, заставляя угомониться отчаянно несогласное с умными и правильными доводами тело — он справился. Меньше всего Денис хотел, чтобы она решила, будто бы он просто воспользовался ее огорчением и расстроенными чувствами, и попытался получить большее, нежели Оля готова была дать.

Однако, правда состояла и в том, что Денис совершенно не собирался скрывать своего желания и намерения продолжить то, что только что происходило. Но не на столе в кабинете, не для первого раза, однозначно. И только тогда, когда Оля действительно, в полной мере будет понимать, что они делают.

Однако на то, чтобы отодвинуться — его выдержки и сил не хватило. Продолжая касаться кожи Оли губами, Денис попытался поглубже вздохнуть. И понял, что ни черта не справился с контролем, когда она, все еще не открыв глаза, с протяжным вздохом сама потянулась к нему, будто настаивая на том, чтобы продолжить.

Пах Дениса, и до этого момента далеко не безучастный, обожгло новой волной желания. Но он все-таки поймал щеки Оли пальцами, удержав их губы на расстоянии миллиметра друг от друга.

— Хочешь верь, хочешь нет, я собирался только сказать, ты сводишь меня с ума и такой, какая есть сейчас, — хрипло прошептал он с кривой усмешкой, когда она наконец-то приподняла веки и сфокусировала на нем горящий, лихорадочный взгляд. — И совершенно не думал вот так на тебя набрасываться.

Оля покраснела. Но тем не менее, не отвела глаз, чем его порадовала.

— А мне понравилось, — смущенно, но все-таки честно призналась она таким же хриплым шепотом, заставив его пальцы сжаться немного сильнее, словно бы он хотел срастись с ее кожей. — Так... убедительно получилось, — с явным трудом закончила она и тут же уткнулась ему в грудь лицом.

Но он увидел, как счастливо и открыто она улыбнулась.

Внутри разлилось тепло. И дело было уже не только в том, что ее стройные ноги все еще крепко обхватывали Дениса за пояс. Оля будила в нем не только бешеную страсть, уделом которой Дэн ранее считал фильмы и книги. Она заставляла его испытывать щемящую нежность и непреодолимое желание позаботиться о ней. И чем больше она хорохорилась, демонстрируя, что может обойтись, сама справиться — тем сильнее ему хотелось ее баловать и оберегать.

— Всегда рад вот так убеждать, — сипло хмыкнул он, и прокашлялся, пытаясь хоть немного вернуть себе голос. — Чтобы у тебя точно не имелось сомнений.

Мелькнула мысль, что правильней было бы отойти хоть на пару шагов. Но так как делать этого совершенно не хотелось, Дэн послал правильность к черту. Ну не мог он вечно поступать идеально! Он простой мужчина, в конце концов, и не похоже, чтобы Оля имела что-то против.

Наоборот, она, кажется, была совершенно довольна тем, как именно переплелись их тела, и доверчиво прижалась к нему, обняв руками за шею, так и не опустив при этом своих ног, в какой-то мере сводящих Дениса с ума.

Он бы сказал, что она позабыла свои печали, хоть на время, во всяком случае. А у него, между прочим, окончательно оформилась мысль, которую прогнала ее начавшаяся недавно истерика.

— Красуня, а что ты планировала делать? — не в силах стереть с лица улыбку, Денис поддался соблазну и поцеловал ее в нос.

— Когда? — уточнила она, зажмурившись от удовольствия.

— Вообще, с работой? — Денис коснулся губами ее прищуренных век. — Ты думала об этом.

Оля моргнула и глубоко вздохнула.

— Пока, нет, — она неуверенно пожала плечами.

— Это хорошо, — он кивнул своим мыслям.

— Да? — похоже, Оля его не совсем поняла.

— Да, — Денис улыбнулся шире. — У меня как раз проблема — очень нужен человек, быстро схватывающий суть работы в кафе, а ты, насколько я помню, великолепно справлялась с этим. И сейчас, как раз, совершенно свободна, — он наклонился, чтобы поцеловать ее рот, и вдруг ощутил, как Оля замерла в его руках.

— Нет, — неожиданно отчетливо и напряженно выговорила она, качнув головой. — Нет, — Оля отодвинулась, опустив ноги, отчего Денис иррационально ощутил холод, несмотря на летнюю жару. — Я не буду работать у тебя.

Глава 8

В комнате враз стало прохладней. И кондиционер включать не надо.

Денис вздохнул, тихо побормотав проклятие и попытался собраться с мыслями. А это было не так и просто. Несмотря на всю свою неопытность и молодость, Оле парой движений тела, парой прикосновений рук удалось так возбудить его — что в голове до сих пор шумело.

— Оля, — ухватив ее подбородок рукой, Денис попытался мягко заставить свою красуню повернуться к нему. — Оль, я понимаю, что это выглядит, словно..., — она не поддалась, только дернулась и Денис отпустил.

Все равно Оля не видит его слов. А что объяснять без внимания?

— Я не буду работать с тобой, не буду, — она качала головой и повторяла это словно какое-то заклинание.

Спустившись со стола она отошла от него в другой угол, не позволив Денису остановить себя, и замерла там, обхватив плечи руками, будто бы и ей стало прохладно. Он не совсем понял, что именно настолько оттолкнуло ее в подобной идее. Самому Денису нравилась мысль видеть ее рядом в течении дня. Да он и сутками был не прочь бы находиться рядом с нею. В какой-то момент даже обида кольнула — можно подумать, что он ей что-то противозаконное предлагает, а не выход из ситуации, причем для них обоих, если уж она иных причин для позитива в таком варианте не видит. Но глядя в напряженную спину Оли и ее пальцы, которые все еще слишком крепко сжимали плечи — Дэн постарался оставаться тем, кем был — взрослым мужчиной, тем, на кого можно опереться близким людям.

— Знаешь, почему я так долго не могла насобирать на этот дурацкий аппарат? — вдруг спросила Оля, повозив пальцем купюры по столу.

Как понял Денис — его ответа она не ждала, иначе бы повернулась лицом.

— Я работала. Делала то, ради чего нанималась — продавала цветы, мыла пол, стирала белье, натирала мебель. И никогда не искала более легких путей, не соглашалась на..., — Оля хмыкнула и все-таки обернулась, грустно посмотрела на него. — Я знаю, что нравлюсь мужчинам. Но мне не надо это, понимаешь? — с каким-то отчаянием проговорила она, опять сожмакав деньги. — Я никогда не пользовалась этим, своим телом, чтобы облегчить себе жизнь или заработать больше. И всегда презирала девушек, которые таким способом прокладывают путь в жизни. Может мне и сложнее, но я уважаю себя и знаю, что никто, обернувшись мне вслед, не подумает, будто я получила место только потому, что сплю с начальником. Или что имею какую-то вещь потому, что сама продаюсь. А если я соглашусь работать у тебя..., — Оля закусила губу и глубоко вздохнула. — Я... ты мне нравишься. Очень, — она покраснела и так наклонила голову, что волосы вновь спрятали от него ее лицо. — Потому я не думаю, что нам стоит смешивать работу, и..., — еще больше смутившись, Оля махнула рукой в сторону стола.

Как понял Денис, она имела в виду их недавний поцелуй.

Вообще-то, ему не понравилась такая идея. Не сам подход, а то, что Оля считала его одним из таких людей. Неужели она думала, что он предложил ей работу только затем, чтобы вынудить или добиться этим секса? Денис понятия не имел, отчего она так подумала, вроде он не давал повода. Но опять напомнил себе, что она знает его не так уж и долго, да и он ее. А потому, не стоит упираться лбом в гордость и кричать, что все не так.

Пусть и правда — не так все. Но тем не менее — и дураку ясно, что он ее слишком сильно хочет.

Глубоко вздохнув, стараясь упорядочить мысли и найти правильные слова, Денис подошел ближе и пальцами поднял подбородок Оли, присмотрелся к ее напуганным, потерянным глаза.

И скривился.

Честное слово, такое ощущение, будто она ждет что вот сейчас он ее прогонит.

— Красуня, — Денис нежно погладил кончиками пальцев тонкую скулу, замерев у губ, которые манили его теперь еще больше. — Не знаю, что именно тебя натолкнуло на мысль, будто я решил таким способом... ускорить развитие наших отношений, — Денис не удержался и прижал ладонь к ее губам. И желая этого, и потому, что она попыталась его прервать.

— Нет, я понимаю, что и слепому будет ясно, как сильно я тебя хочу, тем более, после всего, — он кривовато усмехнулся и, наклонившись, на секунду жадно прижался губами к ее рту. — Но... и я хочу, чтобы ты четко это уяснила, — Денис немного сжал пальцами ее лицо. — Ты для меня — гораздо больше, чем просто красивая девушка или тело, которое возбуждает меня, — Денис не смог не усмехнуться, видя как Оля потупилась и опять застеснялась. — Но так уж вышло, хоть я и сам еще не понял когда и как, что для меня важно и твое настроение, и твои мысли, и чувства, какими бы они ни были. И уж тем более, для меня существенны твои позиции и желания. Ты — больше, чем нравишься мне, красуня, и стала важна для меня за эти пару недель,— Денис пристально смотрел ей в глаза все это время, словно бы добавляя вескости словам.

Он не собирался врать и говорить, что полностью разобрался в себе или влюбился в нее с первого взгляда. Дэн не мог утверждать, что это было именно так.

Зато мог честно признать, что тогда она его заинтересовала. Что с каждой новой встречей вызывала все больше чувств и восхищения в его душе. Что он ощущает радость, когда она рядом.

— Ты... ты тоже мне больше, чем нравишься, Деня, — Оля смотрела на него сквозь ресницы, начав взволнованно теребить декоративную тесьму на своем сарафане.

Его улыбка, вероятно, стала самодовольной — она впервые настолько осмелела, что решилась назвать его уменьшительным именем, и Денису это понравилось. Он наклонился и уже на дольше припал ртом к подрагивающим губам Оли, лаская, пытаясь дать ей немного больше уверенности в том, что развивалось между ними.

— Так вот, — с трудом выдохнул он, когда заставил себя все-таки оторваться от таких податливых губ. Она слишком охотно ему отвечала, чтобы Денис легко сохранял контроль. — Несмотря на все это и на мое желание прямо сейчас уложить тебя на этот стол и заняться с тобой любовью, — прошептал он, едва ли не ей в рот. — Ты имеешь полное право послать меня к черту. И если ты все-таки подумаешь, и согласишься работать в Кофейне — твое желание или нежелание поддерживать со мной отношения — не отразятся на твоей работе. Ясно?

Он замер и попытался угадать мысли Оли по глазам. Но...

Как тут можно хоть о чем-то говорить или думать, когда ее прерывистое дыхание сбивает с мысли? Когда пульс грохочет в том же ритме, которое отбивает ее сердце в груди, чересчур плотно прижатой к телу Дениса? Так, словно и нет между ними тканевой прослойки? Как можно, вообще, о чем-то думать?

И тем не менее, Денис старался преодолеть это и стать выше физического возбуждения. Потому что для него и правда было важно объяснить Оле свою позицию и мнение. Разрешит она или нет их отношениям стать чем-то больше — он не перестанет ее уважать, и не будет думать хуже о своей красуне из-за этого.

Оля вздохнула. Мучительно медленно и долго, раздражая его грудь трением своих напряжённых сосков, что не мог скрыть хлопок платья. И переключилась со своей тесьмы на его сорочку, теребя теперь острый уголок воротника.

— Деня, так не бывает, — она улыбнулась с какой-то несвойственной ей грустью и даже горечью. — Мужчины все равно смотрят иначе потом, после... Все равно воспринимают не так. И относятся иначе. Может я и не очень опытная, но видела, как это бывает, — она не смотрела ему в глаза. — Знаю, как относятся все вокруг, сама злилась, когда одной из горничных многое сходило с рук и меня заставляли делать ее работу, — Оля смущенно скривилась. — Я человек, не святая, и мне было обидно, — честно призналась она. — Я не уважала эту девушку. И не хочу, чтобы ко мне относились так, — она передернула плечами.

Денис поглубже вдохнул.

Он понял, что она пыталась объяснить. И уважал Олю за то, что она не пыталась показаться идеальной или лучше, чем большинство. А ведь тем самым, и правда, становилась чище людей, отрицающих, что могут осуждать или обижаться на окружающих за решения и поступки. Но не отказался от желания прояснить все до конца.