Молодцы девчонки! У самой сейчас мозги набекрень, до такой простой вещи ни за что бы не додумалась.
Руки сполоснула прямо тут же, над жёлобом, по которому следовало лить на головы врагов расплавленную смолу и кипящее масло. Платок стал грязным, ладно, потом отстирается.
Но, едва мы вернулись к двери, как с той стороны кто-то попытался её распахнуть. А чёрт! Едва руку успела отдёрнуть и хорошо, что "ногу" выставила, а то долго бы мне ходить с разбитым носом. А так:
— Бум! Уй! — воскликнул чей-то голос с той стороны.
Потянула за ручку двери, и на меня едва не вывалился Руммил.
— Осторожнее надо быть, нирта!
— И вам того же, туэр!
И пока этот крендель ошарашено хлопал глазами, величественно, как подобает благородной леди, проследовала в центр зала.
— Элгары, — развернувшись к экзаменационной комиссии, вежливо склонила голову.
Через несколько ударов сердца подняла её, и мои ноги едва не подкосились. Уж очень сидевшее за длинным столом сборище вельмож напоминало Королевский суд в полевых условиях. Несмотря на малочисленность, вполне способный отправить на эшафот кого угодно — от последнего нищего до лаэра.
Нет, адреналин в крови, это, конечно, хорошо, но не тогда, когда мысли путаются, а зуб на зуб не попадает.
"Почему я встал у стенки? У меня... дрожат коленки...".
Во-во, и тут ещё лаэр Западных пределов как рыкнет:
— Нирта Олиенн, как славно, что вы всё-таки решили почить нас своим присутствием, а то Его Величество уже собрался было начать ваши поиски.
— Великодушно прошу меня простить, — ещё один поклон, и нежнее голосок — кашу маслом не испортишь!
— И какие же неотложные дела, юная леди, задержали вас настолько, что мы вынуждены ждать уже второй час?
— Я примеряла платье, — что ещё остаётся, только зардевшись потупить глазки, что получилось само собой.
— Вам не хватило на это полдня?
— Их было четыре.
— Что?
— Четыре, — я вздёрнула подбородок, — Платьев было четыре, — чуть ли не по слогам повторила для некоторых, особо одарённых.
Ну что пристал, как банный лист?!
— Фортрар, чего ты прицепился к девочке? — заступился за меня король, — Для женщины перемерить четыре платья за полдня — это почти подвиг. Твоя Ирроиль бы и за два дня не управилась.
— Ну-у, допустим, Веирин порой тоже было от зеркала не оттащи,.. — видя, как вмиг помрачнел монарх, лаэр оборвал себя на полуслове.
— Прости, Орел, случайно с языка сорвалось, — коснулся он королевского локтя и почему-то стрельнул по мне взглядом.
Но тогда я на это как-то внимания не обратила, потому что в тот миг меня занимала совершенно другая мысль. Почему с покойной королевой Веирин Ирролен Эсминн у меня совпадают сразу два имени из трёх? Впрочем, так же, как и с принцессой Ариэнн Эсминн Веирин...
Поясню подробнее: Вайрин и Веирин — это одно и то же имя, с небольшой разницей в произношении. Местным колоритом если хотите. Так же как у нас в России Егор и Юрий — это разные интерпретации имени Георгий. Хотя теперь, по-моему, в паспорте имена Наталья и Наталия уже считаются разными.
А в совпадении, что тут удивительного? Ведь имена в Леворе родители подбирают новорождённым не первые попавшиеся, а "счастливые". У ремесленников — знаменитого мастера, у купцов — удачливого и оборотистого торговца. Ну а в семье благородных сам Создатель велел из поколения в поколение увековечивать память какого-нибудь прославленного героя или известной знатной дамы, тем более, если они ближайшие родственники.
Разумеется, я королеве с принцессой не ровня... где я, а где они... но вполне возможно, что у нас были общие предки по женской линии.
— Ладно, — вставил своё веское слово король, — давайте лучше начнём экзамены. А то скоро смеркаться будет, а мы к ним ещё не приступали. Говорите, Ола, с чего хотите начать?
— С математики, — откликнулась я, приметив, что моя логарифмическая линейка... очевидно вызвавшая интерес монарха... лежит перед ним на столе.
— М-да, забавно, — произнёс Ореливор Третий, — когда я перестала петь дифирамбы своему "изобретению", — Что ж возможно, эта штуковина, — он потряс линейкой в воздухе, — со временем станет незаменимым атрибутом любого торговца. Жаль, что в военном деле она абсолютно бесполезна.
— С чего вы так решили, Ваше Величество?
Король удивлённо уставился на меня.
— А как их ещё можно использовать, кроме как врезать кому-нибудь в лоб, — сделал он рубящее движение.
Ха, забавно, но именно из-за этого в империи линейки запретили изготавливать из твёрдых материалов... по-моему, я об этом уже рассказывала.
Что ж, пришлось объяснить монарху, насколько важны точные и главное быстрые расчеты в стрельбе из камнемётов.
— Вот скажите, сколько выстрелов нужно сделать из парлиса, чтобы точно попасть в цель?
Король с лаэром переглянулись, стало ясно, что в этом деле они, мягко говоря, "не шарят". Эх, надо было пригласить Дармьерр или Карраэлгара, они бы объяснили.
— С вашего позволения, Ваше Величество, позвольте ответить мне, — произнёс Руммил, Ореливор кивнул, — Обычно требуется три-четыре выстрела, но опытный наводчик может управиться двумя-тремя. Верно?
— Вы абсолютно правы. А вот с помощью этой линейки практически любой стрелок будет попадать в цель если не с первого, то со второго раза!
— Не может быть! — выдохнул Фортрар.
— Проклятье! — монарх отшвырнул от себя моё "изобретение", как будто это была змея. — Кто бы мог подумать, что такая безобидная с виду вещь, сулит многие беды.
— Как и всё в мире, — философски заметил Эрвендилтоллион, — Один будет рубить топором дрова, а другой — головы. Тут не в топоре дело.
— Вы так спокойно об этом рассуждаете.
— Элгар Орел, это оттого, что при вас Ола не рассчитывала на этой штуковине, чего и сколько ей понадобиться, чтобы захватить шармахам.
— Ирчихр-Наомин?
— Угу, — кивнул владыка.
Ореливор Третий, а следом за ним и свита, выпали в осадок.
Ладно, не буду больше утомлять читателей несущественными подробностями, скажу лишь, что за математику получила "отлично" — десять баллов. С остальными экзаменами было похуже. Рунное письмо, как и чтение — по "восьмёрке". Имперская грамота — чуть получше, две "девятки".
— Что ж, неплохо, — заметил король, — прискорбно только, что вы так мало внимания уделяете родному языку, всё на имперском, да на имперском.
— Но, Ваше Величество, я же пишу по-леворски, только знаки использую простонародные. Разве я виновата, что они основаны на роверском шрифте.
— Не престало благородному сословию уподобляться черни, — назидательно заметил лаэр.
— А вы сами, элгар Фортрар, давно сами что-нибудь писали?
— Сам?
— Да.
— Честно говоря, не припомню. Для этого у меня есть писцы.
— А у них вы не спрашивали, каким шрифтом им легче пользоваться "низким" или "высоким"?
— Ола, как вы сказали? — переспросил король.
Я повторила.
— Забавно, — произнёс монарх.
— Так как? Интересовались, элгар Фортрар?
— Нет, а зачем? Вообще-то отправить дворянину "презренное письмо" — равнозначно оскорбительному вызову на поединок. Такие случаи бывали.
— Честно говоря, впервые слышу, — укоризненно посмотрела я на патера Фергюса, — мне об этом никто не рассказывал... Ну-у, а неблагородные, разве таким образом не переписываются, — не сдавалась я.
— Да почём мне знать?! — махнул рукой вельможа.
— То есть, Ола, ты хочешь сказать, что это... как его... "низкое" письмо очень широко распространено? — усомнился Ореливор Третий.
— А давайте-ка спросим у господина Руммила. Туэр, скажите, если не секрет, какой алфавит используется в вашем ведомстве?
— Хм-м, — кашлянул особист, — самый разнообразный. У нас, ведь, и на имперском языке сообщения проходят, и шифром...
О-о, как интересно, я навострила ушки, но Рум, злодей, не стал развивать затронутую тему.
— А мне отчёты составляете рунным письмом, — заметил король.
— Мы даже в помыслах не можем позволить себе оскорбить вас, Ваше Величество, — склонил голову туэр.
У-у-у, змей!
— Значит, Ола права, "презренное письмо" распространено в королевстве куда шире рунного.
— Хотите его запретить? — поинтересовался лаэр.
— Не стоит этого делать, Ваше Величество, — заметила я, — пусть всё остаётся, как прежде.
— Простонародье всё равно наплюёт на закон? — слегка прищурился монарх, уставившись на меня.
— Рыба ищет, где глубже, а человек, как лучше, — слегка перефразировала я известную фразу, в местном фольклоре она звучала немного по-другому, но смысл был тот же. — Плевать против ветра бессмысленно.
— Имперские порядки, выражения, товары проникают в королевство, разъедая нас изнутри, — задумчиво проронил король, и столько грусти было в его голосе, — Теперь, вот, письмо и счёт. Скоро у нас вообще ничего своего не останется!
"В том числе и веры!" — едва не брякнула я, в последний момент до крови прикусив губу.
За такой выпад против Церкви меня б точно по головке не погладили! На костре, может, и не сожгли б, но всё-таки.
— Не стоит так переживать, элгар Орел, — как ни в чём не бывало, возразила я, — пусть этот шрифт немного похож на имперский, но язык-то остаётся всё равно наш, леворский. А рунное письмо, как и прежде, можно оставить для особо торжественных случаев.
— Каких же это? — монарх уже не выглядел таким букой.
— Ваши указы, переписка с вами и между дворянами, летописи... Ведь такие же ведутся?
— Да-да, и так же, как и встарь, рунами.
— Вот видите, — обрадовалась я, — высокое письмо есть, где применить.
— Церковные книги, — подсказал Фергюс.
— Надписи на надгробиях, какие-нибудь изречения, высеченные для потомков... Жаль, что у нас это не практикуется так же широко, как в империи!
— Там простонародье грамотнее, зато наши сказания передаются из уст в уста, — заметил лаэр.
— А неплохо бы их увековечить в книгах, чтобы потом не переврали. Например: "Великие деяния леворского короля Ореливора Третьего".
— Ты, Ола, заодно решила сдать экзамен по придворной лести? — поддел меня король.
— Что вы, Ваше Величество, — не полезла я за словом в карман, — у кого ж мне было выучиться, если все специалисты по этому предмету находятся при вашем дворе в столице? Причём, как я поняла, ни одного из них вы с собой почему-то не захватили.
— Они мне ещё в Леворе надоели, — хмыкнул монарх.
И мы все весело рассмеялись.
На следующий день были экзамены по истории и географии. Сначала Левора, а потом и сопредельных территорий, главным образом Роверской империи. Кстати, в предмет "история" входили знание родословных представителей правящей династии и геральдика. Впрочем, о том, что герб для дворянина — это своеобразный паспорт, в котором отмечена вся его родословная, я уже упоминала. Что касается географии, то она была тесно связана с экономикой: где что производят, продают и почём. Ведь патер Фергюс когда-то был бывшим купцом, и ему нравилось рассказывать о своих путешествиях ещё там, в форпосте У-Серебряной-реки, и не одна я, а вся местная детвора любила его послушать.
Что ж, я старательно пересказала краткую историю образования королевства, перечислила весь род Ореливора Третьего, начиная от успевшего стать полулегендарным его знаменитого тёзки — родоначальника новой династии. Всё прозвучало довольно складно, пока я не запуталась в годах жизни и смерти Ореливора Второго. Обидно, но не смертельно, хотя король поморщился, всё-таки неуважение к его деду. Затем эстафету перехватил лаэр Западных пределов:
— Ола, а что вы можете сказать о моих родичах?
Вот тут я ответила без запинки, потому что подготовилась заранее. А о чём ещё могли спросить высокопоставленные экзаменаторы? Ясное дело то, что хорошо знают! Детям из знатных родов перво-наперво вдалбливают собственную родословную, чтобы было чем гордиться, чьему примеру следовать и на кого равняться. Ничуть не сомневалась, что лаэр Западных пределов не будет из этого правила исключением, что с успехом и подтвердилось.
— ...И что самое интересное, вы женаты на собственной бабушке! — огорошила я его.
— Не может быть! — изумился вельможа, да Ирроиль моложе меня на восемь лет, даже чуть больше. Как такое возможно?
— Всё очень просто, ваши общие предки восходят к старым лаэрам Приморским... — и я принялась объяснять...
— Вот видите, мало того, что женщины, как правило, вступают в брачный союз раньше мужчин, так ещё у элгара Ломгра он был вторым, а у деда вашей жены так вообще третьим.
Поясню: у лаэра Западных пределов речь шла о женской линии, а у его жены о мужской.
— Вам, элгар Фортрар, ещё повезло, что своей супруге вы доводитесь внуком, а не правнуком.
— Бывает же, — усмехнулся король, а вельможа лишь покачал головой. О таких забавных казусах в переплетении крон генеалогических древ он даже не помышлял.
— Скажите, нирта, а в родословных других ветвей королевской династии вы так же хорошо разбираетесь? — спросил молчавший до этого, задумавшись о чём-то своём, туэр Руммил.
— Вас интересуют общие сведения или какой-то конкретный род?
— Например, туэров Разрубленной скалы и лаэров Западных гор, — задумчиво протянул дворянин.
— Как я понимаю, речь идёт о новых лаэрах, в просторечье именуемых Мооронами-Скалами?
— А были старые?
— Доворский мятеж подавлял ещё король Майрон, тогда лаэрство и поменяло владельцев,.. — и я вкратце поведала то, что сообщила мне Гэва.
О своём родном крае она могла рассказывать часами, правда очень быстро перескакивала с исторических событий на красоты природы: ослепительно сверкающие на солнце снежные вершины, кристально чистые ручьи и водопады со студёной водой, девственные леса, куда не забредали лесорубы. Поневоле заслушаешься.
Конечно, женщине было интереснее делиться собственными воспоминаниями, чем пересказывать нудные лекции по истории, услышанные в детстве... а уж учить их наизусть. Но такие уж правила у каждого дворянского рода: разбуди юного отпрыска посреди ночи, проснулся он или нет, собственная родословная помимо воли должна от зубов отскакивать.
— Скучаешь по родным краям? — не удержалась я, хотя и так было всё ясно.
— Да, — кивнула Гэва, глубоко вздохнув.
— Скажи, а ты бы хотела вернуться?
— Вы что, нирта, меня выгоняете?! — женщина резко обернулась, и девочка, что была у неё на руках, проснувшись заплакала.
— Да что ты, как можно, просто интересуюсь... ведь ты же скучаешь? Правда?
— Конечно, но не столько по природе. Золотой лес, он ведь тоже очень красив, но другой, какой-то волшебной красотой, сказочной, нереальной. А я привыкла к обычным краскам, буйству зелени... Но даже не это главное... Наверное это тоска по ушедшей молодости...
Тут я не выдержала и звонко рассмеялась.
— Вы надсмехаетесь надо мной?
— Да нет, Гэва, — хихикала я не в силах сдержаться, — просто от тебя так странно слышать "тоска по ушедшей молодости", — передразнила я её замогильным голосом, — будто ты древняя столетняя старуха! Если так и дальше дело пойдёт, то я тоже затоскую "о навеки утраченной юности", — прогнусавила я тот же лад.
