Звёздная пыль... На сапогах!

Нас заставили одеть халаты, чехлы на обувь. Были бы еще маски на лице, можно было бы в хирургию пускать. Ну а тут никого не резали, только создавали. На стапелях лежал корабль, но это ненадолго — на соседнем стапеле готовился разгонный блок, здоровенная бочка для хитрого, жутко холодного но такого эффективного водорода. А в паре километров отсюда, в огромнейшем здании на всей Планете, ждали своего часа носители.

— Разрешите вблизи осмотреть изделие? — спросил я Юрия.

Лыгин, главный на монтажно-испытательном объекте, не возражал, все вокруг знали, кто проектировал стоящий на стапеле корабль. Сотрудники подставили лесенку, космонавты столпились внизу. Лунный экспедиционный корабль лежал горизонтально, окруженный монтажными креплениями, шлейфами кабелей. Блоки тестовых приборов с пультами стояли на площадке. Я шел в гордом одиночестве, трогая рукой знакомые обводы, пять лет назад родившиеся сперва в обычной тетрадке, перенесенные на кульманы нашего отдела, уточненные и обсчитанные до последнего болтика тысячами инженеров... Спускаемый аппарат, сзади приборно-агрегатный отсек. Совсем не такой, как на орбитальных и летавших к Луне кораблях. Гораздо массивней, с двумя навесными топливными баками. Ну а позади была взлетно-посадочная ступень — давно проверенная в реальных лунных условиях высадками 'Луноходов' и двух грунтозаборных кораблей. Два толстых бака параллельно, замыкая прямоугольник пара приборно-двигательных отсека. И опять цифра два — там же два дросселируемых посадочных движка. В проем этой рамы смотрели маршевые ракетные двигатели самого корабля — закрытые до времени и от случайных камушков плитой радарного отсека. Четыре опоры, тарелки антенн дальней связи — надо же с хорошим качеством телепередачу сделать? Ну а спереди корабля просто маленький домик, бытовой отсек. В нем основная система жизнеобеспечения, запасы еды, система управления посадкой, вообщем — все то, что не нужно везти домой. Баки и двигатели ориентации всего тяжелого ракетного комплекса, антенны контроля стыковки и сам стыковочный узел.

Все это хозяйство будет безжалостно отброшено при старте, зачем его тащить назад? А вот и толстый пучок кабелей, идущий от самого корабля. При возвращении на нем останется только похожая на рог единорога завитушка маленькой остронаправленной антенны, тут уже каждый грамм веса на вес золота, без каламбуров.

Не понял?!!

Кабели собраны в жгут, в двух местах для надежности проходящие через скобы пироножей. Когда придет момент, внутренненаправленый кумулятивный подрыв их разрежет. Но с какого перепуга кабель к антенне заведен туда же?!!! Это же на обратном пути единственное средство связи с Землей!

В несколько прыжков соскочил со стапеля, подошел к толпе. Что это — разгильдяйство или диверсия? Вспомнились гайки в трубопроводах при втором пуске Царь-ракеты в моей истории...

(Прим Авт. — реальная история с ОНА при подготовке к пуску лунного корабля в нашей истории. Ну а посторонние предметы вызвали самый большой в истории СССР неатомный взрыв. 3 июля 1969 года, 3 килотонны на старте...)

Спускаясь вниз, я лихорадочно соображал, что мне делать — ведь за то, что корабль собран в соответствии с документацией главного конструктора, расписались человек десять из тех, что стояли внизу. И теперь надо действовать очень осторожно.

Выдернул из толпы Лыгина, попросил на пару слов. И пару чашек чая.

Но все равно, присутствующие почувствовали неладное.

Мы прошли в кабинет, закрыли от посторонних ушей двери. И тут я начал бушевать...

— Товарищ Лыгин! Как происходит сборка изделий на вверенной Вам площадке?!!!

Сперва, как я понял, к моим вопросам всерьез не отнеслись — да кто это такой тут пыжится, слушать его еще...

— Товарищ Бугров, что случилось? — Хм, по крайней мере, вежливо. Ну а мне вежливать некогда.

— Техкарту кабель-сопряжения можно глянуть? — Удивленный начальник позвонил по внутреннему телефону, через минут пять принесли рулон, расстелили.

— Очень интересно — тут все правильно и красиво. Но почему на изделии этот кабель заведен в пиронож? — спросил я водя пальцем по чертежу.

Народ побледнел, понимая последствия. Если бы этот просчет был бы незамечен, то при реальном полете последствия были бы весьма неприятные. В случае беспилотного полета корабль однозначно потерян. При пилотируемом — последствия неизвестны, все будет зависит от опыта и удачи бортинженера. Рассчитать вручную путь в триста восемьдесят четыре тысячи километров и попасть, обязательно попасть в десятикилометровый коридор входа в атмосферу — мягко скажем, непростая задачка. И ошибка карается, фатально. Либо быстрой как искра метеора, либо долгой — в ожидании разряда аккумуляторов, смертью...

Уже несколько лет назад в нашей кухне были приняты определенные правила — все действия при работе с 'изделиями' оформляются на специальном бланке. Причем не менее трех человек обязаны расписаться — исполнитель, и двое контролирующих, иначе никак. Хм, сурово звучит — но контролирующие такие же ребята-инженеры, просто с соседних участков. И еще начиная с первых полетов нашей 'птички' эти правила очень сильно помогли. Не зря же я их вводил... Надеюсь, помогут и сейчас!

— Бланки работы с данной деталью объекта где?

— Сейчас будут — засуетились сотрудники. И действительно, принесли быстро папку. Вдвоем с Юрием мы пролистывали документы, остановились на последних. Там, чин-по-чину, были факты — штатная процедура, зажим кабелей и заведение в скобы пироножей, подсоединение контактов. Все правильно, даже указаны были номера кабелей к антенне, белых ворон вне основного пучка. А рядом они шли по простой технической причине — росли все они из огромного разъема на боку спускача. Четыреста контактов в одном штепселе, каково?

Да, на бумаге все правильно, но почему реальность отличается? Будем проверять... На бланке фамилии, достаточно просто вызвать. И спросить.

Молодые совсем ребята переминались, бледнели и краснели. Но из их ответов картинка была совсем не забавная.

— Почему изменения не внесены в техкарту? Причина ваших действий, вообще?!! — никак не мог понять я, почему вообще это произошло. Но тут, сбивающимся голосом, пошла информация. И я пришел в ярость!

— Немедленно вызвать сюда этого контормейстера!!! — все заколебались... — Быстро, мля!

Их можно понять, это я такой большой и важный — а им с ним еще работать. Или не работать, как мне кажется... Тут нарисовалась морда. Толстая ряха, в погонах, с ходу начала вопрошать.

— Какая причина столь срочного вызова? — ого, оно еще и разговаривает!

— Гражданин Пирогов, мы вызвали вас по делу о...

Услышав подобное обращение, и дальнейшие вопросы, этот товарищ, в кавычках, явно заскучал.

Ну а по результатам всего этого расследования получилась почти смешная картина — почти, потому что такого никогда не должно быть! Хоть у нас, хоть в других областях. Как-то вечером военная эта морда, скучая от нахождения в бескрайней степи и полного отсутствия традиционных развлечений, нашла себе повод. Молодые ребята с нашего бюро заканчивали подготовку корабля, все критичные части давно были собраны, техкарты подписаны — парни просто наводили лоск на изделие. Там подгладить фольгу ЭВТИ, экранно-ваккумной теплоизоляции, тут проводок красивее подогнуть. И попал вояка в удобный момент — с умным видом похвалил, но надо же придраться к чему-то?

'А вот почему тут кабеля мимо пучка идут, явный непорядок!'

Робкие возражения результата не имели, так попал кабель к антенне под гильотину пироножа, молодые под выговор — а вояка под конкретные люли и новую должность где-то возле Анадыри. М-да, свои дураки хуже диверсантов!

Впрочем, этот случай послужил причиной тотальной проверки на всех уровнях, Сергей Павлович тоже был взбешен. Как и наш генерал, тут уже мне пришлось задуматься — злым стал и я сам. Жизнь такая, и не хочется ее лишиться из-за какого то умника в погонах. Особенно с учетом будущих перспектив.

Ну почему у нас как важный момент — так сразу зима? Эх, так хорошо было летом, жар костей не ломит... Но мы-то привычные, вот зарубежным журналистам тяжко пришлось.

Конечно, в гостинице им тепло — но на пусковой никаких звездочек, мерзнут все. Как, наверное, проклинают судьбу и мечтают о теплой Флориде эти гости. Даже невозмутимый японец трет перчатками лицо, не боясь его потерять. Да, событие стоит морды.

-Ииияяя!!! — раздался визг, 'Бзыннь!' — разлетелись осколки, шипучее вино пенилось и растекалось по борту носителя, капало на установщик. Наша Валька размахнулась как следует, и с визгом упала в подставленные крепкие руки мужа. Хорошая традиция, и ради нее на юбке первой ступени парочка титановых пластинок, килограмм-другой для огромной ракеты несущественны. И не бить же крепкую бутылку просто о хрупкую конструкцию носителя.

Заревели тяговые тепловозы, под мерный стук колес потянули на волю огромную тушу — лежащая на транспортере ракета была невообразимо огромна, диаметр донной части был как пятиэтажный дом! Стоял я и смотрел на нашу птичку, поражаясь ее выполненной в металле целесообразности и просто красоте. Каждый элемент здоровенной бандуры был рассчитан, посчитан и находился на своем месте, как говорится — собрано, проверено, здорово!

Защелкали фотоаппараты, заработали теле и кинокамеры, полетели вверх всевозможные головные уборы. Наша птица поехала на старт. А дней двадцать назад такое же событие прошло совсем без фанфар, пуск был беспилотный. Но не менее важный, ведь вся экспедиция зависела от него — ракетный блок, равный по весу самому кораблю, определял ее судьбу своим успехом. И когда пришло подтверждение успешного выведения, закрутились быстрей колеса всей государственной машины, официальная дата Пятой Лунной была объявлена.

Слетались журналисты и телеоператоры со всей страны и остального мира, с трудом удерживали их длинные носы ребята из безопасности. Ну, тут им еще погода помогала — не далеко уплывет привычная к флоридской жаре 'акула пера', особенно в толстой шубе. Охала и ахала вся эта братия от обычного нашего климата, всего лишь минус двадцать с ветром. Тоже двадцать, только не градусов а метров в секунду, для этого времени года даже приятная погодка...

А народу-то собралось! Все куда-то бегают, суетятся, подпрыгивают от нетерпения. Наши журналисты и телеоператоры даже потерялись из виду по сравнению с табуном иностранцев. Что ж, можно понять весь этот ажиотаж, действительно историческое событие.

Начинается Пятая Лунная, решающая для всего нашего дела и всей нашей страны. Мы все долго и с нетерпением ждали этого момента. Уже был объявлен состав экипажей корабля, основного и запасного. Несмотря на многие ожидания, количество космонавтов на борту пока сокращено до двух, хотя корабль был рассчитан на троих. Ну это публике объяснили легко, одновременно с первым выходом 'в свет' новой группы космонавтов-исследователей. Полтора десятка геологов, вулканологов и просто обладающие многими нужными и полезными навыками ученые попали под свет софитов и вспышки фотокамер, официально было объявлено о грядущих их полетах.

Вообще весь этот всемирный ажиотаж был еще более понятен, если посмотреть на это дело обстоятельней. Мы, как неудержимый 'паровой каток' перли вперед, не обращая внимания на судорожные потуги конкурентов урвать глоток престижа, даже щедрой рукой помогая им. Растратив весь свой задор, похоронив без могил двоих в чужом мире, американцы скрипя зубами приняли нашу помощь при новой высадке. Все прошло успешно, однако наш корабль увез домой в три раза больше проб с поверхности... Сами конкуренты обзывали астронавтов 'лунными батраками', а после старта мы еще и помогли избежать новой трагедии. Дублируя отказавший радар на чужом корабле. Да, с точки зрения всего мира это совсем не был запланированный триумф.

А тут еще во время подготовки нового корабля под счастливым двенадцатым номером тоже сгустились тучи. Причем буквально — мощнейший грозовой фронт накрыл мыс Канаверал, гигантские молнии лупили в стартовые башни по всему космодрому. И больше десятка их поразили стоящую на столе стопятнадцатиметровую башню 'Сатурна'. Новая американская экспедиция была отложена, мало ли какие узлы корабля могло повредить буйство стихии. Хм, а мы хитрые в этом плане — у нас вокруг старта четыре башни молниеотводов, высотой почти две сотни метров. Хотя грозы в казахской степи редкость, однако.

И вот, морозным ранним утром, весь мир ждал вестей из нашего степного региона — ставшего волей человека дорогой в небо.

Пяток километров отделял трибуны с почетными гостями и журналистами от стартовой площадки. Занимали свои места многие люди, которых я до этого в жизни не видел — но мысли их, донесенные бумагой, чтил всегда — грузный, с очень волевым лицом, Иван Ефремов, два брата... Все тут.

Спокойные голоса комментаторов лились из репродукторов, доклады служб контроля всех систем ракеты и корабля, рапорты космонавтов набирали силу. Пока не достигли пика волнения в привычных словах. Только почему-то от них замирает сердце...

'... Три. Два. Один.'

'...Пуск!!!'

Снег растаял вокруг, будет гололед, локальный. По трем выводным каналам выхлестнуло пламя двигателей, гася свою ярость. Кипела вода в бассейне пламягасителя. Отрыв! Огромная махина сперва медленно, а потом все быстрей и быстрей, рванула в Небо. Мы смотрели на это издалека, операторы уткнулись в свои аппараты, фотографы непрерывно щелкали камерами, но когда пришла волна... Это было просто неописуемо, многих просто сбило с ног. Сейсмодатчики принимают старт большой птицы за землетрясение, шум слышно за сотни километров

'... Десять секунд, полет нормальный!...'

Провожали операторы уходящий вдаль столб огня, подкручивая свою технику. Ну а я спустился вниз, в бункер. Холодно, однако!

М-да, а тут жарко. Куча телеэкранов, причем большая часть показывает лишь немного вибрирующую картинку. Внутренность донной части ступеней ракеты, видны камеры сгорания, куча трубопроводов. Но самый большой, аж два метра, кинескоп давал вид другой. Камера была закреплена на разгонном блоке, картинка — загляденье! Быстрей и быстрей проваливалась вниз поверхность Земли, приобретая знакомую шарообразность.

'... Стодвадцать, отделение...'

Изображение дернулось, устаканилось — и долго еще было видно кувыркающуюся бочку первой ступени. Полет идет нормально, буду наедятся, что дальше все тоже будет хорошо. Снова вышел на мороз, уже было все тихо. А от далекого стартового стола донесся вкусный запах горелого керосина. Телевизионщики сворачивали свои бандуры, прислушиваясь к репликам центра. Иностранцы бурно обсуждали увиденное событие, наивно думая что их не поймут. А я просто ждал, поглядывая на часы.

'... Подтверждение. Орбита расчетная!' И тут время просто кричать 'Ура!!!'

Ну а самое главное событие я встречал уже в почти семейном кругу, в подмосковном Центре подготовки. Прошли трое суток полета, ребята вышли на орбиту и готовят стыковку с бочкой. Мы улыбались, читая комментарии зарубежных изданий, основной вопрос был 'зачем?'. Ну а наш ответ — 'потому что'. Слишком тяжелая ракета это палка о двух концах. Во первых трудно сделать, во вторых не нужна. Именно так — не нужна для повседневного использования. Да, если приспичит — можно хоть на тысячу тонн полезной нагрузки создать носитель. Хм, в теории. Ну а по цене он будет золотой! Как говорится лучше меньше, да лучше. Наша бандура хоть и тяжелая, но в меру. А особенно с прогрессом в нашей электронике в самый раз — не зря вояки и связисты требуют все больше носителей. Очень уж им понравилось больше двадцати тонн на геостационарной орбите. Производителям это тоже нравится — даже при социализме штучный товар разорение, а тут и заводы работают, и директорам премии. Вот только за брак их будут... Плохо будет, вообщем. О, посмотрели по телеящику новый репортаж, до первой нашей высадки осталась всего несколько часов. Вся страна, все ее союзники и недруги замерли в ожидании, мы тоже поехали в Звездный. Ага, маячить в ЦУПе и мешаться под ногами.