Хейлика

— Я обязательно выиграла бы спор! — робко оправдывалась Хейлика. Однако сэр Ламберт ее не слушал. Зрачки, ставшие черными, от душившего его бешенства, не предвещали ничего хорошего.

...Хейлика появилась только через неделю, но улыбалась такой счастливой и загадочной улыбкой, что дамы просто сгорали от любопытства и зависти. Скорее всего, всю эту неделю она осваивала новый вид любовных отношений: ролевые игры. И ей, по всей видимости, досталась самая незавидная — строптивой рабыни, которую разгневанный господин учит смирению и покорности.

У этой истории был положительный момент, у Хейлики появилось украшение, какое было мало у кого из дам.

Прошло много-много лет. Хейлика все также была с Ламбертом, все уже привыкли к этому и не удивлялись такому странному, на первый взгляд, союзу.

Глава 12

Браки на землях долгоживущих были чрезвычайно редким явлением. Сохранять бесконечно много лет верность избранной или избранному, оказалось совершенно невозможно. Бесконечная жизнь и бесконечная любовь, не были тождественными понятиями. Слишком много искушений, слишком много соблазнов, и все-таки иногда браки заключались, но были продиктованы в основном необходимостью.

...На Злато-Сумрачных долинах раскинулось небольшое королевство, которым управляла Леди Ибириль. Маленькое королевство, управлять которым было вполне ей по силам. Обычно королями были мужчины, но это чаще касалось королевств расположенных в граничных землях, когда существовала вероятность нападения врагов, и надо было защищать свои границы.

Злато-сумрачное королевство не подвергалось такой опасности, и все считали, что именно по этой причине Леди Ибириль еще не выбрала себе мужа, но это было не так.

Она любила горячо и сильно. Любила уже очень-очень давно самого лучшего, самого сильного и прекрасного, по ее мнению, мужчину — сэра Эльтинара. Она познакомилась с ним на балу, влюбилась с первого взгляда. Она не стала скрывать своих чувств, и хоть он не пылал в ответ такими же, все же дал ей надежду, что она вскоре может стать его женой. Однако годы шли и шли, а свадьба почему-то все откладывалась и откладывалась. У Эльтинара находилось тысячи причин, чтобы в очередной раз прислать ей письмо, об очередном переносе даты свадьбы.

Она делала вид, что понимает, и полностью согласна с таким его решением, а что ей еще оставалось делать? Ведь иначе, ей пришлось бы признать, такую страшную истину, что Эльтинар просто не хочет на ней жениться. Прошли десятилетия, потом столетия, ничего не менялось.

Эльтинар не то чтобы не хотел жениться, нет, Леди Ибириль нравилась ему, казалась очень приятной, но после женитьбы он становился королем со всеми обязанностями и ограничениями, и вот как раз этого, ему ужасно не хотелось, поскольку жизнь свободного воина он считал самой лучшей, и не хотел с ней расставаться.

Но время все изменило. Рядом с королевством Ибириль появилось несколько свободных городов людей. Сразу возникли конфликты, недоразумения, неприязнь, вражда. Чтобы решать бесконечные споры требовалась твердая рука, и вот тогда Эльтинару ненавязчиво намекнули, что пора держать слово, данное Ибириль стать ее мужем, а также защитником земель долгоживущих.

Он был вынужден, согласится.

Свадьба ожидалась пышная и роскошная, от каждого из королевств Эльтинару выделили эскорт для сопровождения его к невесте. От Голдерина его возглавлял Ламберт, Хейлика с сестрами получили разрешение ехать вместе с ним.

Она от восторга не находила себе места. Снова бешеные скачки, снова прыжки через овраги, она не могла дождаться, когда они двинутся в путь. Возложенная ответственная миссия ее не волновала, кто такая Ибириль она не знала, свадьба Эльтинара ее не интересовала.

Вот и Лесное Нагорье, там с отрядом находился Эльтинар, и там Хейлика с Ламбертом и сестрами должна была находиться, ожидая пока подъедут отряды из других королевств. Их уже ожидали. С башни замка затрубили трубы, ворота открылись, были видны выстроенные шеренги воинов. Вот чего Хейлика не любила, так это помпезности. И именно столь ненавистная помпезность ожидала ее за этими воротами:

-Сейчас начнется! — заныла она, — час будете приветствовать друг друга, еще час знакомиться, потом еще час передавать приветствия от короля Этторна и королевы Эледии. Пока я все это выслушаю — то сдохну! — громко и недовольно сетовала она.

Ламберт, зная по опыту, что Хейлика способна своими выходками или словами испортить всю торжественность момента сам предложил ей улизнуть и тем самым избежать всего этого официоза.

-Знаешь, — сказал он, — на восточной стороне стены есть небольшая калитка, ведущая в сад. Насколько я знаю, ее никогда не закрывают. Можешь пройти в сад, и там подождать пока все закончится.

-Ура! — закричала Хейлика, а потом с интересом спросила, — А ты откуда об этом знаешь?

-Я жил здесь некоторое время, месяц или два, несколько лет назад. — Объехав восточную стену замка, Хейлика и правда нашла калитку, открыв ее, она с сестрами попали в чудесный сад.

Глава 13

Плоды на деревьях были в основном собраны, хотя кое-где еще висели крупные, спелые, налитые солнцем яблоки. Хейлика заметила яблоко первой:

-Чур, мое, — громко крикнула она, запустив своим воплем их любимую игру "Кто первый схватит", девочки с гиканьем кинулись вслед за ней к желанному призу. И понеслось...

Они прыгали в ветки на ветку выискивая плоды, потом дрались за яблоко, потом бросали его и мчались к следующему. Было так весело, они перекрикивались, смеялись, спорили, ссорились, каждая доказывала свою победу, в пылу борьбы не заметив мужчину, неподвижно стоящего под деревьями и глядящего на них во все глаза. Он был настолько поражен увиденным, что не заметить его удивление, было невозможно. Хейлика раздосадованная, что ее застали в такой неприглядный момент, грубо выкрикнула: "Чего уставился?" — и со злости запустила в мужчину надкушенным яблоком (а нечего рот разевать, иди себе мимо, куда шел), мужчина тут же пришел в себя, ловко увернулся от летящего огрызка, и быстро пошел к замку.

-Кто это? — обеспокоенно спросила Элис.

-А я откуда знаю? — неохотно ответила Хейлика.

-Он, наверное всем расскажет, что мы тут вытворяли, — с испугом предположила Эмбер.

-Ну и пусть рассказывает, я скажу, что он врет, — уверенно и беспечно, ответила Хейлика. Но как она ни хорохорилась, настроение сильно испортилось, и они, потихоньку спустившись на землю, быстренько вернулись к своему отряду.

Все, вновь прибывшие, деловито размещались в отведенных им комнатах, Хейлика не удержалась от ехидного замечания:

-Что-то быстро торжественная часть закончилась, — потом оглянувшись вокруг добавила: — А где же сэр Эльтинар?

-А чего тянуть? — удивился Ламберт. — Мы давно знакомы. Обменялись приветствиями, этого достаточно. Эльтинар? А, вы его разве не встретили? Я сказал, что вы в саду, он отравился лично вас поприветствовать, — при этих словах Хейлика обменялась с сестрами быстрыми взглядами, щеки у всех трех стали пунцовыми, впрочем, Хейлика тут же тряхнула головой быстро утешив себя, что сэр Эльтинар уж точно никому ничего не расскажет.

Так и случилось. Мало этого, он улучил момент, когда девушки были одни, учтиво попросил прощения, что позволил себе так бесцеремонно разглядывать их, объяснив свое поведение тем, что никогда до этого не видел девушек в форме. Хейлика великодушно его простила. А после этого сэр Эльтинар влюбился в Хейлику, влюбился в одно мгновение. Как это случилось он и сам не понимал, только в один короткий миг Хейлика стала центром его Вселенной.

Эльтинар был разумным, рассудительным, благородным и ответственным мужчиной, и лучше кого бы то ни было понимал недопустимость подобных чувств, особенно, в сложившихся обстоятельствах. Его ждет невеста. Он должен на ней жениться, никто не должен догадаться о его любви, точка. Ему хватило ума, такта, силы воли так сдерживать и скрывать свое чувство, что никто, даже умный и проницательный Ламберт о нем не догадывались. Не догадывался никто... кроме Хейлики. Что было очень удивительно, особенно учитывая ее "толстокожесть" в умении ощущать тонкие нюансы душевных переживаний. К чести сэра Эльтинара надо сказать, что выдал он себя, совершенно случайно.

...Хейлика сорвала красивую темно-бордовую розу:

-Ламберт, посмотри какой красивый цветок, — восхитилась она, нюхая бутон, — я приколю ее к своему бальному платью!

-И не вздумай! — резко ответил Ламберт, — К твоему платью подойдет только бледно фиолетовый или белый цветок. Я сам выберу и приколю его, — безапелляционно заявил он, — а розу выброси.

Хейлика с досады топнула ногой, но Ламберт был эстетом, его вкус считался безупречным, и Хейлика всегда слушала его во всем, что касалось выбора платьев или украшений к ним. Но эту розу ей было жаль выкидывать. Она еще раз прижала цветок к лицу, сильно вдохнула ее аромат и положила на скамью в беседке.

А потом этот цветок она увидела у Эльтинара. Не было бы ничего удивительного, если бы он прикрепил цветок, например, к петлице. Что тут странного? Увидел брошенный красивый цветок и украсил им свой камзол, но Эльтинар вел себя с этим несчастным цветком очень странно. Прикасался к нему щекой, прикасался губами, вдыхал его аромат, закрывая при этом глаза.

И какой бы наивной и несведущей в любовных вопросах Хейлика не была, случайно заметив, как Эльтинар обращается с ее цветком, даже она все поняла. Потом она стала постоянно ловить его внимательный и несчастный, а временами и ревнивый взгляд, сопровождающий ее буквально везде: и в танцевальном зале, и на прогулках, и за столом. Сначала ей это было безразлично, но потом помимо воли она стала думать о нем присматриваться к нему.

Такие откровенные, искренние, не ждущие никакого ответа, никакого отклика чувства, будоражили и волновали ее, и как-то так случилось, что спустя короткое время, Хейлика и сама влюбилась в него. Это случилось так быстро и неожиданно: только, буквально два дня назад она сходила с ума от ревности заметив заинтересованный взгляд Ламберта, направленный на одну из женщин. Оп, и вот уже грустные глаза сэра Эльтинара, и сам он печально глядящий ей в след, занимает все ее мысли.

Глава 14

То, что Хейлика разлюбила Ламберта, казалось странным только на первый взгляд, на самом деле ничего удивительного в этом не было. С самого первого дня Ламберт четко выстроил их отношения, поставив самого себя во главу их. Он был умнее, опытнее, обладал сильным, властным характером, у Хейлики при таких обстоятельствах было только два пути: принять отношения такими, какими он хотел их видеть или уйти от него. Хейлика выбрала первое.

Ох как ей с ним было нелегко! Практически все годы, что они были вместе между ними, не прекращалась незримая война характеров, в которой Хейлика раз за разом проигрывала. Он понимал и чувствовал ее как самого себя. Ламберту ничего не стоило за минуты довести ее до гнева, слез, истерики или наоборот успокоить, вернуть ей ощущение счастья и радости. Он знал все ее недостатки и слабые места, и с удовольствием, почти не скрывая этого, манипулировал ею, нажимая на уязвимые точки.

Во-первых, она была страшно ревнива, и сама знала об этом своем недостатке. И вот, когда она выходила из-под его контроля, например, во время ссор, что были между ними не так уж и редки, ему стоило только намекнуть на другую женщину, как Хейлика рыдая висла у него шее, уступая во всем, в чем бы ссора не заключалась. Однако он, как опытный стратег пользовался этим приемом нечасто, только в самых крайних случаях, хорошо понимая, что слишком частое его использование снижает эффективность воздействия, а со временем может привести и к противоположному результату.

Во-вторых, она была страшно честолюбива, и вот на этом ее недостатке Ламберт отыгрывался в полную силу. Хейлика была много-много младше его, детство провела в страшных, нищенских условиях, окруженная отнюдь не заботливыми воспитателями. Не было, казалось бы, ничего удивительного, что она не знала о многих вещах, особенно, которые касались умению правильно держать себя, правильно говорить, правильно вести себя в обществе. Но Ламберт так не считал, и очень часто зло и обидно высмеивал любые ошибки, любые оговорки, любые нелепости, что она совершала. Правда, тут необходимо уточнить: высмеивать Хейлику имел право только он один. Но если кто-то другой задевал ее, безразлично мужчина или женщина, пощады им от него не было.

Он в таких жестких, хлестких, но в тоже время изысканных выражениях, ставил на место кого бы то ни было, совершенно неделикатно вспоминая или намекая на грешки, которые были за душой у каждого. С ним связываться не хотел никто, можно сказать его откровенно боялись за злой и беспощадный язык, который к тому же был подкреплен статусом одного из лучших воинов королевства.

С Ламбертом было нелегко, зато он ежедневно, постоянно учил Хейлику. Учил наблюдать за окружающими, делая правильные выводы из совсем незначительных поступков, слов, даже просто мимики лица. Учил за красивыми словами видеть суть, не обманываясь на слащаво-приторное оформление. Учил говорить. Не только правильно строить предложения, правильно распределяя ударения и интонацию в них, впрочем, этому учил тоже, но главное, как вежливыми, изящными словами убить насмерть, во всяком случае ранить очень больно, при необходимости. Учил, как весело шутить, как говорить комплименты и принимать их, как носить, с кажущейся небрежностью изысканные туалеты. И как держать себя с королевским достоинством в старом тряпье. Он учил ее, выполняя работу гувернантки, воспитательницы и учителей одновременно. Учил тому, чему ее должны были бы научить родители, как например его, да и всех остальных окружающих Хейлику мужчин и женщин. Учил ее любви. Нет, не в том светлом и романтическом понимании, как любят описывать любовь поэты, как раз такую любовь он не принимал, высмеивая подобные ее проявления, где бы не замечал их, нет, он учил Хейлику любить и понимать свое тело, учил осознавать, что этому телу необходимо для ощущения наслаждения и удовольствия.

А вот как раз вздохи при луне, страстные слова любви и клятвы верности, бесили его неимоверно. Он и сам не признавался Хейлике в любви и от нее не требовал подобных слов, со временем заставив ее считать, что такой любви вообще не существует на свете.

И вдруг, все оказалось не так. Эльтинару не нужна была ни физическая близость, ни наслаждение и удовольствия, ему необходимо было просто видеть Хейлику, и уже это наполняло его счастьем.

Эта была какая-то одухотворенная, какая-то возвышенная любовь, невероятно волновавшая Хейлику. Она купалась в лучах его любви, и хотела, чтобы так продолжалось как можно дольше. Ламберта она больше не любила, Хейлика понимала это со всей очевидностью. С ним быть она больше не желала, она хотела быть только с Эльтинаром.

Но это было невозможно.

"А почему спрашивается невозможно?! Время до его отъезда у нее еще есть. Почему бы эти несколько недель им не провести вместе?", — когда эта "светлая" мысль пришла ей в голову, Хейлика стала действовать быстро и решительно: в-первую очередь, было необходимо устранить преграду в лице сэра Ламберта. Возможно она психологически переросла те отношения, что у нее были с первым возлюбленным, они стали ей тесны, малы, как тесная раковина раку-отшельнику и она сбросила ее без сожаления.