| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Какая это мерзость, я как поросенок!
Выбравшись девочка, отряхнулась, присела на поваленную ель и сняла полусапожки, сбила с них снег. После чего пропела:
— Я обезьяна, тоже человек! Не ходить в обезьянах, целых век!
Посидела некоторое время, надев сапожки, после чего почувствовав подступающий холод: робкое солнышко спряталось за тучи, двинулась дальше. Лес не слишком густой, обыкновенный бор, похожий на российский. Разве что клены встречаются чаше, а осины и сосны куда реже. Можно даже ходить насвистывая. Вот интересно, в какое время она попала. Если в сталинские времена, то радости мало, работай от зари до зари, получай копейки. А еще и телевидения нет: вообще полный завал! Впрочем, Сталин потому возможно и стал полубогом, что его практически никто не видел. Вот её отец, когда на экране появляется мышиная физиономия президента, сразу же плюется и переходит на другой канал. А что президент не Аполлон, и не чего ему каждый мелькать на экране, кроме того почему бы правителю, не спеть? Тогда было веселее, а то слышать "умные" речи, сильно смахивающие на бормотания учителя ей тоже невмоготу. Лишь один политик вызывает бурный подъем настроения, его можно смотреть. Жаль только стареет парень и кто его заменит... Вот один из пацанов на детском Евровидении так пел, что....
Дарья сама запела:
— Яблони на снегу, сочной любви напевы! Я со всех ногу бегу! Царствуют беспределы!
Верю что убегу, ночью все кошки серы! Лазер в руках девчонки — всех замочить могу! Всех в плазмы пыль — могу!
Но петь в одиночку не особенно весело, тут нужна публика, а на ветвях даже белок не видно. Фу мерзость заспустения! Тут девочке вспомнилась Библия. Странно, что Бог был таким мелочным и мстительным как капризный тиран или националист-сионист!
Фу нет глупости большей в словах: Я Бог Авраама, Исаака и Якова! Такое говорить высшему разуму впадлу! Словно Всевышний Творец себя подчинил иудеям, и поставил волю в зависимость от кого Авраама. А какие у Авраама заслуги: всего лишь то, что он проявил готовность убить беззащитного ребенка. Тоже мне великая доблесть, возвеличить маньяка Чакатило допотопных времен. Девочка отломила ветку, выбрав покрепче и принялась ее хлестать по сугробу. Красивый в результате этого появляется рисунок, подобие орнамента.
Девчонка расхохоталась, вспомнив как один мальчик, перепутал орнамент и уздечку. Да еще в школьном сочинении, отпечатанном на ноутбуке. Уздечка на флаге США — это круто! Но вполне в стиле ковбоев. Как говорят мудрые: если хочешь доскакать до светлой цели, не садись на белого коня с грошовыми подковами!
Дарья развеселилась, но ненадолго: сказывалась усталость, путь по гряди утомителен.
Да еще захотелось, есть, а в карманах только жвачка. Девочка бросила в рот и принялась жевать. Вот почему до сих пор не изобретен синтезатор пищи, например из углекислого газа? Или можно вообще получать энергию из электричества... Ну зачем такой неэквивалентный обмен. Что человек животное что ли, чтобы есть, да еще чем-то худшим заниматься... Ну почему венец и царь природы должен ходить в туалет? Разве это справедливо уподобится ишаку? Дарья все больше уставала, и чаще останавливалась, есть хотелось все сильнее, а солнце перевалило за зенит, стало склонятся в закату. Дарья все больше опасалась, что заблудилась. Солнце уже стало умирать, как человек истекает кровью, так и оно исходила багровым как бы похоронным блеском. Дарье казалось что это она сама умирает, кроме того девочке стало не только голодно, но и холодно. Да еще из стволов засверкали ледяные волчьи глаза. Раздался отчаянный вопль, никогда еще девочка так не орала.
Крик отдавался по стволам деревьев и возвращался назад, от чего становилось еще страшнее, и Дарья вопила сильнее. Она кричал почти четверть часа, и уже захлебывалась, как её прервал иронический возглас:
— Ну что ты надрываешься? Или увидела лешего.
Дарья оглянулась. Перед ней была высокая, худющая девушка, почти девочка, в легком драном платьице и вязанкой хвороста за плечами. Не смотря на то, что температура уже упала ниже нуля, и саму Дарью трясло, девчонка была босая, но казалось не страдала от холода. Не смотря на тяжелую поклажу она двигалась легко и подойдя протянула руку Дарье:
— Будем знакомы Зоя. Ого я вижу ты из богатых! Как звать тебя буржуйка?
— Дарья! И я не буржуйка, а честная девочка!
Зоя пахнула рукой:
— Скоро совсем стемнеет, а пока следуй за мной, там разберуться!
Дарья вздохнула и преодолевая усталость(ноги вот-вот отвалятся) двинулась за спасительницей. Ей зовут Зоя? Что — вспомнилось особенно глядя голые, бесстрашно ступающие по сугробам пятки. Да была такая Зоя Космодемьянская, она ходила босиком снегу, что меньше было шума и поджигала немецкие хаты. Или нет, это может её фашисты когда поймали гоняли босой по морозу. А эта девушка, у нее Дарьи ноги в натуральных, меховых сапожках стынут от холода, она шагает голыми пятками, по снегу словно по пляжному песку. А ведь как должно быть нестерпимо, мучительно ходить в такую погоду босиком, а это и не поморщится. Вот действительно диваха, настоящая рубака!
До деревни идти пришлось долго, и Дарья несколько раз просила неутомимую Зою сдержать шаг.
Та с удивлением заметила:
— Ты такая молодая и такая толстая! Идешь налегке и спотыкаешься.
Дарья тяжело вздохнула:
— Да я сама мечтаю похудеть!
— Поживешь у нас, вес быстро сгонишь!
В деревню они пришли поздно ночью. Почуяв незнакомку переливисто залаяли псы.
Навстречу паре вышло несколько человек, причем вооруженных. Старший из них с седоватой бородой, которая впрочем, плохо гармонировала с молодожавым лицом. Он сурово посмотрел на Дарью и пнул в грудь двуствольное ружье:
— Немка! Шпионка! А ну-ка связать ее покрепче и подвал, с утра допросим. А лучше расспросить с кнутом.
Девушка в мужской одежде, с косичками, уверенно держащая в руках автомат перебила:
— Не будем ей бить! Ты что не видишь это еще ребенок! Да, она конечно одета не по нашему, но ведь фашисты не дураки и пошлют в дорогой обнове. Скорее всего это случайная жертва.
Дедок потряс карабином:
— Не поверю! Может это фашистский фанатичек. На подвиги потянуло.
Бойцы зашумели, Дарья удивилась, что среди них девчат куда больше чем парней, причем пара воительниц босые, несмотря на ночной мороз. Девчонка, которая видимо претендовала на главную роль произнесла:
— Я предлагаю проверку! Пускай эта девчонка споет! Что-нибудь наше родное и если не уловим в её голосе фальши примем как нашу подругу. Ведь можно подделать русскую речь, но нельзя подделать русскую душу!
Дарья энергично закивала:
— Я вас спою! Только не надо меня бить! А почему я так одета, расскажу после.
Девочка пару раз кашлянула, и запела, причем все старые песенки вылетели у нее с головы, и она сочиняла на ходу:
Юная, милая, чистая;
Красных советов страна!
Солнце встает лучистое,
Сердцем своим отдана!
Наши озера прозрачные,
Бурный хрусталь реки!
Носятся с мячиком мальчики,
Вместе на холм беги!
Грудь распирает от воздуха,
В каждой травинке весна!
Я обращаюсь к Господу,
Пусть нас минет зло, беда!
Время настало суровое,
Вторгся на Русь фашизм!
Выкуем для боя новое,
Чтобы царил коммунизм!
Вместе всегда дело спорится,
Мы словно сжатый кулак!
Раньше скакала конница,
Ну, а теперь стальной танк!
Дело великое Ленина,
Будем, как есть продолжать!
Сталина мудрого гения,
Что нас учил побеждать!
А напоследок вам выскажу,
Кто спасовал — проиграл!
Мысль поточнее выражу,
Скоро грядет финал!
. ГЛАВА Љ 8.
После тяжелый боев гвардейский полк 107, был отведен в тыл на переформоривание. В последнем бою танковая атака бы отбита, но удар авиации уничтожил почти все пушки. Немецкие бомбардировщики свирепствовали как стая шакалов с подпаленным хвостами. Как им сообщили немного позже, немцы перебросили с Запада третью воздушную армию и усилили бомбовое воздействие.
Буданов вспоминал: фашистские танки все ближе и ближе, потери растут, несут побитых солдат, да и он сам серьезно ранен в плечо. Танки кажутся нереальными тварями, порождением бреда представителей школы кубизма( есть такие дегенераты, рисующие хуже, чем пятилетние дети). На башнях кресты или свастики. Лязг гусениц, запах паленого масла, пылающего бензина, горящей травы. Жутко, какофония звуков, которую вдруг прерывает грохот. Заранее положенные противотанковые мины срабатывают, подрывая ублюдочных монстров. Даже дула перекосив, теперь кажутся не такими уж и страшными. А громовые раскаты продолжают греметь, немцы прут и подрываются, вот один из взорванных стальных, покрытых легким слоем пламени, от горящего масла катков, чуть ли не коснулся его щеки. Надрывно и вместе с тем напавно, кричит Маслова:
— Что немецкие танчики, как вам по вкусу русские жбанчики!
Она неутомимая оптимистка. Такая баба, которую можно согнуть, нельзя сломать. Она будет шутить и в озере огненном, и на страшном суде. Впрочем попади сам Буданов к Богу, то у него нашлось бы мужества сказать Ему:
— Отец ты не прав!
А если бы Всевышний удостоил бы его ответом:
— Ну, в чем я не прав!
То Иван бы твердо и искренне произнес:
— Надо было русских избрать своим народом! Тогда все прочие нации, восприняли бы Тебя через призму великой русской нации, отличной от прочих этносов своим бескорыстием и склонностью к самопожертвованию. А так из-за того что ты доверил слово Божье нации стяжателей и корыстолюбцев, никто и не хочет верить в твое ученье! А раз нет веры, то нет и счастья!
Девчонка Маслова судя по всему тоже ранена, но скалит зубы и ловко бросает очередную гранату.
Танк Т-4 задымил, как завзятый курильщик, который давится папиросами под завязку набившими рот. Пехота, идущая сзади залегла, у гитлеровцев уже нет прежнего духа, переть как смертники под пулеметы. Ну, а психические атаки и вовсе остались в первой мировой, а то и в сорок первом.
Молоденький парень, почти мальчик Никулин одну за другой швырнул три гранаты, причем сделал это быстро, словно пушка выбивающая салют.
— Немцы-перцы получай!
Буданов, шутя, подбодрил:
— Только в лоб не прозевай!
Маслова сменила убитого пулеметчика, и дала очередь по пытавшимся встать немецким пехотинцам:
— А вам говорю Цурюк!
Буданов воскликнул:
— Как ловко! Ты прямо как Анка!
Никулин проорал:
— Кого любил я спозаранку!
Маслова ответила за него, перекрывая звук боя:
— Анку! Бледную поганку!
Никулин предложил:
— Так не погань, лучше спой! Тогда и фашисты покатятся! Как говорил мудрый Сталин:
Слова песни как струя из пулемета, они должны прожигать сталь и заряжать сердце!
У "Пантеры" перебита гусеница, и она стальная тварь пылает, бензин выливается и тоже вспыхивает. Ух, так это горит, просто глаза выдавливает. Маслова задорно присвистывает и мелодично поет, а голос у нее, просто чудо из чудес, завораживает как дудочка факира кобру:
Я предан Родине навеки,
Фашисты прут как пес бесясь!
Они позор в душе калеки,
А у меня с Отчизной связь!
Ревут моторы, танков тридцать,
И пляска смерти: ночь — днем!
Любимая моя под грохот сниться,
Пусть небо залито огнем!
Земля, моя в аду сгорая,
Обуглилась осины цветь!
Нет больше радости и рая,
Зло, боль приходится терпеть!
Гадала как-то мне цыганка,
Когда любовь — приду к тебе!
Рыдала горестно шарманка,
Пасьянс разложен — скорбь в судьбе!
Прочь суеверий мерзкий омут,
Развеется, в раз сгинет мгла!
Настанет счастье по-другому,
Мать сердце воям отдала!
В сраженьях с ночи до рассвета,
Жестокий "Тигр" в бок лизнул!
Я витязь, но с душой поэта,
Главу склонил от тяжких дум!
Горит, приобнажившись рана,
Рок испытаний через край!
Победа — цель моя желанна,
Врагов с улыбкой растерзай!
Ведь служим мы святой России,
Под красным флагом, всем душой!
Исполним Ленина — миссию,
Ведь с нами Сталин дорогой!
И фашисты не выдержали, подались назад. Видимо их поразила невероятная стойкость советских солдат. Ребята и девчата: которые поют — доблестно умирая. Нет, это им не Польши или Франция! Это святая, красная Русь!
Атака была отбита, но сверху посыпались бомбы. Вообще и с самолетами можно бороться, сбивать их из крупнокалиберного пулемета, или ПТВ, но попасть неимоверно сложнее. Вот например фашистский Ю-188, обладает куда большей скоростью и маневренностью, чем обычные бомбардировщики. Попробуй, попади, но... Точный выстрел Масловой и гробик на крыльях сбит...
Увы, этим успехи и ограничились, утешением могло быть лишь то, что гитлеровцы потратили на жалкие остатки полка слишком много бомб.
Из трех тысяч солдат и офицеров, с которыми начинали наступление, выжило меньше сотни, и те в основном тяжелораненые. Сам Буданов, Маслова и неунывающий Никулин, хотя и получили ранения, но остались на ногах. Их полк, как и положено, в таких случаях, отвели на переформирование. Хотя вернее, похоже, придется набирать армию заново. Вот они расположились, на окраине селения Прохоровка, ожидая подхода дополнительных подкреплений, а то и решения грозного советского трибунала. На почти чистом поле, возле еще покрытой льдом речушки стоят пустые казармы, а несколько небольших зениток уставилось дулами в небо. Торчат уже давно срубленные, подсохшие, заплесневшие пни. Вот они бредут мимо них.
Прихрамывающая, с перевязанной рукой Маслова философски, заметила:
— Это был Апокалипсис. Мы увидели бездну, свалились в нее, но Ад не принял Красных атеистов.
Буданов присвистнул:
— А ты атеист!
Девчонка хихикнула:
— И коммунист при этом!
Майор, понизив голос, спросил:
— А почему, ты тогда часто поешь о Христе и о Боге.
Маслова пожала плечами:
— Это меня заводит, настраивает на решительную битву! Но сам посуди, можно ли верить в Бога, когда в мире столько гадостей и несправедливостей. Да еще глупому учению Христа: возлюби врага своего! Сам-то он этому принципу не следовал, и обещал всех козлов отправить в муку вечную! А козлы это мы — коммунисты, которые не подставляют правую щеку, когда бьют по левой!
Буданов покачал головой:
— Вот о чем, мне меньшего всего хочется, это говорить о религии, особенно сейчас, когда столько моих товарищей погибло. Я лично готов молится, день и ночь, чтобы их воскресили! А Иисус обещал воскресение из мертвых, не всем конечно, но все же хоть какой-то шанс снова увидеть павших товарищей!
Огнехрустальный, словно перезвон серебряных колокольчиков, весело перебил:
— Воскресят всех, только одних геенну огненную, а других в вечное прислуживание Богу. В любом случае радости нет.
Буданов оглянулся, за ними бежала рослая, необычайно красивая девчонка в черном купальном костюме. Не смотря на мартовскую прохладу, и еще не растаявший, она была босоногой, а почти обнаженное тело переливалось упругими мускулами. Необычайное сочетание атлетизма и женского очарования, такие тела можно брать за образец для ваяния скульптуры богини войны, прекрасной и награжденной силой. Впрочем, и вьющиеся волосы у девушки, напоминали светлый, рыже-золотистый факел, они были чуть ниже плеч, но при этом такие густые, и яркие, что казались намного длиннее, чем были на самом деле.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
