Путин играет со смертью

— Помоги, я задыхаюсь.

Мирабела сама была лишь в современном оставляющим максимум, загорелого открытого тела, купальном костюме, её мышцы напряглись, бугорки бицепсов вздулись. Красавица отчаянным сверхусилием подняла кирпич, в животе безжалостно закололо, заскрежетав зубами пробормотала:

— Врешь, не возьмешь!

Вероника отчаянно дергалась, стараясь выскользнуть из смертельных объятий. Почти нагое тело девчонки покрылось потом, и возможно это ее и спасло, еще разок рванув, девчонка выскочила из смертельной ловушки. Ее нежная загорелая кожа была исцарапана, на лице расплылся синяк, но главное живая. Вероника пробомотала:

— Ты настоящая комсомолка.

Мирабела в ответ бросила:

— Не до пустых комплиментов друг другу! Давай лучше поможем другим девчатам.

К сожалению, её подруга оказалась слегка контуженой, и не особенно могла помочь. Мирабела старалась вовсю. Тут он увидела тело Ирмы с её неповторимой татуировкой на животе, в виде дракона обвившего колючий куст, где вместо бутонов цветов, росли долларовые купюры. А огненно-рыжая голова агрессивно-гламурной оказалась полностью размозженной. Ни осталось, ни одной целой косточки, сплошная перемолотая масса. Мирабела вспомнила одну сказку, где главная героиня, смогла уцелеть, потому что оказалась единственной девственницей. Но в данном случае Ирма была единственной женщиной в их батальоне, так как бы она попала под проклятье... Но к сожалению далеко не единственная жертва.

Немецкие оружия продолжали обстрел, прогремел очередной залп "Бонапартов". Падали стены, вспыхнула сразу целая россыпь пожаров. Все смешалось, Мирабела видела как полуголые, раненные женщины выскакивают из домов, многие из них покалечены. Вот мальчишка, разорван пополам, босые ножки отдельно, а туловище зависло на фонарном столбе. Как девочка сгорает заживо, несутся опаленные мужчины. Снаряды вздымают в небо, целые тучи осколков, кажется, что это вырвавшиеся из преисподней, киты Сатаны пускают полные ярости фонтаны. Впрочем, Мирабела вдруг вспомнила, у нее ведь имя как у подруги Марии. Как красиво звучит — Мирабела, что нежное и сильное в её имени. Может Сатана вовсе не так жесток, как принято его изображать в произведения средневековых новел. Ведь и слуги Христовы, милосердием и гуманизмом отнюдь не блистали. Сколько женщин, девушек, и еще совсем маленьких девочек, было сожжено в средневековье, всего лишь за красоту, ум, непохожесть на остальных. Причем не надо думать, что инквизиция характерна, только для стран Запада. И в России горели костры, трудились палачи, шел в ход кнут и дыба. Были процессы: над ведьмами и колдунами, сжигали еретиков, и старообрядцев, преследовали ученых. Все было, и Православие не должно притворяться чистеньким и стерильным. В Новгороде как-то за один день было убито пятьсот ведьм.

Мысли девушки скакали, как кони, пущенные в галоп, а из царапин стекала кровь. Босые девичьи ноги уже успели выпачкаться в липкую красную жидкость, и оставляли неповторимые по красоте следы на густо усеянном обломками асфальте.

Трупы, раненые, стоны, крики, плачь, перекошенное от адской боли личико девушки, у которой распорот живот и вылезли кишки. Время от времени это перекрывает грохот снарядов. Жуть, шок и трепет.

Один из осколков по касательной задел плечо Мирабеле, вызвав приступ боли. Девушка упала в лужу крови, окунув свое нежное личико. Тут же вскочила истошно проорав:

— Да будет проклят кат Гитлер.

После чего закашляла, красавицу стало тошнить. А грохот орудий притупился, и больше смахивал на отдаленные раскаты грома. Мирабела вдруг столкнулась с Николаем. Её исцарапанный парень был голым по пояс, и больше смахивал на подростка, чем на курсанта. Впрочем, он и есть еще подросток, на светлых, стриженых под полубокс волосах видна кровавая полоска. Мальчишка протянул пистолет-пулемет Мирабеле:

— Возьми, я сердцем чуял, что ты не можешь погибнуть. С новым оружием тебе надеюсь, будет легче.

Мирабела, не удержавшись, поцеловала юношу в губы. Они у него были такие сочные, свежие... Николай поцеловал девушку в ответ. Он притянул златокудрую и обнял крепко, крепко:

— Никому тебя не отдам! Особенно Гитлеру, палачу палачей!

Прикосновение нагого, горячего тела любимого, мускулистого парня сильно возбуждает, едва прикрытые соски быстро отвердели. Мирабела покраснела и смутившись вырвалась из объятий:

— Мы должны драться Коля! Перейти в наступление, и ударить по немцам. Немедленно пересечь границу.

Юноша горячо возразил:

— Сейчас они сами на нас попрут. Не для того фашисты, стреляют, чтобы за кордоном отсидеться. Они пришли убивать, и порабощать.

Взрывная волна сбила влюбленных с ног, Мирабела смешно задергала багровыми от крови ступнями. Девчонка впрочем, тут же вскочила и показала кулак. Потом прокричала, чей-то стих:

— Нет, сказали мы фашистам, не потерпит наш народ! Чтобы русский хлеб, душистый назывался словом брод. Прочь ублюдок ненавистный! Гитлер конченный урод!

Николай прокричал девушке, прямо в ухо:

— Уходим! Нам нужно прямо в укрытие!

Девушка решительно возразила, схватив парня за голое, в копоти плечо:

— Нет! Будем ждать атаки противника, прямо в окопах! Неужели ты думаешь, я прощу фашистам гибель своих друзей и подруг, и никому из них не раздроблю голову?

Николай поднял ствол своего пистолет-пулемета вверх, и погладил дуло:

— Верю, раздробишь! Ну ладно давай....

Снова громыхнули снаряды, девчонку опять подбросило, она получила дополнительные синяки и царапины. Даже лифчик сорвало, обнажив полные груди. Девчонка стыдливо прикрылась:

— Мне нужна военная форма! Я не могу сражаться нагой.

Николай и сам покраснел, видеть женскую наготу непривычно:

— Лежи я сейчас!

Девушка старалась зарыться поглубже в землю. Ей было очень стыдно, хотя с другой стороны ей тело — это вовсе не то, чем можно стесняться, но все же... Что-то в этом было инстинктивное и подсознательное. Недаром трудно найти дикарей, которые не носили бы передники.

Артобстрел стал слабеть, щупальца военной машины Третьего Рейха пришли в движение. Едва Мирабела успела накинуть на себя, брошенные ей Николаем гимнастерку и штаны( сапоги оказались великоваты и практически сразу же слетели), как впереди показались шеренги фашисткой пехоты. Немцы двигались как на параде, под барабанный бой, с развернутыми знаменами, чеканя шаг. Чем-то это смахивало на построение древнеримских легионов. Как это показывали в знаменитом, черно-белом фильме о Спартаке. Только тут в цвете и выглядит гораздо страшнее. Девушка робко шепнула Николаю:

— Боишься! Скажи честно, чувствуешь страх!

Юноша ответил:

— Страха не чувствую только идиоты, а я не идиот! Но преодолеть боязнь, это есть подлинное величие души!

Движение немецкой пехоты в виде прямоугольных шеренг и когорт, по летним полям, как по ковру. Танки, как ни странно движутся сзади, и на них помещены огромные флаги со свастикой. Как ни странно это успокоило Мирабелу, получается, что немцы не такие уж и умные. Ведь флаг высотой в пятнадцать, а длинной в все двадцать метров отрицательно влияет на скорость и маневренность немецких машин. И наша артиллерия по ним так ввалит. Мирабеле вспомнились лекции в военном училище. Предмет: ошибки полководцев прошлого. Например, во второй половине девятнадцатого века, мощь огненного боя современных армий выросла многократно, а войска все еще ходили в атаку, по старинке, шеренгами и колонами. Когда Наполеон Третий, маленький племянник, большого дяди сражался с Бисмарком, его войска плотными шеренгами атаковали немцев под Седаном. Армия Германии просто стояла на месте, расстреливая лягушатников. Французов полегло многие десятки тысяч, а остальные перепуганные и деморализованные обратились в бегство. Потом они сбились на дне котлована, и в один день было взято сто двадцать тысяч пленных. Так не смотря на численный перевес Франция была бита. Эльзарц и Лотарингия отошли к Германии, в мире возникла новая сверхдержава. Мирабела подумала, конечно, для России было бы лучше, если бы победили бы французы. Тогда бы Германия не стала бы такой сильной, а значит, не было бы первой мировой войны, миллионных жертв и лишений. Да это верно! Но ведь без первой мировой не было бы и победы великой октябрьской социалистической революции, а значит и мирового коммунизма. Пришлось бы жить в отсталой стране, под руководством не самого умного царя. И тогда получить образование, добиться чего-нибудь в жизни стало бы невозможно. А что может сделать она, вот словно...

Немцы уже были близко как, зазвучал горн, и несколько тысяч советских солдат, бросились навстречу немцам. Они мчались вперед, словно лавина, кричали и размахивали штыками. У некоторых в руках были даже лопаты и ломики, часть бойцов, это уже были достаточно возрастные мужчины, призванные из запаса буквально накануне войны. У многих у них не было даже винтовок, они мчались, рассчитывая на рукопашную. Несмотря на большое расстояние, Мирабела видела их перекошенные лица, слышала тяжелое дыхание, ощущая нечеловеческое напряжение. Гитлеровцы остановились, вскинули ружья и пистолет-пулеметы. Немецкий "Шмайстер" не так скорострелен как ППШ, но куда легче и проще в обслуживании. Винтовки знаменитые марки Маузер были вскинуты и по фашистским рядам, пронесся дымок. Бегущие впереди советские солдаты падали, пули пробивали груди, вонзались в животы, перебивали конечности! Но русские воины продолжали бежать, истекая кровью, тем кто упал затаптывали, или пытались перепрыгнуть. Какое это чудовищное зрелище. Солдаты израненные стонут, корчатся, от пуль вздымается пыль. Столько смертей, и нет ни грамма сострадания. Среди атакующих есть и девушки, и совсем юные курсанты лет четырнадцати, мальчики предпочитали бежать босиком. Они даже обгоняли старших и вопили во всю глотку:

— Ура! За Родину! За Сталина!

Подбежав ближе мальчики, стали бросать гранаты, некоторые не долетали до противников, другие поражали куда точнее. Вот и гитлеровцы понесли первые потери. А что фашисты, явно не ожидали, что вместо легкой прогулки их ждет жестокая трепка. Когда в разные стороны разлетались немецкие трупы, душа у Мирабелы пела, девушка воскликнула:

— Вот так! Правильно крушите фашистов! Кто к нам с мечом придет, тот с кирпичом по башке и уйдет!

Николай пожал ей руку:

— Может, мы тоже как они пойдем в атаку, или лучше больше противников истребим из-за засады?

Мирабела кивнула:

— Лучше убить больше врагов, чем погибнуть самому! Вопрос не в том, чтобы умереть, а в том, чтобы победить!

Часть советских воинов домчалась до гитлеровцев, гранат, к сожалению, было слишком мало, так что солдаты просто дрались. Вот штыки вонзились фашистам в животы, повернулись. Из глотки пробитого немецкого офицера выплеснулась кровь. Вот мальчик повалил нациста, и как даст ему ломиком, по черепку. Даже удивительно, что столько силу четырнадцатилетнего, босоного подростка. Другому гитлеровцу всадили кувалдой по черепу, смяв вместе с каской.

Когорта фашистов стала прогибаться, немцы не столь хороши в рукопашной схватке как в стрельбе. Но вот проблема, к ним подбежали подкрепления со флангов. Советские воины топтали гитлеровские флаги, рвали свастику. Два мальчика, немецкий барабанщик и русский курсант, сцепились, коля друг друга ножами. Они буквально истекали ненавистью и кровью. Вот одни из бородачей сразил молотом сразу двоих фашистов. В него всадили очередь из "Шмайстера", но русский богатырь несмотря на раны, подлетел и так врезал наци по каске, что она лопнула, словно консервная банка. Мирабела шепнула:

— В кожу свиную вопьются,

Будет повержен враг в прах,

Воины-витязи бьются,

Крепок солдатский кулак!

Русские могли бы добить фашистов, но большая часть солдат полегла под безжалостным и густым огнем, автоматов и винтовок, а число уцелевших таяло на глазах. Но они дрались, как львы, как тигры за выход из огня, как самка волчица защищающая своих детенышей. Это была такая битва, что о ней будет вечно жива память.

Увы самоубийственная атака, источила сила, а немцев было много, они стянули к прорыву огромные силы, кроме того в бой вступили тяжелые пулеметы на гитлеровских танках. Они выкашивали тех, кто уцелел. Мирабела всплакнула: особенно ей было жалко мальчиков, что в столь юном возрасте вступили в комсомол, а сейчас полегли. Да и красивых, юных девушек, которых, конечно же, меньше жалко ничуть не меньше. Вот одна из них упала, и еще долго корчилась мучительно умирая. Вот пали последние ребята, одно из четырнадцатилетних мальчишек, просто оглушили, вероятно, оставив для мучительного допроса. Мирабела ругнулась:

— Вот видишь и наши парни с девчатами погибли. Что теперь остается нам?

Николай ответил:

— Только одно! Достойно умереть!

Девушка воскликнула:

— Да я умру! Но умру как воин! Займем место в засаде. Вот только какое место, самое оптимальное.

Николай предложил:

— Вот там за руинами казарм. Тогда у нас будет куда больше шансов уцелеть. Мы должны унести с собой в могилу как можно больше фашистов, чтобы эти ублюдки не палили наши города и села.

Мирабела воскликнула, стукнув по камням кулаком:

— Я обещаю забрать с собой дивизию, никак не меньше. Этого требуем мой долг.

Боевая пара стала в засаду, магазинов от патронов вполне хватало, оружие вполне эффективное. Юноша и девушка ждали фашистов, затаив дыхание. Мирабела подумала, что видимо так сидели в лесу витязи засадного полка, когда проходила битва на Куликовском поле. Они ждали, содрогаясь от гнева и нетерпения. И при этом...

Девушка с придыханием, и волнуясь, спросила Николая:

— Ты когда-нибудь убивал людей!

Юноша быстро ответил:

— Людей нет! А скотов сейчас буду мочить! — И погладил девушки по пыльным, с засохшей кровью волосам. — Да ты не бойся. Все бывает впервые, и убийство, и роды, и болезнь. Хотя последнего лучше конечно избежать. Думаю при коммунизме, а до него осталось лет двадцать никак не больше, никто не будет болеть и умирать. А если мы раскиснем, и позволим немцам взять над нами вверх, то будет скверно. Люди окажутся навечно в цепях капитала.

Мирабела ответила:

— Я буду! Буду убивать фашистов! Они не люди! Человек не может быть таким мерзким.

Вот и появились гитлеровцы. Они шагаю шеренгами, идут зловещие колонны. Немцам кажется, что войны уже выиграна, и то что было всего лишь агония русского медведя.

Солнце поднялось повыше, густо начищенные сапоги, сверкают. А лица, каждое из них кажется Мирабеле свиным рылом. Девушка шепчет:

— Пора! Будем бить!

Николай кивнул, и поцеловал девушку в ухо:

— Теперь пора!

Две очереди из ППШа обрушились на немецкие ряды. Они выкашивали фашистов, если не как коса траву, то, по крайней мере, как гребень волосы. Гитлеровцы ответили, почти сразу, рассыпались, видно хорошо обучены. Мирабела и Николай еще успели швырнуть по три гранаты, как в бетонную стену, вонзились десятки автоматных очередей. Огонь был плотнейший, девушке даже срезало, клок волос на голову. Когда прядь упала, Мирабела перекрутила ей между пальцами и сунула её Николаю: