Путин и кровавое зарево войны

Славка заметил:

— Пока Россия воюет в Сирии, нам украинцам легче!

Девушка хмуро заметила:

— Пока порядка в стране не наведем, никто нам не поможет!

Мальчик в ответ сделал сложную конфигурацию из пальцев. И засвистел. Ему нравилось ехать на столь роскошной машине.

Первым оказался большой ресторан со стриптизом, куда отвезли Виолу. Девушка неуверенно вышла из машины. Здание было старинным и очень красивым: со статуями и колонами. Тут когда останавливались и российские императоры.

Красота сооружения успокоила Виолу. Девушка подумала, что тут все будет более или менее пристойно.

Стало намного прохладнее и по голым коленкам девушки ползали ледяные мурашки. Затем красавицу бросило в жар. Мужчины буквально раздевали её глазами. Славку повезли дальше к зданию, где танцуют мужчины.

Девушку ввели через запасной вход. В здании было тепло, и слышалась приятная музыка. Виола старалась унять у себя дрожь. Мысль обнажиться перед множеством мужчин, для юной и религиозной особы, это как плюхнуться в кипяток. Хотелось отвлечься и подумать о чем-то ином. Вспомнился Донбасс, где уже три года полыхает гражданская война. Но это вовсе не та мысль, на которой хотелось сосредоточиться.

Будущее Украины в полном тумане, страна в кризисе. А вот, что её ждет? Виола пыталась успокоить сама себя. Ну что с того, что она потанцует голой? У нее прекрасное, юное, спортивное тело. Подавляющее большинство женщин могут стонать от зависти от её красоты!

Ну чего ей стесняться такого великолепия. А что касается греха — то кто его знает. Может, вообще, Бога нет, а она сама себя заводит.

Но помогало это плохо. И Виола тряслась мелкой дрожью, раскраснелась, словно вареный рак.

В прочем, восклицание размалеванной девицы:

— Смотри, какая красотка к нам пришла!

Отвлекло от грустных мыслей. В комнате переодевались девушки и молодые женщины. Все, разумеется, были фигуристые, но и среди них Виола отличалась редкой красотой.

Хозяйка притона, сорока пятилетняя мадам Соловьева, была приятно удивлена. Она похлопала Виолу по груди. Девушка отстранилась. Затем, глава притона обратилась к

человеку во фраке:

— Отличный ты поставил товар. Я такого не ожидала!

Джентльмен вежливо ответил:

— Мы всегда рады оказать вам услуги!

Мадам Соловьева заметила:

— Но она вся красная. Это, что у нее в первый раз?

Человек во фраке кивнул:

— Да, и она ни разу не спала с мужчиной!

Владетельница притона прищурилась и почесала себе переносицу. Затем довольно улыбнулась:

— Тем лучше! Выставим на продажу её девственность!

"Джентльмен" напомнил:

— Наш процент не секвестрируй!

Мадам Соловьева быстро завертела головой:

— Я не самоубийца!

Человек во фраке ответил:

— Мы это знаем! Девушку не обижай. Постарайся, чтобы она в первый вечер не опозорилась!

Мадам Соловья противно скривилась:

— У меня есть опыт обращения с девственницами!

"Джентльмен" слегка поклонился и покинул помещение. Его каблуки звонко цокали. А "мамочка" направилась к Виоле. Внимательно осмотрев девушку, погладила щеку и заметила:

— У тебя очень хорошая и чистая кожа. Косметика только испортит ее. Есть и естественный загар и румянец.

Виола хотя и понимала, что это глупо, плаксиво спросила:

— А можно, я не буду снимать лифчик? Протанцую в купальнике?

Соловьева покачала головой:

— Максимум, что ты можешь, для первого раза оставить на себе трусики. По давней традиции, грудь должна быть обнаженной.

Виола тяжело вздохнула и выдала:

— Боюсь, я не смогу!

Мамочка холодно ответила:

— Расслабься, и подумай о чем-то приятном.

Девушка уставилась на большое зеркало. Потом осмотрела салон. Видно было, что стриптизерши украдкой рассматривают её. Впрочем, их взгляды выражали доброжелательность. Хотя, несколько девиц явно испытывали зависть к красоте Виолы.

Все вокруг нарядное и торжественное. Само здание оформлено в стиле барокко. А значит, прелестно и слегка вычурно.

Чем-то это напоминало дворец Петра в Петергофе. Виола слегка расслабилась. Во всяком случае, это не похоже на грязный притон. Так что, может, все пройдет культурно и пристойно.

Тем более, девчонка любила ходить в купальнике, и так ли уж велика разница в лифчике она будет или нет?

Тем временем, к ней подошли две девушки и принесли платье для стриптиза. Виола вздрогнула — значит, пора.

Мамочка поднесла ей бокал красного вина:

-Выпей, и будет легче!

Вино было сладким, и алкоголь в нем почти не чувствовался. Но градус, несомненно, был. Виола ощутила, как у нее закружилась голова, и заиграла музыка в мозговых извилинах.

Вместе с тем, стал отступать страх. Даже появилось любопытство — как это танцевать перед публикой?

Виола слегка опьянела, но энергии в теле прибавилось. Новое платье было разборным и длинным. Мамочка объяснила девушке:

— Тут есть застежка. Сначала ты обнажишь себе ноги. И только затем скинешь юбку. А лифчик уйдет в самом конце!

Виола растеряно ответила:

— Но я не умею танцевать стриптиз!

Соловьева с невинной улыбкой ответила:

— Тем лучше! Мы объявим, что это твой самый первый танец. Тем меньше профессионализма, тем лучше.

Виола окончательно успокоилась, её стало жарко. Никогда она не принимала в себя такое количество алкоголя, хотя, конечно, настоящий пьяница над такой дозой только бы рассмеялся.

Девушка не слишком уверено стояла на высоких каблуках. Она не очень любила такую обувь.

Шаг, и пошатнулась. Мамочка сухо приказала:

— Дайте ей другую, более удобную туфлю!

Девушка оперлась на свежеиспеченных подруг. Её ладони ощутили гладкую, смазанную кремом кожу

стритизерш. Новые туфли оказались тесноваты. Но, более менее, терпимо. Виола пожалела, что

не приучила себя к высоким каблукам. Она вообще любила ходить босиком, но тут туфельки

следовало сбросить во время танца.

Виола перемещалась не слишком изящно. И когда вошла в ресторанный зал, несмотря на

опьянение, к ней вернулся страх. Ди-джей объявил:

— А теперь перед нами выступит юная девственница, впервые в жизни исполняющая эротический

танец — Златовласка!

Мамочка подсказала:

— Двигаться старайся изящно и легко!

Виола могла двигаться легко, она спортивна и сильна. Но страх её сковывал и мешал проявить

изящество бабочки.

Публика была в зале разношерстная. Тут были и респектабельные бизнесмены, и какие-то типы,

вроде хиппи, и братки, и безусые подростки. Даже несколько мальчиков, примостились возле арены. На Украине сейчас царит "свобода", у некоторых гостей на руках

оружие, и они даже не пытаются его скрыть.

Под музыку Виола начала танцевать. Она это делала не слишком ловко, но постепенно

ускорялась, вспоминая, как это делала на молодежных дискотеках.

А музыка, наоборот плавная, и явно девушка с волосами цвета сусального золота, не в теме.

Выбивается Виола из ритма. Да длинное платье ногам мешает. Но публика в восторге.

Необычность и некоторая неуклюжесть движений, с кипучей энергией заводит толпу.

Быстрота движений и разогрев мышц, успокаивают Виолу, страх снова убегает.

Тем более наплывает вторая волна алкогольного опьянения. Девушка танцует.

Мальчишки в первых рядах начинают орать:

— Снимай! Снимай!

К ним присоединяются братки и прочая публика. Виола в первую очередь сбрасывает

мешающие её туфли. Девушка ощутила облегчение. Затем стала срывать с себя платье.

Часть юбки отвалилась и зацепилась. Виола запрыгала, словно дикарка. И за ней потянулся

шлейф.

Девушка шлепала босыми ногами, затем схватила обрывок платья сильными руками и разорвала ткань.

Теперь её голые ноги стали совершенно свободными. А волосы развевались.

А крики: "снимать", становились все громче и громче.

Виола сбросила с себя блузку и осталась в одном лифчике. Теперь ей стало еще круче!

Один из братков прорвался к трибуне и заорал:

— Все снимай!

Виола вздрогнула и отчаянно сбросила с себя юбку, оставшись в одном купальнике. На неё

снова напал страх. Не хотелось, уже не танцевать, ни прыгать.

Желание только одно — убежать отсюда и не видеть этих рож.

На сцену выскочил браток и сунул ей в трусы сто долларовую купюру. Виола отскочила, а бандит

Крикнул:

— Снимай лифчик!

Виола едва не задохнулась от стыда. Она еще ни разу не обнажала грудь публично. Девушка

начала пятиться со сцены.

Мамочка преградила ей путь. Растопырив руки, произнесла:

— Ты куда, козочка?

Виола пропищала:

— Я попросту боюсь!

Соловьева игриво произнесла:

— Я уколов не боюсь, если надо уколюсь!

Это развеселило девушку. Вновь накатила пьяная волна, и Виола решительно сорвала лифчик.

Мамочка крикнула ей:

— Подойди к клиентам и собери купюры!

Кажется, легко сказать и сделать, но когда Виола подлетела к ним, её начали беззастенчиво

лапать.

Девушка залилась краской и снова попятилась. Пьяный угар еще не был настолько силен, чтобы

преодолеть застенчивость. Виола остановилась. Ей в трусы сунули доллары. Подросток схватил

за грудь, покрутил сосок.

Девушка не выдержала и дала ему пощечину. Тот взревел и сжал кулаки. А девчонка опять

бросилась бежать со сцены.

Мамочка свирепо рыкнула:

— Ну, чертовка. Хватит для первого раза, но в полночь тебя выставят на аукцион.

У Виолы от алкоголя и волнения и помутилось сознание и она села на пол.

В голове пронесся какой-то мутный сон.

Вот она теперь бежит по сугробам...

Большая, закрытая бронированными пластинами грудь, мощные, едва прикрытые коротенькой юбочкой, бедра. Ноги, руки, живот и атлетические плечи обнажены, пышные, длинные волосы двух цветов, золотистого и серебристого, развеваются по ветру. Кажется, реет от этого двойное победное знамя, что ведет в атаку целую армию. А ветер, почти зимний, пронзающее холодный. Лезвия из льда, хотя уже всходит яркое, мартовское солнце.

Но еще лежат глубокие сугробы, и по ним воительница шагает своим крепкими, но очень изящными ногами. Прикосновения белого снега к голым, полированным, как крышка ракушки подошвам, скорее приятно, бодрит и настраивает на бой.

Такой энергии и силы в себе Виола не ощущала, даже пребывая в прежнем спортивном теле. Тут что-то особенное. В частности, женская кожа прочная и, вместе с тем, куда чувствительнее мужской, чье завидное здоровье позволяет легко выдерживать суровость российского климата. С куда более холодными, чем сейчас, зимами позднего феодализма.

А по правую руку от нее шагает, точнее, мчится такая же представительная, как она, красавица-богатырь. Вот ветер подул сильнее, и развевающие огненно-красные волосы напарницы напоминают боевое знамя. Когда два флага реют одновременно и рвутся впереди, то это на любого произведет неотразимое впечатление. В руках у воительницы, что-то вроде автомата, но с тремя стволами и, какой-то уже круто навороченный с аккумуляторами, или чем-то вроде них. Потрясающе эффектно!

И у него, или у неё, попробуй, разберись, что первичнее дух, или тело, похожее оружие. И как ощущает полковник-попаданец, профессор, доктор технических наук и воительница в одном лице, очень даже мощное. Хотя и непонятное.

Девчонки бегут по редколесью, деревья вокруг их преимущественно хвойные, характерные для умерено-континентального климата. Обычный фоновый шум, птиц, тетерева, а где то лисиц.

Но слух воительниц невероятно обострился. И где-то очень далеко, за десятки километров от них, начинается отдаленная пристрелка. Причем классная, красавица различает, что это отнюдь не грохот современных орудий, а что-то куда более древнее, можно сказать почти средневековое.

От крепких оплеух Виола пришла в себя. Её усаживают девчата в кресло.

Мамочка сердито произносит:

— Ну, коса безрогая, как ты себя ведешь. Хочешь отведать резинового шланга по пяткам?

Девушка еле слышно прошептала:

— Они меня лапали!

Соловьева презрительно ухмыльнулась:

— И будут лапать! Это у тебя работа такая!

Виола взмолилась:

— А не можете ли вы мне поручить, что-то другое?

Мамочка строго отрезала:

— За другое, столько не платят! И если ты не хочешь испытать физическую боль, то должна меня

слушаться.

Девушка предпочла промолчать. А госпожа Соловьева продолжила:

— Тебя сейчас поведут в специальный зал на продажу. Твоя девственность — это большая

ценность, и кто заплатит большую сумму, тот получит красавицу до утра!

Виола тихо всхлипнула и робко спросила:

— А что я должна делать?

Соловьева честно сказала:

— Все, что потребует от тебя клиент! Любой секс, анальный, оральный по его желанию. Можно и

садо-мазохизм, только без увечий и повреждений кожи. Ты будешь его куклой. Маленькая часть

суммы от продажи пойдет и тебе. Поняла?

Девушка опять залилась краской и простонала:

— Я, наверное, так не смогу!

Мамочка безжалостным тоном произнесла:

— Ты в рабстве мафии. Не будешь ублажать мужчин... Сначала пытки, затем, казнь... Подумай о

своих родителях. Тебе, может, кажется, секс чем-то ужасным. Но ничего страшно в нем нет.

Наоборот, это очень приятно, тебе со временем это понравится!

Виола закрыла глаза и тихо рыдала. Девушки-прислужницы стали вытирать ей слезы.

Соловьева приказала:

— Пускай будет в купальнике, и накиньте на нее покрывала. Будем обнажать красавицу

постепенно. Пока не соберем богатый урожай.

Девушка смущенно промямлила:

— Вы меня полностью разденете перед мужчинами?

Мамочка участливо кивнула:

— Конечно. Они должны видеть все твои прелести и недостатки, если они есть!

Виола тяжело вздохнула:

— Голой на торгу. Словно рабыня!

Соловьева сочувственно произнесла:

— Это только поначалу трудно! А потом находишь в этом удовольствие. Главное, моли Бога, чтобы сумма, вырученная за тебя, была крупной!

Одна из девушек заметила:

— Сегодня не самый удачный день. Соберется на торги одна шпана и братки.

Мамочка, слегка поколебавшись, ответила:

— Можно было бы, и перенести аукцион на несколько дней. Но ведь эта девочка сойдет с

ума от ожидания. Так из-за милосердия к ней, решим проблему одним ударом.

Перед торгом, Виолу быстро вымыли под душем и растерли благовониями и маслами.

На ноги надели дорогие французские босоножки, а также более яркий купальник.

Также дали в руки щетку, и заставили вычистить с пастой зубы.

Теперь девушка была готова. Виоле вспомнился фильм про Анжелику. Опальную маркизу

тоже вывели на торг. И она очень не хотела. Виола подумала, а не заупрямиться ли и ей.

Но получать резиновым шлангом по пяткам не хотелось. Да и что толку. Большой силой

воли Виола не отличалась, и чувствовала, что все равно её сломают. Так какой смысл терпеть

лишние мучения? О Боге и грехе думать не хотелось. Лезли другие мысли, как бы ее, во