"Полагаешь, там есть что-то неизвестное почтенному собранию?"
— Борисова Света! Поздравляю, Светочка!
"Выключай редактор!!! Не дай бог увидеть такое!"
"Та лаадно, Шарик вполне себе деваха, только на любителя."
"Под любителя, Фима, под! Иначе раздавит!"
Очки были на всех, как знак того, что мы теперь взрослые и сами решаем, когда их носить. Большинство, конечно, ограничилось рабочими ободками, но некоторые оригинальничали. Фимка нацепил классическое пенсне, а один оригинал из параллельного класса пришел в дизайнерских лупоглазах, стилизованных под стимпанковые шоферские "консервы". Модерации от учителей или родителей никто не боялся, высказывались свободно. Учителя по неписанной традиции не лезут в чат учеников, пусть даже бывших, во избежание всяческих неловких ситуаций, а родители сидят в своих и детишками как правило не интересуются. Хотя, конечно, если бы мы не были выпускниками, то хрен бы нам кто очки оставил, в школьном контракте прописано, что во время учебных мероприятий включается подавитель.
— Игонин Игорь!
"Прощайте, мужики! Встретимся во взрослой жизни!"
Я, не принимая участия в переписке, наконец вставил свою реплику — пустил "Прощание славянки". Одноклассники, знавшие, что через неделю Игорь уходит на офицерские курсы, зафыркали и начали махать, словно прощаясь. Мужик в президиуме принял это за чистую монету и с чувством тряс руку Игогони.
— Князев Виталий!
Мне он тряс руку чуть менее активно. Выражение лица "ну чо те надо, болезный", подсмотренное у старого опытного слесаря при общении с наиболее занудными клиентами, сработало отлично, как, впрочем, и всегда.
— Князев Ефим!
Спускаясь, я не упустил случая пнуть Фимку, поднимавшегося наверх, но тот, по обыкновению, увернулся. Как же, достанешь его, двоюродный братец все мои попытки на три хода вперед просчитывает.
Приходится импровизировать на вдохновении. Не всегда удается, правда.
— Лисова Аня!
Почему она всегда "Аня", кто бы ее не называл? Даже "Анечка" иногда, но никогда не "Анна"? Высокая, лицо постоянно словно к бою готовится, но все равно Аня. Непостижимая загадка бытия.
В чате пацанов обсуждали грядущую попойку. Собственно, никто напиваться не собирался, у нас некоторые вообще спиртного не употребляли, но родители не верили, и заранее пытались нас оградить от последствий. Наверняка в баре будут все выпитое считать и строго ограничивать. Соответственно даже трезвенники начали прикидывать способы превысить лимит. Ибо нечего тут, выпускной, он же не каждый год случается, имеем право!
В чате девчонок не успел появиться, как меня кикнули. Ну, еще бы, у них там свои "очень важные" разговоры. Самое смешное, что когда я все-таки сломал их чат, то ничего интересного не обнаружил, почти такая же болтовня, только физиологических подробностей больше и шутки гораздо более едкие.
Привычно повесив внимательное выражение лица, мол, я здесь, я слушаю, не мешайте, свернул все чаты и вышел в свой автофорум.
Итак, кого же осчастливить утроением обычного срока? Кто готов трепаться за железки и проводку? Этот? Или этот? Ничего не придумав, я начал вдумчиво перебирать кандидатуры под "Эни-бени-рики-таки", выбрал претендента и еще не успели выдать диплом последнему из одноклассников, как меня выкинуло с форума навсегда. Ну что же, пять лет трудового стажа с выплатой полных налогов, необходимые для получения гражданства, я отработал, профессию получил, автослесарем могу называться по праву и даже работать, но смысла не вижу. У нас все работают с двенадцати, точнее большинство — потому что некоторые и раньше начинают. Так принято, а обычай, он, как известно, деспот.
"Але, Витус, ты что, опять в астрале?"
"На форуме. Чего надо?"
Ефим покосился на меня и недовольно закатил глаза.
"Нас в "церковь" повезут. Весь клуб сняли."
"Это все знали месяц назад."
"Там еще лицеисты и ребята из математической будут. И родителям закуток выделят."
Хм, тогда понятно. Нас два класса, три десятка человек, плюс выпускники двух следующих по рейтингу школ, всего за сотню.
"Будет весело, но тесно."
"Ничо, зато девки новые."
"Каким боком они новые? Ты там половину знаешь, по клубу, по лагерю."
"Дай помечтать человеку!"
Мечтай, мечтай.
На сцену начали подниматься учителя, произносить заученные речи. Интереса ради я поискал запись прошлого выпуска, сравнил. Слова были если и не теми же самыми, то похожими до зевоты.
Один из одноклассников подключил маркер и теперь украшал зал на канале, недоступном взрослым, различными картинками из нашей школьной жизни, сопровождая комментариями. Хотя кое-кто из родителей явно видел его творчество и едва сдерживался, чтобы не заржать. Некоторые картины зависали прямо над ораторами, перечисляя их "прегрешения" перед учениками. Мне кто-то скинул линк на редактор, в котором всех учителей разрисовали под мифических существ, я только поразился фантазии неведомого живописца (Игогоня, сто процентов!), и внес пару предложений, после чего завуч стала гоблиншей, а физрук обзавелся кроличьими ушами.
Учителей все это уже не трогало. Они наверняка знали, что мы сейчас проделываем, и, быть может, развлекались не хуже нас. В конце концов коммы педагогическому составу нашей школы делает та же фирма, что и военным, хрен заглушишь или снимешь данные, так что может быть они там, с трибуны, сейчас наблюдают что-то гораздо более затейливое.
Но приличия соблюдены — мы не хохочем над ними вслух, они не радуются расставанию с нами. Откровенно не радуются, в смысле; я не верю, что такое оживление у них по поводу "окончания хорошо проделанной работы".
Сигнал на подъем прозвучал от представителя родительского комитета, и нас провели в автобусы. Народ не смущался, тут же занявшись тем, что кому больше нравилось. Большинству нравилось орать из окон прохожим, радуясь свободе. Ну, инстинкт, чего с ним бороться, проще поддержать.
Меня только насторожило количество охраны, мелькали как личные СБшники некоторых родителей, так и какие-то нанятые: "Храм отдыха", помпезный клуб в центре, откупленный на сегодня все тем же родительским комитетом, был едва ли не в три кольца окружен людьми в той или иной форме. С другой стороны ясно, почему: народу подобралось много, половина родителей ушла на сторону с ресторанами, где у них намечалась своя тусовка, вот, чтобы никто праздник не сорвал и озаботились. Хотя все равно странно.
Персонал встречал нас приветливо, благо большинство тут уже были не первый и не десятый раз.
Народ медленно разбредался по залам, кто-то зависал у медленно раскручивающейся музыкалки, кто-то убрел в тихие углы, где пологи вроде моего домашнего глушили все идущее снаружи. Аниматоры тут были классные, я сам не успел опомниться, как уже болел за одного из пацанов, что в центре зала отчаянно рубились на лайтсаберах, потом ушел поесть чего-то, наткнулся на Фимку, который долго и со вкусом обсуждал тонкости приготовления мяса и его роль в жизни человека, после чего начал откровенно масляным взглядом сверлить сидящую напротив девушку. Я бы за такое выражение лица в свой адрес дал бы по морде, но девушка вдруг улыбнулась, всем комплексом невербалки показывая, что внимание ей льстит. Ефим, воспламенившись, тут же убежал штурмовать.
— Виталя!
Я дернулся, но тощий одноклассник Васька Казакевич змеем проскользнул под рукой, юркнул на место рядом, пощелкал пальцами официантке и снова повернулся ко мне.
— Есть рассказ. Будешь брать?
— Про что?
— Любовь, чувства. Элитная вещь, на ценителя! Бери, не пожалеешь!
— Написал бы что-то пристойное. Фик, или новеллизацию. Чтобы люди понимали, что читают.
Васька подрабатывал писательством. Официально работал он в газете своего отца, но основной заработок получал с написания всякой всячины для бесталанных типов вроде меня, желающих опубликоваться. Кому-то этого хотелось чтобы как-то отличиться, кому-то требовался для самоуважения допуск на творческие форумы, где голос разрешали подавать только при наличии собственных трудов. Кто-то, как я, просто выполнял ачивки, ради записи в учетку, вдруг потом пригодится.
— Вит, искусство в упадке! Где они, творцы, способные сравниться с великими канониками прошлого? Где новые Мамы Ро? Где Кишимоты? Где хотя бы Лукасы? Нету, пусто! Кому подражать, за кем следовать? Кто создаст новый мир, чтобы страждущие раскрасили его?
— Слышь, раскрасчик, ты мне и так задолжал, предыдущую "элиту" заминусовали!
— Спокуха, Вит, усе будет! Тема — зашибись, твой рейтинг взлетит до небес!
— Хотелось бы верить. — С этим живчиком меня связывало долгое сотрудничество, доил он меня азартно, но по-божески, и давал неплохие тексты — как я понимаю, не всегда его личные. К сожалению, написать что-то я оказался не способен, приходилось покупать чужое и переписывать от руки, меняя некоторые выражения, чтобы понять о чем речь. Ничего, я не брезгливый, и чужое сойдет, главное, что рейтинг учитывается и в этой области. Много не надо, но отметку я получу. Вот еще пару рассказов выложу и завершу карьеру "молодого талантливого автора", все равно в армию идти, а там времени мало будет на подобные мелочи.
— Нет вдохновения — напиши на тему того, что всем близко. Вон, на игрушку со сценарником?
— Хе, старичок, лит-рпгшка провальный жанр, они вышли из моды сразу как родились! Какой смысл писать о том, что каждый может пощупать?
— Боишься сравнений с реальностью?
— Боюсь! И не стесняюсь этого! И пишу исключительно про любовь! Никто ее не видел, но кто в этом признается!
Пришлось хмыкнуть, поскольку мне тоже не хотелось признаваться, но пока я собирался с мыслями писатель увидел кого-то на другом конце зала и телепортировался. Кажется, я даже услышал удар воздуха, схлопнувшегося на месте, откуда он исчез.
— Виталя, это Диночка. Она красавица, умница и ты ее хрен у меня отобьешь!
Я посмотрел на висящую на кузене девицу и спросил:
— Фима, любовь существует?
Девушка захихикала, а Ефим только возмущенно открывал и закрывал рот. Потом наконец, галантно усадив новую подружку решительно придвинулся ко мне:
— А то! Любовь она всегда есть. Правда, Диночка?
— То есть ты ответственно и со всей серьезностью заявляешь, что это не выдумка?
Он кивнул. Девушка смотрела на нас с интересом, но молчала. Умненькая. Или правильно натасканная.
— И скажи, кто же из наших был поражен этой страшной напастью?
Фимка пфыкнул, повертел головой, высматривая кого-то
— Вон Анька тебя год домогалась, по всем темным углам ревела, а ты такой нос задрал и мимо идешь!
— Анька? Меня?! — Услышанное поразило. Я-то хотел начать шуточную пикировку, а Ефим говорил явно всерьез о человеке, которого мы оба знали.
— Ага... ты чего, не знал?
— То есть Анька Сенцова, натуральная блондинка, третий размер, ноги от ушей — и она меня?
— На себе не показывай. Но да — она тебя.
— А я почему не знал?
— А кто ж тебя знает. Ты весь такой загадочный... Мы думали, что ты ее нарочно игнорируешь. Жалели. Ее, конечно, не тебя. Анька плачет, Надька ее подкалывает, она-то тебя с третьего класа вожделеет.
— Знаю. Только нафиг она мне сдалась.
И мы одновременно замолчали, каждый о своем. Девушка отщипывала дольки мандарина, странно глядя на нас, а я думал, глядя на танцующих, о неожиданных открытиях, которые можно сделать на ровном месте.
К Дине подсела знакомая, девушки зашушукались о чем-то своем, уйдя под полог. Я машинально дернул ползунок к иконке дешифратора, там была функция чтения по губам, потом убрал. Любопытство — зло.
— Вит, ты всерьез не знал?
Я покачал головой.
— Мда. Нет, ну я в самом деле был уверен, что ты ее нарочно не замечаешь. — Кузен явно был расстроен. Пришлось пожать плечами и углубиться в выбор меню, дав ему возможность переключиться на девушек.
Старая история, очки, выменянные на мобильник. Родные об этом узнали и много шутили, а я помалкивал. В той модели была функция резервной записи, десятидневный непрерывный журнал всего, что происходит вокруг владельца. Не самая популярная функция, система переутяжелялась, обычные очки такого класса все на домашний комп скидывают, зато на эти подавитель не действовал, правда вытащить информацию надо было уметь. Я умел. Было интересно увидеть все, что видела их обладательница, услышать несколько прелюбопытных разговоров. Об Аньке в том числе.
Девчонка, подсевшая к нам, что-то щебетала, выразительно, как ей казалось, глядя на меня голубыми глазами. Наряд ангелочка ей совсем не шел, хотя был чертовски провоцирующим. Наверное. Ну, она как-то ухитрялась быть соблазнительной в этом... стоп. Только сейчас до меня дошло, что наряд девчонки нематериален. Щелкнув отключением вирта я впечатлился — нимб и крылья исчезли, в реале моя собеседница щеголяла рожками и длинным хвостом с сердечком на конце, пришлось проверить еще раз, отключен ли вирт. Похоже, она неплохо подготовилась — наряды для двух образов, наложение голоса, контроль окружения, чтобы вирт с реальными предметами не соприкасался. Чертенком она была убедительным, наверное, что-то внутри гармонировало.
Игнорировать такие старания было бы невежливо, пришлось вести разговор. Зовут Лиза, из математической школы, ничуть не против того, чтобы я ей занялся. Пришлось извиняться, отговариваясь другими планами. Кажется, она огорчилась, но мне как-то было не до этого.
Перед глазами крутился каркас недомолвок, намеков, ожиданий и слов.
Хорошо школа завершается, до меня наконец дошло, как меня видели со стороны, и кем я себя показал. Ладно, дело прошлое, три года прошло.
Вывернувшись от собеседницы, пошел искать туалет, а найдя сунул голову под струю воды в умывальнике, после чего посмотрел в зеркало и грустно снова признал очевидное:
— Лопоушик. Пролопоушил.
Красиво меня сделали, ничего не скажешь. Разводка высший класс. И ведь Лапочка тогда в атаку не пошла, только со следующего года начала серьезную осаду. Алинина поменялась со мной когда Надя ее убедила, что эти очки старят, я помню даже фразы типа "ты в училки решила податься?", хорошо помню. Еще порадовался, что есть шанс получить вещь без особых затрат.
Получил. В том-то и дело, что я получил именно то, чего хотел, даже более того. Такого наслушался, они же с подружкой на переменах кости всем мыли. Теперь понятно, что разговоры были срежиссированы. Оленина избытком ума не страдает, а вот Надя-Лапочка, вечная всем подружка, готовая помочь и подсказать, и только с Анькой всегда бывшая на ножах — та могла, еще как могла. Стервочка мелкая. И ведь я злюсь потому, что получил все, чего хотел. Что получили за мой счет узнал только сейчас.
В туалет ввалилась хихикающая парочка и не обращая внимания на меня заперлись в крайней кабинке. Извращенцы, на втором этаже комнаты есть, удобные, и все это знают. Все — знают. Черт, Вит, хватит уже!
Фимка встретил меня у стойки бара и даже отвлекся от девушки, чтобы прокомментировать мое выражение лица:
