Стрелок

Как ни странно, "маленькая победоносная война" изрядно улучшила победителям настроение. А может, дело было в порции адреналина, хотя, если честно, это было важно для Павла — у Александра вид чужих трупов давно уже не вызывал особых эмоций, тем более с адреналиновой накачкой. Издержки профессии, чтоб ее. Тем не менее, они довольно быстро разговорились, тем более что были оба, можно сказать, на работе. А о чем мужчины говорят на работе? Правильно, о бабах.

Разговор, правда, вышел познавательным. После сравнительных характеристик Тани, Ларисы и еще нескольких студенток, с которыми Павел успел познакомить напарника в период их краткого отдыха, обсуждение скатилось на более насущную тему. Если конкретно, на тему Леночки-блондиночки, на которую Павел ухитрился-таки запасть и теперь, подобно многим неуверенным в себе людям, интересовался мнением Александра насчет их дальнейших перспектив.

Ну, что тут можно было сказать. Александр привычным жестом почесал переносицу и осведомился: а с ней-то Ромео доморощенный разговаривал? Оказалось не то чтобы да, но и не то чтобы нет. Как так? Да просто. Заявился к нему разбираться тот парнишка, который с Леной тогда в ресторане сидел. У него, вишь ты, несварение от того, что кто-то посмел у НЕГО, работника мэрии, даму увести. Тем более какой-то полунищий книжный червь. В общем, шерсть дыбом, пальцы веером, грудь волосатая колесом, и смотрелось все это в исполнении субтильного мэреныша довольно смешно.

Надо отдать должное самообладанию Павла. Из них двоих он был на голову выше, заметно шире в плечах и тяжелее килограммов на двадцать как минимум. Причем эти двадцать килограммов были не салом, а вполне себе прокаченными мышцами. Плюс разряд по самбо. Плюс дядины уроки. Все это для большинства мужчин является вполне достаточным основанием, чтобы дать наглецу в морду. Вот только Павел не зря был начинающим ученым — он прекрасно понимал, что, по сути, его откровенно провоцируют на подобные действия. А дальше снятие побоев и прочие юридически обоснованные проблемы. Уж что-что, а бить в спину крутящиеся подле власти шестерки умели всегда. Поэтому он ограничился тем, что взял своего визави за плечи, развернул его лицом к двери да наподдал слегка коленом под зад. Очень обидно, но абсолютно нетравматично. Вот только этот выкормыш развивающегося капитализма, вместо того, чтобы проваливать куда подальше, развернулся и начал визжать с удвоенной энергией — стыд у него, похоже, был обезьяний.

Возможно, терпению Павла и пришел бы конец, но как раз в этот момент ситуацию разрядила сама Лена, до того находившаяся в соседней комнате — сидели молодые люди у нее дома, благо родителей дома не было. Квартира Павла еще ремонтировались, так что чаи гоняли у нее. "Ага, чаи. С плюшками", хмыкнул Александр, но развивать тему не стал, а Павел сделал вид, что не заметил усмешки. Так вот, она вышла и с ходу сказала экс ухажеру все, что о нем думает. Если убрать лишние слова, то в сухом остатке получалось "что ж ты за мужчина, если тебе пальцем погрозили — ты женщину бросил и сбежал". Правда, в женском исполнении это выходило минут на пять. После этого незадачливому герою-любовнику было указано на дверь и уточнено, что настоящий мужчина у нее уже имеется, а всякие придурки могут идти лесом.

Ну что же, сказано было больше, чем ничего, но меньше, чем надо для серьезных выводов — примерно так Александр и охарактеризовал ситуацию. Потом с интересом поинтересовался, кто у девушки родители, а получив ответ, присвистнул и сказал, что, по его мнению, ситуация бесперспективная. Не потому даже, что Паше не светит — нет, как раз тут-то всякое может быть, а просто потому, что мужчина и женщина в семье должны быть из одного слоя общества, ну или мужчина может быть по положению немного выше женщины — но никак не наоборот. В противном случае неизбежны очень большие проблемы и мужик или превратится в тряпку, или же наворотит хрен знает что. Будущего, в любом случае, у такого брака, скорее всего не будет — так он с предельной откровенностью и объяснил напарнику.

Павел вздохнул и пояснил, что все он понимает — сам не дурак. Вот только и отступать не хочет, а потому, в свете планируемых инвестиций, намерен заняться изменением своего социального статуса. Ну и поинтересовался мнением более подкованного в вопросах товарно-денежных отношений товарища, куда, по его мнению, выгоднее будет вложить деньги.

Тут уж пришлось задуматься Александру. Задуматься, а потом пообещать провентилировать этот вопрос, когда вернутся домой — насчет того, что деньги надо будет как-то пускать в дело, он и сам подумывал, но у него и без того было, во что их вкладывать. Хорошо еще, что суммы, которые им причитались, по заверениям полковника, были "чистые", комар носа не подточит. А вообще, мысли в голове напарника были на удивление здравые, что можно было только приветствовать.

Так, слово за слово, они и добрались до места. Рассматривать внушительные стены замка не привлекая внимания просто замечательно получалось из окна трактира, расположенного совсем неподалеку от него, километрах в трех, не более. Хозяин заведения, видя интерес посетителей к этому архитектурному монстру, заливался соловьем, но напарники все равно ничего не понимали. Тем не менее, мнение о предстоящей им операции составить удалось вполне.

Итак. Замок — одна штука. Охрана... А хрен поймешь отсюда, сколько их, на стенах постоянно кто-то есть. Ров, конечно, давно не выполняет свою функцию и превращен в нечто вроде средних размеров декоративного озера, но от этого не легче. Пока на лодке, которую еще достать где-то надо, или на плоту переплывешь, тебя десять раз обнаружат и, если захотят, подстрелят. Это ночью, днем, скорее всего, это сделают еще быстрее. То есть единственный реальный путь — по мосту. Широкому, крепкому, надежному, ведущему прямо к воротам. Угу. Только ворота даже сейчас закрыты, ночью — тем более, а на мосту караулка. Наверняка имеются какие-то потайные ходы, не может быть замок, тем более явно старинной постройки, без этой обязательной атрибутики средневековья, только вот где они неясно, и на инструктаже тоже ничего про них не говорили. Не знают, то есть. Словом, ничего хорошего. Но и ничего запредельного с их снаряжением тоже нет, разве что штурмовать все равно придется ночью, когда все спят, днем не справиться.

Хорошо еще, что можно было обсуждать процесс, лишний раз не скрываясь — все равно русского языка никто вокруг не знает. Дело получалось довольно кровавым, но Павел, истинное дитя лихих девяностых, выражать протест в отношении предложенного Александром варианта не стал. К тому же, план этот обладал одним несомненным достоинством — он был прост, как табуретка, а по единодушному мнению напарников именно у простых решений имеются максимальные шансы без лишних проблем воплотиться в жизнь. К тому же время поджимало, а в случае успеха такие действия сулили быстрый результат, поэтому оба решили не мудрствовать лукаво, а положиться на свое оружие и снаряжение.

Выехали сразу же после трапезы, то ли позднего обеда, то ли раннего ужина. Хозяин, правда, заливался соловьем, и, похоже, вполне искренне, насколько это возможно для человека его профессии, беспокоился за гостей. Понять его можно было без перевода — времена неспокойные, на дорогах кто только не шляется, переночевать под крышей безопаснее. Гости, тем не менее, остались вежливо-непреклонны, поблагодарили, но оставаться не захотели. Помимо прочего, у них просто-напросто не было денег на оплату ночлега, но трактирщику об этом, естественно, знать не полагалось.

Тем не менее, так как штурмовать замок решили ближе к рассвету, когда у людей самый сон, то где-то остановиться на ночлег было необходимо. Иначе хороши же они будут, с рассеянным вниманием и зевающие на каждом шагу. Таких уж точно в бой надо посылать в первых рядах, чтобы агрессор со смеху помер. Учитывая же практически бессонную ночь перед этим, несложно было догадаться, что здоровья у них на все может и не хватить. Так что они разбили нечто вроде лагеря, как только обнаружили подходящее место. Совсем недалеко, кстати, на низком берегу небольшой речушки, со всех сторон поросшее кустами. Кусты не давали задувать ветру и надежно скрывали путников от чужих глаз. Даже удивительно, что этим местом, похоже, не пользовались, хотя, быть может, совсем рядом были местечки поудобнее. Да и деревня рядом, так что заночевать и без этого бережка было где.

Не преминув воспользоваться моментом, Александр извлек из кармана аккуратно смотанную на мотовило леску и прочие рыболовные принадлежности, срубил подходящее деревце на удилище и, соорудив примитивную удочку, в два счета надергал рыбьей мелочи. Есть не хотелось, но это сейчас, а что будет ближе к ночи? В любом случае, жаренная рыба приятно разнообразила сухпай, который был у них с собой.

А вечером налетели комары, совсем такие же, как дома. Сказать, что их было много — значит, ничего не сказать. Казалось, весь воздух звенел от этих мелких назойливых тварей, и ни дымок от костра, ни захваченный с базы репеллент от них толком не помогали. Шестиногие вампиры лезли в нос, в уши, в глаза... Правда, чуть позже они пропали, но это произошло из-за того, что резко упала температура воздуха — ночи здесь были на удивление холодными.

Ворочаясь под тонким, но на редкость теплым одеялом, Александр еще подумал, что почему-то авторы приключенческой литературы обходят стороной сопутствующие похождениям героев "радости" жизни. А ведь те же комары наверняка превращали жизнь путешественников в кошмар — нормальных средств защиты в прошлом не было. Тем не менее, о них или не упоминается вовсе, или упоминается вскользь, как о чем-то несущественном. Закон жанра, наверное... Впрочем, додумать эту мысль он не успел — заснул, будто провалился в глубокий черный колодец.

Выспаться, естественно, не получилось — Павел разбудил его уже часа через три, но и это было лучше, чем ничего. Пока напарник укладывался, Александр сбегал к речке умыться и сбить остаток сна, а потом всю вторую половину ночи караулил, сидя спиной к костру, чтобы глаза не слепило пламя, и вспоминая. Он вообще любил вспоминать, в основном, кстати, эпизоды из детства — наверное, потому, что в ту беззаботную пору он был по-настоящему счастлив. А что? Тогда можно было ни о чем не беспокоиться, тогда все решали папа с мамой, и живы были еще дедушки-бабушки, которые любили непутевого внука и многое ему прощали. Тогда была страна, которой их с детского сада приучали гордиться... Сейчас-то Александр понимал, что не все было так уж гладко, но в то время он этого просто не знал. Были, конечно, и неприятные моменты, но память милосердна. Она сбрасывает лишний груз, оставляя лишь самые яркие и, в основном, светлые моменты, а потому он сидел и вспоминал прошлое с удовольствием, заодно прихлебывая обжигающий кофе из термоса.. Ну и еще попутно, между делом, острым ножом аккуратно вырезал из подходящей деревяшки шахматного коня. К художествам у Александра душа не лежала, рисовал он и вовсе, как курица лапой, а вот с ножом управлялся ловко, и вырезать всякие фигурки у него получалось на редкость хорошо. Ну а тут подвернулся обломанный сук, судя по текстуре, то ли от яблони, то ли от вишни, то ли еще от чего-то плодового. Красивая древесина, грех было не воспользоваться, тем более что делать все равно пока что особенно нечего.

Однако всему на свете приходит конец, пришел конец и ожиданию. На часах было три, когда Александр пихнул напарника. Потом еще раз, еще, пока разоспавшийся кабинетный работник не соизволил-таки, ворча под нос, раскупорить глаза и оглядеть все вокруг мутноватым взглядом. Впрочем, этот взгляд довольно быстро приобрел осмысленное выражение, и аспирант, еще пошатываясь на нетвердых ото сна ногах, поплелся к реке умываться. Ну а пока он занимался водными процедурами, Александр быстро приготовил легкий завтрак — так, кофе с бутербродами. Конечно, говорят, солдаты перед боем предпочитают не есть, но тут уж извините, для задуманного нужны силы. Да и, если что-то пойдет не так и кто-нибудь из них окажется ранен, эвакуироваться можно будет быстро, даже не выполнив задания. Этот момент был специально обговорен, а полковник с профессором в один голос заявляли — не геройствуйте, это не единственный мир, и что не взяли в одном всегда можно будет наверстать в другом, а вот группу, которой можно доверять, собрать снова куда сложнее.

Но вот завтрак окончен, костер потушен, лошади отвязаны. Отвязаны потому, что потом их хозяева уйдут, и нечего животным зря мучаться, а так побредут себе и наверняка будут прихватизированы каким-нибудь местным пейзанином. Или разбойником — мало ли их вокруг шляется... В принципе, не все ли равно — что у тех, что у других животные без ухода не останутся.

Итак, лошади отпущены, а груз, который они тащили, частично распределен между напарниками, хотя большую его часть пришлось навьючить на себя Александру. Все верно, его роль в предстоящей операции — огневое прикрытие, а Павлу предстояло проникнуть в замок и открыть если не ворота, то хотя бы калиточку. Все правильно — он сильнее, лучше подготовлен к рукопашной, а вот стреляет хуже, потому так и распределились. Александр — стрелок и носильщик, Павел — штурмовая группа и разведка в одном лице.

В ноктовизоре тьма мгновенно распалась. Конечно, приборы ночного видения зрения не заменят, но, по сравнению с обычными людьми, которые ночью практически слепы, преимущество все равно огромное. Короткоствольные автоматы с интегрированными глушителями, сработанные под дозвуковой патрон, стреляют практически бесшумно и могут позволить покрошить любую охрану прежде, чем та проснется. Эти два преимущества надо было использовать по максимуму, потому что в замке толпа народу, и открытый бой смерти подобен.

Марш-бросок до замка был коротким, но сразу же заставил подумать, что с лошадьми они явно поторопились. Во всяком случае, взмокли оба, и оба же пришли к мысли, что надо было подъехать и отпустить лошадей уже здесь. Впрочем, умная мысля приходит опосля, у дураков мысли схожие, и прочее, и прочее, и прочее... Увы, играть сейчас надо было с теми картами, которые есть, и жаловаться было поздно, а жаловаться на собственную непредусмотрительность еще и глупо. Хотя, возможно, не все так плохо — лошадь может заржать, или еще как-то нашуметь, и с этой точки зрения пешком было надежнее.

Хорошо еще, собака здесь была всего одна. Ее было, конечно, жаль, но деваться было некуда, а потому короткая, на два патрона, очередь, и здоровенная псина, настороженно принюхивающаяся в темноту, уронила простреленную голову на лапы. Жаль...

Вторая такая же очередь, и хозяин собаки, дремлющий, привалившись к стене караулки, так и не проснувшись, последовал за питомцем. Оставалось только коротким броском преодолеть сотню метров, отделяющую штурмующих от хибары, и, осторожно толкнув дверь, проникнуть внутрь.

Несмазанные петли мерзко скрипнули, и звук этот прозвучал подобно грому, но никто внутри не проснулся, только кто-то смачно выругался сквозь сон. Ругательства понятны на любом языке даже без перевода, не их смысл, конечно, но общая направленность фраз, однако Александру сейчас было на все это плевать. Скользнув внутрь, он практически мгновенно перестрелял троих спящих внутри — охраннички... Таких самих охранять надо, и этих разгильдяев он не жалел совершенно. Выбравшись наружу, он показал Павлу большой палец. Тот кивнул и бесшумной тенью скользнул к воротам. Все же кеды, без сомнения, гениальное изобретение, и двигаться позволяют бесшумно, и не скользят. Кроссовки в этом смысле несколько хуже. Эта неуместная сейчас мысль мелькнула в голове Александра подобно молнии и тут же погасла — не до нее сейчас. Приникнув к прицелу, он внимательно осматривал стену — где-то там просто обязан был находиться часовой.