— Вы ждали их не там, где надо, не так ли?
— Это был твой приказ, — заметил Джел.
— О, это я виновата, что парочка ушла? — Тасси обернулась, лучезарно улыбнулась канцлеру. — Да, Джел?
— Может быть, я ошибаюсь, — неуверенно сказал канцлер.
Тасси отложила гребень, прошла к столу, где был накрыт ужин — ростбиф с кровью, копченая рыба, овощи и красное вино в графине. Джел молча наблюдал, как девушка режет на тарелке мясо, изящно отправляет маленькие кусочки в рот.
— Хочешь? — спросила Тасси, предлагая канцлеру ростбиф.
— Спасибо, я сыт. Что будем делать?
— Ты думаешь, мы потерпели поражение? — Тасси отпила вино, поморщилась. — Ничуть. Все идет как надо. Эти трое ничего для меня не значат. Сын Ялмара — вот кто мне нужен. И они приведут меня к нему.
— Нам теперь будет очень непросто их остановить.
— Скажи мне, Джел, а что тебе кажется самым главным событием за последние две недели?
— Мне можно подумать, прежде чем ответить?
— Главное — это тело, — Тасси с нежностью провела ладонями по своей груди, сделала по будуару несколько изящных па и весело расхохоталась. — Вот лучшее, что было за две недели. Я наконец-то могу выдержать солнечный свет. Это восхитительное чувство. Тебе этого не понять, Джел. Только тот, кто восемьсот лет был заточен во мраке, смог бы понять мою радость.
— Есть одно "но", — заметил канцлер. — Как мне тебя теперь называть?
— А как бы ты хотел?
— Мне нравится твое настоящее имя.
— Думаю, нам будет трудно объяснить нашему юному богу, почему ты зовешь меня Арания Стирба или Аина-ап-Аннон, — улыбнулась Тасси. — Так что зови меня Тасси. Время сбросить маски еще не пришло.
— Прости меня, но тебя совсем не беспокоят наши беглецы.
— Хочешь честно? Сейчас у меня другие заботы. Теперь, когда наш возлюбленный император только тем и занят, что возвращает жизнь всем подряд, самое время воспользоваться его манией и его...человеколюбием. А там наступит новый день, и мы решим, что делать дальше.
— Я бы послал погоню за Круг.
— Успеется. У меня есть идеи на этот счет. Нет задачи, с которой не справится мой Легат.
— Ты хочешь...— Джел вдруг ощутил противную сухость во рту.
— Кании в другом мире бесполезны, хотя Легату может понадобиться их острый нюх. Что же до твоих гвардейцев, Джел, то они против скроллингов что малые дети. Два воина без труда зарубили пять человек — это о чем — то говорит. Перебросить гвардейцев за Круг мы не можем. А Легат один стоит целой армии. Он в одиночку сможет справиться со скроллингом или воином-Драконом.
— Дракон? Ты мне не говорила о драконах.
— Джел, ты очень милый, и я тебе благодарна за то, что ты для меня делаешь. Но магия и пророчества — моя стихия. Я могу то, чего не можешь ты. Поэтому ничего объяснять я тебе не буду. Делай свое дело, а я буду делать свое. Когда сбудется предсказанное в Книге Заммека, мы вместе насладимся плодами нашей победы.
— И я стану императором?
— Только ты.
— Помни, ты поклялась служить мне.
— До конца, — Тасси нехорошо улыбнулась. — Мое счастье, что люди смертны. Ваша жизнь так коротка. А иногда она бывает короче, чем вы думаете.
— Ты угрожаешь мне?
— Как я могу! Единственное, что я хотела сказать — у нас могущественные враги. Ортландский воин со странными способностями. Лаэданская шлюха из трущоб, которую чуть было не выбрали для меня. Сын покойного императора, находящийся неизвестно где и неизвестно с кем. И, наконец, Великий Видящий — Риман ди Ривард. Вот с него бы и надо начать. Он из наших врагов находится к нам ближе всех.
— Его не могут разыскать уже много лет. Старик искусно меняет обличия и все время переезжает с места на место.
— Легат найдет его. Уничтожим старого скроллинга, и с прочими врагами сладить будет гораздо легче.
— А как быть с императором?
— Он нужен. Он очень нужен. Придется мне восторгаться его красотой и делить с ним ложе, каждую ночь сдерживая желание оставить от него одну оболочку.
— Ты влюблена в него.
— А ты ревнуешь? — Тасси улыбнулась. — С каких это пор? Глупо, Джел.
— Я понимаю. Но с того момента, как ты стала Тасси я... я не хочу, чтобы ты была с ним.
— Забавно, — Тасси подошла к зеркалу, осмотрела себя. — Я тебя понимаю. Мысль о том, что кто-то, а не ты обладает этими ангельскими формами, целует эти плечи, наслаждается ароматом этих волос и жаром этого тела, невыносима. Ты хотел бы раздеть меня, любоваться мной, войти в меня, познать все изощренные ласки, которыми я могу довести тебя до исступления и до счастливой смерти, достойной древних героев. Но ты забыл, что я поклялась служить тебе. Когда придет время, и сбудутся пророчества Заммека, ты станешь императором, а я — твоей любовницей и богиней этого мира. Тогда мы с тобой сочтемся. Но не раньше. Время еще не пришло. Я Сила, которая разрушит несовершенный мир и создаст новый, но нам еще многое нужно сделать для этого.
— А если нам не удастся остановить сына Ялмара?
— Кто знает о том, что он действительно сын покойного императора? Никто. Кто сможет это подтвердить? Никто. Со смертью Римана ди Риварда сын императора станет самозванцем. На моей стороне — вся сила ада. На его стороне — трое смертных. Угадай, кто победит?
— Арания...то есть Тасси, я восхищен тобой.
— Не ревнуй к императору, Джел, — сказала Тасси, отпив еще глоток вина. — Он милый юноша, и близость с ним мне нужна. Я чувствую себя бодрой и счастливой после проведенной с ним ночи. Но это не значит, что я его люблю. Я люблю тебя. Ты иногда бываешь невыразимым занудой, но ты спас меня. Ты дал мне новую жизнь. Ты мне нужен. И я это тебе докажу.
— Тасси, я...
— О, ничего не говори, — девушка приложила палец к губам канцлера. — Молчание так многозначительно. Лучше сними с меня эту тунику и докажи мне, что зрелый мужчина искуснее в любви, чем двадцатилетний юнец. И давай забудем о наших врагах — хотя бы на время...
Час спустя после ухода канцлера Тасси приняла ванну, переоделась, отослала всю прислугу и осталась в своих роскошных покоях одна. Теперь она могла начать обряд, оставалось только дождаться сумерек.
Она уже вполне привыкла к новому телу, и это тело приводило ее в восторг. Собственно, тело Вирии ей тоже нравилось, и вначале она хотела завладеть им. Но, глянув на Вирию через зеркало, Арания вдруг поняла, что ей что-то мешает завладеть этой девушкой. Возможно, сказалось присутствие жреца, а может и то, что девчонка оказалась дочерью проклятого скроллинга. С Тасси не возникло никаких затруднений. Девушка даже не успела испугаться. Ее жизненная сила стала отличным десертом для Арании Стирбы перед представлением на площади. Болван Шендрегон и в самом деле решил, что получил от Джела способность воскрешать мертвых. Пусть так думает и наслаждается этой мнимой силой. Пусть вызывает через Врата тех, кто вскоре составит легионы Арании Стирбы — Черной Принцессы Вирхейна.
Долгие века Арания Стирба или, как ее называли сиды, Аина ап-Аннон, провела в Пустоте. Таково было наложенное на нее заклятие, которая она не могла преодолеть — ведь налагали его совместно маги сидов и людей. Заклятие Алмазной Цепи сковывало Аранию крепче и жесточе настоящих цепей. Лишенная тела, лишенная Силы, лишенная свободы и возможности умереть, Арания канула в небытие, тем более страшное, что чувства и мысли ей сохранили, и она могла ощущать всю безмерность той чудовищной пустоты, в которую ее низвергли враги. Те крохи Силы, которые она умудрилась сохранить, были растрачены на безуспешные попытки разорвать заклятие, но чары были слишком сильны. Она попыталась черпать Силу из Тьмы, своей союзницы, но лишь услышала вопли заключенных в ней сущностей, своих собратьев по несчастью. Веками она слышала этот бесконечный плач, эти крики вечного страдания и даже почувствовала жалость к детям Тьмы, хотя само слово "жалость" было ей чуждо.
Бездна, пустота, где нет ничего — ни жара, ни холода, ни света, ни тьмы, ничего, кроме ощущения самой пустоты и бесконечного времени, — мучила Аранию больше всего. Она предпочла бы пытки, огонь, железо, страдание. Пустота выпивала из нее даже ту призрачную жизнь, которую ей оставили ее мучители. Арания кричала, но ее крик был никому не слышен. Никто не видел приступов бешенства, которые овладевали ей — сначала часто, а потом все реже и реже.
Первая надежда посетила ее тогда, когда ей уже овладело черное безразличие, первый предвестник полного разрушения ее сущности. Даже в абсолютную пустоту, окружающую ее, проникла весть о гибели драконов. Если бы Арания могла радоваться, она бы ликовала. В заклятие Алмазной Цепи была вложена Магия Огня и Золота, ненавистная магия драконов. Случись это хотя бы двумя-тремя веками раньше, она смогла бы сама ослабить заклятие и разрушить проклятые оковы. Но ее Сила иссякла, и теперь осталась лишь невозможная надежда на то, что кто-нибудь отыщет и прочтет Книгу Заммека. И надежда сбылась.
Арания навсегда запомнила тот день, когда в пустоту Бездны проник запах человека — такой сильный и, казалось, навсегда забытый. Арания буквально корчилась от терзавшего ее голода, едва почувствовала этот запах. Потом в Пустоту вошло лицо — бледное, с полными страха глазами. Она рванулась к нему, чтобы вырвать его жизнь и утолить наконец этот жуткий голод, но человек был защищен сильной магией. Это был не искатель сокровищ и не глупый крестьянин, разворошивший склеп в Запретном городе. Она была слишком слаба, чтобы пробить его магический экран. Ее нашел тот, кто ее искал — черный маг, прочитавший тексты Заммека.
— Кто ты? — спросила она. И он услышал ее, потому что стал бледен, как смерть, и ужас проступил на его лбу ледяным потом.
— Сказано в Книге, — бормотал он, складывая пальцы рук в знаки магического щита, — что посвященный найдет место и освободит Деву — из — Бездны, и Дева послужит ему. И тогда придет час, и раскроются семь врат Безмолвия, и наступят времена, когда смертный человек обретет бессмертие.
— Не бойся, — прошептала Арания, превозмогая боль, которую причиняли ей знаки магического щита, — Разомкни заклятие Алмазной Цепи!
— Будешь ли ты служить мне, Дева — из — Бездны?
— Буду!
— До самого конца? Верно и преданно? Клянись!
— Клянусь, что буду служить тебе верно и преданно до конца.
Мага звали Джел. Он рассказал ей свою историю. Император Лоэрик Четвертый Благословенный приговорил к смерти его отца за колдовство, а через год та же участь постигла и старшего брата. Джел успел бежать на запад, в Гормиану, где провел годы, изучая трактаты по чернокнижию и пытаясь расшифровать записи покойного отца. Записи оказались полным текстом Книги Заммека, у сидов известной, как Тексты Вечной Ночи, Avra Nos Beakriff. Он прочел о Деве — из — Бездны, Аине ап-Аннон, которую одолели при помощи магии и заключили в Пустоту. И Джел понял, как можно отомстить за смерть отца и брата.
Человек и демон Темного мира оказались связаны друг с другом. Аина была слишком слаба, чтобы помочь Джелу — она с трудом восстанавливала силы после многовекового заточения. Джел был нужен ей, его магия и его помощь позволяли ей оставаться в мире. Ей нужна была кровь, горячая кровь, полная жизни. Джел сумел обуздать аппетиты Аины к обоюдной пользе. Это был первый план, который они начали осуществлять совместными силами.
В тот год на севере Лаэды началась эпидемия неизвестной болезни. Сразу в пяти деревнях люди стали худеть, терять сон и аппетит, их преследовали страшные видения. Потом начинались лихорадка и бред. Жрецы Единого и лекари ничем не могли помочь больным. Тогда-то и появился в одной из деревень молодой маг по имени Джел, заявивший, что болезнь эта ему хорошо знакома — и исцелил сначала одного, потом другого, третьего... Аина получала жизненную энергию людей, восстанавливала свои силы; Джел получил деньги и славу великого врача. О чудесном враче заговорили по всей стране. Через год Джел уже получил кафедру в Гесперополисе. Император Лоэрик даже не подозревал, как близко к нему подобрался его злейший враг.
Аина была уже достаточно сильна. Вот только солнца она еще не могла выносить. Грозная Дева — из — Бездны мечтала о новом теле, в котором ей стали бы доступны плотские радости, но вселиться в живое тело она не могла, а завладеть мертвым означало навлечь на Джела ужасные подозрения. Маг между тем сделал просто потрясающую карьеру. Он уже был частым гостем в Красном Чертоге и даже исцелил старого Шендрегона, дядю императора. Вскоре он стал придворным лекарем императора.
— Крылья смерти уже раскрылись над ним, — сказал он об императоре Аине. — Я заставлю его проклясть день, когда он вынес моим близким смертный приговор.
Однако Лоэрик умер так внезапно, что даже Джел был разочарован. Император скончался во сне на пятьдесят пятом году жизни. Никому даже в голову не пришло обвинять в этом лекаря. Тогда Джел решил, что его месть падет на Ялмара, сына почившего правителя. Однако месть пришлось отложить — появилась опасность, о которой маг не задумывался прежде.
В окружении Ялмара был скроллинг по имени Йол ди Крифф. Он появился при дворе внезапно — говорили, что ди Крифф при прошлом императоре впал в немилость, а теперь вот вернулся в Лаэду, чтобы разыскать близких. Именно он почувствовал неладное. Потомок проклятых магов, заточивших Аину-ап-Аннон, он был очень опасен. Дева — из — Бездны еще недостаточно восстановила свою мощь, чтобы биться со скроллингом.
Покончить с императором было нетрудно. Ей подсказала решение любовь императора к охоте. Вряд ли кому придет в голову заподозрить происки темных сил в несчастье на охоте. Много охотников гибнет в стычке с диким зверем. А вселяться в зверя для Аины было привычным делом. Джел требовал от нее покончить и с семьей Ялмара, но она не успела — вдову и сына императора взяли под охрану скроллинги. А дальше случилось и вовсе неожиданное событие — бывшая императрица Эйверия умерла от чумы в Таории, и принц, как говорили, умер вместе с ней. Племянник Ялмара Шендрегон стал императором, Джел ди Оран стал при нем канцлером, а Аина-ап-Аннон продолжала ждать удобного часа.
Тщеславие и глупость Шендрегона помогли ей. Она больше не тень, исторгнутая из пустоты. У нее есть тело, и Сила ее растет. Скоро, скоро откроются семь врат Безмолвия, и тогда вся империя будет под властью ее легионов. Весь мир станет ее добычей...
Но есть одно досадное препятствие — сын Ялмара. Проклятый щенок не умер тогда, в Таории. Что ж, тем хуже для него. Йола ди Криффа она убила милосердно — скроллинг был достойным противником, и она оценила его упорство и мужество. А мальчишка пытается скрыться от нее. Не понимает, глупец, что от взора Темного мира укрыться нельзя!
Закат стал красным, когда Тасси, покинув свои покои, направилась в одиночестве в нижний ярус дворца — там с древнейших времен хоронили прах лаэданских императоров и великих воинов.
Йол ди Крифф покоился под скромной плитой из серого гранита недалеко от гробницы сестры Ялмара, высокородной принцессы Беренгарии. Тасси вошла в ограду гробницы, принесенным с собой углем начертила на надгробной плите ди Криффа знаки Оживления и Воплощения, потом написала шесть имен Заммека. При этом она улыбалась — приятно думать, что тот, кто был твоим самым непримиримым и опасным врагом, теперь будет тебе служить.
