| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И довольный каламбуром Хромой улыбнулся. Но за улыбкой смотрящего было видно смятение в его глазах.
— А что до твоего слова, Аркаша, то нам надо жить по мастям, а не по областям. Не надо крышу двигать[кому-то надоедать, нервировать], есть что вывезти[обосновать свои действия, слова] — вывози, нет — не пихай свое[переиначивать понятия, не зная как должно быть или осознанно пытаться в разговоре акцентировать что-то важное для себя, перевести разговор в другое русло]. Пока что мы сидим на измене["сидеть на измене" — подозревать что-то, предчувствовать изменения в худшую сторону, быть готовым к плохому] и ждем маяк[сообщение, условный сигнал]. Будет расклад — будет канитель. Пока же буксовать[прилагать усилия без надежд добиться результата] без мазы.
Заметано!
После сходки все расходились по одному. Не то, чтобы боялись засветки, нет — Хромой заимел себе хату буквально рядом с городской управой милиции, с понтом он не при делах и не бегает. На самом деле все, кому надо знать, за него знали и бить понт[отвлекать внимание] ему не было нужды. Без веского повода местные розыскники законников не трогали, а законники редко когда лично работали — для этого были блатари рангом пониже.
Но в данном случае Сионисты решили не светить особое отношение к Хромому, решив со стороны понаблюдать ситуацию, Бешенный, получив обратку[дать (получить) обратку — ответить на наезд или получить за наезд] за попытку наезда, решил пока зубы не показывать[говорят о тех, кому не дано базарить, высказывать вообще какие либо недовольства] и не интриговать — ситуация явно была настолько непонятная, что лучше было не соваться. Если Хромой сам не разрулит — вот тогда можно и А пока что, как говориться, получил шиши — и не дыши[шиши — игровой термин, при игре в 21 (карточная игра в очко), обозначает число 16. С 16 делать подъем опасно, так как надежда только на "картинку" (валет, король, дама), двадцать одно с одного подъема не набрать, и если останавливаться, тогда для выигрыша может не хватить]. Надо ждать, когда будет масть.
— Чуйка шепчет бей по бане, жопа шепчет что ты, что ты[игровая поговорка: так шутят на катране над игровым который не может решиться — поднять банк или скинуть карту, или вообще подровнять, долго думает вызывая оскорбительные шутки в свою сторону]... — пробормотал Бешенный, садясь в свою понторезную[понторез — создающий видимость чего-то] белую "Волгу".
Алмаз и Берчик решили прогуляться вниз до проспекта имени Бороды — так прозвали проспект Карла Маркса. Ситуацию они не обсуждали — у Хромого башка своя на плечах, а свое мнение они высказали. Хотя какое там мнение — ясно же, что дело тухлое и надо вначале хорошо все разузнать, собрать всю информацию и только потом принимать решение. Причем, оба положенца понимали, что шкета надо точконуть, но как? Пригласить к смотрящему? Опасно. Да и много чести. И если все окажется так, как цинконули? Как дальше? Провести коридором[скрыть правду, обмануть]? Но общество прознает — и это может стоить Хромому не только положения, но и короны. Тем более, Бешенный не зря нарисовался... Короче, жара[безвыходная ситуация] конкретная и надо было решать, как самим быть в ажуре[в выгодной ситуации].
Если бы Макс знал, как своим поступком он поставит на уши не только местное УВД, но и криминалитет Днепропетровска и окрестностей, он бы десять раз подумал, вписываться ему в той сберкассе или просто прикинуть морду чайником. Ведь не убивали ни его, ни посетителей, не заложники, чай — это не 90-е, такой моды в СССР еще не было, разве что при угоне самолетов...
Одним словом, ситуация складывалась, что называется, крайне вонючая и даже такой крутой — для 1976 года, конечно — боец, каким был Максим Зверев во взрослой жизни, не смог бы вырулить из такой непонятки. Хотя, по сути, Макс крутым-то особо и не был. Владеть навыками боя без оружия или даже ножевого боя совершенно недостаточно даже для взрослого человека, если он окажется перед серьезным и опытным противником. Тем более, если он будет вооружен. Это, опять-таки, в кино главный герой голыми руками прет на стволы и ножи, голыми ногами отбивает смертельные удары и зубами ловит пули на лету. В реальной жизни Зверь уже успел получить в спину даже не нож — отвертку, когда вышел один против троих среди бела дня. Шпана — это, конечно, не серьезные бандюганы. Но в том-то и дело, что не успеешь рыпнуться, а в печени уже будет торчать заточка или та же отвертка. Приятель Макса, мастер спорта по боксу Костя Луговой получил нож в бок в банальной очереди за коврами и к приезду "скорой" скончался от потери крови. Он даже не успел понять ничего — в тесной толпе слово за слово и....
Поэтому Зверь пока не догадывался, что его ждет. Точнее, какие-то догадки у него были — он понимал, что просто так убийство авторитета ему не спустят с рук. И, как говорится, был на измене. А предупрежден — вооружен. Кроме того, Максим действительно вооружился — самодельным кастетом. Ну, это был не совсем кастет — он снял с пожарного гидранта закрутку, которую еще называют краном. Массивная, достаточно тяжелая, с отверстиями для пальцев, она идеально подходила для обороны. А что самое главное — по УК не подпадала под категорию "оружие".
Просто, если и на этот раз Зверю придется кого-то "гасить", то его возраст уже не помешает, как минимум, поставить его на учет в детскую комнату милиции. И тогда — конец всем его планам. Хотя — какие там у него планы?
Впрочем, кое-какие планы в голове советского школьника Максима Зверева уже появились...
Глава девятая. Экстрасенсы государственной безопасности
Старший лейтенант Комитета государственной безопасности СССР Сергей Колесниченко был карьеристом. И когда он стал абитуриентом Первого контрразведывательного факультета Высшей Краснознаменной школы КГБ имени Дзержинского, то сразу начал строить грандиозные планы. О том, как он будет ловить шпионов, как сделает карьеру и как — чем черт не шутит — дойдет до генеральских звезд.
Однако реальность оказалось, скажем так, более приземленной. Ну, понятно, что приходилось изучать не какие-то там хитрые приемы секретной борьбы или методы поиска и обнаружения иностранных шпионов, а обычные дисциплины — философию, политэкономию, историю КПСС, юриспруденцию, а также иностранные языки. Конечно, были военная и физическая подготовка. И если по поводу физо Колесниченко ничего не имел против, то не понимал, зачем будущему контрразведчику маршировать часами на плацу? А все эти воинские Уставы? Зачем они грозе иностранных разведок?
Впрочем, постепенно кое-что Сергей стал понимать. Маршировать пришлось только по первому году, потому что факультет назывался все-таки факультетом военной контрразведки, а в 1971 году на контрразведывательный факультет наряду с военнослужащими и уже прошедшими службу в армии абитуриентами принимали также выпускников средних школ. Правда, конкурс для вчерашних десятиклассников был отдельный и составлял 19 проходных баллов из 20. И вот поэтому для таких "щеглов" и была усиленная военная составляющая, включая строевую, физическую, стрелковую подготовку и изучение уставов. Причем, по всем родам войск. Кстати, тогда школьников принимали предпоследний раз, и позже этот эксперимент прекратили.
Так что, по большому счету, Сергею Колесниченко повезло — не имея среди родни военнослужащих, тем более, бывших чекистов, не отслужив в армии, он попал в элитное учебное заведение. И впоследствии получил прекрасное образование — в "вышке" учили на совесть. Причем, выпускник получал не одно, а сразу четыре образования: специальное, юридическое, языковое и среднее военное. Спецдисциплины представляли собой то, что ныне называется оперативно-розыскной деятельностью. Особый упор был сделан на изучение иностранных языков — была даже отдельная кафедра языков Африки, а всего в Высшей школе велось обучение 34 иностранным языкам.
Отдельным пунктом стояла спортивная и физическая подготовка. Чтобы понимать, насколько она была серьезной, можно привести такой факт — преподаватель физподготовки Александр Долматов тренировал также офицеров спецрезерва. Этих в прямом смысле слова головорезов готовили для действий в составе оперативно-боевых групп на территории противника в особый (угрожаемый) период или в его глубоком тылу с началом боевых действий. Ну, конечно, военных контразведчиков тоже тренировали неслабо. Хотя и не так, как на втором и третьем факультетах, где готовили оперативный состав со знанием восточных и западных иностранных языков. Оперов натаскивали гораздо жестче.
В общем, свою школьную невинность Сергей быстро обуздал и ему даже начала нравится жизнь военного. Тем более, что потом пошли сплошные наряды, только не солдатские — картошка или там мытье полов, нет. Весь личный состав ВКШ являлся постоянным оперативным резервом председателя КГБ СССР, поэтому оперативные наряды были постоянными, курсантов задействовали в операциях Комитета — в оцеплениях, поисках "закладок" или тайных знаков, патрулировании особых маршрутов, в общем, побегать пришлось.
Но, окончив "Вышку", молодой лейтенант Сергей Колесниченко был направлен на работу в 1-й отдел Второго главного управления КГБ. Этот отдел занимался атомной и ракетно-космической сферами — курировал ряд программ, включая стыковку космических кораблей "Союз" и "Аполлон". Конечно, это было важное направление для контрразведчика, однако тупиковое для карьеры...
Но все изменилось, когда начальником отдела стал подполковник госбезопасности Николай Шам. Он был одержим идеей привлечения к работе в КГБ людей, мягко говоря, не от мира сего. То есть тех, кого обычные люди часто называют городскими сумасшедшими. Однако на самом деле это было не совсем так...
Еще в конце 50-х годов в США возник так называемый парапсихологический бум, мода на всяких экстрасенсов, парапсихологов, медиумов и прочих эзотериков. Причем, этот бум был настолько масштабным, что затронул и правительство США, да настолько серьезно, что вынудил его начать в 70-х годах программу экстрасенсорного шпионажа "Звёздные Врата". Участникам и руководству проекта была поставлена задача использовать явления, связанные с экстрасенсорикой, для военной разведки. В центре внимания было так называемое дальновидение, что близко к понятию ясновидения. С помощью дальновидения изучались советские военные объекты, исследовались возможности экстрасенсорной связи. Сотрудники проекта также привлекались для поиска опасных преступников и пропавших людей, в том числе похищенных террористами.
Американская команда, собранная в рамках проекта, была очень компетентной, в нее входили даже лауреаты Нобелевских премий. Например, в проекте работал один из самых сильных экстрасенсов США — Джозеф Макмонигл. Однажды, выполняя оперативное задание, с помощью дальновидения он "увидел" очертания необычной подводной лодки, которую строили в СССР, в Северодвинске. Субмарина поражала своими размерами и необычной конструкцией, она была похожа на катамаран. К чести советских военных и спецслужб, стоит отметить — они так хорошо засекретили все работы над этим проектом, что в США действительно ничего не знали о строительстве атомного ракетоносца "Тайфун".
Но, благодаря экстрасенсам, которые официально состояли на службе в Госдепартаменте, а на самом деле сотрудничали с различными спецслужбами, американская разведка получила очень серьезный козырь. Поэтому программе "Звёздные Врата" был придан статус высшего приоритета. И началась работа со всем, что подпадало под понятие "паранормальные явления".
В рамках этой "паранормальщины" там были выделены, во-первых, телепатия, то есть — получение информации или влияние на поведение другого разума при отсутствии физических коммуникаций, во-вторых, видение на расстоянии или, точнее, восприятие физических объектов или событий вне получения известных физических сигналов, и, наконец, прекогниция или ясновидение — восприятие событий, которые еще не произошли. Сюда же был добавлен и психокинез как способность влиять на физическое поведение объекта без возможности передачи ему известных форм энергии.
Подобные явления изучались и в СССР, причем, не только в КГБ, а и в различных НИИ Академии наук СССР. В том же институте геофизики, например, изучали НЛО и прочие "полтергейсты". К тому же после второй мировой войны и в СССР, и в США, и в некоторых других странах антигитлеровской коалиции усиленно штудировали наследие немецкой Аненербе — лаборатории по изучению древних сил и мистики, тайного наследия германской расы. И хотя в 1970 году по распоряжению ЦК КПСС была создана специальная комиссия по расследованию паранормальных явлений, несмотря на поставленную задачу развеять сложившийся за рубежом "миф" о существовании в СССР парапсихологического движения, ученые, несмотря на "давление сверху" решились заявить, что "феномен есть". И даже опубликовали свое мнение в виде статьи в журнале "Вопросы философии" N 9 за 1973 год. Так что, несмотря на секретность, о паранормальных явлениях в Советском Союзе граждане знали.
В 1972 году Госкомитет СССР по делам изобретений и открытий зарегистрировал заявку сибирских ученых — академика Казначеева, кандидата медицинских наук Шурина и кандидата биологических наук Михайловой, которые обнаружили эффект "дистантного межклеточного взаимодействия". Ученые помещали культуры живых клеток в две изолированные камеры, разделенные стеклом. Одну группу клеток подвергали воздействию яда или вируса и клетки погибали. А через некоторое время, несмотря на полную герметизацию, погибали и незараженные клетки, словно между изолированными живыми объектами существовала незримая связь... Обнаруженный эффект позволил предположить, что и между людьми возможно такое же дистанционное взаимодействие. А это объясняло и телепатию, и другие парапсихологические феномены.
Поскольку СССР пристально следил за "вероятным противником", то и в Союзе были созданы парапсихологические лаборатории с прямым или косвенным участием Министерства Обороны и спецслужб, хотя это явно шло вразрез с официальной материалистической идеологией. Впрочем, еще во времена Сталина это направление начинало развиваться сначала в ОГПУ, а потом в НКВД.
В 1924 году руководство ОГПУ привлекло к активному сотрудничеству профессора Александра Барченко — мощного телепата и экстрасенса. Через пять лет на Лубянке было учреждено особое сверхсекретное подразделение, занимавшееся подбором 12-14-летних мальчиков, у которых проявлялись экстрасенсорные способности. За ними долго наблюдали, проверяли. Наиболее одаренных затем обучали в разведшколах НКВД по особой программе. Ее автором был физиолог Леонид Васильев, ученик знаменитого профессора Чижевского. Он подготовил несколько десятков разведчиков, обладающих уникальными психофизическими возможностями. Те легко входили в доверие к нужным людям, подчиняли их своей воле и вербовали.
А уж о знаменитом Вольфе Мессинге знал весь Союз — выступления знаменитого парапсихолога и гипнотизера, ясновидящего и телепата проходили во многих городах СССР. И, конечно же, Мессинг сотрудничал с советскими спецслужбами. Поэтому в КГБ СССР подобные феномены были хорошо известны, правда, узкому кругу специалистов и в управлениях, чья работа была связана с получением или реализацией оперативной информации, которую давали сотрудники, обладавшие подобными способностями. При этом руководство было информировано, но не более. Никого особенно не интересовало как решается та или иная задача. Главное, чтобы она решалась. Так что начальник 1-го отдела Второго главного управления КГБ Николай Шам создавал свой проект не на пустом месте. И таки добился своего...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
