Отличия в морфологии аборигенов и так бросались в глаза, но наполнитель внутри кожаного панциря окончательно добил сегодня. Не припомню, чтобы в привычном мне средневековье кроме поддоспешника еще и плюшевый наполнитель использовался бы. Повышена у местных чувствительность к ушибам. Зато они более экономичны в плане расхода калорий и воды. И это сулит определенные бытовые проблемы.
Попытался представить, как выгляжу со стороны. Вот к нам в офис ввалился бы полутораметровый толстенький тяжело топающий пришелец с Нептуна. Гладкокожий, резкий, постоянно жующий и пьющий. Одиннадцать раз в день бегающий в туалет. Ну, вроде терпимо, не фонтан, конечно, но и подружиться с таким не зазорно. А вот с его самкой — нафиг-нафиг. Эх, будут у меня проблемы с личной жизнью, к бабке не ходи. С этими грустными мыслями проворочался на неудобной деревянной скамейке с полчаса, потом все-таки провалился в тяжелый душный сон.
* * *
Рекрут Кир, Тропы Надмира
В этот раз меня никто не встречал. Первым делом заценил свой новый костюмчик, какой-то балахон бесформенный, похож на мантии, которые выпускники американских университетов на выпускной надевают. Шапки квадратной с кисточкой на голове разве что не хватает. Ироды, верните штаны!
Серая мгла сиротливо клубилась в нескольких шагах. Грустно вздохнул, похоже эффектная красотка в приталенном балахоне потеряла интерес. Или обиделась на смешки. Или цену набивает. Да, наверняка запала на меня и цену набивает.
Так, подбадривая себя, встретил проявившийся в расступившихся клубах тумана столб. И его бессменного жителя. Колдун смотрел на меня исподлобья, веселья у него заметно поубавилось. Немного удивленным взглядом прошелся по моему новому костюму, но удивился явно меньше меня.
— И этот неприветлив, — вздохнул я. Этак всю компашку местных обитателей распугаю. Колдун, кстати, все еще кулем висел на столбе, тут он чувствовал себя не так Вольготно как на тату.
Засмотрелся на своего визави, и удар секиры прилетел откуда-то сбоку совершенно внезапно. Милосердное небытие накрыло почти сразу, отрезав вспышку боли и мысли про собственную тупость.
Взгляд уперся в колдуна, тот заметно расслабился. То ли сомневался, что рептилоид вернется, то ли опасался, что снова откручу тому головенку.
Черт, ну вот почему тут появляюсь с видом на колдуна?! Почему нельзя было ту красотку поставить стартовой картинкой? Даже на вариант с капюшоном согласен, там и так было на что посмотреть. Стоп, Кирюша. Надо сосредоточиться на рептилоиде. А вот кстати и он. Бронированный монстр, осторожно поигрывая секирой, двигался ко мне тягучими кошачьими шагами. Осторожничает, ящерка. Не понравилось быть куренком.
И не зря осторожничает, сегодня у нас ночь охоты на земноводных, йа-ху! Не уверен, что прямо сегодня и завалю эту зверюгу, но рано или поздно получится, число попыток у меня, судя по всему, не ограничено.
С первого (не считать же прошлую смерть за попытку) раза не получилось. Со второго тоже. Саламандер сменил хват на своем двуручном орудии разделки аналитиков. Одной рукой он теперь держал секиру прямо возле лезвия. Удары получались практически без замаха, слабенькими (впрочем, мне хватало), но очень быстрыми. Прыжки и наскоки настороженный ящер встречал короткими секущими отмашками.
То ли я был бумажно-картонным, то ли секира имела бритвенную остроту, но чаще всего следом за ее коротким росчерком летела моя конечность. Первые попытки на этом и закончились. Потеряв половину руки, получал такой шок, что похоже помирал еще до добивающего удара.
Ящер, кстати, вел себя довольно честно. Обидными словами не кидался, немотивированным мучительством не занимался, рубился предельно сосредоточенно.
К боли я, похоже, в итоге притерпелся, умудрился провести еще пару экспериментов. Во-первых, целенаправленно забрызгал рептилоида кровью. Из обрубка своей руки. Похоже, мое поведение напугало его больше чем кровь. Зато убедился, что в моем следующем появлении кровь с него не исчезла. Действительно, скорее всего прямо с этой полянки после гибели испаряюсь и чуть позже появляюсь тут же. Непонятно, почему рептилоид появляется позже и в разных местах.... но знакомые пятна крови на панцире ящера были те самые.
Второй эксперимент, как нетрудно догадаться, заключался в забрызгивании кровью колдуна. Брызги пролетели через защитный кокон, не встретив препятствий. Сам колдун от этого даже не поморщился (я втайне надеялся, что он начнет корчиться и таять; нет, не Бастинда), столб и костер на кровь тоже никак не отреагировали. Проверить, не испарился ли кокон, не успел, мимолетное ощущение сквозняка и рухнувший куда-то мир подсказали, что ящер таки догнал меня.
* * *
На пятом десятке попыток почти достал его! В тот раз рептилоиду не повезло, появился ко мне практически спиной. Я уже неплохо (и очень близко) познакомился с его техникой, поэтому короткий рывок закончил высоким прыжком ногами вперед. Ну, по крайней мере попробовал, физическая форма все-таки не позволила перепрыгнуть мелькнувшее лезвие. Ящер умудрился каким-то хитрым финтом среагировать на атаку. Вспышка боли полностью заслонила мир, где-то за пеленой отключающегося сознания почувствовал, что врезался во что-то жесткое. Причем, врезался прямо эпицентром боли, это меня и добило.
Снова уперся взглядом в колдуна. Насупленный мрачный взгляд порадовал меня пуще конфеты. Похоже, не нравится ему происходящее. А поскольку игра у нас с нулевой суммой, это означает, что я на верном пути.
Ящер появился чуть позже. Достаточно далеко от меня. Сразу принял защитную стойку. Выглядел рептилоид неважно, что меня естественно порадовало. Результат нашего последнего столкновения выразился в висящей плетью руке. Хоть и левая, а все равно хорошо. Судя по тому как осторожно ящер прижимал ее к телу, рука была сломана и на сегодня из игры выбыла.
Но рептилоид конечно впечатлял. Мрачный двухметровый монстр достаточно уверенно перехватил двуручное оружие в правую конечность. Взявшись за секиру возле лезвия, получил неплохой баланс и при моем приближении ловко прокрутил восьмерку получившимся псевдошестом. Мда, легко его даже в такой ситуации не возьмешь.
Осторожно обошел вокруг настороженного саламандера. Попытку пригнуться для броска ящер встретил новой хитрой свистящей восьмеркой в нижней плоскости. Рассекающее воздух лезвие выглядело опасно и вызвало оторопь, воспоминания о яркой нестерпимой боли еще слишком свежи.
Стоило подумать о высоком прыжке, как характер мелькающих перед ящером смертоносных кругов изменился, похоже он мои намерения лучше меня читает.
Может и бог с ним? Нападать зверушке вроде расхотелось, а мне, собственно-то, не она нужна, а периметр обследовать. Пусть стоит тут в защитной стойке, пока обшариваю невидимую упругую стенку. Осторожно сделал шаг назад, потом, все так же не спуская взгляд с ящера, покосился на висящего колдуна. Сделал приставной шаг в сторону от костра, сдвигаясь к краю нашей поляны. И в этот момент резко взвился, пытаясь достать рептилоида.
Ящер и правда купился на самогипноз, как-то он похоже все-таки улавливал мои намерения. Может по непроизвольным сокращениям мышц, а может и правда мысли читает. Прыжок, он, конечно, встретил, но не ударной частью секиры, а нелепой отмашкой древком. Сухо треснуло где-то в руке, непривычная боль была не такой резкой как обычно. Все-таки прорвался! Правая рука надломилась и не захотела подниматься, поэтому вместо захвата чешуйчатой морды получилась неловкая пощечина левой. Саламандера неожиданно сильно швырнуло в сторону. От удивления я чуть замешкался. Впрочем, к счастью, потому что его слепая круговая отмашка секирой прошла впустую. Сделал быстрый подшаг и незамысловато пнул бронированного монстра. Голой ногой прямо по латам. Больно, но вполне терпимо, не сравнить с ощущениями от потери конечностей. Картинка перед глазами отдавала сюрреализмом. Получивший пинок закованный в сталь двухметровый ящер отлетел метров на пять. Как пустая картонная коробка. Причем, пролетел бы и дальше, но врезался в упругую ограду и отскочил от нее как мячик. Для него эти барьеры тоже непроходимы. Я, припадая на отбитую ногу, рванулся к полностью дезориентированному рептилоиду. И нарвался на встречный удар. Даже несильного тычка секирой куда-то ниже подбородка хватило, чтобы рывок захлебнулся. В буквальном смысле. Закрывая бьющую фонтаном кровь единственной подвижной рукой, тяжело завалился на колени. И отключился.
Снова колдун. Буравит меня все тем же мрачным желтым взглядом. Бодренько попрыгал и размял кисти рук. Сейчас посмотрим, как там поживает наш летучий клыкастый друг. Ящеру повезло, появился ко мне лицом. Помятая фигура бронированного монстра выглядела пугающе. Одна сторона морды перекосилась и оплыла так, что глаз скрылся за лиловым отеком. Припадающий, совсем как я недавно, на одну ногу рептилоид чуть горбился и дышал сипло, с заметным трудом. Бодренько обошел его по дуге, наблюдая, как неловко переступающий саламандер одной рукой поигрывает секирой и косит на меня единственным глазом.
В этот момент картинка перед глазами стала расплываться. Нет! Еще чуть-чуть же! Черт! Истаявшая картинка оставила перед глазами деревянный потолок барака. Бешено колотящееся сердце постепенно стало успокаиваться. Оглянувшись, не нашел ничего интересного. Все так же дрыхли соседи по бараку. Все тот же тяжелый спертый воздух тесного помещения. Интересно, не угорю тут за ночь без кислорода? Впрочем, вариантов все равно особо не видно, закрыл глаза и приготовился теперь уже просто поспать. По крайней мере, в клетке мне давали досыпать вторую часть ночи спокойно.
* * *
* * *
Рекрут Кир, Лойская пехотная академия
Подъем оказался неожиданно ранним, по ощущениям сейчас часов пять утра, а народ уже зашумел и зашевелился, пришлось и мне вскакивать. Толпа всклокоченных и явно невыспавшихся разновозрастных особей мужского пола, увлекая меня с собой, ввалилась в небольшой овраг, не стесняясь друг друга удовлетворила самые насущные утренние потребности, наскоро умылась в протекающем тут же небольшом ручье и, подгоняемая сержантом, вывалилась обратно на плац перед бараками.
Не заметил в какой момент присоединились остальные, но на плацу нас выстроилось уже человек восемьдесят, хотя из барака выбиралось только четыре десятка. Впрочем, наличие двух однотипных казарм, выходящих на этот плац, позволяло предположить откуда взялись остальные.
Выстроились мы четырьмя неравными отдельно стоящими группами, причем контингент нашего барака, судя по запомнившимся лицам, составлял самую многочисленную группу и стоял слева. В две шеренги. На фоне окружающих дылд я со своим ростом совсем терялся, поэтому скромно пристроился во втором ряду, упершись взглядом в лопатки впередистоящего товарища. Почти невидимый мне уже знакомый сержант вышел к нашей группе и начал похоже, что перекличку.
— Хасиль Мойль!
— Мля! — не очень цензурно выкрикнул мой сосед справа.
— Хасиль Вилего!
— Мля! — откликнулись из первого ряда.
Судя по похожим выкрикам справа, остальные бараки тоже пересчитывали своих жильцов.
В нашей перекличке возникла небольшая заминка, когда сержант, проходя в очередной раз вдоль выстроенных рядов, неожиданно ухватил меня за рукав и с силой выдернул вперед, затолкав смирно стоящую дылду мне за спину. Не нарушая стойку смирно, краем глаза оглядел наши шеренги и убедился, что более рослые стоят во втором ряду. Так что похоже ничего личного в действиях сержанта не было. Перекличка тем временем закончилась, сержант, крутя в руках грязно-серую бумагу подошел и, красноречиво нахмурив брови, уставился на меня.
— Кирилл Семилапов! — ответил я на невысказанный вопрос. Предусмотрительно поставив имя вперед, как здесь, судя по однотипному началу позывных моих сотоварищей, было принято.
— Кир Илл, задумчиво исковеркал он мое имя.
И чуть позже, пройдясь вдоль шеренги, вдруг выкрикнул уже громко
— Кир!
Уловив интонацию переклички, не стал расстраивать сержанта и послушно откликнулся
— Мля!
К этому времени на плацу появились новые действующие лица. Похоже, что лейтенант в окружении порученцев и каких-то хозяйственников. Несмотря на невнятное окружение, сам лейтенант производил мощное впечатление. Прилично возвышаясь над окружающими, он излучал какую-то особую мощь. Офицерские доспехи на фоне обычных солдатских выглядели не менее функционально, но еще и изящно; небольшое серебряное тиснение на дубленой коже смотрелось органично. А в ленивых движениях офицера сквозила особая хищная грация.
Все четыре сержанта отправились к лейтенанту на доклад. Смысл дальнейшего небольшого совещания разгадал, когда наши командиры вернулись к своим шеренгам и, сверяясь с полученными от лейтенанта бумагами, начали ротацию кадрового состава. Двое человека, повинуясь курлыкающим окрикам, вышли из нашего строя и неловко перетаптывались чуть в стороне, еще несколько рекрутов сменили своих сержантов и встроились в другие шеренги. Внимательно следил за эмоциями перемещающихся. Похоже, наш барак проходил по категории отстойника, по крайней мере под равнодушной маской нашего пополнения играли явно не радостные эмоции. А вот переходящих в другие отряды провожали чуть завистливыми взглядами.
Двое отдельно стоящих рекрутов выглядели самыми несчастными, на них мои сотоварищи старались не смотреть вовсе. Логика подсказывает, что еще пара коек в нашем бараке опустеет.
Последующая церемония завтрака пришлась весьма кстати, желудок сердито давал понять, что он отчетливо помнит про отсутствие ужина. Еще более приятным оказалось, что на завтрак накрыли шведский стол. Правда из одного блюда, но в неограниченном количестве. По крайней мере и после третьей миски каши с мясом (я же не виноват, что у них тут мисочки совсем крохотные) никто не помешал мне сходить за четвертой. Только товарищи начали коситься и зубоскалить. И это они, хорошо, не знают, что у меня в кожаной броне все тряпки вынуты, а то бы не отмазался от обидных прозвищ каких-нибудь.
* * *
Рекрут Кир, Лойская пехотная академия
А вот после завтрака начался ад. Сначала сержанты развели нас по отрядам. Окриков на незнакомом языке не понимал, приходилось тщательно следить за 'своими' и копировать их поведение. Отделив наши теперь уже неполные четыре десятка, сержант погнал нас на открытую площадку, где инструктор принялась вколачивать в вверенное подразделение основы рукопашного боя. То, что инструктором выступала хрупкая женщина, добавляло картине сюрреализма. Вспомнил, что заветренность лица здесь не служит надежным индикатором зрелого возраста, и мысленно поправился: хрупкая девушка-инструктор.
Занятие девушка проводила довольно бестолково, ей явно больше нравилось махать руками, чем объяснять принципы этого махания нам непутевым. Технику она демонстрировала ударно-блоковую. Никаких захватов и бросков. Поэтому демонстрация возможностей хрупкого девичьего тела получалась несколько скомканной. Вытащила здоровенного черноволосого увальня, долго уговаривала ударить себя, заблокировала удар и пробила в солнечное сплетение. Попросила оттащить скрюченное тело обратно. Никаких тебе эффектных полетов, удушающих захватов в сексуальной позе и тому подобного.
