Как захватить мир за тринадцать лет?

Сбежать как-то ещё, ударить магией просто так, поискать в рукаве ещё козыри директор почему-то не решался и теперь будто бы пытался меня разжалобить. На что я ответил ещё парой весьма непростых пыточных. После которых заиграла моя любимая мелодия. Старик попытался заткнуть уши, но не успел. Так что я остальными шкафами забаррикадировал окна, связал жертву в несколько слоев и вырубил парой заклятий, выключил музыку и вызвал Дору и Квиринуса. Те не заставили себя долго ждать.

— Повелитель, вас раскрыли?!

— Это точно не шутка и не учебная тревога?

— Молчать, оба! Белка, бери палочку, стирай деду память. Дора, стой на шухере!

— Куда встать?

— Возле двери встань и смотри, чтоб никто не ходил без нашего ведома.

— Я не брал палочку, Повелитель.

— Так возьми сейчас. Дора, палочку!

— А чем я...

— Щелкать будешь, лишь бы не клювом. Ты память не стираешь. Не нравится? Купишь себе вторую. А теперь живо за работу, я не хочу, чтобы он оклемался и застукал нас всех.

Пока Квирелл жарил живые мозги, я пошел искать внешнюю память в виде флакончиков. И спер самые свежие из них, а также те, в которых было про Гарри Поттера. После чего мы взялись за самое веселое: переснимали ложные воспоминания.

Конечно, можно было бы заменить Дамбигея одной маскирующейся особой, но тут вопрос в том, что и где потом найти и как при этом не спалиться. Спрятать труп — как раз не проблема, зверушки в лесу всегда хотят кушать, да и не только кому-то можно его скормить, если хорошо готовить, то можно и самому съесть. Выйдет не хуже, чем из свинины, да и невозможно переесть — быстро усваивается, только успевай жевать. И уж точно еда лучше, чем эти отвратительные и раздражающие живые люди. А кровь пойдет на колбасу, гематоген и сангвиначчо. Кости же годны в холодец или просто наваристый бульон, но они обретают особый гурманский вкус, когда немного ферментируются в могиле. К трону черепов одного будет мало, а на кубок и габалу хватит, да и прочий скелет на поделки останется. В крайнем случае — на столярный клей.

А почему бы мне не убить врага номер один? Да потому что его открытая смерть закроет двери к захвату множества руководящих должностей одним ударом моей радужной армии. Которая выйдет в бой под флагом радуги из стигийских цветов, что черней человеческого черного. Такой простой путь стоит того, чтобы оставить старого маразматика коптить небо. Делать же из него марионетку может быть опасно, вдруг выпутается. Даже если предварительно подготовить ему мозг лоботомией и многочисленными пытками электрошоком, вдобавок посадив на иглу. С него станется. Мало ли, что этот алхимик хлебал за свою полторасталетнюю жизнь.

А может, все же запытать его насмерть, а то и заживо расчленить его и скормить школьникам в Большом Зале, съесть печень, как японские самураи, черепушку переделать в кубок, используя серебро в кабинете, кости размолоть в муку и подарить Спраут? Ой, похоже последняя картина захвата директора в плен на самом деле была лишь игрой легиллименции, а сейчас он не выдержал моих мыслей.

Старый пень разрушил созданную им симуляцию мира и комнаты, показав мне настоящую ситуацию. Я оказался весь в веревках, не чувствовал волшебные палочки в рукавах, но чувствовал одну в волосах. Директор лыбился как параша, чего не могла скрыть даже его борода. Поигрывая пальцами со своим жезлом смерти, он спросил:

— И кто же ты такой? Кому служишь? Чего добиваешься?

Я ответил ему плевком прямо в глаз. И незамедлительно получил круциатус. Хорошо, что мне никого не жалко, даже себя. А боль — это одно из высших наслаждений, если у тебя есть опыт управления своим восприятием. Звонкого, радостного смеха от пыточного проклятия Дамблдор никак не ожидал.

— Что-то ты хиловат и слабоват для самого сильного волшебника столетия, едва пощекотать меня можешь, не то что довести до оргазма. Так мало ненависти... У тебя хоть яйца есть или меня взяла в плен цирковая бородатая женщина?

— Волдеморт научил тебя не чувствовать боль?!

— Боль... Как смеешь ты говорить мне о боли? Я есть боль!!!

Сначала он был ошарашен, но высвободил правую руку и принялся заклятиями резать пальцы — фалангу за фалангой.

— Без руки ты будешь бесполезен своему хозяину, так что лучше отвечай сейчас.

— Тебе кажется будто мир в данный момент у твоих ног, как будто стоишь с масляной лампой над муравейником. Но поверь мне, когда все закончится, эти самые муравьи будут бороздить просторы твоего черепа обгладывая кости от остатков гнилой плоти.

Если прошлые реакции были шоком, то для этой пора придумывать новое слово. Недобрый дедушка раньше лично занимался пытками? Впрочем, сейчас самое время все разузнать. Выбранный им метод и некоторая невнимательность мне как раз на руку, причем буквально. Резко извернувшись, я успел выхватить и сжать, измазывая кровью, палочку и произнести заклятие:

— Irrigo!

Сокрушительный лиловый потоп выжжет из директора всю личность без остатка, будь это он или не он, всю память, будь у него хоть хоркрукс, и даже будь он под империусом или если сидит в его теле кто-то ещё — этому кому-то не поздоровится и в лучшем случае он вылетит, испытав недетские мучения, а мозг моей жертвы станет на некоторое время податливым, так что можно будет вылепить из него идеального слугу, пусть и без конфиденциальных знаний.

Ударившая по Альбусу магия, извивающаяся безумными, психоделичными узорами, что искажались, змеились, совокуплялись и пожирали друг друга в вечном круговороте, обращаясь в чудовищный фрактал невозможных оттенков, вгрызлась в дряблую плоть, разъедая душу. Вот теперь меня уже окружала реальность, а не видение для мысленной пытки. Руки были целы, их не сковывали путы, в рукавах были палочки. Маразматик, только отведя взгляд, навел на меня палочку, вскричав:

— IRRIGO!!!

Гендальф, орущий "Ты не пройдешь!" нервно курит в сторонке. Его вопль, а точнее — скрывший меня от его глаз лиловый туман, вытекший из палочки и продолжающий стремительно прибывать, был мне сигналом, закрыв нос, глаза и уши, моментально дефенестрироваться. Вылетев из окна, я медленно спустился к земле, достал из волос палочку и жахнул по траве смертоносным, энтропическим заклятием древней египетской жрицы Ниалахотры:

— Viric!

Судя по тому, что трава под ярким и бодрым зеленым светом не пожухла, не сгнила, не истлела и не попыталась меня сожрать, а буйно разрослась быстрей всякого бамбука, этот мир был самым что ни на есть реальным и настоящим. Все же, истинный лжец и манипулятор способен обмануть даже себя и того, кто влез ему в голову. И личные, никому не известные разработки Вальбурги и Ориона — штука весьма полезная.

Через метку я подал слугам отбой, а потом вызвал их снова, когда отошел от башни. Втроем нам предстояло объяснить всем, что этот Дамблдор был ненастоящим и попытался убить мальчика-который-выжил. И придумать, куда самозванец дел настоящего директора. А не зарастут ли у старика глазницы в попытке тела защититься от передозировки мощнейшего средства неизбирательного забвения — это уже не наша проблема.

Первым делом стоило проверить, действительно ли старый пердун перешел в более безопасное состояние. И убедиться в качестве стирания памяти нужно быстро.

— Дора, помнишь, я учил тебя превращениям, которые могут пригодиться? Слушай команду — упражнение сорок два!

Не зря я вбивал ей это прямо в рефлексы. Сбросив мешающуюся одежду, метаморф преобразила человеческое тело в гигантского крылана, перехватив палочку задней лапой, только лишь потом осознав, что же она сделала. Опыта полета у неё пока не было, но сейчас исправим.

— Белка, левитировать умеешь?

— С первого курса, повелитель. Мне её поднимать или что-то другое?

— Себя!!! Ты летать умеешь?

— Нет, повелитель, я не знаю секретов Темного Лорда.

— Тогда радуйся, я тебя сейчас прокачу. Пригнись немного, что-то я до твоей спины не достаю.

Квирелла я обхватил руками под мышками и ногами — кое-где пониже, после чего взлетел, перехватив живой щит попрямее.

— Ты видела, как летучие мыши взлетают? Повторяй!

Неуклюже, попытки с десятой она наконец-то поднялась в воздух достаточно уверенно.

— Давай на разведку, посмотри в окно, но недолго, внутрь пока не суйся и не приближайся. Тебе твоя память, может, не дорога, но мне она показалась забавной.

Следом за рыжей тварью почти в человеческий рост полетел и я. Судя по тому, что её никто не пытался сбить, Дамблдор либо уже давно пускает слюни, либо сбежал, что очень и очень вряд ли. Но надежности много не бывает. Лиловая дымка практически рассеялась и её пагубный неземной оттенок не представлял особой опасности. Однако, насквозь пропитал попугаистое тряпье директора, прибавив ему однотонности, и подкрасил обесцвеченную временем бороду. Даже если это труп, его стоит связать и добить парой контрольных, но у меня есть причины сомневаться, а главная из них — дыхание. Однако, судя по тому, что нависшая прямо перед бессмысленно уставившимися в потолок глазами оскаленная рыжая морда не заставила его обосраться с испугу или хоть как-то иначе выдать себя, сознания в теле осталось немного.

Невербальный ступефай, словно тычок палкой в дохлого енота, был от Доры очень кстати. Не зря учу. Следом — полноценные путы. Одну из палочек можно одолжить. В освободившуюся руку перекочевал один из самых ценных трофеев — бузинная палочка, старшая палочка, жезл смерти и прочие эпитеты, собранные в одной деревяшке, на цвет которой тоже повлияло неведомое заклятие. Спрятанный омут памяти, к счастью, туман не задел, как и флаконы с библиотекой воспоминаний. Кроме парочки тех, что были забыты на столе и теперь опустели. Бумагам тоже не повезло — все надписи разъело.

Дора приняла человеческую форму и вспомнила, что её одежда сейчас валятся где-то внизу. И если меня она почти перестала стесняться, то Квиринус был причиной неожиданного и мешающего делу смущения. Так что я просто облил свою слугу дезиллюмнационным заклятием и от тактики перешел к стратегии:

— Что делать будем? Куда труп девать?

— Какой труп?

— Да вот э...

Так, а почему я не помню, где он валяется?! Я грохнул Дамбдора, мы в этом убедились, а он где вообще? Судорожно осматриваюсь. Тело никуда не делось. Но стоило отвести взгляд, как он просто исчез из памяти и искать пришлось заново.

— Белка, видишь вон тут дед лежит?

— Да, повелитель. А он тут откуда взялся?

— Да не важно, смотри на него, главное, чтобы он не шевелился. Взгляд не отводи и нам повторяй, что он всё ещё лежит. И на всякий случай моргай только по очереди.

— Да, повелитель. Директор всё ещё лежит. Директор всё ещё лежит. Директор всё ещё лежит.

Квиррелл продолжал повторять, я же перебирал варианты. Но уже со стратегическим расчетом. Этот труп спрятать труда не составит, если учесть неожиданный результат его облучения. Важно теперь как-то обосновать случившееся со старым маразматиком, чтобы от этого не пострадать. Размеренное повторение прервал птичий крик. Вот о ком мы забыли в первую очередь!

Феникс покрылся многочисленными ожогами, как бы это странно не звучало. Но не от жара, а скорее химическими. Чем-то его новое состояние напоминало изъеденный опарышами труп. Под ногами разглагающегося тела виднелся странный тонкий пепел, между оголенных ребер и изъеденных органов конвульсивно содрогалось покрытое паутиной кровеносных сосудов яйцо, из которого всё никак не мог выбраться птенец. Кое-где оставшиеся перья догорали лиловым пламенем. Крик напоминал предсмертный и был переполнен отчаяния, словно спидозный биотеррорист, разносящий заразу верным шприцом, полным своей собственной крови. Делая шаг за шагом, прощающаяся с жизнью птица вновь изрыгнула вопль страданий. Но он странно напоминал последние слова больного воспалением легких попугая. Их даже можно было различить.

— Смерть — это всего лишь очередное приключение.

Ох, лучше бы это у меня начались галлюцинации! Но все равно длинная очередь из смертельных проклятий не повредит. Вот только неожиданная для полутрупа подвижность сделала мишень очень трудной для попадания. Пока она не развалилась на куски сама во время особо резкого маневра. Яйцо не разбилось, но ещё не выглядело опасным, так что я отлевитировал его в клетку и запер до лучших времен.

— А теперь старик!

— Какой старик?

— Твою мать, Белка! Почему прервался?! Всем искать Дамблдора!!!

— Зачем?

— Как говориться, gero shay cruo!

— Что?

— "Да прольется кровь", неграмотная!

Директор нашелся, но я не был уверен, в том ли месте, где валялся в прошлый раз. Туман ирриго — та ещё штука. Раз уж он пострадал от неизвестного проклятия, то проще всего выставить его пострадавшим от кого-то другого, банально перевесит все лавры и кандалы на более подходящую кандидатуру. И такая сейчас валялась в коридоре.

— Белка, найди и притащи сюда Роланду Хуч! Дора, проследи, чтобы он никому не попался по дороге!

Вот мы и снова наедине с маразматиком. Но теперь всё гораздо удобнее. Конечно, его смерть будет очень не кстати. Но этого можно избежать. Если правильно всё разыграть, то он отправится в больницу на лечение неизвестного темного проклятия. Пока поставят неизлечимый диагноз. пока найдут новые кандидатуры на руководящие должности... Можно будет придумать, кем Альбуса заменить и как инсценировать его чудесное выздоровление. Главное, чтобы альтернатива знала оригинал достаточно хорошо. Быть может, стоит наведаться в трактир поискать кого подходящего.

Камень за камнем я строю дом. И чьи-то кости должны лечь в фундамент. Чтобы стена стояла вечно, в неё нужно замуровать кого-то заживо. А стен мало не бывает. Так что, для начала, стоит придумать, как удачно разместить тело жертвы своей собственной магии, чтобы это было похоже на результат чужого колдовства. Вот только времени на подумать у меня не осталось. Раздался треск скорлупы и на свет появился редкостной уродливости птенец, похожий на крошечного, непропорционального и кривого птеродактиля в шипах. Блеванув яркой лиловой субстанцией, он растворил задвижку клетки, открыл дверцу лапкой и в один прыжок добрался до сиреневой бороды, заставив её владельца рефлекторно кашлянуть.

Упав на задницу, мутант впился лапками в веревки и просто невероятно как полетел, таща за собой явно превосходящую по размерам ношу, настолько, что муравьям и не снилось. Смертельные проклятия его не брали от слова совсем, зеленый огонь пожирался фиолетовым, который впитывался в мелкую тушку, словно бы придавая ей сил. Да чего уж там, другая магия давала всё тот же эффект, но в разных масштабах. А что если попробовать иначе? Запускаю прямо промеж крыльев той самой разъеденной клеткой. Помогло, Дамблдор отцепился. Но, так как это было уже немного за окном, приземление обещало быть жестким.

Послышался звук удара тела об землю и хруст ломающихся костей. Похоже, план по перехвату множества должностей так просто не получится. Эффект недержания в памяти распространился и на звук, так что я забыл, куда произошло приземление. Хотя, раз труп не получается найти даже мне, то и кто-то другой не справится. А это значит, что можно заменить кем-нибудь бородача и смело отыгрывать потом его чудесное выздоровление. Но возле башни лучше всё-таки провести уборку.