1

— Халтурят даже при нормальном финансовом обороте, — вздохнул косыгин, — да я то понимаю, что сейчас нужна рыночная система, НЭП, мы после войны вообще в затяжном кризисе. И не смотрите, до войны ещё хуже кризис был.

— Кризис начался, видимо, с первой мировой?

— Можно и так сказать, всё пошло кувырком, — махнул Косыгин рукой, — я уже с Глушковым по этому поводу говорил — умный человек, хоть и немного не реалистичный.

— Знаю. Он как раз адепт точной науки. И совершенно теряется, когда сталкивается с человеческим фактором, рушащим все его расчёты и формулы. К счастью для него, с реальностью он встречается нечасто.

— Так мы с чего начали то? — прервал нас Шелепин, — и о чём вообще речь?

— О НЭПе, товарищ Шелепин. О том, как разрушить старую систему, при этом остаться у руля и выйти из этого дерьма, благоухая розами. Задачка не для пятого класса, прошу заметить. Задачка не из лёгких, но решение можно найти, если подумать.

— Да, главная неизвестная — как сделать рубль свободно конвертируемой валютой мирового уровня.

— За мировой уровень я вам не скажу, но сделать это теоретически, можно. Правда, курс сейчас реальный составляет около двадцати девяти рублей за доллар. Сильно подрывает слегка перекошенная и жёсткая экономика СССР — если теоретически те же мощности переставить на коммерческую рельсу и не скашивать цены, применить рыночное формирование — то курс будет около пятнадцати-семнадцати рублей за доллар.

— Полузакрытый или открытый тип? — заинтересовался Косыгин.

— Полузакрытый регулируемый. Акцизы, к примеру.

— Акцизы... Тут нужно много думать, — он задумался не на шутку, — акцизы... А ведь может пролезть.

— Я один ничего не понял? — вдруг спросил Петька.

— Ох, дорогуша, полузакрытый — это когда товары из-за рубежа имеют какие-либо невыгодные условия, хотя их продажа не запрещена напрямую. Скажем, ввозные пошлины, но я бы рекомендовал акцизы, то есть внедрение в цену товара дополнительной цены в рублях. Примерно как в твоём времени происходит с табаком и водкой — сигареты стоят, скажем, тридцать рублей, плюс сотка акцизов, сто тридцать.

— Сигареты столько не стоят, — возмутился Воронов.

— Ну, пять лет плюс и будут стоить, — отмахнулся я, — в любом случае модель тебе понятна. Государство может фактически самостоятельно занять место чёрного рынка и делать деньги на продаже импорта. Большие деньги. На чёрном рынке сейчас джинсы спокойно улетают за двести, это зарплата инженера с премиями и надбавками, почти всеми. Коллекция винила битлз улетает за две с половиной тысячи — это половина цены автомобиля. И покупают ведь, эти деньги уходят мимо экономики.

— Откуда тогда они берутся?

— Всё оттуда же. Чёрный рынок. Можно даже констатировать факт, — улыбнулся я пете, — рыночная экономика в советском союзе есть. Она имеет своих олигархов, миллионеров, банкиров, даже свои предприятия, производящие и продающие товары. Другое дело, что это всё неподконтрольно, а борьба с этим методом злого крестьянина — "Запретить, Закрыть, Не Пущать", работает из рук вон плохо.

— Вот только как это обосновать, — вмешался Косыгин, — нет, мы конечно привыкли изворачиваться по-разному, но...

— Да вообще говно-вопрос, — термин не совсем подходил к дискуссии с высокоинтеллектуальными людьми, но я счёл вульгарность и некоторую расхлябанность в данном контексте уместной, — сказать, что продажа иностранных товаров разрешена, акцизные средства, которые при этом взымаются, используются для развития собственной экономики, строительства детских садов, школ, заводов, фабрик и пароходов, в общем — для поднятия отечественного на уровень западного. Покупая западный товар ты приближаешь выпуск советского, не уступающего ни в качестве, ни в количестве. Поскольку на реально дорогие вещи у советских людей в большинстве своём денег нет, будет продажа мелкого ширпотреба.

— Похоже, что партия должна барыжить западными товарами, — поморщился Косыгин, тоже немного опустив планку интилигентности лексикона, — купили дешевле, продали дороже, прибыль...

— Прибыль в бюджет через акциз. Советский союз — это колоссальный, мощный, очень перспективный рынок сбыта, и либо прибыль с него будут стричь западные компании, либо свой собственный бюджет. И вообще, до сих пор держать монополию на водку и иметь с неё прибыли — никто не стеснялся. А я напомню, водка, в отличие от итальянских кед и кока-колы, народ убивает. К восьмидесятым уже так проспиртовались, что народ чуть было не начал массовое вымирание и пандемию алкоголизма. Легальная наркоторговля — вещь куда серьёзнее.

* * *

Распад золотого пула бреттон-вудских соглашений — это крайне значимое событие в мировой экономике. Косыгин взял меня, что называется, за пуговицу, и вместе мы обсуждали финансовую афёру, которую он уже развернул после получения информации от Воронова.

Суть сводилась к тому, что восемь крупных мировых валют привязаны к золоту и их курс стабилен, однако, золотовалютное обеспечение бумажных денег уже невозможно. Слишком много этих самых бумажек нужно.

И поэтому в Европе уже полгода действует банк, предназначенный для спекуляций на золоте — они покупали тонны золота, даже несмотря на цены.

Более того, ранее цена золота была стабильна, но очень скоро произойдёт нечто и цена на жёлтый металл подскочет с сорока долларов за тройскую унцию до восьмисот пятидесяти. Голда всегда в моде! Потом, правда, просядет, но цена быстро восстановится и ещё долго золото будет основной мировой валютой.

Цена на золото прямо пропорциональна величине американского кредитного пузыря. Насколько я знал из истории — кризис кредита, когда госдолг США достиг отметки в сто триллионов, привёл к лопанию этого финансового пузыря. И все, кто имел доллары, внезапно остался с зелёными бумажками, которые стоят не больше бумаги, на которой напечатаны. А там и очередная партия войн подъехала, в общем — с соединённых штатов взяли. Взяли так мощно, что германия сорок пятого, которую подчистую ободрал советский союз, покажется пещерой али-бабы — три четверти штатов ушли с молотка. Ведь, если хорошо подумать и ещё раз хорошо подумать, деньги — не хрен собачий. Они не берутся из ниоткуда, нельзя взять и напечатать себе миллион, его нужно иметь. Финансово. Не в виде "пустых" ценных бумаг, вроде опционов, а в виде реальных заводов, нефтяных месторождений и технологий.

В истории США остались второй страной, после империи Александра Македонского, которая стала частью фразеологизма, если империя македонского развалилась после смерти лидера, то США просто предъявили счёт.

Большая часть долга — внутренняя? Ну так это никого не волнует — напечатанные доллары то покупают иностранцы, по всему миру, и даже если первым бенефициаром были американцы, в итоге все эти доллары уходят в другие страны, хранятся в банках, в карманах граждан, в сейфах и кубышках, на счетах.

Это было абсолютно ожидаемо, просто глядя на этот долг — отдавать его они не будут. А это значит — бухгалтерия американского долга имеет плюс и не имеет минуса, ведь печать денег — это плюс, а необходимость их вернуть — минус.

Так вот, возвращаясь к теме — чем больше долг, тем дороже золото. Хранить золото в самой свободной стране мира запрещено так же, как в советском союзе, с той лишь разницей, что тут закон не регламентирует оборот ювелирки и прочих изделий из золота, вроде иностранных золотых монет и самородков.

Советские трейдеры покупали золото, брали под него кредиты, снова покупали золото, и снова брали под него кредиты.

— Я могу слить на рынок ещё некоторое количество золота, — кивнул я, садясь напротив Косыгина в его большом кабинете.

— Сколько? И откуда у тебя золото? — прищурился партаппаратчик.

— Золото легко добыть в главном поясе астероидов, так что особой ценности для меня оно не представляет. Ядро разрушенной планеты было богато на тяжёлые металлы, среди них золото, платина и многие другрие, редкие и ценные металлы. Я могу слить на рынок пять тысяч тонн голды. Или десять, если так будет лучше.

— На рынок сливать не надо, — покачал головой Косыгин, — наоборот, под залог этого золота нужно взять кредиты. Дашь?

— Без проблем. Пять тысяч тонн, сгружу куда скажете и в любой форме.

— Банковские слитки, — кивнул Косыгин, — постой ка... А разве нельзя с помощью этого золота расплатиться с францией?

— Можно, теоретически, — пожал я плечами, — а в чём проблема с французами?

— Через неделю к нам приезжает Де Голль, французский лидер. Может, слышал.

— Ни разу.

— Знаменитая личность. Если коротко — до распада империи, французы вложили очень большие деньги в русскую экономику. Очень большие, но распад империи, нищая советская республика, тут было не до чудовищных по размеру долгов. Сейчас Шарль и все французы, спят и видят возвращения долга.

— Цена вопроса?

В конвертации на золото получалось просто слишком много. Однако, эту сумму французы вложили.

— Что ж, за возврат царских долгов мы вправе требовать каких-нибудь преференций. Дело то можно спустить на тормозах за давностью лет, подписать какую-нибудь бумажку о том, что все взаимные претензии исчерпаны. Как-никак именно СССР вытащил европу из той нацистской задницы, в которую европа попала.

— Вот это им и не объяснишь, — покачал косыгин головой, — вопрос с золотом мы решим. Хорошо бы ещё каких-нибудь ценностей, кроме золота.

— О, придумал, — улыбнулся я, — придумал. Давайте француза запустим в экипаж комсомольца, который на луну полетит?

— Что? — у Косыгина натурально глаза начали округляться.

— По-моему, в древние времена принято было женить детей для закрепления союзов, но теперь времена поменялись. Это нечто из той же оперы — возьмём какого-нибудь Шарля не Де Голля в экипаж, будет вторым человеком на луне, считай, национальный герой. Представляете, какой эффект это должно произвести?

Косыгин задумался.

— Нам в принципе не сложно хоть француза, хоть японца взять.

— Японцев не надо! — ответил Косыгин, — но идея у тебя хорошая. Вот что, ты не мог бы поучаствовать в подготовке визита месье в советский союз?

— А что? — я удивился, — без меня не справитесь?

— Справимся, легко. Вот только ты у нас хорошо работаешь по части спецэффектов.

— Какая программа?

* * *

Ознакомившись с программой визита Шарля Де Голля в СССР, мне пришлось схватиться за голову и раскачиваться из стороны в сторону, чем я очень напугал товарища Косыгина — выходить из кабинета во время чтения цкшного документа он мне запретил:

— Это что за х...ета? — спросил я, подняв листок, — запуск ракет? Тройной? Вы что, хотите войну в следующем году франции объявить? Или думаете, что бряцанье оружием впечатлит французов?

— А, — косыгин махнул рукой, — что ты понимаешь.

— Понимаю, что для месье Де Голля, если он не лютый фанат советской программы по уничтожению человечества, подобное произведёт строго обратный эффект! Ох, ну и творите вы делов... а потом удивляетесь, почему весь мир вас боится. Ракету в программу включить можно. Королёв только неделю назад в кино докладывал, что у него новая Энергия готова к старту.

Косыгин задумался.

— Зрелище куда более впечатляющее, чем запуск Р7. Впечатления на всю жизнь можно набраться. Потом, — я обвёл карандашом следующую фразу, — митинг. Нах..я? Это что, как при Хрущёве — взгромоздиться на трибуну и по старой памяти о партийной молодости, когда все слушали с большим интересом, потрясая кулаками, с трибуны вещать разные советизмы?

— А...

Не успел косыгин и слова вставить, я зачеркнул слово митинг и приписал на полях, продублировав вслух: — Пресс-конференция. В цивилизованном обществе это называется пресс-конференция. Задают вопросы, на них отвечают, никаких рабочих и крестьян — у них есть радио и телевизоры. Традиции двадцатых-тридцатых оставьте в тех же годах — методы уже не действуют, и если не остановиться — скоро над ними начнут смеяться и злорадствовать. Пресс-конференция. Банкет, о, это хорошо. Впечатлить француза русской кухней будет сложно, уверяю вас. Поезка в НИИ... так... Хотите Воронова засветить?

— Засветим, демонстрация достижений народного хозяйства, — наставительно поднял палец вверх Косыгин, — неотъемлемая часть программы.

— Достижения в виде стенда с работающим движком из равчика — это хрень собачья. Покивает и пойдёт дальше — надо сделать полноценный автомобиль и прокатить француза на нём, вот тогда он может быть оценит по достоинству. Ладно, едем дальше — микроэлектроника, вычеркнуть — её и свои то недооценивают, а тут пожилой человек, ему что в чип что в транзистор — один хй непонятно. А теперь добавляем пункты программы...

Я расчеркал листок окончательно, добавив — Салют, это раз, воздушный парад — выступление пилотажной группы. Демонстрацию военщины расчеркал так, что даже листок прорвал:

— Нет, нет и нет. Нельзя. Под этот визит, если хотите, запустите программу экспо по технологиям обороны и защиты, и вот на них уже не стыдно людёв пригласить. Может быть чего-то в экспо будет бутафорией, что-то лишь концептами, но сама идея — главное. В будущем все так делают, примите как данность — после снятия секретности со всех проектов ни один из них не вызвал интереса на западе. Ни один. Даже угнанные в америку самолёты, новейшие и лучшие перехватчики, не вызвали интереса — что можно ждать, если в СССР не могут, как жаловался мне давеча Устинов, поставить линию по созданию маркированных проводов? Отстаём, поэтому секретить — уже поздно, и эта сталинская или даже подростковая привычка держать всё в тайне, до добра не доведёт. Сами в бумажках и секретах зашиваемся, под смех иностранных разведок, которые чертежи могут выкупить — советского человека купить — не вопрос цены для них. Двадцать лямов и вывоз в США как беженца, никто не додумается попросить. Значит так, звоните товарищам, снимайте режим параноидальной секретности. Конечно, внутрь залезть никто не разрешит, но кто его разберёт, что там внутри? А снаружи пусть смотрят и любуются. Я организую экспозицию для западных партнёров, салют, демонстрацию ракеты, народное хозяйство опустим. Нечего трясти хозяйством перед францией, если у самих людей кормить нечем.

— Визит будет уже через две недели, ты успеешь? Это первый вопрос, второй — уверен в своей программе?

— На все сто. Поверьте, будет впечатляюще. Заодно наведу справки по этому Голлю и дальше построим модель действий. Он вроде не слишком враждебен?

— Условно, низковраждебен, по сравнению с остальными.

— Тогда я постараюсь что-то сделать. Мне нужно будет зарезервировать крупную площадку под военный салон, это раз, программу подробно передам вам позже.

— Время не ждёт. А по золоту?

— Передам вам, как и обещал. Позвоните, когда будете готовы принять.

* * *