— «Малый Ключ Соломона» — это сборник о демонах, в котором описаны их способности и силы, — объяснил он. — На случай, если ты не знаешь.
Некоторое время Джулиан молчал. Он сделал еще глоток кофе и с благоговейной любовью погладил пистолет, а затем его холодные серые глаза вернулись к лицу Мэтью.
— Этот шрам у тебя на лбу. Откуда он?
— У меня была небольшая стычка с медведем.
— Неужели? Ты хочешь сказать, это сделал медвежонок?
— Нет, медведь был достаточно большой.
— Ты не похож на человека, который пойдет сражаться с медведями.
— Мне эту драку навязали, — буркнул Мэтью. — Могу сказать, что тогда я чуть не отдал концы.
— Но… ты выжил. — Джулиан выдал слабую полуулыбку. — Хм, вот что Профессор Фэлл увидел в тебе: инстинкт выживания. И, очевидно, способность выбираться из передряг.
— Минус один-два зуба, — ответил Мэтью, имея в виду его недавнюю встречу с сумасшедшим дантистом, состоявшим на службе у Матушки Диар, который если и не был компетентным представителем своей профессии, то уж точно был компетентным мастером пыток.
— Но, — повторил Джулиан, — ты выжил. И вот ты здесь, охотишься на другого медведя с бородой цвета пламени, носящего форму морского адмирала. Интересно, как до этого дошло.
— Я не ищу неприятностей, — ответствовал Мэтью.
— Ты хочешь сказать, в отличие от меня? О да, некоторые не преминули бы намекнуть, что я упиваюсь пьянящим мускусом хаоса и катастрофы! Например, мой отец думает в точности так.
Мэтью не хотел затрагивать эту тему, но момент казался подходящим, и он спросил:
— Что случилось с твоим братом?
Джулиан плеснул еще порцию медовухи в свой кофе. Он покрутил жидкость в кружке, словно Бог, повелевающий водоворотом.
— Пол, — тихо ответил Джулиан после довольно долгой паузы, — является ответом на вопрос, что орудийный залп и палуба из разлетающихся в щепки дубовых досок могут сотворить с человеческим телом. Знаешь, причиной основных увечий во время обстрела служат не ядра, а дуб, из которого сделан корабль. Эти доски, — он чуть помедлил, — при разрыве превращаются в зазубренные клинки… в копья… которые несутся по воздуху с огромной скоростью и вращаются. Одного небольшого осколка достаточно, чтобы снести человеку голову. Человеческое тело, — он вновь сделал паузу, — плоть и мускулы… не может сравниться по прочности с кораблем, разваливающимся на части прямо под ногами команды, которая его холила и лелеяла. Эти обломки… режут и калечат людей без разбора. — Он поднял свою кружку. — Пол служил офицером на борту фрегата «Ньюпорт». Четырнадцатого июля 1696 года была битва у залива Фанди. Два корабля нашего доблестного флота против двух кораблей французов. «Ньюпорт»… ну, ты и сам видел, кому досталось больше всего от этой встречи. — Он прищурился, глядя на Мэтью. — Ты веришь в Бога?
— Да.
— А я нет. Но я верю в судьбу. Возьмем, к примеру, эту дату… четырнадцатое июля.
— А что с ней?
— Пол был ранен четырнадцатого июля 1696 года. Я родился четырнадцатого июля 1676-го, и моя мать умерла через четыре часа после моего рождения. Разве ты не видишь в этом перст судьбы?
— Я вижу ужасное стечение…
— Нет! Судьба! — закричал Джулиан, стукнув кулаком по столу. Кофе выплеснулся из кружки. На щеках Джулиана проступили красные пятна, и Мэтью решил, что лучше следовать здравому смыслу и держать рот на замке. Покрасневшие глаза Джулиана сейчас могли легко сойти за демонические. — Судьба, — тихо повторил он, отведя взгляд от Мэтью, словно снова вернувшись в свои внутренние потаенные покои.
Через некоторое время, Мэтью откашлялся и поинтересовался:
— Июль… Джулиан[9]. Тебя назвали в честь месяца?
— Так меня назвали медсестры, — ответил он.
С каждой секундой они вели этот разговор все с меньшей охотой. Мэтью все еще пытался цепляться рассудком за явь, но силы его истекали с катастрофической скоростью. Он снял треуголку и шерстяную шапку и положил последнюю на стол вместо подушки. Джулиан откинулся на спинку стула и, вытянув перед собой ноги, закрыл глаза, предварительно положив руку на ножны.
Мэтью прижался щекой к шапке. Не сказать, что на ней очень удобно спалось, но это все же было лучше, чем ничего.
Почему Кардинал Блэк так хотел заполучить «Малый Ключ Соломона», я еще могу понять, — думал Мэтью, ускользая в забытье. — Но с какой целью адмиралу Королевского флота понадобилось присоединяться к нему и обстреливать деревню Фэлла? Украсть книгу ядов Джонатана Джентри? Но для чего? Я понимаю, что операция готовилась заранее, но какова конечная цель?..
С ответами пришлось подождать, потому что Мэтью провалился в темноту сна и, по крайней мере, на какое-то время погрузился в благословенный покой.
Разбудил его крик Джулиана. Мэтью даже не понял, сколько прошло времени. Вырвавшись из сна, он расслышал, как Джулиан вскрикивает:
— Нет!
Оторвав голову от импровизированной подушки, Мэтью уставился на своего напарника. Джулиан сидел прямо, взгляд его казался совершенно диким и был устремлен в никуда. Мэтью, может, и спросил бы его, в чем дело, но все еще был слишком уставшим, чтобы задавать вопросы. Затуманенный полудремой, он проследил за тем, как Джулиан снова придвигает свой стул к стене, закрывает измученные глаза и исчезает в царстве Сомна — если он вообще возвращался оттуда в явь.
Обессилев от этих секунд бодрствования, Мэтью позволил и себе снова провалиться в сон. Второй раз он очнулся, когда услышал скрип и скрежет. Джулиан вскочил на ноги с пистолетом в одной руке и обнаженным клинком в другой, в то время как в щель приоткрытой двери заглянул бармен. Мужчина нервно покосился на оружие и сказал:
— Простите, господа… просто проверяю, не нужно ли вам чего.
— Уединения и тишины, — рявкнул Джулиан резким, как хлыст, голосом. Бармен, попятившись, закрыл дверь, а Джулиан вернулся на свое место, приглушенно выругавшись.
Мэтью снова нащупал щекой шерстяную шапочку и позволил себе уплыть прочь, но часть его сознания осталась на страже, как и у Джулиана. Драгоценное время истекало, но отдохнуть было необходимо.
Не прошло и нескольких минут, как Мэтью почувствовал руку на своем плече и мгновенно вынырнул из дремоты.
— Пошли, — сказал Джулиан.
Мэтью отметил, что его спутник уже убрал пистолет в кобуру, клинок в ножны, а сами ножны спрятал; его седельная сумка болталась на плече, а треуголка на голове была сдвинута под лихим углом. Темные круги под глазами свидетельствовали о том, что спал Джулиан отвратительно — если ему это вообще удалось.
Пока Мэтью пытался придать себе хотя бы видимость бодрости, Джулиан сделал последний глоток холодного кофе из своей чашки и прохрипел:
— Нам пора выдвигаться в Лондон.
Глава седьмая
Солнце едва взошло, окрасив город и гавань в несколько оттенков светло-серого. Плотные облака застилали небо, а улицы пронизывали нити холодного ветра. Меж мачтами летали чайки, а в порту надрывались рабочие, перетаскивая коробки, ящики и бочки, не смея нарушить бесконечный пульс гавани.
Мэтью и Джулиан, ежась от утреннего холода и выдыхая в воздух облачка пара, направились к конторе, в которой собирались нанять экипаж по совету хозяина таверны. Повсюду витал едва уловимый горьковатый запах старых камней. Вдалеке понемногу начинала просыпаться остальная часть Бристоля: повозки, запряженные лошадьми, лениво выкатывались на улицы; то тут, то там появлялись прохожие, все еще вооруженные фонарями, рассеивающими пред ними мрак.
Мэтью пригляделся и отметил в отдалении контору со знаком якоря в центре золотой монеты на вывеске. Надпись гласила: «Королевская Атлантическая Компания».
— Дело твоего отца? — спросил Мэтью, указывая на вывеску.
— Так точно, — ответил Джулиан, даже не взглянув в ту сторону.
— И какой груз он переправляет? — не унимался Мэтью.
— Рабов, — буркнул Джулиан. — Каждый раб, направляющийся в колонии, проходит через Бристоль. Их до сих пор поставляют туда сотнями. А скоро, может, будут и тысячами.
Они миновали рабскую компанию Гарретта Девейна и, с некой долей радости, потеряли ее из виду. Через две улицы к востоку от гавани находилось здание из красного кирпича, позади которого стоял амбар, а спереди виднелся огороженный загон с четырьмя лошадьми. Еще ближе к входу своих пассажиров ожидал запряженный экипаж с четверкой крепких скакунов. Пара рабочих как раз грузила вещи в задний багажный отсек, крытый парусиной.
Мэтью проследовал за Джулианом мимо экипажа и вошел внутрь конторы через дубовую дверь со вставками из матового стекла. В кабинете, где камин наполнял воздух приятным вожделенным теплом, за прилавком стоял остроносый клерк. При виде посетителей он поднял глаза от гроссбуха и прищурился.
— Чем могу помочь, господа?
— Мы хотим нанять экипаж, — ответил Джулиан. — Пункт назначения Лондон.
— Так-так, — протянул клерк, отодвинув гроссбух и пододвинув к себе тетрадь в кожаном переплете. Он открыл ее и, окунув перо в чернильницу, занес его над бумагой. — Экипаж на двоих, стало быть? Ближайший сможет выехать завтра утром. Это будет стоить…
— Вы не поняли. — Джулиан небрежным жестом, выставив большой палец, махнул в сторону выхода. — Куда направляется вон тот экипаж?
— В Лондон, сэр. Но это частный наем.
— О, господи, — закатил глаза Джулиан, после чего одарил клерка лукавой улыбкой, от которой у Мэтью мороз пробежал по коже. — Мой дорогой друг… — Он вдруг извлек клинок из ножен, из-за чего рука клерка дрогнула. Кончик пера нацарапал на чистой бумаге черту, напоминавшую черную рану. Джулиан положил клинок на тетрадь, словно между прочим направив острие прямо в грудь служащего. Пока тот стоял, онемев от страха, Джулиан достал из ножен кошелек и шлепнул на прилавок монету в одну гинею. — Вот наша оплата, и я уверен, что она более чем щедрая.
— Да… но, сэр… видите ли… лорд и леди Тарленторт — наши лучшие клиенты. Я хочу сказать…
— Сказать — что? — Джулиан небрежно взялся за эфес клинка.
— Я не… не думаю, что они будут рады… разделить с кем-то экипаж. На самом деле, я уверен, что они точно не обрадуются.
— Они уже сели?
— Нет, сэр. — Клерк кивнул в сторону больших напольных часов, стоявших в конторе, но Мэтью отметил, что он продолжает безотрывно следить за клинком. — Они прибудут в течение часа и собираются сразу же отбыть.
— Я думаю, — обратился Джулиан к Мэтью, — что мы говорим не с тем человеком.
Он забрал с прилавка гинею и извлек из кошелька вторую, прежде чем вернуть его в ножны. Затем он направился к двери так быстро, что Мэтью с трудом успел понять, что происходит. Пришлось за ним поспешить.
— Вы возница? — Джулиан обратился к одному из мужчин, который как раз заканчивал шнуровать парусину.
— Стрелок, — последовал ответ. Стало быть, этот человек был вооруженным охранником. — Бенсон возница. — Он окинул Джулиана долгим и пристальным взглядом. — Вы не лорд Тарленторт. Тогда кто вы, черт возьми?
— Ваши новые пассажиры, — сказал Джулиан, поводя золотыми монетами перед крючковатым носом мужчины. — Мы с другом хотим сегодня отправиться в Лондон на этом экипаже. Мне плевать с высокой колокольни на лордов и леди. Они могут присоединиться, если захотят. Так или иначе, сегодня мы точно уедем на этом экипаже. Ясно? — Прежде чем мужчина успел хоть что-то возразить, Джулиан крикнул: — Эй, Бенсон! Иди-ка сюда!
Стрелок не стал раздумывать слишком долго.
— Черт, какое мне дело? Не я управляю этой чертовой повозкой. — Он выхватил монету из руки Джулиана.
Мэтью стоял и наблюдал за этой сценой с небольшим смущением.
Когда Бенсон — пожилой седобородый усатый джентльмен, сутулость которого говорила о множестве проделанных поездок — взял предложенную гинею, Джулиан объяснил, что если они хотят получить еще столько же, они не должны останавливаться на ночлег в гостинице. Любая остановка будет лишь по необходимости — сменить лошадей, купить еды или питья в дорогу, сходить по нужде, а затем им снова надлежит мчать в сторону Лондона так, словно за ними гонится все адское войско.
— Это ясно? — спросил Джулиан, глядя прямо в глаза вознице.
Старик поджал губы и прикусил усы, уставившись на гинею, которая, казалось, сияла этим мрачным утром ярче солнца. В конце концов, он хрюкнул и буквально выплюнул в ответ:
— Это можно устроить.
Затем он сунул в рот черную глиняную трубку и обошел экипаж, проверяя лошадей. Двигался он при этом с вальяжностью короля Сиама.
Мэтью и Джулиан забрались в карету и заняли одно из красных кожаных сидений. Здесь таких было два — одно напротив другого. Окна были дополнительно защищены деревянными ставнями, а на вешалке над головой лежало теплое шерстяное одеяло. По обеим сторонам салона, закрепленные на специальных деревянных подвесах, стояли масляные лампы под красными стеклянными абажурами.
Ждать пришлось недолго. Через десять минут раздался призывный стук копыт и скрип колес. Джулиан открыл ставни со своей стороны, и Мэтью увидел искусно украшенную коляску с возницей в нарядной богатой форме, который правил четверкой белых лошадей. Джулиан достал пистолет и положил его на колени. До них с Мэтью донеслись какие-то глупые любезности, которыми вновь прибывшие люди обменивались с Бенсоном. Последний о новых пассажирах сообщать не спешил. Затем дверь со стороны улицы открылась, и стрелок помог женщине средних лет в высоком белом парике и платье, похожем на кремовый торт, забраться в экипаж. Ее сильно нарумяненное лицо с подведенными глазами исказилось гримасой возмущения, когда она увидела внутри двух мужчин. Она хотела возразить, однако стрелок настойчиво толкнул ее вперед — явно грубее, чем намеревался, — и она ввалилась внутрь, рухнув на пол, словно мешок с королевским бельем. За ней последовал мужчина в белом пальто, под которым виднелась военная форма, сидевшая на нем не самым удачным образом. По символике нельзя было угадать ни его принадлежность к роду войск, ни даже страну. В салон он ввалился под стать супруге, его лицо — так же сильно нарумяненное и смотревшееся нелепо под чуть съехавшим белым париком — приняло столь же возмущенное выражение.
