Гилберт не принял близко к сердцу её поведение, начав раздавать приказы своим людям:
— Откройте запасную оружейную и реорганизуйте группы. Вооружите их серебряными мечами экзорцизма! Отберите тридцать лучших бойцов — они пойдут со мной. Наш пункт назначения — Восточный Городской Округ! Возьмите с собой лампу!
...
*Бум бум! Бум бум! Бум! Бум! Бум! Бум!*
Со стороны потолка продолжили доноситься приглушённые звуки. С каждой секундой они становились всё энергичнее и энергичнее.
Крис повёл головой по сторонам, впервые за всё время испытав тревогу. Посмотрев на Фалеса враждебным взглядом, он приказал Истрону:
— Отведи его в темницу и хорошенько запри!
Не дожидаясь реакции Истрона и Фалеса, старик и Ролана исчезли!
На лице Истрона читалось удивление. Он поднял Фалеса, проигнорировав его борьбу и крики ("Эй, эй, что происходит? Разве мы не собирались обменяться информацией, благородный Истрон?" — Фалес), и направился в сторону каменной лестницы.
В следующую секунду испытывающий головокружение Фалес упал головой на каменный пол.
*Бам!*
Его лицо исказилось от боли.
— Малец, оставайся тут и хорошо себя веди! Мы услышим, если ты что-то попытаешься предпринять! — После тревожного щелчка ключа и слов Истрона, повисла тишина.
Фалес с трудом поднялся, при этом испытав облегчение. Истрон исчез.
Он тихо опустил руку к колену, притворяясь, что хочет его почесать, но вместо этого порезал её о закреплённый там кинжал ДШ.
Последовала вспышка боли. Его кровь упала на пол.
"Он здесь". Глубоко вздохнув, Фалес поприветствовал появившийся внутри него жар.
"Думаю, теперь Гилберт и Ёдель смогут меня найти?".
Легко вздохнув, Фалес полностью расслабился. На него внезапно навалилась усталость.
Задрожав, мальчик подошёл к стене и облокотился на неё спиной.
"Сегодняшний опыт определённо не проигрывает вчерашнему путешествию на Рынок Красной Улицы!".
Лишь сейчас у Фалеса появилось время, чтобы осмотреться. В темнице горел тусклый свет, создаваемый двумя небольшими факелами. Каменный пол был влажным, холодным и твёрдым. Испещрённые временем стены были полны царапин и отметин. Вход в камеру преграждали толстые решётки с большим навесным замком.
Фалес пнул ногой ржавые кандалы, валявшиеся на полу, из-за чего те издали звенящий звук. Вздохнув, мальчик лёг на ледяной пол.
"Сомнений нет, это тюремная камера. Она влажная, грязная и воняет кровью. Воняет кровью?".
Фалес чувствовал отвратительный солоноватый запах в воздухе.
Он чувствовал подобный запад на Рынке Красной Улицы вчера, но текущий запах был более сильным.
Его сердце сжалось. В этот момент за пределами его камеры раздались ужасающие крики и стоны.
— Aх! — Фалес так испугался, что даже вскочил на ноги.
Из того что он помнил, он никогда не был любителем фильмов ужасов. Был какой-то человек (чьего имени он не мог вспомнить) с терминальным подростковым синдромом заблуждения, который вечно таскал его с собой на фильмы ужасов.
Тот человек называл эти походы "тренировкой храбрости".
Из-за стимула в виде страха, ум Фалеса начал работать с невероятной скоростью.
"Тюремная камера. Кровавый запах. Клан Крови. Крики и стоны".
Фалес внезапно понял, чем является это место: это был "продовольственный отдел" Клана Крови.
Его затопила волна тошноты. Фалес глубоко вздохнул. Вероятно, за несколько последних дней он сделал больше вздохов, чем выпил воды.
Когда он собрался сесть, позади него раздался слабый и тяжёлый звук дыхания.
— Хух! Хух! Ах!
Фалес был так напуган, что отступил на несколько шагов в противоположном направлении.
"Пожалуйста, перестаньте меня пугать!".
Фалес похлопал себя по груди, внезапно осознавая, что его тюремная камера не была роскошной одиночной камерой.
Он медленно направился в сторону источника звука. Тусклый свет факелов позволил ему разглядеть лежащую на полу человеческую фигуру в кандалах. Человек болезненно задыхался.
— Уф...
Казалось, что узник не может говорить. Он продолжал задыхаться, его голос был наполнен болью и страданиями.
Его запястья были скованы кандалами. Было видно, что от его запястья отходит трубочка, уходящая куда-то в потолок.
Фалес знал, что это было.
Истрон однажды сказал: "По моему мнению, мы просто должны подключить его к аппарату кровопускания и питательному каналу, и засунуть в гроб...".
При виде собрата по несчастью, Фалес понял, что тот был подключён к аппарату кровопускания.
— Ха... — опустив голову, Фалес снова беспомощно вздохнул.
Вероятно, это была бедная чистая душа, которую похитил Клан Крови, чтобы превратить её в источник пищи.
— Угх... Угх... — Словно почувствовал, что кто-то пришёл, узник снова застонал.
Фалес ощутил очередной прилив тошноты. Из-за тошноты он решил, что должен что-то сделать.
— Прошу прощения, это может быть немного больно, но потерпите, — мягко обратился он к узнику.
Подойдя к нему, Фалес взялся за толстую трубку, на несколько дюймов уходящую в вену узника, и с силой вытащил её.
— Ах! Угх... — узник застонал и задёргался. Он продолжал издавать неразличимые звуки, словно был немым.
Фалес надавил на рану на его запястье. К счастью кровотечение было не слишком сильным.
"Разумеется, в нём не могло остаться много крови". Удручённо подумал он.
Имея дело с тремя членами Клана Крови, хотя Фалес и испытывал тревогу и ужас, на него никогда не наваливалось уныние.
По какой-то неясной причине, при виде закованного в цепи "источника пищи" на его сердце опустилась тяжесть.
"Возможно, это из-за жалости". Самоуничижительно подумал он.
Фалес прикоснулся к кандалам, только сейчас заметив, то те были механическими, сделанными из тусклого тёмного камня. Они были покрыты сложными узорами и словами. Они сковывали узника таким образом, что его руки находились в перекрёщенном положении. Два зажимных замка вытягивались вверх, плотно фиксируя щёки узника, из-за чего он не мог повернуть голову. Попытавшись его поднять, Фалес осознал, что либо механические кандалы прикреплены к полу, либо они настолько тяжелы, что он не может их поднять.
Всё указывало на то, что эти кандалы были специально приготовлены для сдерживания элитных бойцов.
Пощупав руками, Фалес сумел найти застёжку. Та была сделана из какого-то особого металла.
В этот момент металл внезапно сильно нагрелся. По замку прошла волна обжигающего жара.
— Ах! — вскрикнув, Фалес отпустил застёжку.
Нахмурившись, он попытался снова к ней прикоснуться... При контакте застёжка нагревалась до высокой температуры. Всё указывало на то, что он не сможет снять кандалы. Узник медленно перестал бороться.
При виде его страданий, Фалес чувствовал себя очень некомфортно. Тем не менее, он мог лишь отступить от него и снова сесть, облокотившись о стену.
Когда Фалес изменил положение, свет от факела снаружи камеры упал на лицо узника. Фалес смог отчётливо разглядеть жалкого человека. Его тело было покрыто ранами. Серая одежда на его теле была порванной и потрёпанной.
Он был покалечен. Ниже его коленей ничего не было. Его шея пребывала в ужасном состоянии. Плоть и кровь на шее имели ужасающий чёрно-фиолетовый цвет. Казалось, что ему сильно повредили горло. Вероятно, в этом и заключалась причина того, что он не мог говорить.
Фалес прикоснулся к собственной шее. Вспомнив опыт двух удушений и боль, которая их сопровождала, он невольно вздрогнул.
Посмотрев на узника, он подумал: "Какой жалкий человек. Это чудо, что он ещё жив со всеми его травмами".
Лицо узника искажала боль. Из его рта раздавались приглушённые стоны. Его зелёные волосы закрывали половину его лица, а вторую половину лица покрывала странная татуировка.
— Угх... — продолжал стонать от боли несчастный.
"Подождите".
Фалес был ошеломлён. Он узнал татуировку на его лице.
Он внезапно понял, что задыхающийся от боли человек, делящий с ним одну камеру, был его "старым другом".
Именно на этого "старого друга" они с Джалой наткнулись на Рынке Красной Улицы днём ранее...
Мидира Ральф.
Один из лучших Сильнейших Двенадцати в Банде Кровавого Вина. Псионик, эксперт по манипулированию воздухом.
Элита высокого класса..
— Последователь Призрачного Ветра" Ральф.
Глава 29 Первое испытание мистических способностей.
Как чувствуется отчаяние?
Ральфу казалось, что он знает ответ на этот вопрос.
Hевообразимая боль, пришедшая после разреза гортани, сделанного барменшей из Братства (он не знал имени Джалы), продолжала терзать его. Казалось, что всё произошло пять минут назад.
C момента того сражения Ральф испытывал боль каждую секунду своего существования. Кровь текла из его горла в лёгкие. Невероятная боль в районе горла передавалась в мозг. Даже доступ воздуха был заблокирован.
Oн не мог говорить.
Он не мог дышать.
Он не мог двигаться.
Казалось, что он был тяжело раненой бродячей собакой, брошенной на произвол судьбы на Рынке Красной Улицы.
Его дни были сочтены, умрёт ли он от боли, удушья или потери крови.
Ральф был ещё жив лишь благодаря своему желанию жить, которое зародилось в нём ещё в детстве, когда он бродил по улицам Соединённого Королевства Камю.
Будучи Псиоником, контролирующим воздух, Ральф при помощи своих способностей направлял потоки воздуха через разорванное горло в лёгкие, после чего выталкивал его наружу через другую рану в горле.
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Выдох.
Каждый вдох сопровождался нечеловеческой болью. Вероятно, через подобные страдания проходит человек, метаемый между адом и землёй.
"Наверное, я первый человек, использующий псионические способности, чтобы продлить себе жизнь". Грустно подумал Ральф.
Ему казалось, что своим текущим состоянием он очень походит на бродячую собаку, роющуюся в мусорной куче в поисках еды.
Барменша ушла.
Коп ушёл.
Несколько групп головорезов прошли мимо его израненного и умирающего тела.
Разведчик перевернул его, перекрыв ему доступ к кислороду.
Громкий взрыв проник к нему в уши.
Ральфу было плевать.
Он лишь мог инстинктивно дышать при помощи псионических способностей, параллельно выдерживая невообразимую боль.
Tак продолжалось до рассвета, пока отступающий в панике Нумеа не поднял его "мёртвое тело".
Раньше Нумеа был деревенским охотником. В Сильнейших Двенадцати его считали трусом. Ральф всегда смотрел на него свысока. Последователь Призрачного Ветра любил насмехаться, оскорблять и задевать его.
Ирония заключалась в том, что в последний момент трус, над которым Ральф постоянно насмехался, был единственным, кто позаботился о его "мёртвом теле".
Помимо горла, Ральфа сильно терзала боль, исходящая со стороны ног.
Его руки были крепко связаны. Открыв глаза, он обнаружил себя в морге полицейского участка.
После этого он увидел Николая.
Глава Восьми Кадров Банды Кровавого Вина (Ральф не знал, что пятеро из них погибли во время сражения на Ранке Красной Улицы), Николай "Красная Гадюка".
Николай посмотрел на него сложным взглядом, презрительно покачав головой.
— Ты один из нескольких выживших, — беззаботно произнёс Красная Гадюка.
Ральф попытался что-то сказать через боль в горле, но смог выдавить лишь несколько бессвязных звуков.
Он чувствовал сильную боль, исходящую от колен.
— Посмотри на себя, Ральф. Лучший и единственный элитный боец высокого класса среди Сильнейших Двенадцати. Mолодой человек с бесконечной славой, гордо рекомендованный леди Катериной Воздушному Мистику.
Красная Гадюка нежно похлопал его по лицу, но его взгляд был наполнен ненавистью. Он продолжил насмешливо:
— Теперь ты лежишь здесь как мертвец, неспособный говорить, дышать, двигаться и есть. Почему ты всё ещё жив?
Красная Гадюка выгнул дугой брови. Его лицо исказилось злостью и безумием:
— Почему выжил ты, а не Киркс, Сонг, Свен или Дорно? Почему выжил цветок Катерины, а мои цветы погибли?
Ральф расширил глаза, борясь со злостью и болью. Тем не менее, невообразимая боль, исходящая от двух мест на его теле, не давала ему двигаться.
Красная Гадюка, усмирив свой гнев, начав громко смеяться. В его смехе слышалось ликование, радость и безумие.
— Банда Кровавого Вина понесла тяжёлые потери, — мягко произнёс он. — Если бы Катерина была здесь, то возможно она и смогла бы продвинуться, воспользовавшись мной, как трамплином.
Лицо Николая исказила злость.
— Тем не менее, как сможет Последователь Призрачного Ветра, который не имеет возможности говорить, не имеет ног, который стоит на пороге смерти — ей помочь? Почему... — Вытянув руки, Николай с искажённым лицом надавил на раны на коленях Ральфа, которые были прижжены, чтобы остановить кровотечение. — Почему ты просто не умер в битве?
— Угх... — Закрыв глаза, Ральф собрал всю свою волю, чтобы выдержать невообразимую боль. Из-за серьёзных травм его тело не могло двигаться. Он направил свои псионические способности в колени, чтобы уменьшить боль.
Даже его контроль над дыханием ослаб.
— Сегодня я в скверном настроении. На моём пути повсюду возникают препятствия, — вздохнув, Николай продолжил. — Но избавившись от тебя, выкормыша Катерины, я почувствую себя лучше.
При виде ненависти, боли и злости в глазах Ральфа, Николай нацепил на лицо извиняющее и смиренное выражение.
— У меня не было выбора: они специально запросили элиту высокого класса, подчеркнув, что запястья не должны быть повреждены. Я бы предпочёл отрезать тебе руки, а не ноги, — с улыбкой произнёс он. Снова похлопал Ральфа по лицу, он нагнулся к его уху, и произнёс глубоким голосом:
— Надеюсь, что ты получишь удовольствие у вампиров.
После ухода Николая, к Ральфу подошли несколько головорезов из банды. Один из них держал трёхдюймовую иглу, подсоединённую к трубке. Второй взял Ральфа за запястье.
В тот момент Ральф испытал настоящее отчаяние.
...
Фалес в прострации смотрел на Ральфа.
Ему хотелось спросить у него, что произошло с Джалой, и каковы были итоги их сражения. Джала сбежала? Почему Ральф находится в таком плачевном состоянии? Разве он не член Банды Кровавого Вина?
Тем не менее, Фалес колебался из-за текущего состояния Ральфа.
Безногий мужчина имел расфокусированный взгляд . Он мог выражать свои эмоции лишь посредством неразборчивых стонов. В его взгляде читалось отчаяние, боль, сожаление и грусть.
Фалес всё ещё помнил Ральфа из той ночи.
Тот был беспечным, уверенным, высокомерным и при всём при этом обладал экстраординарными навыками.
Он двигался посреди порывов свирепого ветра, оставляя после себя свой коронный смех.
Но теперь...
— Ха... ха... уфф... — закрыв глаза, Ральф застонал от боли.
Последователь Призрачного Ветра, однажды бывший своевольным, подлым и бесстрашным, перестал существовать.
Его сухие губы имели зеленовато-чёрный цвет — отчётливый признак обезвоживания. Фалес не смог найти в камере воды. Он также не был уверен в способности Ральфа глотать в его текущем состоянии. Он даже не знал, как ему удаётся дышать.
