Третья часть "Книга-2 Проходимцы"

В Чудово, еще на вокзале, первый попавшийся прохожий подробно рассказал, куда нужно обратиться.

— Я знать не один таков,— тут же сообразил Антон.

Большой дом, высокий забор, рядом пяток человек "праздношатающихся", у ворот охранники казаки.

— Стой, куда прёшь!

— Кто таков! — В два голоса остановили его "вратари".

— Так это, Антон Капитон я. В волонтёры здесь записывают?

— Здесь. — Снисходительно ответил один из казаков. — Погодь чуток. У господина приёмного инспектора нынче обед. Вон иди лучше очередь займи,— кивнул на "шатунов", — не один сегодня такой.

Появившийся приёмный инспектор, всех ожидавших принял сразу, скопом. Осмотрел, записал фамилии, адреса родственников, поинтересовался степенью грамотности, кто какими языками владеет. Вечером в вагон и целую ночь ехали.

Военный тренировочно-учебный лагерь.

То, что Антон Капитон хорошо читает и пишет определил еще приемный инспектор в Чудово, потому его сразу же зачислили в "школу волонтёров-прапорщиков пехоты".

Попал Антон в секретное место высокоинтенсивной подготовки, в короткий промежуток времени, как умственной, так и физической.

Утренний подъем, зарядка, завтрак. Учёба, в основном боевая, по 10-12 часов. Практическое изучение оружия, тактики боя — окапывание, оборона и наступление, понятие о строевой дисциплине, военные хитрости, уловки и первая медицинская помощь... Кроме этого "школьное начальство" прививало слушателям-кандидатам комплекс традиционных моральных норм дворянина. Учили "правильно" носить форму, говорить, здороваться и содержать себя в опрятности, чистоте и непременная гигиена. Были отдельные занятия "О офицерской чести и долге перед Отечеством". Всё бы ничего, но освоить, выучить и "правильно применять", требовалось в течении месяца.

Кормили хорошо, даже очень, с "правильными" витаминами и прочими пилюлями, плюс к этому постоянные физические нагрузки за время учёбы невероятным образом укрепили богатырское тело.

Так же нужно упомянуть, что в лагере том, окромя русских были и иные сербы, и болгары. В их же учебной роте, окромя перечисленных, имелось даже два итальянца из Милана. Вот тут-то Антоша и узнал, что оказывается он неплохо знает итальянский.

По окончании, после сдачи совершенно не сложных экзаменов, всем им, четыре учебные роты, 240 человек, присвоили воинское звание прапорщик и направили на службу в Югославию... о существовании такой страны Антон Капитон даже не подозревал, а подишь-ты, имеется.

Поскольку использование данных офицеров предполагалось вдали от России и как-бы инкогнито, все прапорщики были обличены в специальную, полувоенную форму "для путешественников", без знаков различия.

Югославия. Назначение, ввиду острой нехватки офицеров он получил — командир роты сербов добровольцев-ополченцев. Так же к нему был прикреплён "помощник ротмистра" — местный староста-серб. В прочем, толи подразделение ему попалось толковое, толи староста — "помощник ротмистра" был излишне ответственным и исполнительным, а только, командовал он ротой недолго. Вызвали в штаб и:

— Прапорщик Капитон Антон. К нам на помощь прибыло подразделение "Молодая Италия". Это наши миланские союзники. Они остро нуждаются в знающих офицерах. Посему Вам надлежит сдать дела и должность командира роты сербов-добровольцев и принять под командование итальянский батальон.

Ну, принять — так принять. И Капитон Антон Андреевич стал командиром батальона в подразделении "Молодая Италия". Но на этом приключения не окончились.

Принятие батальона было своеобразным. Он и представитель штаба "Молодая Италия" прибыли в деревню, где собственно данное подразделение, 3-й батальон, квартировался. Престарелый унтер, до этого служивший в Австро-Венгерской армии и списанный по возрасту, Паоло Маркезе, произвел построение. Антона представили, как командира батальона и пока он осматривал вверенное подразделение, с ужасом осознавая, что единственным офицером является он, остальные, включая ротных командиров — избранная на собрании роты идейная молодёжь, совершенно без какой-либо военной подготовки, "штабист", чтоб ему... умчался обратно.

Недели через две, после столь своеобразного вступления в должность командира батальона, прапорщик ускоренного курса офицерской школы Капитон Антон Андреевич, из штаба подразделения "Молодая Италия" получил приказ, в котором сообщалось, что капитано Антонио Андреасу и вверенному ему 3-му батальону, немедленно следует выдвигаться на сборы в русско-мальтийский лагерь... Антон вначале ничего не мог понять, потом пришло прозрение... Его родовая фамилия, по созвучности схожа с произносимым итальянцами воинскому званию "капитано", имя Антон переиначили и оно зазвучало как Антонио, а отчество Андреевич, итальянский писарь записал как фамилию Андреас... Указать на ошибку некому, потому как пакет передал посыльный, к тому же и сообщить невозможно, нужно немедленно выступать... В общем, звание фамилия и имя у него водночасье изменилось.

Но и это было еще не всё. Прибыв в русско-мальтийский, по умолчанию считавшийся учебно-тренировочный лагерь, прапорщик Капитон Антон Андреевич с удивлением узнал, что 3-й батальон подразделения "Молодая Италия", под командованием капитано Антонио Андреаса там ждут. Причем ждали не только тренировки и учеба, но и финансист, который выдал жалование, согласно занимаемой должности и звания... "капитано".

После получения финансового довольствия, ругаться и возмущаться прапорщику Капитон Антону Андреевичу как-то сразу расхотелось, да и само словосочетание "капитано Антонио Андреас" зазвучало совершенно по-иному.

Здесь нужно уточнить, что в "сербских добровольцах", в отличии от княжих "регуляров", ввиду бедности, платили мало. В итальянском подразделении официальное жалование такое же, но были доплаты от городов Милана, Венеции..., а также отдельно, "от провинции Ломбардии и Венето". Кроме всего вышеперечисленного, кое-что, от себя лично, спонсировали богатые граждане. К тому же денежное содержание капитана выше, нежели прапорщика.

В учебном лагере, перед отработкой упражнения "пехотная поддержка мальтийской брони", Антон встретил "школьных знакомцев" итальянской национальности. Оба так же командовали батальонами, но пребывали в австрийском звании фенрих, что по-русски, приблизительно, соответствует воинскому званию прапорщик (младший лейтенант). Откуда-то узнав, что их сокурсник Антон, "на самом деле капитан Антонио Андреас", при встрече оба приняли строевую стойку и приложив руку "к козырьку" четко, как учили в школе прапорщиков, рапортовали:

— Командир 1-го батальона подразделения "Молодая Италия" фенрих Просперо Дзани.

— Командир 2-го батальона подразделения "Молодая Италия" фенрих Джино Сальваторе.

Развеивать их заблуждения Антон не стал, так же чётко "козырнув":

— Командир 3-го батальона подразделения "Молодая Италия" капитано Антонио Андреас.

От них Антон узнал, что дела с офицерами, хоть какими, у них идут так же, совершенно никак. Партийные и прочие республиканские лидеры есть, сколько угодно, а вот настоящих военных, к коим они причисляли себя, раз-два и всё.

Боевой путь 3-го батальона подразделения "Молодая Италия".

Место определили на правом фланге. Осмотрев диспозицию, Антон приказал отрыть блиндажи и прочие оборонительно-фортификационные сооружение. По окончании все "накопанное" тщательно замаскировать. Вначале солдаты и избранные ими "офицеры" роптали:

— Друзья мои! Мы добровольно пришли сюда, дабы с оружием в руках отстоять свободу и независимость Северной Италии,— на собрании командиров подразделений говорил Антон. — Нужно быть совершенно слепым, чтобы не видеть приближения грозных мгновений истории, о которых мы много говорили, о которых мечтали, которые с нетерпением ждём! Нынче не то время, чтобы раскачивать лодку страстей. Сегодня время сплочения всех здоровых сил, всех тех людей, которые любят и верят в нашу,— отчего Антон назвал Италию "наша" он и сам не осознал,— возрождающуюся страну. Все мы, в этот непростой исторический момент должны быть вместе. Нынче, когда мы входим в критический период становления нашей Родины.

Пристально посмотрел на присутствующих и уже более тихо добавил:

— Приказа отступать не будет! Мы должны вернуться победителями или умереть здесь, где стоим!

Вечером, накануне сражения Антон имел беседу с пленными сардинцами. Точнее это были перебежчики, 63 человека. Все молодые, стройные, красивые. Похожи скорее на гимназистов или вообще, взрослых школьников. В общем, вид у них был ну совершенно не воинственный.

Кроме катастрофического положения дел во франко-сардинской армии, полное отсутствие мотивации, а также жалования и скудность питания, они дружно, почти в один голос заявляли:

— Нас обманули! Нам сообщили, что мы идём в поход на Рим, а привезли в Варну.

Антон и присутствующие при этой беседе, очень удивились данному заявлению. В то же время сделали правильный вывод:

— Сардинцы воевать, а тем более калечиться и умирать, решительно не имеют никакого желания.

Сардино-французы, разбившись на две колонны, неспешно двинулись в наступление. В прочем наступали, при грозном барабанном бое с развевающимися знамёнами, недолго и не далеко. Прилично не доходя до обороняющихся остановились, выкатили полевые пушки, не прицеливаясь — пальнули и тут же откатились.

Через полчаса попытку повторили. Так же смело-задорно подошли, с безопасного расстояния пальнули из пушек и уже начали движение назад...

Прапорщик Капитон Антон Андреевич или уже капитано Антонио Андреас...

О "внезапной атаке мальтийской бронёй на противоходе", которую он и другие, рядом находящиеся подразделения должны всемирно поддержать — знал. К тому же данные действия они как раз и отрабатывали, будучи на сборах в русско-мальтийском лагере.

Началось все с прибытия подразделения легионеров с пушко-миномётами "Василёк", 20-30 выстрелов в минуту, которые тайно расположили на передней линии.

Первую сардинскую атаку, дабы уточнить степень решительности противника, было решено проигнорировать...

— А если они не остановятся, — забеспокоился Антон,— и пойдут дальше?

— Даихусьними, — был ответ мальтийского витязя, назначенного старшим "за наступление". Глянул на "итальянца", с улыбкой уточнил. — Это волшебное заклинение завсегда помогло русскому человеку одерживать победы в самых невероятных и совершенно не предсказуемых ситуациях. — И более серьёзно,— Если вовремя не остановятся — меньше проживут.

Остановились вовремя, на месте потоптались, пальнули из пушки и отошли. Через полчаса все повторили. Пришли, потоптались, пальнули из пушки и только собрались возвращаться...

— Ориентир передовая — вражеская пехотная колонна!

— Есть вражеская колонна!

— Взрыватель осколочный! Заряд дальнобойный! Прицел 8-50!

— Готов!

— Выстрел!

— Бах, бах, бах, бах,— скорострельно отозвались орудия...

У врага — зачастили взрывы, поднялась пыль и суматоха. Вот в этот-то момент и выскочили на своей быстроходной броне мальтийские витязи, сзади за которыми, во всю глотку вопя:

— Ур-р-ра-а-а,— ну не знал Антон итальянского боевого клича, а кричать что-то нужно, дабы не так страшно, вот и научил своих, в общем, в бой мчался 3 батальон подразделения "Молодая Италия", под командованием капитано Антонио Андреаса.

Ну и другие подразделения тоже бежали, только те орали:

— Бар-р-ра-а-а (боевой клич римских легионов).

Сардинцам, в столь крупной по их меркам битве пришлось участвовать впервой. Хоть основной задачей у них было "создание видимости наступления",

офицеры, все равно, как могли осторожничали. И вот, в момент, когда все полагали, что находятся в безопасности, в смысле на безопасном расстоянии, враг массированно применил спрятанную дальнобойную артиллерию. Данное действие произвело ужасное впечатление не только на солдат, но и на офицеров первой линии атаки. Многие вначале впали в ступор, потом в совершеннейшую, безудержную панику, а с массовым появлением невероятно устрашающих, урчаще-мчащихся, со стреляющей пушкой, бронированных телег... Многие стали сдаваться сразу же, остальные — вначале побежали к лагерю, а когда выдохлись — сдались.

Офицеры второй линии атаки, своими глазами увидев то, что происходит с их однополчанами по несчастью оказавшимися "на острие атаки", тут же потребовали, чтобы их немедленно вывели с позиций, совершенно отказываясь участвовать в самоубийственной битве. Такого приказа, командующий Сардинского корпуса, генерал Альфонсо Ла Мармара отдать никак не мог, тогда полки второй линии сардинского корпуса сами развернулись и в начале "беглым маршем", а по мере того, как их стали настигать бронетелеги, просто бегом, причём каждый сам по себе, помчались в свой лагерь. Фактически сардинский корпус был полностью деморализован и в полном составе, то, что осталось, без каких-либо условий, сдались в плен на милость победителям.

Была и еще одна особенность. Первым в лагерь сардинцев вошёл 3-й батальон подразделения "Молодая Италия", под командованием капитано Антонио Андреаса, как самый наиболее крепкий в плане физподготовки, остальные "выдохлись" на марше и безнадёжно отстали, вот ему то, как единственному близкодоступному офицеру, и вручил свою саблю генерал Альфонсо Ла Мармара.

В дальнейшем их перебросили на Сицилию, где батальон упорно изображали из себя местных повстанцев. Уже совместно с Гарибальди — битва при Калатафими, где они разогнали неаполитанский отряд генерала Франческо Ланди, осада Палермо, бой при Милаццо, где они разбили отряд полковника Фердинандо Беневентано дель Боско. Высадка в Италии. Под ликующие, восторженные крики и вопли горожан — вошли в Неаполь, откуда предварительно бежал король Франциск II. Поход на Рим. После объявления о создании единого Итальянского государства и прекращении деятельности "боевого крыла "Молодая Италия", ему вручили награды: "За победу под Яблуницами", Антон с удивлением узнал, что так называется "Югославская битва" с франко-сардинскими войсками, вторая награда была — "За освобождение Сицилии", третья "Римский поход". Так же ему, по окончании периода службы, был вручён офицерский патент на чин майора итальянской армии.

Ещё же он, совершенно случайно, при выплате весьма солидной окончательной финансовой составляющей к всему вышеперечисленному, узнал, что 3-й батальон подразделения "Молодая Италия" считается Венецианским.

Белград. В военном ведомстве Югославии ему подтвердили "майорский патент" исправив ошибку с фамилией именем и отчеством. Поскольку множество офицерских вакансий было свободно, а "иконостас" боевых наград был внушительный — предложили "отправиться в отпуск" и подумать на счёт продления "югославского контракта".

Одесса. Российское военное ведомство.

— Антон Андреевич,— говорил ему немолодой майор. — В Вашем случаи подтвердить патент на майора мы никак не можем. Причин тому несколько. Согласно положению о прохождении службы офицерами, в запас они могут быть направлены лишь после службы по первому разряду (в боевых подразделениях) не менее двух лет. В Вашем же случаи — всего один. Вторая причина. Чин майора Вам был присвоен по увольнению, что в данном случаи, конкретно относящемуся к Вам, является не совсем правильным. Потому подтверждающий патент лишь на капитана с непременным требованием дослужить не менее года в войсках по первому разряду. Пока же, по окончании командировки, Вы направляетесь в отпуск.