Нет, не судьба ему нынче добраться до точки залпа. Он просто скрылся от меня за стеной вздыбившейся воды. Неужели накрыли? А говорили, что турки всегда мажут!

Ладно, потом буду оплакивать хорошего человека. Я сейчас на работе.

Принимаю воду в цистерны, уточняю направление и слушаю. Ушам больно, так громко плещут снаряды. И взрываются — это вообще невыносимо. Мои звукоприёмники теперь погружены, отчего чувствительность их сильно возросла.

Ныряю на десять метров и иду. Мне ближайшие двадцать минут на поверхности делать нечего. Видимости, как Вы понимаете, вообще никакой, а редкие неясные проблески вообще ни о чём не говорят. Не могу их идентифицировать.

Обстановка нервная, нерабочая. Действую по приборам и чувствую себя неуверенно. Очень хочется обратно в свою каюту к лампе, стоящей на столе, к чертежам и эскизам. Это во мне говорит возраст. Жажда опасности — уже в прошлом. Сейчас я — просто система управления выполняющая заданную программу под контролем таймера. Время вышло. Звуки снаружи отчётливо разделились на две основные группы. Выстрелы — впереди, и падения снарядов — позади. Снижаю ход до самого малого и... передумываю. Останавливаюсь и медленно всплываю. Очень медленно, потому что плавучесть лодки просто ничтожна.

Поверхность приближается. Проблески выстрелов видны отчётливо. Чуть доворачиваю, в направлении одного из таких мест и начинаю подкрадываться, оставаясь под водой. Ха! А волнение наверху вообще не ощущается. Я даже не показал рубку, потому что в свете очередной вспышки успел оценить состояние границы двух сред. Очень мелкая рябь. И мне категорически нельзя высовываться — сразу ведь заметят. Хотя, наверху стало как-то светлее. Но это не рассвет и в воде по-прежнему ничего не видно. Даже носа лодки, не говоря о торпеде.

Крадусь. Знаю, что впереди меня находится стреляющий корабль. Но оценить расстояние до него абсолютно невозможно. Этак ведь и в борт въехать недолго, тем более, что звуки слышатся всё отчётливей и отчётливей. Несколько раз приникаю ухом к трубке переднего звукоуловителя. Ну да, громче звучание. И что я из этого могу понять? Наконец, сработав рулями "выглядываю" на пару секунд из воды — выполняю отработанный "с пьяну" дельфиний перекат, но менее энергично, без хлопка днищем, а то бы торпеду отломал. Метров двести до длинного приземистого силуэта, над которым возвышаются массивные мачты. Стоит вполоборота. Понял. Ныряю.

Теперь можно действовать. Двадцать градусов вправо, триста секунд прямо, тридцать градусов вправо. Выглядываю. Ой! Чуть не врезался. Передо мной высокий борт. Близко. Метров тридцать до него.

И тут ка-ак жахнуло прямо над головой. Кажется я угодил туда, куда вылетают вырывающиеся из ствола пушки пороховые газы Ныряю, разворачиваюсь и отхожу. На плечи мне льётся струйка воды — правая передняя мембрана прорвана и началось натекание сквозь идущую от неё трубку. Пробку в неё.

Новая попытка прицеливания — вот, теперь и расстояние подходящее, и ракурс удачный. Пять градусов влево и выстрел. Торпеда пошла, и жерди-стабилизаторы ускользнули вперёд. Эк её влево повело. Или меня вправо? Некогда разбираться.

Разворот и полый ход. Мчусь как угорелый — не меньше пяти километров в час и скорость продолжает возрастать. Почти пять с половиной. За кормой взрыв, отдающийся пинком под зад. Уфф. Попал.

Теперь — курс на выход. Скорость держать крейсерскую и полчаса идти на глубине десять метров, чтобы уверенно поднырнуть под боновое заграждение. Всё. Волноваться начну позднее. Теперь я снова жёстко алгоритмированная система управления, подчиняющаяся исключительно таймеру. А звуки вокруг меня, кажется сделались ещё более невыносимыми. Я их воспринимаю, как удары по черепу.

* * *

Иду своим двухузловым ходом и недоумеваю — скорость снижается. То есть качаю педали в том самом ритме, что и всегда, а показания лага падают. И сопротивление нажиму растёт. Ничего не понимаю. Разглядеть хоть что-то в темноте не удаётся, звуки канонады вокруг звучат по-прежнему, на приборах всё, как обычно, а скорость обнуляется.

Ослабляю интенсивность вращения винтов — скорость так и падает, как ни в чём ни бывало, но это, по крайней мере, логично. С другой стороны уменьшения глубины не отмечается. Восемь метров вместо расчётных десяти, но это в пределах погрешности измерения моего не слишком точного прибора.

Лёгкий толчок, слабо отклонивший тело назад. Восемь метров, скорость — ноль. Некоторое время жду, сам не знаю чего.

Всё стабильно. И глубина, и скорость. Ускорений тоже не ощущаю. Становится несколько тревожно. Теоретически при нулевой скорости я должен всплывать, но этого не происходит ни по объективным данным, ни по субъективным — ничего не чувствую.

Плавно перестаю крутить винты. Ничего не меняется. Падающие в воду снаряды своими всплесками, а иногда и взрывами, отвлекают и не дают сосредоточиться, прислушаться к происходящему. И осмотреться невозможно.

План сегодняшней вылазки сорвал сам командир корабля. Ясно, что решил подвезти нас поближе, а в результате стартовали мы примерно в расчётное время, ну, чуть позже, зато на семь километров ближе. В результате у нас образовался лишний час темного времени. Совсем лишний. Он помешал мне при выходе в атаку — я не мог разглядеть днища атакуемых кораблей. Мешает и сейчас — не могу понять, что происходит.

Было замедление хода, закончившееся остановкой. Момент остановки я ощутил как толчок спереди. Словно в автобусе, завершившем торможение. То есть торможение-то сохранилось, но момент обнуления скорости действие отрицательного ускорения прекратилось и рефлекторно противодействующие ему мышцы отбросили пассажиров назад. В моём случае этот финальный эффект был крайне слабым.

И потом — указатель глубины в начале движения чётко стоял на десятке. Погрешность же измерения и относительное изменение показаний прибора — разные вещи. Не стоит себя обманывать — замедляясь, я всплывал, поскольку угол наклона рулей не менялся, а скорость снижалась.

Если бы я воткнулся носом в закрепленную сеть — обязательно почувствовал сопротивление. И сразу после остановки корма начала бы всплывать. В таких условиях неизбежно должен возникнуть заметный дифферент на нос. У меня же всё наоборот — имею наклон на корму, причём столь ничтожный, что дифферентомер серьёзно задумался, стоит ли показывать первое деление.

Постучал по указателю пальцем. Тот покачался и вернулся к первоначальным показателям. Кругом темнота, светать начнёт только через час, хотя уже меньше. Ёлки, как же сегодня всё было неладно!

Во-первых, наши катера обнаружили с километра. Во-вторых, явно ждали и встретили организованной пальбой. То ли дело Батум. Не могу припомнить, была ли там стрельба. А, ну да, я тогда был вообще глухой — толстое дерево хорошо гасит звуки, да и стёкла я набрал в три слоя для надёжности, притерев на лучшее касторовое масло. А тут металлические трубки пропускают звук в кабину, даже если я не подношу к ним ухо — вот и изменилась акустическая картина мира. Кстати, кроме стрельбы слышны и ритмичные звуки, как тогда, в Батуме, когда рядом проходил какой-то корабль.

Вот и нашлось для меня занятие, пока не рассвело: буду слушать голоса потревоженной стоянки флота, и пытаться понять, что они означают.

Выстрел пушки, пожалуй, самый мягкий из них. Отсюда я их уже не воспринимаю. Хотя, некоторые, видимо, переданные железными корпусами, удаётся различить на самом краешке слуха.

Всплески. Что тут скажешь, они и есть всплески.

Разрывы снарядов в воде — резкие, крайне неприятные.

Пульсирующий гул — от винтов.

И широкая гамма различных непонятностей. Я пару раз слушал "Великого князя Константина", лежащего в дрейфе — если подобраться поближе и удачно повернуться, удаётся уловить много неясных звуков. Целая наука, однако. Не уверен, что она мне по-зубам но, думаю, с опытом придёт и понимание.

А вот сейчас ко мне пришло понимание, что некий источник равномерного гула приближается ко мне. Раздавит или не раздавит? Кто знает, какая у него осадка? Гул очень низкий и сильно пульсирующий, непрерывно нарастает. Осадка в восемь метров у этого ворчуна может оказаться запросто. А неподвижность лодки наводит на мысль, что я каким-то образом закреплён относительно дна, иначе хотя бы стрелка компаса шевельнулась.

Вообще-то отношение к вероятности собственной гибели у меня довольно спокойное, однако Степан Осипович может огорчиться, если я не доложу ему о том, что видел. Да и Сашку Клёмина никто не выучит кататься на подводной лодочке. Лучше бы мне посторониться, уйти с дороги этого ворчуна.

Рваться вперёд бессмысленно — я сюда как раз так и заехал. Носом. Буду крутить назад. Поехали!

Лаг моей конструкции, как Вы понимаете, скорость заднего хода не измеряет, поскольку приёмник давления направлен вперёд. Однако стрелка переделанного в измеритель скорости манометра дрогнула и упёрлась в ограничитель ниже нуля. А ускорения я не почувствовал. Ну-ка, покручу рулем направления. Он, конечно, крайне слабо действует, особенно, если нет хода, но по крайней мере, по компасу я почую даже небольшой поворот. А это возможно, только если действительно есть ход.

Крутанул вправо — стрелка компаса даже не шелохнулась. Крутанул влево — тот же результат. То есть — стою, как ни в чём не бывало. А гул винта уже откровенно нервирует, столь явственно слышен.

Раздавит.

Продуваю обе цистерны.

Мягкий рывок назад — винты-то разогнаны, а лодку "отпустило". И рост дифферента вперёд. Полсекунды — и нос тоже пошел кверху. Тем не менее он заметно отстаёт, так что всплываю попой кверху! А что делать. Пусть тяга назад и вдвое меньше, чем вперёд, но как-то идти и управляться всё таки можно.

Стоп продувка.

Клапана на заполнение — не приведи Господи выскочить наружу.

Чувствую, что разгон назад идёт более-менее успешно, и всплытие по прежнему продолжается. Всё-таки выскакиваю! Рядом с "ворчуном"! Пред ясны оченьки его сигнальщиков.

Чтобы минимизировать время своего пребывания на поверхности, отрабатываю задними рулями глубины на погружение кормы. От машины в воздухе я неотделим. Чувствую её, как своё тело.

Тем не менее, "хвост" уже выставился наружу — ноги слышат, что винты "облегчились". Зад мой, оказавшийся впереди относительно движения, опускается, обнажается рубка и глаз успевает ухватить слева низменный берег, а справа большое судно. До него метров сто, и идёт оно мимо. Туда же, куда направлен нос лодки.

Я же продолжаю процедуру заныривания задом наперёд, для чего способствую подъему носа рулями глубины и продолжаю усиленно педалировать. Винты опять очутились в родной стихии и "перекат" так и продолжается. Слышу резкие посторонние удары, но кабина уже в воде и опустившийся хвост снова тянет меня на глубину. Пытаюсь выровняться, действуя рулями, и гадаю, насколько был приподнят форштевень... ой. Передний руль как-то не так идёт.

Не может быть! Там нечему заклинивать!

Работаю одними задними горизонтальными, но весь дифферент уничтожить не успеваю — втыкаюсь во что-то и замираю. Всё ясно — перебрал воды в балластные цистерны и провалился до самого дна. Кирдык винтам, труба рулю. Сам я оказался вверх тормашками, в том смысле, что ноги сейчас выше головы.

Нос плавно опускается, а сзади до меня доносится мягкий скрежет. Буквально сердце разрывается, когда представляю себе, как выворачиваются крепления и ломается с такой любовью и тщательностью созданная моими руками конструкция. Это почти физически больно.

Но, сомненья прочь, уходит ночь... последняя? Жалко Макарова, и Сашку Клёмина жалко. Не свидимся мы больше. Выбраться отсюда на поломанной лодке немыслимо.

Вокруг делается светлее, оседает муть, и я, наконец-то, вижу дно, на котором покоится моя незадачливая субмарина.

Да, в сложной ситуации я запаниковал, раскоординировался, принял ошибочное решение и даже его не смог толком воплотить в жизнь из-за спотыка переднего руля глубины. Его заедание и отвлекло меня от прекращения заполнения балластных цистерн. Плохой танцор, однако. Не сумел сохранить контроль над всем, над чем следовало. Упустил из виду управление плавучестью, за что и наказан.

Успокаиваюсь. Просто не ожидал, что могу так разволноваться из-за такой мелочи, как собственная неотвратимая гибель. Нет, выбраться из лодки на глубине невозможно. Задохнусь, пока буду вылезать, отпустив загубник. Хотя, могу и успеть — не пробовал. Доплыть до берега и дотопать до расположения наших — это недалеко. Проблема в том, как неприятель станет противодействовать подобному вояжу. Вот ничего я не знаю про то, как тут что охраняется.

Другой вариант выбраться на белый свет — продуться и всплыть. Лучше — ночью. На поверхности-то я гарантированно выкарабкаюсь из своей пыточной машины, а то, что она при этом черпнёт воды распахнутым люком и затонет — это даже хорошо. Я ещё и помогу ей в этом, чтобы она супостату не досталась. А воздуха у меня запасено достаточно, и для того чтобы додышать до вечера, и чтобы потом выдавить воду из цистерн.

* * *

Плохие варианты осмыслены и отложены на потом. Стоит попробовать выяснить состояние моего кораблика. Берусь за рычаг передних рулей и начинаю его покачивать вперёд и назад. Сильно сопротивляется, а наваливаться я не тороплюсь. В мужской руке достаточно дури, чтобы сломать всё, что угодно, так что потихоньку прислушиваясь к отклику, постепенно увеличиваю амплитуду. Вдруг, словно выскочило что-то мешавшее движению. Пошло нормально, как всегда.

Задние рули тоже отозвались с неохотой, но, буквально после пары десятков мягких манипуляций пошли штатно, хотя и появился посторонний звук. Нет, я не знаю, как там на самом деле они поворачиваются, этого с моего места не разглядишь. Полагаюсь исключительно на ощущения.

Перехожу к винтам. Не идут, хотя немного поддаются. Терпеливо, не пережимая, кручу их назад-вперёд в пределах не более, чем четверть оборота. Разгоняю, наращиваю амплитуду. Полчасика терпеливой разработки, и вроде как пошли по полному кругу.

Теперь руль. При первом же повороте рычага почувствовал, что и он сопротивляется шибче, чем обычно. Раскачал и его потихоньку даже услышал, как что-то хрустнуло.

Надо пробовать стронуться. Продул цистерны — ничего не изменилось. Начинаю работать задним ходом Хм! Видно, как справа поднимается муть. Это выходит, что я из-под днища вымываю песок. Но от этого ничего не меняется. Тружусь дальше. Полчаса работы, а я как был на дне, так и остался. Прилип, что ли? Или, может быть, набрал воды в корпус? Ощупываю рукой днище — точно, она, родимая, равномерным слоем распределена по днищу.

Откачиваю её ручным насосом и продолжаю взмучивать винтами песок справа. Справился, слышу всхлипы входного патрубка, и продолжаю лежать на дне. Попробовать, что ли, раскачаться? Ну ка! Вправо-влево. Синяк и шишка. Больше не могу — больно биться об острое и колючее. Жалко, что этот вариант не проходит. Вот такое чувство, что какой-то малости не хватает. Дуну ка я ещё в цистерны — вдруг там остались какие-то капли балласта?