Пламя сердца твоего

Как поведал мне Мураками, который успел что-то услышать о них, но не больше — четвертый курс был высшей ступенью. Но попадали в него не только одни наследники или члены мафиозной семьи при деньгах. Вполне могла попасть и местная босота.

У школы была такая себе программа. О ней мне поведал немного даже рыжий, который, как оказалось, тоже о ней слышал, и вспомнил после того, как услышал фамилию того парня с пламенем Солнца, на которого я обратила внимание. Эта программа была рассчитана не столько на то, чтобы помочь учащимся, а скорее создавала выгоду школе, при этом успешно снабжая готовых заплатить ценными кадрами. Состояла она в том, что представители школы, — уж не знаю, кто точно, может, вообще наемные, — находили ребятишек, у которых смогли разглядеть потенциал. Эти дети находились на такой себе стипендии. Их полностью обеспечивала школа. Когда детишки подрастали и подходили к одному из последних курсов, школа их выгодно продавала. Не знаю, как именно это происходит, но выглядит так, будто все стороны должны быть удовлетворены сделкой. Ребенок — что стал высокооцениваемым рабочим кадром, школа получала нехилую сумму, более чем покрывающую расходы, мафиозная семья — в идеале верного и сильного бойца, не привязанного ни к чему и ни к кому. Разве что в школе их смогут завербовать другие ученики, — создание групп здесь было не редкостью, — но для этого такие почти изгои должны были существенно выделиться. Надо ли говорить, что вмятина на стене, оставшаяся от выплеска пламени Солнца — очень весомый аргумент подняться по социальной лестнице?

В общем, парни порекомендовали мне сначала убедиться, что человек завербован, а потом уже даровать ему силу. Что они себе вообще понапридумали?! "Даровать"... Вот так реально и сказали. Фуюки с Конрадом тогда на меня еще так посмотрели, будто не понимали моего негодования. Ну, ладно еще рыжий — ему Вонгола реально, считай, "даровала" пламя Грозы и все прочее, но вот Фуюки...

Пока я стояла, предаваясь новым негодованиям и взываниям к миру в целом, группа уже закончила с разминкой и пошла на полосу препятствий. Прошли ее все и довольно быстро. Как оказалось, присутствовали несмертельные ловушки: кого-то приложило отвалившейся грушей, у кого-то пол под ногами развалился, а кому-то после полосы препятствий пришлось вытягивать из ноги неглубоко ушедшие иглы. Учитель флегматично наблюдал за этим и так же пофигистически наказал им проходить спарринг. Указывал то на одного, то на другого, и те выходили в воображаемый круг.

За все это время я убедилась: четверо имели пламя Урагана, которое не постеснялись применять во время спарринга. Двое — Дождь. Эти пользовались незаточенными ножами и даже мечами во время боя. А тот единственный — точно Солнце. Этот вышел только на один спарринг, а затем был отправлен качать мышцы.

— С тем парнем все ясно, — вслух размышляла я, наблюдая, как тот пошел к стоящей в стороне штанге. — У него упор на выносливость чуть больше, чем у других. Позиционируется как боец поддержки, — припомнила я, как Луссурия жалел о том, что его оставляют в тылу. — Чем больше он продержится, тем лучше. Другая интересная закономерность вырисовывается. Всем Дождям в руки меч суют? Или это традиция такая?

Говорила я негромко, и вопрос предназначался, скорее, к рыжему или Фуюки, которому предлагалось послушать. Но Конрад не успел ответить, задумавшись над ответом. Ответил мне учитель, который меня услышал с расстояния в четыре метра.

— Можно сказать, что и традиция, — философски заметил он. — Но не безосновательная, раз уж ее практически основала Вонгола.

Интересно, в этом мире хоть что-то без Вонголы происходит? Куда ни ткни — везде она.

— Дождь не подходит для прямых атак. У него другая специфика. Дождь не дает разрушительности, как Ураган, его сильная сторона — это концентрация. На острие ножа пламя настолько концентрированное и "острое", что им можно отразить даже всплеск Урагана.

Я подошла поближе, остановившись в полутора метрах, разделявших нас, чтобы не повышать голос и лучше слышать.

— А как же его замедляющие способности? — вспомнила я о том, как ласточка Ямамото рассеивала пламя Дождя и оно замедляло врагов, нас тогда преследовавших. — К тому же успокаивающее воздействие при слабой концентрации и мощный транквилизатор — при сильной?

— Скорее дополнение, чем атака, — изрек Бруно, изволив скосить на меня глаза. — Если бы ты видела настоящее пламя Урагана, его настоящее проявление, то понимала бы, о чем я.

"Да что я там не видела?" — подумала я, также с каплей философских размышлений вспомнив испепеленную Занзасом бетонную стену.

Да и вспоминая, как Скуало создавал воздушные волны взмахом меча...

А учитель, похоже, пытался прощупать почву. Мне же было тоже интересно. Возможно, я нашла в этой школе хоть кого-то, кто что-то знает.

— Допустим, — все же согласилась я. — Но не всякий же Ураган мощный. Есть же представители с небольшим пламенем, но умело его использующие. Если сконцентрировать пламя на ноже, как Дождь, сила атаки тоже вырастет.

Тут я вспомнила венценосных братьев близнецов. Пламя у тех было не то чтобы слабым. Скорее, смотря с чем сравнивать. Если с обычным пламенным, вроде Фуюки — они были круты, а с Занзасом... Но фишка Бельфегора и Расиэля вовсе не в разрушительности и мощи.

— Это неплохой выход из положения, но все же не стоит забрасывать попытки разбудить весь потенциал, — по-своему интерпретировал мои слова Бруно. — Сильное пламя Урагана будет лишь в сильном теле. Это же правило касается и других атрибутов, но, скорее, как рекомендация. Если тело Урагана будет слабым, его пламя скорее его разрушит. Таково свойство Урагана.

Я нахмурилась, припомнив знакомые мне примеры. Братья-близнецы бросались колюще режущим, считай — сразу отделяли свое пламя от тела при повышении его концентрации. Занзас тоже шмалял подальше, но и на руках зажигал. Правда, как мне подсказал однажды Скуало, когда шрамы Занзаса разрастались, они приносили боль и его владельцу. А шрамы разрастались при увеличении концентрации Урагана внутри тела.

— Понятно, — сказала я и подытожила: — Держать пламя Урагана внутри тела, тем более долго, как минимум, вредно для него же. А что тогда с другими?

Мне требовалось знать это наверняка, причем раньше, чем я начну помогать развивать пламя своим хранителям.

— Солнце благоприятно действует на тело, но опять же — при превышении концентрации скорее вредит, чем лечит. Разрывы мышц при усилении пламенем Солнца тела — обычное явление.

Ух ты черт! Да если бы Рёхей не выпускал пламя на своих тренировках или меньше тренировался... А вот Киоко это не грозит. Она не усиливает тело, используя его лишь, как проводник. Причем использует для лечения, а там спешка тоже не нужна.

— А Гроза и выносливость почти синонимы... — вздохнула я.

— Верно, — изобразил Бруно слабый кивок. — Гроза сама подразумевает выносливость и крепость тела. Если ее пользователь слаб физически, то и пламя его никуда не годится.

— А что тогда с Облаком? — задала я еще один животрепещущий вопрос, так как с ним вообще было мало что понятно.

На фоне проблемы Кёи — это почти критически.

Учитель, наконец, повернулся ко мне всем телом, взглянув в лицо. Подумал над ответом немного дольше.

— С ними мало что понятно. Ясно только, что правило все то же — чем сильнее физически, тем лучше. Его специфика в мелких фокусах.

— До Тумана с мелкими фокусами он не дотягивает, — отмахнулась я. — Да, качество фокусов выше, только гибкости той нет. Иногда даже кажется, как будто урезанная версия Тумана. Ну, оно и неудивительно — расположение источника прямо указывает.

— Туман вообще-то не боец. Его задача прикрывать поле боя и скрывать последствия дел мафии от обывателей, — возразил Бруно. — А Облако может полноценно участвовать в бою.

Учитель повернул голову чуть в сторону, и я тоже обратила внимание, что небольшой класс учеников прекратил спарринги, вслушиваясь в беседу.

— В чем дело, почему остановились? — спросил Бруно.

— Вообще-то, я сейчас услышал о пламени больше, чем за предыдущие три месяца, — изрек с каким-то вызовом высокий блондин из группы Ураганов.

— Никто не спрашивал, — флегматично пожал плечами учитель.

— Задавать вопросы нас отучил Чиполла еще в прошлом году, — глухо прогудел парень с Солнцем.

Но я не собиралась отступать и останавливаться.

— Из-за этого теперь что — считать Облако недо-бойцом и недо-иллюзионистом? — возмутилась я, еще и успела обидеться за Мукуро. — Да и Туман вообще-то не безобиден.

— Что не безобиден, то верно, — не стал отрицать Бруно, быстро вернувшись к разговору. — Ты, верно, видела, на что способен потерявший контроль Туман. Но он все равно проиграет перед мощной физической атакой.

— Это вам Туманы слабые попадались, — не удержалась я и хмыкнула. — Сильный Туман еще и при контроле вообще может быть непобедимым.

— Они ценные лишь как поддержка, — остался при своей точке зрения Бруно, смотря на меня с высоты своего роста. — В мою группу они даже не попадают. Если находится такой, то их забирают из школы сразу же. Им нет смысла тренироваться физически, так как в прямом бою не будут сражаться. Только время потратят, вместо того, чтобы развиваться в своем русле.

— Стоящая иллюзия, да еще и вовремя примененная, непредсказуема. Это раз. Она может появиться, где угодно — это два. Туман при этом не рискует телом — это три, — слов мало доказать, насколько недооценен им Туман, и я подытожила: — Они крутые!

— Босс, — вроде бы с некоторой тревогой положил мне руку на правое плечо Конрад, подобравшийся поближе, как будто собирался закрыть собой.

— Я бы на твоем месте согласился, Густаво Бруно, — раздался вкрадчивый голос у меня за спиной. Из голоса Мукуро лилась сладкая патока, как будто змея тихо подбиралась, усыпляя бдительность. — Терзает меня недоверие к учителям в этой школе.

Я повернулась к нему с некоторым возмущением на лице. Но осаждать передумала, пытаясь подобрать правильные слова. Мукуро, видимо, тревожился после того инцидента с Чиполла. Настолько, что, взъерошенный и не восстановившийся морально, чутко дергался на любой намек на повышенные тона.

Мукуро хотя бы изменил внешность иллюзией, и теперь не было ни фирменного хохолка, ни красного глаза.

— И да — Туманы — крутые, — улыбнулся Мукуро.

— Истинно так, — неожиданно поддакнул ему тот парень, что был Грозой.

И сразу появилась на мгновенье аура Тумана. Знакомого Тумана.

Правый глаз Мукуро дернулся и заалел сам собой. У Конрада, широко распахнувшего веки, сработала реакция. Он быстро достал узи и открыл огонь.

* * *

Мартино Пелагатти обратил внимание на взрыв со стороны полигонов. Окна его класса удачно выходили в ту сторону.

"Неужели Федели настолько силен?" — недоуменно подумал он, впечатлившись чередой последовавших за этим взрывов.

— Всем оставаться на местах! — прозвучал указ от учителя, пока ученики не прижались к окнам.

* * *

Не так уж чтобы совсем далеко от происходящих событий минул охрану не самый последний Советник. Хранители расступились, позволяя ему подойти ближе и преклонить колено.

— Девятый... — произнес Емитсу, обозначив прикосновение губами к руке босса.

Он поднялся на ноги, с тревогой взглянув на полулежащего-полусидячего на подушках старика.

— Как ваше здоровье?

— Благодарю, уже гораздо лучше, — твердо ответил тот.

Хотя приборы, стоявшие у кровати, и капельница, воткнутая в руку с проступавшими сквозь пергаментную кожу венами, убеждали в обратном. Лицо его исхудало за столь короткое время.

— Я позвал тебя не для того, чтобы поговорить о моем здоровье.

Тимотео проникновенно взглянул в лицо Советника и выдержал паузу, предлагая тому самостоятельно догадаться о цели вызова. Емитсу нахмурил брови, усиленно в мыслях перебирая все свои текущие дела, особенно неотложные и требующие особого внимания. Учитывая то, что Девятый босс Вонголы сейчас ослаб, а Десятый пока не набрал силы, время было опасное.

— Вам что-нибудь нужно? — наконец, предположил он, не став гадать. — Или будет особый приказ?

— Я сейчас хочу поговорить не о делах Семьи, — сразу же отсек все его домыслы Девятый. — Емитсу, до меня донесли, что ты отправил свою дочь в школу мафии...

Девятый вновь многозначительно замолчал, предлагая подчиненному проявить смекалку. Так он часто делал, как предполагали члены его семьи — чтобы вызванный сам понял свою вину или же просто научился думать шире и впредь делал это чаще. Знал об этой привычке и Советник. Емитсу хмурился, пытаясь понять, в чем мог состоять интерес босса.

— Девятый, мне казалось, вы сами согласились, что до поры до времени ее можно держать подальше от наших дел. Я посчитал, что это время уже вышло, и отправил ее в школу не для обучения. Увидев все своими глазами, Акира лишится иллюзий насчет мафии и Варии, которая неожиданно имеет на нее влияние и притворяется добродушной к ней, — Емитсу сжал руки, вытянутые вдоль тела, в кулаки. — Уверен, Занзас специально настраивает ее против меня.

— То, что вы с Занзасом друг друга недолюбливаете, мне известно, — напряженно и расплывчато заметил Девятый. — Но меня интересует, зачем ты отправил Акиру в школу?

— Я не понимаю, Девятый, — честно признался Советник. — Если вы переживаете о безопасности — школа, на мой взгляд, безопасна. Администрация присмотрит за ней, кроме того, я сказал ей взять с собой двоих людей для охраны. Я попросил Реборна проконтролировать тех, кто с ней отправится. Если случится что-то не в компетенции охраны, администрация школы тут же встанет на ее защиту. Нет причин для беспокойства.

— Есть, — отрезал Девятый, заставив Советника напряженно застыть и внимать. — Наиболее сильное оружие — знания. Через твою дочь знания, которые издревле принадлежали Вонголе, могут выйти в массы. Немедленно забери ее оттуда. С Реборном ты, видимо, не согласовывал вообще кандидатов в охрану.

Советник недоуменно стушевался. Ему не был понятен текущий нагоняй. Но, возможно, он упустил из виду, что Акира, живя в одном доме с Тсуной, оказалась в центре общества мафиози, и теперь ее знания могли быть опасны не только для нее. Второй его промах — в том, что он доверил дело Реборну? Аркобалено ранее не давал поводов в себе сомневаться. Он должен был выполнить работу лучшим образом из возможных. В чем же там была проблема, которая вызвала недовольство Девятого? В этом следовало разобраться подробней.

— Тогда, если позволите, я верну ее еще ненадолго в Намимори. Слишком неспокойна сейчас обстановка, — сказал серьезно Советник, пытаясь передать, насколько она неспокойна, пока Девятый прикован к кровати после прошедших событий.

И церемония, и те бои на острове Шимон ударили по Вонголе. Слухи не удалось остановить. Мафиози, и не только, знали, что Вонгола сейчас немного слабее, чем прежде, и могли иметь неосторожность рискнуть проверить, насколько.

Девятый кивнул, давая разрешение на эти действия. Емитсу вернулся к работе, не переживая за дочь. Ведь правда — администрация гарантирует безопасность и защиту от обидчиков.