| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ладно, попытка не пытка. Ты говоришь Ао, что делать. Он не выказывает недоумения, надо так надо. Спутнице виднее.
Усаживаешься поудобнее, скрестив ноги. Справа и слева от тебя Ао устанавливает два тонких шеста (сухостоя вокруг много, далеко ходить не пришлось), привязав к ним армейские ножи, широкими лезвиями вверх. Плоскости лезвий должны смотреть на восток, объясняешь ты. Или на запад, смотря с какой стороны подойти. Ао вновь улыбается.
Рядом с каждым лезвием Ао привязывает тонкую сухую лучину, из запаса, который бойцы используют при разведении костров.
— Зажги их.
Ао повинуется. В ночи вспыхивают два дрожащих, слабых огня. Они постепенно разгораются и стальные лезвия начинают испускать вокруг себя призрачное сияние.
Вслед за этим твое сознание расширяется, охватывает стоящего рядом Ао, спящих позади тебя и в соседних палатках бойцов, и устремляется вдаль...
— Приходится вспоминать детские приемы... — собственный голос звучит издалека и кажется чужим. — Ао! Если увидишь, что мне... стало холодно... укроешь одеялом.
Дальше. Дальше... Ты ищешь тех двоих, кто тебе нужен. Дальше!
Как далекий свет окна в ночи манит усталого путника... Как свет маяка указывает кораблю верный путь... Ты нашла. Ты их видишь!
"Слушайте меня! Исполните мою волю!"
Внезапно ты теряешь контакт. Это как провалиться в ледяную воду, когда под ногами не выдерживает тонкий лед. Холод! Холод...
Когда же придет день и согреет тебя? Когда же кончится эта стылая ночь? День и ночь. Ночь и день.
Свет и тьма лихорадочно сменяют друг друга.
Что это... Что?
Это деревья за окном убегают назад и встающее над горизонтом солнце то скрывается за ними, то выныривает вновь. Холмистый пейзаж за окном — здесь начинается провинция Мета. Стук твоего сердца сливается со стуком вагонных колес.
Бобби и Тея спят вместе на верхней полке. Нет... спит Тея, а Бобби проснулась и глазеет в окно. Это она настояла, чтобы им с сестрой отдали верхнюю полку — здесь гораздо интересней. Глория, соответственно почтенному возрасту, дрыхнет внизу, там же и охранница, та что постарше. А молодая, Симона — на верхней полке напротив, оказывается, тоже не спит и тихо, одними глазами грозит Бобби, чтобы не вздумала разбудить остальных слишком рано. Бобби усмехается и осторожно, совсем со стороны незаметно, пихает локтем Тею.
"Дорогие мои... как же я хотела увидеть вас!"
Холод проникает в тебя, сковывает тело и разум. Ты что-то собиралась им сказать... Очень важное. Что?..
МЕТА!!!
Скоро будет город Мета, столица провинции. Времени совсем мало!
"Здесь нельзя оставаться! Бобби! Симона!!"
Разбудите остальных! Скорее... Господи... Пресвятая Дева! Заступница, спаси их!!
Кричишь отчаянно, срывая голос. Тебя никто не слышит.
Ты сама себя не слышишь. Тонешь в черной тишине. Последнее, что видишь: Тея проснулась, недовольно хмурясь, потом лицо ее светлеет. В обнимку с Бобби они глядят в окно, любуясь восходом. На милые лица дочерей падает мягкий утренний свет...
— Уже утро?! Ао... ты провел рядом со мной всю ночь?
Светает. Высокие стволы старых горий колоннами вздымаются вокруг. У их подножия висит сизый туман. Остаток ночи Ао согревал тебя своим телом. Может поэтому ты до сих пор не отдала концы.
— Вы плакали во сне, Спутница.
— Может быть. Плакать не зазорно, Ао. Буди остальных. У нас мало времени. И принеси мне поесть.
Расшифровка радио-переговоров генерала Кормана с главой Эйкумены.
— Здравия желаю, господин адмирал.
— Тебе того же, Корман. Как дела?
— Главарь мятежников Дан Боргезе направляется на север, к границе Суора и провинции Паг. Он разделил свои силы и меньший отряд продолжил движение на восток.
— А теми глупцами кто верховодит? Прут прямиком в Цветочные болота.
— Его подруга, некая...
— Не утруждай мой слух варварскими именами, Корман. Твоя задача — быстрее покончить с мятежом с Суоре, а не пичкать меня местной экзотикой.
— Э-э... слушаюсь.
— Так вот, Корман. К твоему сведению. Отряд, которым командует Боргезе, не идет в Паг. Он соединился с основными силами мятежников и повернул обратно на юг. Тебе в тыл. Пока будешь азартно топить в болотах горстку разбойников, окажешься между болотами и главным бандитским отрядом. Как между молотом и наковальней.
— (неразборчиво)
— Что ты мямлишь, Корман? Не волнуйся. Пока суть да дело, мои главные силы зайдут мятежникам в тыл. Вот такой трехслойный бутерброд. В заключение пройдемся ковровой бомбежечкой.
— Своих людей я возглавлю лично.
— Ты что... дурак, Корман?! Твои люди — необходимая жертва. Я приношу ее так же, как Боргезе пожертвовал своей подружкой. Но ты-то мне еще нужен, так что не балуй. Да... Как говоришь, ту шлюху зовут? А... ладно, меня вызывают. Конец связи.
Генерал Корман поднял бойцов до рассвета. Он шел впереди, в полной выкладке, ничем не отличаясь от обычного солдата Эгваль, брошенного в мясорубку суорской войны безжалостной волей адмирала Геллы.
Глянул на мягко светящийся кружок компаса на левом рукаве — с дороги не собьются. Лес могучих деревьев впереди постепенно редел. Тропа вела под уклон и скоро отряд Корман вышел на маленькую поляну... следы стоянки там были тщательно убраны, но от опытного взгляда следы бивака не скрыть.
Корману было жаль людей, которых он преследовал. Лучше бы им рассредоточится и уходить из под удара поодиночке... Вместо этого они совершают самоубийственный маневр с выходом на узкую полосу открытой местности перед обширным пространством болот.
Корман вздохнул, поправил автомат на поясе, взмахом руки велел бойцам поторопиться.
— Как красиво! — сказала Нойс.
— Да, Спутница, — эхом откликнулся Ао.
Перед ними повсюду, куда мог достать взгляд, расстилался ровный цветочный ковер. Алые, оранжевые, голубые, белые и фиолетовые... Всех форм и размеров. Нойс не могла понять, как такие разнообразные породы уживаются вместе. Между ними кое-где проглядывала сочная травяная зелень. Буйство красок и запахов. Невероятный, уникальный биоценоз.
Ао нагнулся, поднял с земли угловатый, поросший с одной стороны мхом камень размером с человеческую голову. Отвел руку назад, так атлет готовится толкнуть ядро. Бросил. Описав пологую дугу, камень упал на поляну...
И исчез со звуком, средним между стоном, бульканьем и плеском.
Нойс содрогнулась. Нет здесь никакой земли. Вместо твердой поверхности — зыбкий растительный покров, а под ним мутная, вязкая жижа. Сразу от берега глубина такова, что шесты не достают дна. Один неверный шаг — и тебя нет.
Конец пути.
Колонны вековых горий в утреннем тумане. Неслышный шаг бойцов... Играющее в крови ожидание боя. Он будет коротким. Лес редел и Корман дал знак "приготовиться".
Наверху раздался резкий хлопок. Вскинув голову, Корман увидел, что ствол ближайшей к нему гории перерублен наискось, примерно на середине высоты. Отрубленная верхняя часть могучего ствола начала медленно, затем все быстрее оседать, храня при этом прежнее вертикальное положение. Вот она коснулась земли нижним, блестящим белой, расщепленной древесиной концом, и земля охнула под ногами Кормана.
Треск ломающихся веток... Темная громада опрокидывалась на Кормана и он в слепом ужасе бросился прочь. Вторично вздрогнула земля...
Ругаясь на чем свет, Корман поднялся на ноги. Чистая психология. Проклятые суорские дикари. Установили на деревьях дистанционно управляемые заряды и "рубят лес" на пути его отряда. Убитый лесной великан падает в случайном направлении и вероятность, что он тебя накроет, почти нулевая. Его, Кормана, берут на испуг.
Еще дважды падали на их пути старые гории. Последняя так вовсе перегородила дорогу. Но никто из бойцов не пострадал. "Что варвары этим выиграли?" — спросил себя Корман и сам же ответил: "Ничего". Отсрочили свою гибель на четверть часа, ровно столько потратил его отряд, обходя завалы.
Кто-то из суорян должен наблюдать за ними, чтобы вовремя подрывать очередные заряды. Сейчас эти люди испытывают горечь и отчаяние. С их стороны Корман ожидал беспорядочной стрельбы. Но... ничего.
Лес кончился. Укрытая подушкой мягкого мха земля пружинила под ногами. На ней четко выделялись следы нескольких человек, недавно в панике бежавших в направлении болот. Почва медленно понижалась, образуя подобие гигантских ступеней. А вдали до горизонта распростерлось цветущее буйство красок...
Корман нахмурился. Следы. И ни одного человека. Но спрятаться здесь негде. Не за тем же невысоким холмом, чей противоположный склон должен обрываться прямо в бездонную трясину...
— ЛОЖИСЬ!! — закричал голос в голове Кормана.
Он бросился наземь; фуражка, сбитая пулей, слетела с головы... в глазах потемнело. Короткий провал в памяти и Корман очнулся. Кровь заливала глаза, мешала видеть. Смутную фигура, оружие наперевес, приближалась к нему. Не на того напали. Корман дал очередь из положения лежа, скосив врага в упор...
...Ощутил, как мягкий мох под его руками стал жесткой, гладкой, металлической на ощупь поверхностью. Она мелко вибрировала и эта дрожь передалась телу.
Корман недоуменно поднял голову.
Он лежал на металлической палубе, огражденной по периметру невысоким поручнем. Рядом с собой увидел чьи-то ноги, обутые в армейские ботинки.
— Очнулись? Вы не ранены, темечко оцарапало.
Голос человека звучал глухо, подавляемый ровным гулом мотора.
Корман рывком сел, отчего голова у него пошла кругом. А рядом с ним на палубу присела молодая женщина в форме суорской мятежной армии. Он впился в нее глазами.
На левой руке свежая повязка со слабыми пятнами крови. Защитного окраса рубашка изодрана ударами пуль. Под ней тускло блестят крупные полупрозрачные чешуи...
— Пуленепробиваемый полиэтилен, — в ее снисходительной усмешке сквозило что-то непередаваемо мерзкое. — Он легче воды, так что мой "броник" — одновременно и спас-жилет. Как самочувствие, генерал?
Теплые пальцы коснулись его висков и пульсирующая в них боль утихла.
— Сейчас вспомните.
И Корман вспомнил...
...Его солдаты успели открыть ответный огонь, но силы оказались неравны. Сам Корман уцелел потому, что вовремя бросился наземь. Успел увидеть, как падают его солдаты, как другие бегут под укрытие деревьев и также валятся, как подкошенные, не успев спастись. Как отлетают от стволов толстые куски коры, оставляя на виду белую древесную мякоть... Очередь из такого пулемета перерезает человека пополам. Бронежилет не спасает...
Корман заскрипел зубами в бессильной ярости, ударил кулаком по металлическому настилу, на котором сидел. Боль в руке привела его в чувство.
Он был без одежды, в одном белье и ветер (откуда взялся ветер?) холодил обнаженную кожу. Кроме молодой женщины, рядом толклись еще несколько суорянских дикарей. Один, крепкий и стройный, держался неподалеку, изредка кидая на Кормана злые взгляды.
"Водомерка!". Военный катер на воздушной подушке, круглый и плоский как блин. Он с ревом летит над поверхностью цветочного моря. Из центральной башенки торчат рыла крупнокалиберных пулеметов. Поверх них надпись: "Ника-2"... Над палубой натянута маскировочная сеть, придающая катеру издали вид поросшего травой и цветами небольшого холма. Водомерка... Откуда она здесь?!
— Кто из моих... уцелел?.. — Корман схватился за голову, боль вернулась.
— Понятия не имею. Бежали как зайцы.
Корман застонал.
— Верните мне одежду...
Застыл от внезапной догадки. Мертвому одежда не нужна. Его допросят с пристрастием и убьют.
Принесли сверток, кинули рядом. Форма мятежников.
— Я... не надену это!.. — прохрипел Корман.
Она пожала плечами.
— Черт с вами. Ходите голый.
"Ника-2" делал пятьдесят километров в час, хотя мог разогнаться и до двухсот. Тогда на его палубе людям находиться было бы невозможно. Корман, осторожно поворачивая голову, попробовал сосчитать мятежников. Пять, нет семь...
— Без вас — тринадцать... Кончайте вертеть башкой.
Она откровенно издевалась над его "тайными" ухищрениями.
Вынула из рукава блестящий маленький стилет, взяла отвергнутую Корманом одежду и аккуратно срезала с нее знаки различия.
— Надевайте, не выпендривайтесь. Будете никто, а я-то маршалом вас хотела сделать.
К этому времени Корман изрядно продрог, и без лишних споров натянул ставшую нейтральной одежду. С удовольствием ощутил, как согревается тело, но холод в душе не проходил.
— Эй, послушайте!
— ...Да?
— Мне вас жаль. Вы знаете, как казнят в газовой камере?
— Как?
— Вас крепко привяжут к привинченному к полу стулу. Рядом со стальной ванной с серной кислотой. В потолке откроется люк и оттуда в нее упадет таблетка цианистого натрия. От химической реакции появятся пары синильной кислоты. Вам надо будет сделать резкий, глубокий вдох — тогда все закончится быстро. Но... если станете бороться за жизнь, задерживать дыхание... Страшная головная боль. Рвота. Судороги. Полчаса мучений гарантированы.
Она молча выслушала его тираду, не выразив ни гнева, ни испуга.
— Я постараюсь все сделать правильно.
Корман не нашелся с ответом. Черт бы ее побрал! Спокойна и терпелива, как учительница со школьником-оболтусом. Всерьез вообразила себя командиршей. Взять даже то, что вокруг все сидят, либо лежат на палубе, а она одна расхаживает с гордо поднятой головой.
Поймал себя на мысли, что она в самом деле неуловимо напоминает его первую школьную учительницу. Так же молода, строга и... временами снисходительна.
Она вновь уселась на палубу рядом с ним.
— А жалеть меня, Корман, не нужно. Я вас не пожалею, и вы меня не жалейте.
Замолчала, подставив лицо ветру. Корман рассматривал ее, не таясь; она ничем не показывала, что такое внимание ей неприятно... или напротив, льстит.
Нет сомнений. Это она. "Любовница миллионов". Доступная всем — на экранах видео. И никому — в жизни. Даже тот, кто был с нею близок, может ли сказать, что на самом деле, узнал и понял ее?
Нина Вандерхузе.
Корман очнулся от тяжелой дремоты, когда "Ника-2" стал маневрировать, поворачиваясь, как флюгер, насаженный на ость. Впереди лес стоял плотной стеной, она стремительно надвигалась... так что хотелось зажмурится. Корман смотрел, не отрываясь. "Ника-2" развернулся на три четверти полного оборота, и струя воздуха, отбрасываемого винтами, частично тормозила его гибельное движение. Одновременно выталкивая судно влево. Корман перевел дух.
Описав широкую дугу, катер теперь шел вдоль кромки леса. Вот в сплошной зеленой стене открылась широкая прогалина. Правый разворот был выполнен с таким же рисковым мастерством. Скорость упала, сейчас, при желании, можно было спрыгнуть на землю, не рискуя свернуть себе шею. Еще немного, и рев двигателей смолк. Приехали.
Опустили сходни, и Корман, пошатываясь, сошел вместе со всеми. Миз Вандерхузе взяла его под руку.
— Столица сопротивления, генерал.
Нашла, чем хвастать. Множество палаток. Натянутые без особого умения маскировочные сети. Людей здесь... тысяча или около того. Все в форме, все при оружии. Все молоды и глупы. Плохо обучены.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
