Cын Снежной Королевы

Но когда речь заходила о штурме Башни Мага, когда создавший заклинание великий лично присутствовал на поле боя, простые и надежные заклинания начинали играть новыми красками.

Повинуясь небрежному движению пальцев Арриса, Опека Ветров все так же продолжила отводить бешеный бладжер от трибуны. И от отлета подальше от неё, и от попытки повернуть вправо. И влево. Порыв ветра прервал попытку заколдованного мяча опуститься к земле, а потом заблокировал попытку подняться к небу и атаковать сверху.

В конце концов, что мог сделать один несчастный мячик, если сами ветра встали против него несокрушимой стеной?

* * *

— Держите, — протянул руку Аррис.

Бладжер тщетно метался у него над головой, пытаясь преодолеть границу рукотворного циклона. Многочисленные ученики Хогвартса стояли на почтительном расстоянии вокруг него и вжимались в свои кресла — ветер, конечно, по какой-то причине их не хлестал, а пляшущее на протянутой ладони Арриса торнадо не пыталась ничего в себя затянуть, но неожиданно оказавшимся лицом к лицу с миниатюрным но таким реальным природным бедствием магам было откровенно боязно.

А профессор трансфигурации сидела неподвижно и вспоминала принявшее форму феникса Адское пламя, что так послушно сидело на ладони Альбуса Дамблдора пятнадцать лет назад, вовремя одного из самых мрачных эпизодов гражданской войны перед тем, как распахнуть крылья, броситься вперед и подгрести под собой всех, и Пожирателей-победителей и трупы авроров-проигравших.

Отмерев, она протянула палочку и расколдовала бладжер, который тут же перестал метаться и пробовать выбриться из вихря.

Меж тем Ли Джордан, убедившись, что ситуация с бладжером разрешилась, продолжил комментировать игру.

— Мяч у Слизерина... Флинт упускает мяч, тот оказывается у Спиннет... Спиннет делает пас на Белл... Белл получает сильный удар в лицо бладжером, надеюсь, бладжер сломал ей нос... Шучу, шучу, профессор... Слизерин забрасывает мяч. О, нет...

Болельщики Слизерина дружно зааплодировали.

* * *

Матч Гриффиндора и Слизерина закончился сокрушительным разгромом Гриффиндорской команды, что вызвало вспышку траура на факультете. Причину проблемы же с бешеным бладжером выяснить не удалось. То есть, понятно, что его заколдовали, но кто и зачем? И почему направили на трибуну, подыграв обеим командам вместо того, чтобы натравить на одного из игроков?

* * *

Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать.

Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам — всем, кроме Арриса, разумеется, который искренне считал погоду правильной. Нет, в Общей гостиной Гриффиндора, в спальне и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промерзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь.

Увы, помимо всего прочего это означало, что школьников охватило единодушное желание поменьше выходить на улицу. И как следствие, единодушное же нежелание участвовать в стройке Башни Мага. Нет, если бы у Арриса уже была башня или ещё лучше стабильный приток ресурсов и кузница артефактов, он бы эту проблему довольно быстро решил, но об этом оставалось только мечтать. В общем, на некоторое время стройка "замерзла", и, несмотря на все его недовольство "мягкотелыми" волшебниками, сделать с этим Аррис не мог ничего, только готовиться к весне, за которую он все-таки надеялся достроить оставшуюся до работоспособного состояния половину башни.

Хуже всего ученикам приходилось на занятиях профессора Снейпа, которые проходили в подземелье. Вырывавшийся изо ртов пар белым облаком повисал в воздухе, а школьники, забыв об ожогах и прочих опасностях, старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, едва не прижимаясь к ним.

Когда по окончании урока гриффиндорцы вышли из подземелья, то обнаружили, что путь им преградила неизвестно откуда взявшаяся в коридоре огромная пихта. Однако показавшиеся из-за ствола две гигантские ступни и громкое пыхтение подсказали им, что пихту принес сюда Хагрид.

— Привет, Хагрид, помощь не нужна? — спросил Уизли, просовывая голову между веток.

— Не, я в порядке, Рон... но все равно спасибо, — донеслось из-за пихты.

— На дрова? — поинтересовался Аррис.

— Ты что!? Большой зал украшать в честь праздника, конечно!

— Глупо, — покачал головой юный маг. — Слишком быстро осыпаются. Да тратить ценное дерево на такое это просто безрассудство. Украшать зал вечным льдом надо.

— Может быть, вы будете столь любезны и дадите мне пройти, — произнес кто-то сзади, растягивая слова. Разумеется, это мог быть только Малфой. — А ты, Уизли, как я понимаю, пытаешься немного подзаработать? Я полагаю, после окончания школы ты планируешь остаться здесь в качестве лесника? Ведь хижина Хагрида по сравнению с домом твоих родителей — настоящий дворец.

Оскорбленный гриффиндорец прыгнул на Малфоя как раз в тот момент, когда в коридоре появился профессор Снейп:

— УИЗЛИ!

Рон Уизли неохотно отпустил Малфоя, которого уже успел схватить за грудки.

— Его спровоцировали, профессор Снейп, — пояснил Хагрид, высовываясь из-за дерева. — Этот Малфой его семью оскорбил, вот!

— Может быть, но в любом случае драки запрещены школьными правилами, Хагрид, — елейным голосом произнес Снейп. — Уизли, из-за тебя твой факультет получает пять штрафных очков, и можешь благодарить небо, что не десять. Проходите вперед, нечего здесь толпиться.

Малфой, Крэбб и Гойл с силой протиснулись мимо Хагрида и его пихты, едва не сломав несколько веток и усыпав пол иголками. И ушли, глупо ухмыляясь.

— Я его достану, — выдавил из себя Уизли, глядя в удаляющуюся спину Малфоя и скрежеща зубами. — В один из этих дней я обязательно его достану...

Аррис едва заметно покачал головой, какие же они все ещё дети.

* * *

— Как там мистер Северный? — поинтересовался у своей заместительницы директор Хогвартса.

— Я бы сказала, что страдает от безделья. Он посмотрел недавно на то, как Филеус украшает эти пихты, взял пергамент, нарисовал на нем какой-то совок, подошел ко мне и попросил трансфигурировать.

— И что?

— Я мастер трансфигурации, так что справилась, конечно, — чопорно ответила Минерва МакГонагалл. — Он сказал, что "сойдет за питарн" и сейчас вроде с этим гигантским совком с той ледяной глыбой из озера возится.

— С глыбой, сплавленной из нескольких вырезанных льдин, ясно. Правда, я бы уже не назвал это глыбой.

Альбус повернул к собеседнице зеркало, на котором застыло изображение ледяной глыбы из которой торчали аккуратно выточенные хвост и задние лапы какого-то дракона, достоверные вплоть до мельчайшей чешуйки.

— А что, неплохо получается, как на мой взгляд. И главное, все тихо и спокойно, не то, что шуточки близнецов Уизли. Лучше пусть он с ледяными скульптурами возится, чем идет по стопам своего отца и его приятелей, — прокомментировала декан Гриффиндора.

— С такой точки зрения, да... — вздохнул старик.

Впрочем, все его планы насчет Гарри Поттера все равно провалились, так что какое дело в том, что вместо спорта тот увлекается ледяными скульптурами?

* * *

Аррис стоял, опираясь на вонзенный в снег питарн и медленно вел левой рукой по уже выточенному куску драконьего тела. Послушный ветер дрожал под пальцами и ласково полировал ледяную чешую до зеркального блеска.

Завтра ученики разъедутся, да и сегодня они не желали покидать теплый замок, так что на стройке делать было нечего. Местное домашнее задание обширным не было, так что зимних каникул на него хватит с лихвой. Делать, по существу, было нечего, вот юный маг и взялся за лед и питарн.

В конце концов, даже он не мог заниматься делами все время.

Глава 8. Зеркала и лица.

Когда каникулы, наконец, начались, Хогвартс практически обезлюдел. В спальне для первокурсников Гриффиндора их вообще осталось только двое — сам Аррис и Рон Уизли, да и в Общей гостиной было куда меньше народа, чем во время учебы. Аррису просто не нужно было куда-либо ехать, а родители Уизли отправлялись в Румынию, к своему второму сыну, так что четверо обучающихся в Хогвартсе братьев Уизли там на каникулы и оставались.

На практике это значило, что Рон Уизли придвигал кресло как можно ближе к камину и сидел там часами, нанизывая на длинную металлическую вилку принесенные из Большого зала кусочки хлеба, лепешки и кругляши зефира, поджаривая их на открытом огне и с аппетитом поедая. Ещё он пытался научить мрачного Арриса, страдающего от вынужденного безделья своей любимой игре, шахматам, но добился довольно странной реакции.

— Так не бывает, — сказал юный маг Воздуха когда Рон пытался объяснить ему, как ходят фигуры. — Так просто не бывает.

— Что ты имеешь ввиду? Таковы правила.

— Да очень просто. Во-первых, даже самые тупые пехотинцы умеют разворачиваться. Потому что жить хочется. Причем, скорее всего, каждая фигурка символизирует не одного воина, а их отряд, это драконы на поле боя учитываются поштучно. Так что кому прикрыть спину, найдется. Вот у тебя эта фигура в виде всадника, "конь", кажется. Итак, он может телепортироваться, наверное, символизирует эльфийских всадников на единорогах. То есть, в армии эльфы. А где тогда стрелки? Также, речь идет об армии с магической поддержкой и, очевидно, король символизирует великого мага. Тогда его на поле боя быть вообще не должно. Нет, великий маг может лично повести в бой армию, но шанс, что он встретится с такой же армией, ведомой другим великим, равен нулю, так просто не бывает. Теперь о начальном построении, если ты так поставишь войска, их снесут парой заклинаний. Дальше, я тебя разочарую, но единственный случай, когда войска встречаются на сравнительно ровном поле — это когда у обеих сторон переизбыток конницы, колесниц, единорожьих наездников и так далее. Но согласно приведенным фигурам, это не так. Далее, у войск есть такая вещь, как дальность передвижения, а никак не возможность тараном пролететь по прямой через все поле боя. Фигурки конницы и пехоты в этом плане реалистичны, всех остальных можно выкинуть. В итоге, в качестве игрушки для детей подходит, лет до шести, дальше они хоть раз увидят реальное боевое столкновение. Но детям лет до шести есть чем заняться помимо стратегических игр.

Аррис осмотрел доску, покосился на недовольно галдящие анимированные фигурки.

— Итого — мусор, а создатель лучше бы вместо производства подобного сделал бы одного голема нормальных размеров. Качество зачарования впечатляет, здравый смысл зачарователя — нет.

Рон Уизли, открыв рот, смотрел на Арриса и пытался сообразить, как реагировать на того, кто только что оскорбил его любимую игру, если, конечно не считать квиддич. С людьми, негативно относящимся к квиддичной команде "Пушки Педдл", он уже встречался и что с ними делать знал, но человек, откровенно считающий шахматы бредом, ему встретился впервые.

* * *

В канун местного зимнего праздника, Рождества, Аррис лег спать, предвкушая вкусную еду в достаточном количестве, но, естественно, никаких подарков. Практика показала, что он был не прав — проснувшись наутро, он первым делом заметил свертки и коробочки у своей кровати.

— Доброе утро, — сонно произнес Рон, когда Аррис выбрался из постели и накинул на пижаму халат.

— И тебе того же, — автоматически ответил тот, уставившись на то, что лежало у его кровати. — Однако, подарки!

— А я-то думал, что это тыквы, — пошутил Рон, свешиваясь со своей кровати. Подарков около нее стояло больше, чем у кровати Арриса.

Маг спокойно распаковал верхний сверток, предварительно убедившись в том, что там нет ничего зачарованного, следовательно, нет магической ловушки. Подарок был завернут в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: "Гарри от Хагрида". Внутри была флейта грубой работы — скорее всего, Хагрид сам вырезал ее из дерева. Аррис поднес ее к губам и извлек из нее звук, похожий на уханье совы, после чего поморщился.

Оставался второй сверток. Аррис поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый. И, проверив на ловушки и неожиданно активирующуюся магию, в результате чего были найдены только пассивные чары, неторопливо развернул его. Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Уизли широко раскрыл рот от изумления.

— Я слышал о таком, — произнес он сдавленным голосом, роняя на пол присланную матерью коробочку с домашними сладостями и даже не замечая этого. — Если это то, что я думаю, — это очень редкая вещь, и очень ценная.

— А что это?

Аррис подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды.

— Это мантия-невидимка, — прошептал Рон с благоговейным восторгом. — Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам.

Маг внимательно осмотрел трофей и набросил мантию на плечи.

— Это она! — неожиданно завопил Уизли. — Посмотри вниз!

Когда Аррис последовал его совету, то не увидел собственных ног. Маг спокойно подошел к зеркалу. Лицо его, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Когда он натянул мантию на голову, то его отражение исчезло полностью.

— Смотри, тут записка! — окликнул его Рон. — Из нее выпала записка!

Маг Воздуха снял мантию и поднял с пола листочек бумаги. Надпись на нем была сделана очень мелким почерком с завитушками — такой Аррис уже однажды видел в исполнении Альбуса Дамблдора.

"Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне.

Пришло время вернуть ее его сыну.

Используй ее с умом.

Желаю тебе очень счастливого Рождества"

Подписи не было. Аррис изучал записку, написанную директором, а Рон все восхищался мантией.

— Да, за такую я бы отдал все на свете, — признался он. — Все, что угодно. Эй, да что с тобой?

— Это не мантия, — ответил юный маг, убирая подарок.

— Как же это не мантия, и выглядит как мантия и невидимым делает.

— Я не совсем правильно выразился, подарок — это не мантия, — повторил Аррис. — Сам такой артефакт пусть редок, но не уникален. Кольца невидимости при рабочей кузне артефактов можно по штуке в неделю штамповать.

— Но кольца же не мантии, они ничего не закрывают...

— При правильно наложенных чарах кольца делают невидимым все тело. Да, дорого, но ничего уникального. Мантия является не подарком, а символом подарка.