Бегущий по лезвию. Литературная обработка сценариев фильма

Призрачная цепь сигнальных огней отмечала нужный путь среди нагромождения темнеющих коробок.

Дорожный патруль сцапал машину, обогнавшую грузовичок J. F. Повезло им. Полицейским. Не пришлось знакомиться с Роем.

Вдали показались корпуса пирамид 'TyrellCorp'. С усечённых вершин срывались тусклые лучи лидаров, систем всепогодной связи.

... Себастиан провёл Роя почти до самого конца, используя служебные пути. Оставалась миновать бронированную дверь личных апартаментов главы корпорации. Лифт остановился как раз перед ней.

Управляющая система комплекса спросила женским голосом:

— Звуковой отпечаток, мистер Себастиан.

— Привет. Я к доктору Тайреллу.

— Пожалуйста, подождите.

Динамики стихли. Затем из них донёсся доклад системы главе корпорации:

— Голубой вход. Мистер Себастиан, J. F. Один, шесть, четыре, один, дробь, семь.

— В такое время? — удивился Тайрелл.

Пассажиры лифта переглянулись.

— Чем могу помочь, дружище? — снова спросил динамик.

— Змея на Б-6, — сказал Себастиан. — Шах.

— Хм... нонсенс... — послышались странные звуки.

Видимо, Тайрелл поднимался с кровати или с дивана:

— Минутку... Змея на Б-6. Нелепо... Э-хе-хе... Змея... на Б-6. И что мы имеем? Единорог берёт змею. Логично?

Повисло молчание.

— Что дальше? — не вытерпел Тайрелл. — Что ты задумал? Что на уме?

Рой склонился к J. F. и прошептал тому на ухо.

— Сова на Е-7, — громко повторил Себастиан. — Похоже, мат. Проверьте.

— Озарение, да? Плод бессонной ночи? Понимаю. А ты там не перегрелся, случайно? Заходи ко мне. Налью молочка со вкусом печенья. Обсудим позиции.

Система пропустила их дальше. Рой засиял от радости. Они миновали небольшой коридорчик и оказались перед тяжёлыми дверями, отливающими золотом.

Репликант помог J. F. отворить их. Они вошли в апартаменты главы корпорации. Те напоминали декорацию к театральной драме при свечах и скудном освещении, стилизованном под глубокий вечер во дворце 18-го века.

Тайрелл завернулся в вычурный халат, напоминающий кокон из белого шёлка. Он стоял на ногах, в двух метрах от огромной постели, но создавалось впечатление, что глава компании так и не вылез из пуховых перин.

Вдали потрескивал камин. Блики бродили по бронзовой статуе грифона — мифической помеси льва и орла. Вдоль ближайшей стены выстроилась причудливая мебель, стилизованная под римскую древность. На мраморной кушетке покоился один из блоков управляющей системы апартаментов. Рядом с компьютером курились ароматические палочки в вазе.

Себастиан шагнул к шахматной доске. Она отличалась от той, что располагал J. F. Тайрелл играл фигурками не животных, а людей. Змеи, единороги и совы имели иное обличье.

— Я привёл друга.

Рой вышел из-за его спины. Если глава корпорации и испугался, то умело скрыл это.

— Я думал, ты появишься раньше.

— Встретиться с демиургом непросто.

— Ты назвал меня неполноценным богом? Что он может сделать для тебя?

Репликант остановил Себастиана, а сам двинулся дальше, к главе корпорации:

— Починить то, что создано.

— Хочешь, чтобы тебя модифицировали? — Тайрелл стоял на месте, хотя к нему приближалась машина-убийца.

— Я имел в виду более радикальное.

— Что? Что тебя не устраивает?

— Смерть.

— Смерть?! — отшатнулся доктор. — Боюсь, это не в моей власти.

— Я не хочу умирать, отец, — резким звенящим шёпотом повторил робот. — Я хочу жить.

Тайрелл прищурился из-за своих огромных очков:

— Таков один из кирпичиков в фундаменте мироздания. Развитие белковоподобной системы ведёт к её гибели. Нельзя изменить генетический код после запуска процесса.

— Почему? — робот моментально взмок.

— Уже на вторые условные сутки... клетка, подверженная обратной мутации, порождает раковую колонию. С каждым циклом их больше и больше. Они бегут с тонущего корабля как крысы. Организм гибнет, не в силах разделиться пополам.

Рой подошёл вплотную к создателю:

— А рекомбинация E.M.S?

Тайрел не выдал своего удивления уровнем знания оппонента.

— Мы пробовали. Подопытный даже смог сойти с операционного стола, но уже мёртвым. Этил-метан-сульфанатные агенты оказались слишком мощными мутагенами.

Рой мрачно кивнул и зашёл Тарйеллу за спину:

— А подавляющий протеин, блокирующий развитие мутантных клеток?

— Да, он не помешает репликации, но приведёт к критическому росту процента отклонений. Через пять-шесть условных суток сформируется внутренний вирус.

Репликант отогнул занавеску кровати с вышитыми на ней аистами, пеликанами и фениксами. Сел на край. Глава 'TyrellCorp' продолжал:

— Но даже это теория. Практика накладывает и свои ограничения. Мы не смогли собрать тебя лучше, чем ты вышел.

— Срок мал, — последние оттенки подозрения исчезли с лица робота.

Тайрелл сделал жест рукой, будто поучая машину как неразумного ученика:

— Свеча, горящая ярче, быстрее сгорает. А ты, Рой, пылал просто ослепительно.

Создатель опустился на край кровати, рядом со своим изделием:

— Посмотри на себя. Пока горят эти свечи вокруг... — кажется, он не договорил. — Ты как светоносный ангел. Искупающий грехи, накопленные историей. Даже мои.

Рой осунулся, когда рука Тайрелла легла ему на плечо, произнёс с виной в голосе:

— Я совершал... и сомнительные поступки.

— Удивительные поступки. Настоящие подвиги, ставшие откровением для нашего времени.

Рой горько усмехнулся. Репликанту вспомнился тот момент, когда он принял бесповоротное решение довести дело до конца. Когда Леон сообщил, что потерял фотографии.

Nexus-6 с болью посмотрел в глаза создателя:

— Я не сделал ничего, за что бы бог биомеханики позволил вернуться в рай.

Репликант медленно потянул голову Тайрелла к своей. Коснулся его лба холодным недолгим поцелуем. Однако рук с головы доктора не убрал.

Раздался хруст костей — будто лопнула сухая древесина. Лицо Тайрелла сморщилось в страшной гримасе. С неё слетели очки. Они разбились, упав на пол. Зал наполнился истошным воем.

Рой запустил два больших пальца в глаза жертвы. Проткнул их насквозь.

Тело болталось в воздухе, сводимое судорогой. Череп хрустнул во второй раз... и борьба закончилась. Тайрелл рухнул вниз как внезапно опустевшая одежда.

Когда эмоции поутихли, Рой вытер окровавленные руки о занавески с вышитыми птицами. Оглянулся на то место, где оставил Себастиана. Однако там пусто. Он исчез.

Вниз пришлось ехать на другом лифте. Рой узнал женский голос, с которым обратилась к нему система.

— Мама?! Мама?.. Это ты?

Система заблокировала лифт, требуя приложить к электронному замку карту доступа или дать голосовой отпечаток. Хорошо, что Рой прихватил карту со стола у кровати доктора. Репликант приложил пропуск к замку.

Каким-то чудом система приняла его за главу корпорации и разблокировала лифт:

— Код принят, доктор Тайрелл.

Странно... Ведь на Роя смотрел видеоглазок системы.

Репликант спускался на лифте, глядя в прозрачный потолок. Там кружилась водная пыль на фоне темноты. Казалось, что Рой падает с неба, и звёзды в виде пылинок удаляются от него. Уносятся прочь.

Ему оставалось одно — как можно быстрее вернуться к Мэри и Прис.

27 Вместе с Рейчел

Девушка отрыла из хлама бронзовую статуэтку Будды и усадила её рядом с собой на диван. Вокруг них лежали книги и фотоальбомы.

Рейчел рассматривала один из них, обняв колени. Декард опёрся о пианино и наблюдал за ней, как любовник. Как отец. Хотел распознать её чувства.

В том альбоме хранились снимки дикой природы, которые он привёз из позапрошлого отпуска. Если верить досье, она никогда не выезжала за пределы Лос-Анджелеса. Её прежняя жизнь протекала в коробке офисного здания, да в корпусе якобы собственного дома, что на самом деле принадлежал Тайреллу. Девчонка из ящика.

Свежий воздух представлял для неё загадку. Новый мир, который вдруг захотелось открыть. Они успели о многом поговорить, и Декард вспомнил слова, что редко употреблял раньше. Рейчел переполняли вопросы, и они делали её такой живой, настоящей. Более живой, чем кто-либо, известный Декарду.

Вот она дошла до псевдо-трёхмерной фотографии. Девушка ничего не сказала, но её глаза осветились изумлением. Она никогда раньше не видела столько живого, тёплого, зелёного цвета — тот находился почти под запретом в серо-стальном неоновом городе.

— Теперь мы с тобой друзья? — неожиданно спросила она. Не глядя на Декарда.

— Ну... да. Конечно.

— Оказывается, так просто, — довольным голосом сказала она. — Любовники?

Декард не переставал удивляться, ведь она вела себя и как ребёнок, и как взрослый одновременно.

— Да.

Рейчел посмотрела на него из-под выпущенной на лоб пряди волос.

— Ты с кем-нибудь дружил раньше?

— С женщинами?

— Ага.

— Как тебе сказать... Помимо жены...

— Меня интересуют длительные отношения.

— Ещё бы знать, что такое длительное время...

— Наверное, вечность. Что такое вечность?

Декард не мог понять, играет она с ним или задаёт очередной 'детский' вопрос. Ему показалось, что он готов ответить. Даже открыл рот, однако тут раздался звонок.

Декард поднял трубку телефона шифрованной связи:

— Да.

— Ты один? — спросил голос, принадлежащий Брайанту.

— Да.

— Она рядом?

— Кто?

Пауза.

— Тогда слушай, Дек. В память твоего спиннера послан адрес. Давай, быстро за руль. Есть вероятность, что сволочи в коже объявятся там. Остальные блейдраннеры разъехались по другим точкам.

— Понял.

— Всё очень плохо. Кот вылез из мешка. В офисе Тайрелла обнаружен его труп. В связи с этим к нам поступили бумаги.

— Быстрое правосудие...

— Серия Nexus-6 подлежит полному уничтожению. Когда разберёшься с адресом, найди репликанта, обозначенного как Рейчел, и отключи его.

Декард промолчал. Брайант продолжил:

— Если ты не сможешь, другие смогут. Бумаги пришли с самого верха. Понял меня?

— Да.

— Всё, вперёд.

Декард положил трубку и машинально взялся за пистолет, лежавший на пианино.

Рейчел замерла, она следила за каждым движением ведущего лезвие. Затем Декард сам замер, ощутив долгий взгляд репликанта. Их глаза встретились.

— Почему вы называете это отключением? Почему не говорите прямо — убийство?

Блейдраннер понял, что чуткий слух робота уловил детали телефонного разговора.

— Потому что это не так.

Декард заряжал пистолет.

— Поверь хотя бы мне, они способны страдать.

— Имитировать.

— Хочешь сказать, я моделировала то, что произошло между нами?

Декард задумался.

— Нет.

Он старался не смотреть на неё. Одевался, глядя в темноту. Вышел в коридор и оттуда произнёс:

— Оставайся здесь. Дверь не открывай. На звонки не отвечай.

— Разве это что-то изменит? — тихо отозвалась Рейчел. — Ты недооцениваешь ловушку, в которую мы все попали.

— Просто... сделай так.

Он уже собирался открыть дверь на лестничную клетку, однако не выдержал и вернулся к Рейчел. Поцеловал её в лоб:

— Подожди меня. Побудь здесь. Не убегай. Я прошу.

Когда он ушёл, Рейчел с головой зарылась в покрывало. И будто исчезла в ворохе постельного белья.

Она закрыла глаза, с намерением открыть их, только если Декард окажется рядом. В ином случае... ей ничего не нужно. Ни глаза, ни мир. Ничего. Даже если Декард принесёт с собой смерть, Рейчел примет это из его рук.

28 Улицы Города

Декард подъезжал к дому некоего Себастиана, одного из поставщиков 'TyrellCorp'. Он ехал не так быстро, как мог, и как того хотел Брайант.

С позиции Декарда это напоминало тихий подспудный саботаж. Его достало обезличенное правосудие, в виде неизвестно откуда приходящих бумажек, разрушающее жизни маленьких людей, тёплые уютные мирки, личное, чувства, смыслы... всё. Он не был уверен в том, что в квартире нет скрытой камеры, подглядывающей за ним с Рейчел. Тотальная слежка и контроль — краеугольный камень системы.

Он запретил себе думать об этом, о ловушке, про которую сказала репликант. Ведущий лезвие решил выполнить без лишних эмоций хотя бы часть работы. Он сосредоточился на видах Лос-Анджелеса.

Волны дождя, подсвеченные неоном, окрашивали город в сизо-металлические оттенки. Казалось, улицы и здания плывут куда-то вместе с потоком воды, не в силах сопротивляться течению. Пропитанная влагой округа выглядела как гипнотический сон о реке, замкнутой на саму себя.

Погода обхаживала город хлёстким ветром, холодом и темнотой. Давила на психику тяжёлым покрывалом сумрачного неба.

Дождь барабанил по крыше спиннера. Он ехал сквозь дождь и дым, истекающий из подземелий.

Из неисправного гидранта вверх хлестал поток воды. В его мельчайших каплях возникло подобие неоновой радуги странных болезненных оттенков. Машина пронеслась мимо.

Вода затопила проезжую часть. Местами она казалось чёрной из-за асфальта, а местами — отсвечивала льдом из-за отблесков рекламы... Ливневая канализация совсем не работала или взяла отпуск.

В пешеходной зоне виднелись плывущие обрывки старых газет и календаря. Пустые банки. Сломанная машина-уборщик, припорошенная бесформенным мусором.

Полицейский бы не удивился, если бы из узкого переулка откровенно бандитского района потекли струи крови. Всё равно растворится в дожде.

С фасадов свисали цепи, к которым крепилась реклама. Тени от цепей падали на редких прохожих, опутывали тени людей, их шеи и руки. Пожилые люди старались держаться под карнизами, вне потока холодной воды.

Они медленно шли, цепляясь за рисунок кирпичных стен. Этот район напоминал дом престарелых и сумасшедших, намокший, а затем разбухший до размеров города. Логично и абсурдно одновременно.

Декард начал понимать. Бесконечный дождь имеет смысл. Он не даёт огням подземелья сжечь город слишком быстро. Жители должны сгореть изнутри, а снаружи не получить видимых повреждений. Им надо свыкнуться с мыслью, что есть лишь один способ избавиться от боли. Нужно добровольно принять это как дар забвения, освободиться от страдания и сомнений. То, что делает слабее, лучше забыть, и тогда пути назад не будет. Никто не вспомнит, что утеряно нечто важное. А если и вспомнит, то не найдёт — вокруг слишком много мусора и бликов рекламы.

... Декард поймал себя на том, что снова думает. А думать нельзя. Нельзя. Он включил аэродвигатели и поднялся на высоту в полкилометра. Неприглядная сторона улиц стала менее видна.

Ещё выше, чтобы совсем не видеть мусора и грязи!

Картинка в лобовом окне резко изменилась — будто предыдущую смыл дождь со стекла. Теперь в глаза бросалось другое кино.

Ночной город сверкал впереди. Как многогранный бриллиант в полутьме. Как горсть драгоценных камней, которые некто рассыпал в подвижной колыхающейся воде. Море огней разлилось в сумрачном пространстве. Ночной город без конца и края. Светящаяся паутина трасс.

Вот теперь хорошо. Можно забыть о многом. Удобно. А, что, если совсем закрыть глаза? Хотя нет. Этого лучше не делать. Есть опасность заглянуть внутрь себя.