Мы в город Изумрудный

"Не уходи! Не бросай!"

Разумеется, Джусур не ушёл. Разумеется, он отыскал недостающие лапы (слава Урфину за то, что когда-то их выточил!), и вскоре благодарное животное юлой вертелось вокруг ног и всем видом выражало любовь и привязанность к тому, кто подарил ему жизнь, без сожаления использовав последние крупицы волшебного порошка.

Теперь бывший урод был не один. Теперь у Джусура появился друг. Пусть бессловесный, пусть всего лишь маленький игрушечный щенок. Зато всецело преданный и ничего для себя не требующий. Просто друг, о котором можно было заботиться, забыв одиночество. Друг, который никогда не предаст.

И, кажется, можно было уходить, но он опять не ушёл. Потому что с полок смотрели на него злыми и в то же время такими жалобными глазами все эти изготовленные Урфином хмурые зайцы, кровожадные волки, зубастые олени и барсуки, оскалившиеся медвежата и хищные орлы. Из рук Урфина они вышли страшными и свирепыми, но Джусура это не пугало, так как он видел в них себя. И потому просто не смог бросить их на произвол судьбы. Что-то внутри побуждало его закончить незавершённое, сделать то, что не пожелал или в силу характера не сумел сделать Урфин. Возможно, как раз потому, что это не сделал Урфин. Чтобы доказать хотя бы самому себе, что он, Джусур, не такой, что он намного лучше и благороднее своего бессердечного и, будем откровенны, кое в чём криворукого создателя.

— Ну ладно, — сказал он. — Не обещаю, что меня хватит на вас всех, но что смогу — сделаю.

Вновь в мастерской раздавался стук молотка, визг пилы, вновь как в былые дни падала на пол стружка и сыпались опилки, вновь поскрипывали подгоняемые суставы. И если бы кто-нибудь из жевунов сумел преодолеть робость и пробрался поближе, он услышал бы как мастер Джусур бормочет, ещё не очень ловко приделывая к очередной игрушке исправленную голову:

— Ну вот, видишь, какой красавец получился. Жаль, что порошка у меня больше нет. Ну да ладно, не всем же быть живыми. Зато ты уже не злой... Так, кто у нас на очереди? Свирепый медвежонок? Иди сюда, сейчас мы и тебя научим быть добрым. Ну во-от...Через недельку-другую, думаю, я с вами закончу, а там и в дорогу. Так я говорю?

И сидящий у его ног деревянный щенок совсем по собачьи тявкал в ответ и вертел коротким хвостиком, сделанным из завитой в пружинку стружки.И сидящий у его ног деревянный щенок совсем по собачьи тявкал в ответ и вертел коротким хвостиком, сделанным из завитой в пружинку стружки.

Никто из жевунов не видел, когда и куда ушёл уродливый и жуткий (как они все были уверены) сторож мрачного дома. Вроде бы проскрипели как-то утром отворяемые ворота, вроде бы простучали по жёлтым кирпичам деревянные подошвы, вроде бы залился негромким лаем неизвестный зверь и ласково окликнул кого-то глуховатый голос... Вроде бы оглянулся кто-то вдалеке и прощально сверкнули на солнце два зеркальных глаза... А угрюмый дом с заколоченными окнами так и остался стоять в надежде, что хозяин — тот, что столь безрассудно отправился завоёвывать далёкий Изумрудный город, — однажды всё же одумается и вернётся к родному порогу.

Тем же днём, чуть позже, случилось, можно сказать, небольшое чудо. Любопытные когидские мальчишки, нет-нет да и поглядывающие порой в сторону Урфиновой усадьбы, первыми заметили что-то непонятное и манящее. И когда они нашли в себе силы преодолеть робость и подойти поближе, их восхищённым взорам предстало потрясающее зрелище. Вдоль забора на траве стояли и сидели заботливо выставленные удивительные деревянные игрушки: звери, птицы, куклы. И были они на редкость ладно изготовлены, точнее, исправлены, и не имелось среди них ни одной злобной, страшной или уродливой. И весёлый клоун радостно смотрел на замершую в восторге ребятню смеющимися глазами, сделанными из маленьких осколков зеркала, в которых отражалось безмятежное голубое небо Голубой страны.

Изучая архивы Изумрудного города

Забавное письмо

Во время моего последнего визита в Изумрудный город довелось мне побывать в тамошнем хранилище государственных бумаг. Провёл меня туда по дружбе старина Фарамант, который, как выяснилось, добровольно возложил на свои хрупкие плечи ещё и обязанности архивариуса. Хранилище сие находится в подвалах Дворца Гудвина и содержится благодаря Фараманту в образцовом порядке. К сожалению, времени у меня было до обидного мало, на следующий день мне необходимо было отправляться в Жёлтую страну, но я успел всё же отыскать среди великого множества всевозможных "единиц хранения" несколько любопытных документов и даже переписать содержимое некоторых из них в свою записную книжку.

Вот краткий перечень моих находок:

1. Переписка Гудвина с Бастиндой. Признаюсь честно, я и подумать не мог, что такая переписка имела место. Ещё больше меня удивил тот факт, что колдунья обладала своеобразным — хотя и весьма мрачным — чувством юмора. Письма её сочатся сарказмом и тонкой издёвкой. Кажется, теперь мне известна причина, по которой Великий и Ужасный столь безоглядно ввязался в войну с хозяйкой Фиолетовой страны.

2. Подлинник ультиматума, который Кагги-Карр доставила Энкину Фледу. На мой взгляд, это всё же копия, поскольку сам ультиматум должен храниться в столице Мигунов. Однако подпись Чарли Блека сомнений не вызывает. Возможно, ультиматум был написан в нескольких экземплярах. Текст его, что самое интересное, имеет значительные расхождения с каноническим и отличается несколько более разухабистым тоном.

3. Указ короля Граммино об обязательном поименовании приписанных к королевской конюшне Шестилапых с высочайше одобренным списком дозволенных имён. Имена очень забавные: Топталло, Шерстилло, Ворчалло, Бодалло — всего более шестидесяти. Одни из самых забавных — Смерделло и Линялло.

4. Совершенно чистая страничка, вырванная, если верить каталогу, из магической книги. Как мы помним, такие книги были у каждой волшебницы. И они относились к ним весьма трепетно. Поэтому трудно представить обстоятельства, при которых произошло столь варварское деяние. Видимо, что-то до такой степени вывело из себя хозяйку, что она безжалостно избавилась от страницы. Вряд ли это были Стелла или Виллина. Вряд ли.

При внимательном рассмотрении на страничке проявляется изрядно выцветшая надпись: "Пароль неверен. Попробуйте ещё раз".

5. Донесение, в котором некий Ланкин Бат сообщает Гингеме о том, что Жевуны втихомолку называют её вредной старухой, и просит за свой смелый верноподданический поступок освободить его на пять лет от сбора пиявок и лягушек. Самое любопытное в этом документе — грубые каракули через весь лист: "Налог Жевунам удвоить. Ланкина Бата наградить связкой сушёных мышей. Очень вредная старуха". Похоже, что написано это птичьим когтем. Неужели Гуамоко умел писать?

6. Былина о грядущем пришествии огненного божества, записанная знаменитым фольклористом Таром Ярмиго в одном из поселений Марранов. Очень древний свиток, ему лет четыреста. Интересно было бы узнать, как учёному удалось не только проникнуть в страну Прыгунов, но и вернуться оттуда целым и невредимым. Впрочем, невредимым ли? В предисловии автор жалуется на плохое самочувствие и позволяет себе весьма нелестные высказывания в адрес неблагодарных аборигенов.

7. Полное собрание магических заклинаний, труд всей жизни доктора волшебных наук Мориля с комментариями самого Урфина Джюса. Здесь можно найти как традиционное "Пикапу, трикапу", так и малоизвестное "Свет мой зеркальце, скажи". Комментарии Урфина однообразны и неоригинальны. "Не работает", "не работает", "ерунда", "полная ерунда" и "какой идиот это придумал?"

8. Весьма забавное письмо Флима Кокуса, как я понимаю, брата того самого Према Кокуса, адресованное правителю Страшиле Мудрому. В письме этом почтеный Жевун жалуется на подрастающее поколение и требует... Впрочем, лучше это письмо опубликовать целиком.

"Многоуважаемый правитель Изумрудного города Страшила Трижды Премудрый!

Пишет Вам старший секретарь совета старейшин Голубой страны Флим Кокус. Я уже отправлял письма во все печатные издания Волшебной страны — и в "Изумрудную правду", и в "Воскресную болтушку", и в "Миг за мигом", и в "Жёлтый вестник", и даже в "Подземные факты", не говоря уже об отечественном "Голубом огоньке". И что же? Ни ответа, ни привета. Как у нас говорят, "даже серебряными бубенчиками из вежливости не позвенели". Такое впечатление, что всем плевать на то, каким будет наше подрастающее поколение!

Поэтому после долгих раздумий я и решился обратиться к Вашей Мудрости, воспользовавшись, так сказать, давним знакомством (помните ли вы нашу краткую, но увлекательную беседу о семи способах предохранения соломы от мышей?) и в надежде, что Вы услышите мой глас вопиющего в пустыне. Брату я об этом письме ничего не сказал, поскольку, зная его характер, не жду от него ничего, кроме упрёков и поучений. А я, между прочим, на семь лет старше. Вот что делает с человеком власть.

Что я хочу сказать? Ах, да... До каких пор это безобразие может продолжаться?! Если не принять мер, то через несколько лет я даже боюсь представить, что мы получим! И что характерно, никому нет дела. Прошу простить, если я выражаюсь несколько сумбурно... Просто накипело! Речь вот о чём. Каждый год в Голубой стране мы отмечаем годовщину первого появления Феи Убивающего Домика. Хороший, чинный праздник, давно ставший традиционным. Украшенные флагами дома, всеобщее благожелательное ликование, трепетное обувание серебряных туфелек, торжественное шествие от пещеры Гингемы к дороге из желтого кирпича, уважительное снятие с шеста Страшилы (очень похожее на Вас чучело, совершенно, увы, безмозглое несмотря на отборную солому, которой его набивают), вечернее угощение с танцами в поместье брата. Сколько лет празднуем и никогда этот праздник ничем не омрачался. Бывали, правда, споры между нашими кумушками о том, кому изображать раздавленную домиком колдунью, но это мелочи, на которые никто не обращал внимания и которые придавали подготовке к празднику некоторую пикантность... Однако в последнее время я стал замечать, что наша молодёжь на этот праздник не только не ходит, но даже и как-то вызывающе его игнорирует. Даже, я бы сказал, позволяет себе подшучивать над участниками шествия. Их веселит, что Жевунья, изображающая Фею Убивающего Домика, слишком дородна, что плюшевого пса Тотошку тянут на верёвочке, что из чучела Стра... прошу прощения, из чучела, изображающего Вашу Мудрость, торчит солома.

Казалось бы, посмеиваются, ну и пусть себе. Они не застали тёмные годы правления Гингемы, для них это давняя история, над которой можно и пошутить.

Так нет же! Не в этом дело! Они придумали себе другой праздник. Не знаю, с чего всё началось и кто был зачинщиком, но вот уже несколько лет буквально вся наша жевунская молодёжь почти поголовно празднует... что бы Вы думали? Они отмечают начало похода Урфина Джюса на Изумрудный город. Каково?

Безумие начинается недели за две. Они — я имею в виду наших недорослей — с жаром принимаются за изготовление костюмов. Они делают себе костюмы дуболомов. У некоторых, надо сказать, получаются даже слишком похожие на настоящих солдат Урфина. Увидишь такую оскаленную рожу в собственном дворе — перепугаешься до смерти. Испытал, как говорится, на собственном опыте.

Затем начинается, извиняюсь, само торжественное безобразие. Со всех сторон Голубой страны в Когиду прибывают негодники в обличье дуболомов. Они выстраиваются в шеренги и с шумом, грохотом, топотом выступают в поход. И ведь договариваются же заранее, кто в какой цвет будет выкрашен и какую цифру себе на груди следует намалевать. Маршируют с воинственными криками через всю деревню, идут по дороге из жёлтого кирпича чуть ли не до Тигрового леса — только пыль столбом. Вот уж праздник так праздник!

Я помню, как это было на самом деле, и уверяю Вас, что та, настоящая армия дуболомов выглядела не столь пугающе и шагали они не с таким ужасным грохотом, и вообще их было раз в десять меньше, чем, скажем, собралось на шествие в прошлом году. Боюсь, что в этом году их будет ещё больше. Мои внуки уже который день мастерят себе костюмы капралов. Запретить им я не могу, советов они не слушают.

Разумеется, на празднике не обходится без предводителя. Выберут самого высокого и горластого, приклеят ему густые брови, каких у Урфина сроду не бывало, вырядят во всё зелёное — смотрите и радуйтесь! Великий завоеватель. Ездит на медведе и обсыпает своих дуболомов живительным порошком. Потом этот порошок по всей деревне ветром гоняет, никакого спасения.

А о медведе вообще речь особая. Неладное что-то с ним. Не бывает такого похожего чучела. Ну не настоящего же они себе отлавливают! И есть у меня сомнение, что медведь этот — самый что ни на есть настоящий Топотун. Нарочно, наверное, на праздник прибегает, чтобы вспомнить былое.

При этом надо заметить, что против самого Урфина Джюса (кстати, дальнего родственника моей жены) я уже давно ничего не имею. Исправился человек, осознал, раскаялся... Но почему, хотел бы я знать, он не приедет к нам и не прекратит раз и навсегда это безобразие? Почему не проведёт среди молодёжи лекцию на тему "Ошибки моей угрюмой молодости" или "Как я постепенно стал хорошим"?

На днях встречался с одним торговцем, приехавшим из Фиолетовой страны. Оказывается, там те же проблемы. Молодёжь совсем отбилась от рук. Не боится даже Железного Дровосека. На прошедшем недавно Фестивале Спасительной Воды юные негодники устроили массовое обливание водой из ведра. Причём, обливали только несчастных старушек. К счастью, ни одна не растаяла... то есть, не заболела. Ну и что с ними делать? Бастинды с Гингемой на них нет, не к ночи они обе будь помянуты.

Нет, не та нынче пошла молодёжь. Нас воспитывали иначе. И вот что я думаю. Не можете ли Вы, многоуважаемый Страшила, запретить своим высочайшим указом этот неправильный праздник и назначить вместо него какой-нибудь другой на ваше усмотрение. Сам я сколько ни бился — ничего придумать не смог. Даже жевать на время разучился. Видимо не хватает моей голове отборных отрубей с булавками. А делать что-то надо. Потому что, уверяю Вас, дойдёт и до того, что однажды вся эта наша орава заявится под стены Изумрудного города, возьмёт его штурмом (а уж Руфов Биланов среди городской молодёжи найдётся немало, это я вам говорю), и устроит праздник "Воцарение Урфина". А Вас, извиняюсь, традиционно посадят в сторожевую башню. Тьфу-тьфу, искренне надеюсь, что такого не случится.

Сколько раз я пытался собственными силами повлиять на негодников, вразумить их... Всё напрасно. Скалятся в ответ деревянными рожами и кричат: "Да здравствует Урфин!"...

Дописываю через день, запершись в своём доме. Моя вчерашняя пылкая полемика со лжедуболомами привела к тому, что мои же собственные племянники объявили меня Кабром Гвином и пообещали, что сегодня они вместе с Чарли Блеком придут меня свергать. Мол, это будет крутым завершением вчерашнего праздника. И ведь придут!

Вот уже стучат в двери. Уже кричат: "Выходи, предатель! Судить его! Отправляйся в рудники!" Боюсь, засовы не выдержат.