Игра Владыки (первая часть)

Зуан подбросил шарик, задумчиво его рассматривая.

— Странное ощущение. Словно зверек в ладони.

— Ластится, правда?

— Да, есть похожее ощущение. — Зуан склонил голову набок. — А что, если...

Шарик послушно вспорхнул над ладонью, завис в воздухе, вспыхнул ярче, описал круг и вернулся в ладонь.

— Он тебя слушается!

— Но сделать такое я не могу. — Зуан взглядом подвесил шарик над потолком пещеры. — Вот и свет. Сколько он продержится?

— До утра.

— Хорошо. Нам придется переждать первый ливень, и надо уходить из пещеры. Пока нас не залило. Видишь, появляется ручей?

Рин вопросительно кивнула на тоненькую струйку воды, текущую по дну каньона.

— Да, это. Скоро он станет глубиной в три моих роста. А то и глубже.

— Нас затопит.

— Сразу же. Первый ливень идет два-три дня, потом переходит в мелкий дождь тоже на три-четыре дня. За это время надо найти новое укрытие. Эти три-четыре дня самые опасные, — пойдут сели. Каньон иногда затапливает доверху.

— Неужели настолько?!

— Да, настолько. Корромин уникальный мир, собственно, поэтому мы за него держимся.

— А что в нем особенного?

— Слишком много загадок. — Зуан подсел ближе к костру. — Ишон не интересуются ими, они многие тайны и не заметили, даже проходя мимо них. Почему у планеты такое переливающееся небо? Куда девается эта масса воды? Ведь ливни идут без перерыва всю осень, снег сыплется всю зиму, наваливая огромные сугробы! А весной все это добро тает.

И куда уходит вода? На равнине болот нет, уровень океана стабилен, вода просто исчезает. Но куда? А руины за экватором? Там же похоронены огромные города! Никаких следов разрушений, никаких катастроф, войн или еще чего-то такого. Но население город не покинуло. Он завален телами. Просто колоссальный могильник! Что там случилось? Почему в центральном храме высечена в камне фигурка крылатой девушки? На лицо то ли ишон, то ли мы... не разобрать. Город работает как огромный генератор, но куда уходит энергия? Это лишь одна из тысяч загадок. И еще. Как думаешь, сколько лун у Корромина?

— Четыре.

— Две.

— Зу, на небе четыре луны!

— Физически у Корромина два спутника. Я сам видел с орбиты. Так вот. Алой луны нет, и этого пятнистого золотисто-зеленого колосса тоже нет. Их вообще не существует! Так откуда они на небесах? Это не иллюзия. Мы просчитали, они вполне явственно влияют на приливы и жизненный цикл биосферы планеты. Особенно алая. Так что же это? Ответа нет. Мы даже не приблизились к пониманию этого феномена, и он не столь уникален. На моей родине, на Роринари, существует легенда о Черной Луне, которая приходит в мир раз на сто двадцать десятилетий. Один цикл, так сказать. Мы долго считали это лишь легендой, хотя в летописях она указана четко, ей приписываются всевозможные и часто пугающие свойства. Черная Луна — один из центров наших поверий. Притом крайне мрачный центр. Именно ее цикл прихода стал основой нашего счисления. Сто двадцать. Основная цифра, кратно которой у нас высчитываются единицы счисления.

— И что оказалось на проверку?

— Черная Луна вновь пришла в наш мир.

— Когда?

— Двадцать восемь лет назад. Ровно на сто двадцать мат. И исчезла без следа. Она делает лишь один быстрый круг по небу, оставляя за собой черный шлейф. Не важно, когда она приходит — утром, ночью или в середине дня. Едва ее диск поднимается над горизонтом, на мир опускается ночь. И лишь когда луна уходит за горизонт, течение времени восстанавливается. На момент прихода Черной Луны, Роринари постоянно снималась и просвечивалась из космоса массой спутников, да и кораблей на орбите болталось, как мошкары на болоте. На эти сто двадцать миат планета исчезла для них. Стала непроницаемой и невидимой, хотя визуально никаких изменений не было. Это еще одна загадка нашего мира. Черная Луна. Я никогда не видел ее, и никогда не увижу.

— Ты родился, когда она была в зените? — совершенно спокойно сказала Рин. Скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Да. Я родился под Черной Луной. Это скрыли. Официально считается, что я родился до ее появления.

— А на самом деле?

— На самом деле, я появился на свет именно в эти сто двадцать миат. Хуже другое. Мать сказала, что я молчал. Не издал ни звука, пока Черная Луна не закончила круг над планетой.

— Это что-то значит?

— Говорят, да. Но что именно? Это от меня утаили. Я знаю, что отец знает правду. Но молчит. Я хочу узнать, что значить — родиться под Черной Луной.

— А теперь и Тандем.

— Да, теперь и это. Реакция будет крайне неоднозначная. Этому многие откажутся верить, а уж если всплывет правда про время моего рождения... даже и не знаю, какие могут начаться проблемы.

— Россы — суеверная раса?

— Нет, мы не суеверны. Просто мы слишком часто становились свидетелями того, как исполняются древние пророчества. Похоже, мое рождение лишь одно из них.

— Посмотрим.

— Да уж, посмотрим. А что еще делать?

Зуан устало сел на камень, стиснув голову руками. Раскаты грома оглушали, раскалывая разум на испуганные кусочки, жалобно жмущиеся по окраинам подсознания. Вода в каньоне прибывала, бурлила и вспенивалась под хлещущими струями дождя. Сумерки сгущались, порождая глубокие тени. Мгновенная вспышка молнии ослепляет, запечатлевая на сетчатке оттиск выбеленного мира. Холод незаметно и ненавязчиво захватывал маленький мирок в пещере, заставляя все ближе и ближе пододвигаться к костру...

Четыре дня спустя

Мутное марево подрагивало, словно амеба, оно стекало со скал в низины, оседало комками слизи, раздражало глаз и разум. Казалось, что именно эта белесая мерзость несла с собой жару. Еще два дня назад стоял холод, пронизывающий во влажном воздухе до костей, а сейчас горами правила жара. Мелкий моросящий дождь едва ощущался кожей. Иногда появлялось чувство, что это не дождь, а сам воздух превратился в мельчайшую взвесь водяной пыли. Словно вода растянулась сплошной равномерной пеленой от земли до края косматых черных туч.

Зуан пошевелился, вытер рукавом лицо. Невыносимая жара убивала, пригибала к земле. Не хотелось даже дышать. Росс встряхнулся. Мертвенная апатия, захватившая горы, действовала и на него. Даже ихтан, за которым он наблюдал все утро, почти не шевелился. Злобная и быстрая тварь сейчас напоминала небрежно брошенную на камень шкуру. Разведчик почти не двигался, настолько плохо было обычно довольно активному и проворному животному. Да и эта смутная тревога, сверлящая разум все утро.

Когда мозг начал регистрировать странный гул, Зуан так и не смог понять. Ихтан подскочил, замер, словно статуя, всматриваясь в марево. Подвижные уши животного дергались, он потягивал воздух... и вдруг сорвался с места. Ихтан убегал вверх по склону хребта. Что же его напугало? Зуан всматривался в мутное белесое марево.... Что-то двигалось там, вдалеке, укрытое от глаза туманом. И этот рокот....

Сель.

Мысль обожгла разум огнем. Воин сорвался с места. Надо успеть! А мысленно он уже звал:

— "Рин!"

Девушка ответила почти сразу:

— "Зуан?"

— "Уходи оттуда! Поднимайся на гребень хребта! Сель пошел!"

— "Ухожу! Сколько у меня времени?"

— "Миат, не больше!"

— "Я успею."

Рин подхватила вещи и выскочила из пещеры. Возле входа в пещеру был более-менее проходимый подъем на гребень. За ночь тоненький ручеек разросся, превратившись в клокочущий поток, бешено несущийся по скалам. Рокот приближающегося селя наполнил воздух низким гулом, отдаваясь глубоко в недрах подсознания тревогой и паническим страхом. Рин закинула рюкзак на плечи, бегом проскочила карниз и полезла по лианам наверх, где начинался пологий подъем на самый гребень. Благо, растения росли настолько мощно, что по ним можно лазить как по лестнице.

— "Рин, где ты?"

— "На склоне. Я сейчас на подъем выхожу."

— "Рин, это первый поток. За ним идет еще один."

— "Насколько мощный?"

— "Накроет гребень полностью. Найди пещеру или хоть какое-то укрытие!"

— "Есть, вижу укрытие."

Когда-то край гребня обвалился, образовав небольшую каверну. Эрозия и лавины довершили дело, создав небольшую пещерку из навала каменных глыб. Со временем в щелях проросла вездесущая лиана и синий мох, укрепив глыбы камней корнями, дожди утрамбовали занесенную ветром землю. Небольшое эфемерное укрытие на продуваемом ветром склоне. Но все же лучше чем совсем ничего. До верха хребта Рин не успевала, сель был уже виден. Она нырнула за камни, завалив за собой вход. Приближающийся сель заставлял дрожать скалы, с потолка пещеры осыпалась каменная крошка. Мгновение, и мутный грязевой поток прокатился сверху.

— "Рин?"

— "Да, тут. Сель прошел."

— "Идет вторая волна. Ты можешь хоть чем-то укрыться?"

— "Попробую. Но... не знаю, выйдет ли."

— "Постарайся. Волна очень большая."

Рокот усиливался. Волна шла со скоростью курьерского поезда, заставляя вздрагивать горный массив. Рин только и смогла, что почувствовать невообразимый вес массы жидкой грязи и мелкого каменного крошева, пронесшейся по эфемерной пленке щита, созданного в последний момент.

Сель прошел. Щит лопнул как мыльный пузырь. Тонкие струйки грязи стекали с потолка, просачиваясь сквозь промежутки в камнях. И тишина. Удивительная, звенящая тишина, словно сель унес все живое в округе, все звуки мира. Только глухие удары капель жидкой грязи, мерно падающих с потолка.

— "Рин?"

— "Да, Зуан, я тут, все в порядке."

— "Выберешься?"

— "Да... думаю. Ты где?"

— "Я недалеко. Скоро буду у тебя."

— "Нет, стой где ты есть. Я сейчас отсюда выберусь. Чтобы тебя не задело."

— "Понял."

От воина пришел легкий смешок. Рин вздохнула. Ладно уж. Все равно его тоже окатило этим жидким глинистым поносом. Грязь была везде. Все хлюпало, чавкало и брызгало. С потолка непрерывно капало. Мерзость! Рин вздохнула еще раз. Запечатало ее тут качественно. Сель залепил все дыры в камнях. Вряд ли она сможет откатить тот булыжник, которым так легко запечатала вход. Да и зачем? Огненный шар сорвался с руки, влепился в стену, зашипел. Камень покраснел и начал плавиться. Дело пошло весело. Шары выгрызали дыру, огненные брызги летели во все стороны, пещерку затягивало паром с примесью вони плавящегося камня. Но все же Рин сумела-таки пробить дыру.

— Ты как там?

Зуан маячил возле дыры, стараясь заглянуть внутрь.

— Жива, но не совсем здорова. Чего так жарко?

— Радуйся. Скоро начнутся заморозки.

— Как скоро?

— Очень скоро. К вечеру станет холодно. Это самый убийственный период. Утром и днем жарко. Вечером и ночью сильно холодно. И постоянная сырость. Надо найти укрытие.

— Где?

— На том склоне много пещер. Придется найти одну из них до темноты, иначе мы просто замерзнем ночью насмерть.

— А этот дождь прекратится?

— Нет. Он будет идти с переменным успехом два миинара. А потом пойдет снег.

— Зима. — кисло сказала Рин.

— Она самая. Ладно. На этом склоне есть заброшенные посты. Нам придется найти один из них, иначе мы не переживем зиму.

— Значит, будем искать.

— Придется, и очень тщательно. — Зуан вздохнул. — Пошли сперва хотя бы пещеру найдем. Ты огонь сможешь развести?

— Это единственное, что я могу сделать с гарантией. — кисло ответила девушка, отряхиваясь от комьев грязи. — Огонь у меня получается. По крайней мере, зажигается сразу.

— Без огня мы долго не протянем.

— Зу...

— Да, Рин?

— Мне показалось, или ты... сильно мерзнешь?

Росс замер. Молчал он недолго.

— Да, я мерзну. Я родился в теплом тропическом климате, и холод меня убивает. Я легко переношу жару, но сильно мерзну, хотя и могу в определенных пределах переносить холод.

— Насколько сильно ты мерзнешь?

Зуан невесело улыбнулся печальной улыбкой, снимая со лба медленно ползущую каплю грязи.

— Не хочу тебя расстраивать, но... я могу не дожить до зимы.

— Постараемся до этого не доводить.

— Рин, я выносливый. Но все же, мои силы не безграничны, и они могут иссякнуть в неподходящий момент.

— Зуан, выживем как-нибудь. Вдвоем — выживем.

— Забавно, конечно, но твой оптимизм помогает. Как-то проще смотреть на все с этой точки зрения.

— Вот и смотри.

Росс усмехнулся.

— Пошли, Рин, будем искать нам новый дом.

Глава 7: Варс на дороге

Человек — Царь природы!

Вот только хищников об этом предупредить забыли.

Утро началось, как и все предыдущие с шума дождя. Этот мерный шелест стал привычной частью окружения. Казалось, он присутствовал всегда, с момента сотворения этого мира. Вечный дождь, сумрак затянутого тучами неба. Низкий тоскливый вой ветра в горах. Заунывное, пробивающее до дрожи, низкое завывание дозорного ихтан, эхом отражающее от скал, звенящее муторной нотой в мрачной тишине гор.

Если раньше присутствие злобной твари на соседнем хребте нервировало и раздражало, как и его постоянное тоскливое завывание, то сейчас к нему привыкли. Как и к дождю. Он стал просто данностью, неотъемлемой частью этого мирка. Чем-то постоянным и неизменным. Как и камни вокруг. Как и рев переполненной водой реки.

Рин вышла из пещеры. Пейзаж все тот же. Низкие темные тучи косматой шапкой клубились почти у самых вершин невысоких хребтов, размеренно лил затяжной ливень, угрюмые темно-серые и коричневые скалы, бурлящий черный поток внизу в ущелье и темная тень ихтана на камне.

— "Вот надрывается, паскудь." — без злости и раздражения подумала Рин.

— "Зато ясно, что угрозы нет. Хуже было, если бы он замолчал." — тихо ответил Зуан.

— "Дозорный."

— "Да. Он замолкал несколько раз за эту ночь."

— "Это плохо?"

— "Я не уверен. Возможно — да. Хуже другое. Он не спускается со скал на почву. И когда молчал — следил за дорогой."

— "Ишон?"

— "Если бы. Дело в том, что в почве этой планеты живут довольно опасные твари. Обычно они обитают на большой глубине и проблем не доставляют, но к осени иногда поднимаются на поверхность. Достаточно, чтобы одна такая появилась."

— "Что это?"

— "Земляной плотоядный червь. Только размером с тяжелый охотник."

— "Что предлагаешь?"

— "Не спускаться на открытую почву. Это обычная мера безопасности."

— "Ну, тогда не будем спускаться на дорогу, и все дела."

— "Рин, тут варс появился. Проверь свой участок дороги. Посмотрим, куда он ползет."

— "Думаешь ограбить?"

— "Не осилим. Это тяжелая машина. На борту десять-пятнадцать бойцов. Хотя, при таком дожде рискнуть можно."

— "А причем тут дождь?"

— "При таком ливне игольное оружие неэффективно. Сопротивление падающих капель при такой плотности дождя увеличивает риск, что детонатор игольной пули сработает о каплю, как о целевое препятствие."

— "Они об этом знают?"

— "Конечно знают. На счастье, другого типа вооружения у них почти не осталось. Энергетическое оружие в горах использовать — это изощренный способ самоубийства."

— "Шарки?" — Рин перебралась под защиту выступа породы, устроившись наблюдать за петлей дороги.