Вообще-то дом был подарен Вейме — за то, что она спасла баронскую дочь. Но вампиры считаются высшими посвящёнными и, значит, не могут владеть ничем, что нельзя унести с собой. Впрочем, барон Фирмин, когда предлагал Вейме лесное убежище, предполагал, что в нём поселится и ведьма.
— Глава шестая. Полнолуние
Полнолуние — особое время, даже в пасмурную погоду. В этот раз, правда, небо было чистым и луна утвердилась над небосводом ещё до наступления темноты. Огромная, жёлтая как голова сыра. Зовущая. Пробуждающая. В "старое место" все шли с завязанными глазами, ступая по траве, расчищенной, как всегда, с помощью колдовства. Ведьма о многом могла попросить лес... в полнолуние. Будет обряд, будет жертва, будут усилия, которые люди отдают земле. Трава и деревья расступались перед людьми. Кусты тоже, но настырнее придвигались к краю. То и дело разносились слабые вскрики. Лес брал своё — через царапины от колючек, через рвущуюся одежду. Когда настанет утро, деревья сомкнутся, непримятая трава вернётся на место. Никто не сможет отыскать дорогу туда, где проходил обряд.
Магда шла первая, спиной вперёд, и позвякивала привязанным к рукам колокольчиками. В эту ночь невозможно споткнуться. В эту ночь не может произойти ничего плохого... если сделать всё как надо. Если же нет... говорят, если нарушить обряд, можно и не выйти из леса.
Магда поёжилась, вспоминая, как она собирается сломать вековечные традиции. Это опасно, но... но... Ведьма сама не знала, почему так рискует.
Раздался глухой удар и сдавленный возглас. Ведьма вздохнула. Конечно, хотя бы кто-то обязательно попробует... показать себя самым умным. Кто упал, видно не было, но люди остановились.
— В старое место можно попасть, только отказавшись от зрения, — с торжественностью, которой не ощущала, произнесла Магда. — Не ищи знаний. То, что нужно, будет тебе сообщено.
Поскольку после её слов ничего не изменилось, она рявкнула уже без иносказаний:
— Глаза завяжи! Живо! Или никто никуда не пойдёт!
Люди нервно рассмеялись. Ведьма глубоко вздохнула. Злиться — неправильно. Надо настроиться на красоту ночи, надо слить сознание с лесом...
Она сделала шаг назад. Звякнули колокольчики. Значит, всё в порядке. Ещё шаг. Третий...
Ход восстановился. Магда пыталась унять отчаянно бьющееся сердце. Надо плавно дышать. Надо слиться с колдовством, с лунным светом, с ветерком...
"Старое место", древний алтарь, которому ведьмы поклонялись задолго до того, как в их леса пришли вести о Заступнике и Враге или, иначе, о Надзирателе и Освободителе, был скрыт плотным туманом. Таким плотным, что его можно было коснуться рукой. Магда вздохнула ещё раз. Всё шло не так, неправильно. Она была не в том настроении, люди были не в том настроении... даже лунный свет, казалось, чем-то искажался.
— Ждите, — коротко приказала она, зная, что её голос донесётся только до тех, кому надо. — Стойте. Ничего не трогайте. Глаза не открывайте.
— Магда, а что?.. — робко начала Эрма, но на неё тут же цыкнула Мета.
— Ничего, — также коротко ответила ведьма. — Молчите. Вы во власти леса. Откройте ему сердца и души. Прислушайтесь к его дыханию. Думайте о своей просьбе.
— А... — вякнул кто-то, и остальные зашикали ещё громче.
— Просто молчите, — попросила ведьма. — Если не можете открыться, просто молчите.
Она вошла в туман. Он был плотнее воды и мертвенно-белым. В нём было трудно дышать. На неё была только нательная сорочка, но сейчас лишней была даже она. Ведьма сбросила одежду.
Ноги ступают по земле. Тело овевает ветер. Глаза видят небо. Я и природа едины. Я сливаюсь с ветром. Он кружится — и я кружусь как опавший лист. Я сливаюсь с землёй, прикасаясь к ней всем телом. Я сливаюсь с деревьями. Я — это лес, а лес — это я. Я здесь по праву.
Странный танец продолжался в полной тишине. Его не должен был видеть никто, это был танец только для старого места. Это даже не был танец, это было объединение тела и разума ведьмы с чем-то очень древним, царившим тут. О таком не рассказывали в Бурой башне. Этому учила старая Верена и учила хорошо. Однажды она просто завела в лес ученицу и оставила там одну, без тропинки, без знания местности... пока Магда не научилась сливаться с миром, она бродила вокруг старого места в плотном тумане... Но сейчас она могла прийти сюда даже с завязанными глазами, тем более, что зрение действительно не нужно было тому, кто ступил на этот путь...
Туман редел, открывая старый алтарь. Магда нашла успевшую запачкаться сорочку и набросила на себя. Хлопнула в ладоши.
— Откройте глаза с весельем в сердце! — призвала она. — Вам дозволено видеть и слышать, вам откроются тайны леса!
Жалобно заблеял козлёнок. Ведьма усмехнулась. Да. Будет жертва. Будет жертва и будет хорошее вино.
Виль-батрак подтащил козлёнка к алтарю, Магда опустилась на колени рядом, пошарила и достала древний, каменный ещё нож для жертвоприношений и глубокую чашу. Батрак сноровисто повалил жертву на алтарь и тут ведьма замерла. С тех пор, как умерла Верена, девушка никогда не проводила полного обряда. А раньше это делала старуха. Теперь же... Магде впервые предстояло убить живое существо. Собственной рукой. Ведьма в ужасе уставилась на нож. На свои руки. На чашу и алтарь, куда должна была пролиться кровь. Она даже кур не резала, а покупала в деревне уже убитых. Время шло — томительные бесконечные мгновения. Надо было на что-то решаться. Туман густел, как будто недовольный нерешительностью ведьмы. Магда сглотнула.
Ситуацию спас Виль-батрак. Он вынул нож из ослабевшей руки девушки, отпихнул её локтем и, бормоча что-то ругательное, умело заколол козлёнка. Старая Верена тоже так умела — каменный нож в её руках был не хуже наточенного железного. Магда всем своим существом ощутила приход смерти и содрогнулась. Лицо её в свете луны было такое же белое, как и сорочка. Она пересилила себя и поспешно подставила чашу. Кровь смочила дно, Магда отдёрнула руку, чтобы всё остальное пролилось на алтарь. Распростёрлась рядом и взмолилась не зная сама толком, кому:
— Услышь меня! Открой глаза для меня! Дозволь нам быть здесь этой ночью! Прими нашу жертву! Раздели нашу радость!
Ответа, как и всегда не было, только деревья закачались как от сильного ветра, да диск луны на мгновение затмился проплывающим по небу облачком.
— Хороший знак, — пробормотала ведьма, поднимаясь на ноги. Кто-то придержал её за локоть и, повернувшись, она увидела Йагана с бурдюком. Ах, да. Хорошее вино. Ведьма кивнула и Йаган, развязав бурдюк, наполнил чашу. Магда даже дышать перестала. Важно, чтобы вино не расплескалось, не пролилось мимо... но Йаган не первый раз наполнял чашу во время обряда.
— Встаньте вокруг алтаря, — приказала Магда. Она с трудом узнала свой голос, так слабо и измотанно он прозвучал.
— В круг! — резче крикнула она. Её послушались. Магда глубоко вздохнула. Всё получится. Лес ответил. Она всё делает правильно. Всё получится. Надо просто продолжать... Ещё бы не колотилось так бешено сердце.
— Разделите со мной эту чашу, — произнесла она ритуальные слова и повернулась к ближайшему человеку. Мета.
Магда омочила губы в вине. Вкус был... соли, горечи, сладости... жизни и смерти...
— Будь моей сестрой этой ночью, — произнесла она следующие ритуальные слова и протянула чашу женщине. Та послушно взяла и сделала глоток.
— Будь моей сестрой этой ночью, — ответила она и вернула чашу. Магда почувствовала, как её сознание, сознание ведьмы, уже настроенное, несмотря на все сомнения и страхи, на ритм леса, на дыхание леса, на жизнь леса, расширяется, чтобы включать в себя и разум стоящей перед ней женщины.
Шаг в сторону. Риг.
— Будь моим братом этой ночью, — попросила она.
— Будь моей сестрой этой ночью, — серьёзно ответил мужчина. Выпитое вино связывало всех.
Шаг в сторону. Постепенно уходили страхи и сомнения. Креб. Шаг. Врени. Шаг. Ещё шаг. И ещё.
Внезапно в ровный ход обряда что-то ворвалось, как резкий рёв трубы в чинную игру лютни. Магда вышла из транса и увидела перед собой наблюдающие глаза знахаря. Магия леса протестовала, отказываясь связывать его в единую сеть. Вопреки условию, Исвар пришёл подпоясанным.
— Повернись, — коротко приказала она.
Знахарь повиновался. За спину у него был заткнут железный прут. Оберегается от колдовства, догадалась ведьма и вдруг поняла, зачем у него возле порога лежат гвозди. И даже возможно где он их берёт...
— Выйди из круга, — потребовала ведьма, и Исвар снова повиновался. Как только лес пропустил его, несущего на себе враждебное железо... Ведьма вспомнила, что знахарь только и делал, что пропадал в самой чаще, разыскивая целебные травы. Возможно, у леса с ним более сложные отношения, чем ей казалось. Но это всё не её дело.
Ещё шаг. Мельник. Шаг. Кузнец. Магда снова впала в то особое, почти пьяное состояние, в котором она могла замыкать круг, чтобы сила людей сплелась с древнейшими силами природы. И вдруг...
Виль-батрак взял у неё чашу, не дав омочить губы. Сделал большой глоток.
— Жду Освобождения, сестра, — тихо, только для неё одной, произнёс он. Магда охнула. Таким словами приветствовали других прозревших высшие посвящённые. Не все из них были вампирами, некоторые — обычные люди, давшие обет оберегаться от соблазнов мира, не иметь привязанностей и не участвовать в череде рождений. Проще сказать, отрёкшиеся от родителей, не вступающие в брак, не порождающие детей и не имеющие никакого имущества, кроме самой необходимой одежды. По странному выверту обычаев проклятых, им разрешалось поддерживать связи с братьями и сёстрами. Магда иногда думала, что дети одних родителей воспринимались их вероучителями как соседи по темнице.
Глядя на её ошарашенное лицо, прозревший сделал ещё один большой глоток и силой пихнул чашу ей в руки.
— Мы приблизим Освобождение, брат, — нашлась с ответом Магда. Ей стало понятно, почему он всегда приходил на помощь в нужные минуты и почему она никогда не сомневалась в его согласии с её просьбами, тогда, например, в кабаке. По традиции высшие посвящённые подчинялись одарённым, тем, кому доступна магия, колдовство или превращение тела, хотя одарённых ждало только малое посвящение, перед смертью. В некоторых вопросах подчинялись.
Шаг.
Снова чужие руки берут у неё чашу.
— Верю в Освобождение, сестра, — приветливо произнёс Йаган.
— Мы приблизим его, брат, — ответила Магда. Всё правильно. Йаган был неодарённым прозревшим, человеком, принявшим веру проклятых, но не получившим ни посвящения, ни дара. Именно поэтому ожили замёрзшие лозы. Именно поэтому он делал хорошее вино. И именно поэтому он был так беден.
Ведьма встала в кругу. Её сознание охватывало весь круг, разумы всех, разделивших с ней чашу. Она сделала глубокий вдох и скрестила руки на груди. Всё получится.
— Откройтесь этой ночи, — нараспев приказала она. — Откройтесь таинству, в котором участвуете. Впустите в свои души лунный свет. Потянитесь мыслями к земле, на которой стоите. Это священная земля. Подумайте о полях, которые вы возделываете. Слейтесь мыслями с природой. Думайте о своей беде. Просите у ночи помощи.
Она сама подняла взгляд на луну и запела — тяжёлым гортанным голосом, без слов, вплетая в пение звуки и запахи леса. Где-то заухал филин. Высоким задорным голоском запела ночная птица. Далеко-далеко протяжно, с переливами завыли волки.
Магда перевела дыхание и продолжила петь — о том зле, которое оскверняет эту землю, губит детей, нападает на беззащитных... голос её был так тяжёл, что сам воздух, казалось, уплотнялся под действием её колдовства. Вокруг алтаря он сбился в плотный туман. Ведьма закончила пение леденящим кровь воплем и закричала:
— Волей своей призываю тебя! Землёй и небом, огнём и водой, лесом и полем, луной и звёздами призываю тебя! Жизнью и смертью, весельем и грустью, счастьем и горем призываю тебя! Явись! Явись! Явись!
Туман стал ещё гуще и потемнел, а после как будто сбился в центре. По нему пошла рябь, как по поверхности провидческого зелья, и вот...
На алтаре, прямо над останками жертвенного козлёнка, стояла невысокая гибкая фигурка... Несколько томительных мгновений и в лунном свете все увидели...
— Липп!
Юноша сорвал с головы шапку и картинно поклонился. Он широко улыбался и было хорошо видно, что клыки у него длиннее, чем все привыкли думать.
— Сильна ты, ведьма, — насмешливо произнёс сын кузнеца. Речь его неуловимо изменилась, стала твёрже, чётче. Он не проглатывал звуки и не растягивал слова. Так говорили в городе, а не в деревне.
— Не отводите от него взгляда! Не двигайтесь с места! — поспешно приказала ведьма.
Вампир засмеялся.
— Да как вам будет угодно. Вы устанете раньше меня.
Да... А ещё, когда скроется луна, их власть над вызванным в круг вампиром закончится. Но...
Ведьма резко, повелительным жестом вытянула руки перед собой.
— Откройся! Открой свой облик! — потребовала она.
Рябь, скрывающая вампира, усилилась, а после медленно растаяла вместе с туманом... широкий крестьянский плащ, просто кусок ткани, накинутый на плечи, превратился в сшитый, из тех, что надевают через голову, с широкими причудливыми рукавами, какие носят только в городах. Шапка-колпак с мягкими полями сделалась бархатным беретом, украшенным медной пряжкой. Крестьянские обмотки превратились в узкие чулки, а деревянные башмаки — в остроносые туфли. Лицо совершенно не изменилось.
И в этот момент все с ужасающей ясностью вспомнили, что у кузнеца нет и никогда не было никакого сына!
— Ты тоже силён, — с уважением отозвалась ведьма. Она начала понимать, что произошло: вампир пришёл в их края и внушил всей деревне ложные воспоминания. Как давно это произошло? Этого она сообразить не могла. Была ли она жертвой наваждения вместе со всеми или, редко появляясь в деревне, приняла на веру всё, что ей говорили? Она ведь редко приглядывалась к людям...
— Ну, как, может, на этом разойдёмся? — предложил вампир. — Вы ничего мне сделать не сможете, так зачем же время тратить? Хотите, пообещаю, что этой ночью никого не съем?
Он снова жутковато улыбнулся.
— Ты ошибаешься, — раздался из темноты женский голос и озарённая белым светом фигура шагнула к кругу. Волшебница была немного выше Магды, такая же светловолосая и светлоглазая, как и она и тоже облачена была в лёгкие белые одежды. Но, в отличие от старой приятельницы, Виринея испускала белое сияние, на этот раз видимое даже обычным людям.
Кто-то зашептал слова молитвы. Магда мельком увидела, как одна из женщин опускается на колени.
Виринея мягко коснулась ближайшего к ней человека — это был Виль-батрак — заставляя его посторониться, и вошла в круг. Белое сияние, окружающее её, потекло на землю и превратилось в светящийся обруч, замкнувший в себе алтарь со стоящим на нём вампиром. Волшебница плавно повела рукой — и кольцо света начало сжиматься. Вампир зашипел от боли, заслоняя глаза рукой.
