Охранник, незаметно подошедший к шлюзу, выразительно фыркнул и протянул Питеру ещё пару браслетов.
— Это на ноги. Вдруг и правда сбежит.
...Спускались они долго — через весь госпиталь на самый нижний ярус. Гедимин прислушивался к гулу механизмов и не замечал серьёзных сбоев — вроде бы всё было нормально.
— Дизель сбоит? — спросил он, убедившись, что все вспомогательные системы остались позади, и Питер ведёт его к источникам энергии.
— Не то чтобы сбоит, — отозвался Фокс, — но хочу, чтобы вы проверили. Дизель тоже, но особенно — РИТЭГ и ЛИЭГ.
Сармат мигнул.
— А с ними что?
"Если только кто-то ударил кувалдой," — подумал он, быстро перебрав в уме возможные повреждения ЛИЭГа. "Тогда мог треснуть сердечник или ротор. Если так — я без скафандра ничего не сделаю."
— Почти уверен, что ничего, — отозвался Питер, — но проверка не повредит, правда?
Он остановился и поднял голову, чтобы посмотреть сармату в глаза.
— Последнее заседание назначили на завтра. Завтра суд определится с приговором...
— И меня расстреляют, — закончил за него Гедимин. — Что, без меня тут ремонтников не останется?
Питер грустно усмехнулся.
— Наши техники раньше справлялись с дизелем. Думаю, справятся и теперь. А вот с РИТЭГом всё сложнее. А к кому я буду обращаться, если засбоит ЛИЭГ... — он тяжело вздохнул. — Я надеюсь, вас всё же не расстреляют.
...Гедимин долго стоял над ЛИЭГом, прежде чем решился вскрыть корпус и взглянуть на заэкранированный сердечник. Он сделал защитное поле чуть тоньше — настолько, чтобы можно было увидеть ирренциевые элементы и стремительно вращающийся ротор. Он двигался так быстро, что золотистые витки катушек сливались в сплошные пластины. Гедимин тронул защитное поле и досадливо сощурился — без скафандра соваться к ирренцию было смертельно опасно. "Вот бы подержать его в руках," — думал сармат, глядя на тускло светящийся металл и зелёные блики на защитном куполе. "Мозги бы сразу включились. Красиво он всё-таки светится. Так бы стоял и смотрел..."
— Когда его в последний раз останавливали? — спросил Гедимин, повернувшись к доктору Фоксу. Тот стоял в дверях, внимательно глядя на сармата и сжимая в ладони миниатюрный пульт. Гедимин даже не стал смотреть, к чему этот пульт относится — к вызову охраны или к турелям под потолком, только еле слышно хмыкнул.
— Он так и работает с тех пор, как вы его привезли, — ответил Фокс, убрав руку с пультом за спину. — Мы стараемся его не трогать.
— И дальше не трогайте, — кивнул Гедимин. — Пусть работает. Лет через пятнадцать надо будет разобрать и смазать, а пока не лезьте.
Питер хмыкнул.
— Через пятнадцать лет? Ну, надеюсь, к тому времени наши техники научатся работать с ирренцием. Что ж, возвращаемся в гермобокс... или вы ещё не насмотрелись?
Гедимин повернулся к вскрытому ЛИЭГу и положил ладонь на защитное поле, поверх зеленоватых бликов. Казалось, тепло просачивается сквозь купол, — сармат как будто взял в руку пучок нагретых волокон. "Фантомные ощущения," — сармат отодвинулся и закрыл проём в корпусе. "Вот что "сигма" делает с мозгом. Если попросить Фокса потрогать — он же ничего не почувствует. Надо мне было беречь голову, когда мы возились с ирренцием без спецзащиты. А теперь уже поздно."
07 апреля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Доктор Фокс вышел провожать Гедимина к стоянке, куда конвой подогнал бронированный фургон, и долго стоял на обочине, наблюдая, как сармат в окружении экзоскелетчиков заходит внутрь. Сегодня их было шестеро — четверо вошли в фургон, ещё двое забрались на крышу. Гедимин смотрел на них озадаченно — кого-то не хватало.
— Это последняя поездка, — тихо сказал один из них другому, чем-то очень недовольному. — Сегодня его куда-то отправят. Или на расстрел, или в тюрьму, — в любом случае, нам с ним больше не возиться.
— И что ему было лишний день не подождать?! — второй экзоскелетчик попытался передёрнуть плечами, и два "броненосца" с грохотом столкнулись. Гедимин отодвинулся, недовольно щурясь, — в фургоне и так, без резких движений, было тесно.
— Да кто его знает. Псих есть псих, — угрюмо отозвался третий. — Да, может, он и не сам. Ему-то зачем?!
— Сам же сказал — псих, — невесело ухмыльнулся первый. — Может, не захотел теску деньги возвращать? Суммы-то там были ничего так...
Гедимин ошалело мигнул.
— Вы там о ком? — спросил он, с подозрением глядя на охранников. — И где Хадад?
Экзоскелетчики переглянулись. Один из них сложил губы так, будто собирался плюнуть, но от плевка удержался.
— Помер твой Хадад, — сказал он. — Нашли вчера вечером с простреленным черепом. И что ему было один день не подождать?! Доработал бы тут — и стрелялся в своё удовольствие!
— Zaa hasu, — выдохнул Гедимин, растерянно глядя на него. — С чего взяли, что он сам?
— Да кто, кроме него, взялся бы за плазменную пушку?! — фыркнул экзоскелетчик. — Только не я. Мне с ним в одном фургоне ехать было стрёмно.
— Ага, — кивнул другой. — Только он с ней и управлялся. Вот ей он себе и выжег мозги. Вышел из-под купола — и готово.
Гедимин молча склонил голову. Жалеть было вроде бы не о чем, но в груди заныло. "Глупо как-то вышло," — думал сармат. "Ещё глупее, чем с Лиском. Тот хоть в бою..."
...Пока Гедимина заводили за барьер, он успел оглянуться на зал. Он плохо помнил, сколько народу там собиралось в другие дни, но сегодня свободных мест не осталось, а к задним рядам даже добавили приставные стулья. Судьи уже были в сборе — даже мианиец лежал на обычном месте. Его уши были плотно прижаты к голове, взгляд направлен куда-то вниз.
— Присяжные все в сборе? — спросил Найджел Бойд.
— Да, ваша честь, — ответил ему кто-то из сидящих за столом.
— Все ознакомлены с материалами дела и готовы к обсуждению? — спросил Бойд. — Очень хорошо. Можете удалиться.
Минуту спустя половина стола опустела. Трое судей остались на своих местах. Якобсон продолжал изучать распечатки, — у него была самая толстая пачка, и Гедимин однажды даже разглядел кусок чертежа на одном из листов. Человек с дронами ненадолго выпустил их полетать, но через пять минут собрал на столе, подключил к переносному телекомпу и больше ни на что не обращал внимания. Гедимин привалился к барьеру — кажется, ему предстояло долгое ожидание. Один из охранников подошёл сбоку и зафиксировал сармата между барьером и своим экзоскелетом. Гедимин благодарно хмыкнул и закрыл глаза.
Сколько времени прошло, он не знал — мозг, раньше не упускавший ни одной секунды, сейчас путался в часах и сутках. Экзоскелетчик, к которому сармат прислонялся, крепко сжал его плечо и заставил его сесть ровно. Гедимин открыл глаза и увидел, что люди возвращаются в зал. "Тилаколео", поднявшись из-за стола, пристально следил за зрителями, но его вмешательство не требовалось — в зале настала тишина.
— Вы готовы огласить вердикт? — спросил Бойд у одного из вернувшихся.
— Да, ваша честь, — тот поднялся на ноги.
— По всем пунктам, или ещё остались разногласия? — спросил Бойд.
— Нет, ваша честь, мы готовы, и я оглашу вердикт, — отозвался человек. Двое за маленькими столами переглянулись и странно напряглись. Охранники молча подняли Гедимина и поставили на ноги. Сармат выпрямился, глядя перед собой, и криво ухмыльнулся. "Скоро всё закончится..."
— Пункт "Изготовление и распространение веществ повышенной опасности", — громко сказал Бойд.
— Виновен, — отозвался человек.
— Пункт "Изготовление и распространение оружия массового поражения", — продолжил судья.
— Виновен, но заслуживает снисхождения, — ответил присяжный. Зал загудел — кто-то озадаченно хмыкнул, кто-то сразу открыл рот, и только удар "кулаком" экзоскелета по металлической столешнице привёл зрителей в чувство. Гедимин растерянно мигнул. "Какое, в ядерный могильник, снисхождение?!"
— Далее, "Организация и участие в действиях, определённых как геноцид", — спокойно продолжал Бойд.
— Невиновен, — ответил присяжный. Гедимин мигнул ещё раз, но осмыслить услышанное ему не дали — оглашение вердикта ещё не закончилось.
— "Неоднократное применение оружия массового поражения по заведомо мирным целям"? — спросил главный судья.
— Невиновен, — ответил присяжный. Сармат изумлённо хмыкнул и подался вперёд. "Что?!"
— Тишина в зале! — рявкнул "Тилаколео". — Ещё звук, и начнём выводить!
Эта угроза подействовала даже лучше, чем его обычная акустическая атака, — даже Гедимин подался назад и немного смутился, хотя он всё это время молчал. "Невиновен," — повторил он про себя. "После всего, что тут про меня наговорили, после всех этих бумажных гор... "Макаки" всё-таки странные!"
— Последний пункт, — Бойд, судя по выражению лица, удивляться давно отвык. — "Фальсификация идентификационного знака, совершённая в сговоре с группой неустановленных лиц".
— Виновен, но заслуживает снисхождения, — ответил присяжный, передавая судье лист с коротким текстом.
— Благодарю вас, — отозвался Найджел Бойд. — Суд удаляется для вынесения приговора. Можете не поддерживать тишину, обсуждение разрешается.
Трое судей вышли, и зал немедленно загудел, как разгоняющаяся турбина. Гедимин стоял молча, даже не вспоминая, что мог бы сесть, пока охранники не надавили ему на плечи и не усадили его силой.
— Невиновен, — пробормотал один из них. — Ну вот, наконец-то все подумали мозгами. Теск — урод, но шить ему геноцид?!
— Ничего, его за один плутоний расстреляют, — отозвался другой. — Чего скалишься, слизь?!
— Ирренций, — буркнул сармат. — Пора бы запомнить.
"Никогда не запомнят," — думал он, криво ухмыляясь. "Надо бы рассказать, в чём отличия, пока есть время. Вот только сам вспомню..."
Спать ему больше не хотелось, и в голове вроде бы прояснилось, но кровь слишком громко шумела в ушах, и от этого мысли путались. Сармат, забывшись, хотел поискать клочок бумаги и сделать заметки — может, так план "лекции" получится более внятным? — но вспомнил, что у него скованы руки, и досадливо сощурился. "Ладно, так сойдёт. Начну с атомного номера..."
Открыть рот он не успел — "Тилаколео" с облегчённым вздохом грохнул по столу четырьмя "кулаками". Когда лязг металла затих, все трое судей уже были за столом. Гедимин присмотрелся к их ушам — "Должна же быть защита! Как они до сих пор не оглохли?" — но ничего не разглядел. "Мутация, наверное. Или я чего-то не знаю об анатомии..."
Найджел Бойд поднялся на ноги, мельком взглянул на листок, брошенный поверх распечаток, и заговорил:
— Именем Федерации планет Солнечной системы, именем Лунного федеративного округа Кларк, — он обвёл зал суровым взглядом. — Гедимин Кет, признанный виновным по трём пунктам обвинения, приговаривается совокупно к двадцати пяти годам тюремного заключения.
Кто-то из охранников за барьером шумно выдохнул в респиратор. "Тилаколео", выразительно глядя на конвой, поднял "кулак" над столом.
— С отбыванием наказания в тюрьме округа Кларк, — закончил Бойд. — Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
В этот раз Гедимина из зала выводили первым, и местная охрана перекрыла подходы к дверям. Сармат успел заметить, как "Тилаколео" сбивает из станнера чей-то съёмочный дрон, и охранник отправляется с дроном в руках к его владельцу. Сармата впихнули в фургон, и кто-то из охранников, задраив люк, нервно рассмеялся.
— Двадцать пять лет! У нас столько тюрьма не простоит — раньше развалится!
— Так он ремонтник, — другой конвоир толкнул сармата в бок, едва не впечатав его в стенку. — Сам и починит. Эй, теск, тебе сколько лет?
Гедимин не ответил. Он вспоминал тесные камеры с низкими потолками и защитное поле поверх решёток. "Вот же вляпался," — с досадой думал он. "Двадцать пять лет в тюрьме с "макаками". Достроил реактор, называется..."
Фургон остановился. Гедимин ожидал увидеть тюремный ангар и изумлённо мигнул, когда его вывели к госпиталю.
— А сюда зачем? — спросил он, вместе с охранниками выходя к лифтам. Люди, переглянувшись, зафыркали, кто-то рассмеялся.
— Сегодня пятница, теск! Раньше понедельника тебя не оформят.
Через пятнадцать минут он остался один в герметичном боксе. Ничего не изменилось, только за прозрачной стеной прибавилось охранников, и наручники с сармата не сняли — оставили по паре браслетов на руках и ногах. Шевелиться было можно, широко шагнуть уже не получалось. Гедимин потыкал пальцем в браслет — снимались наручники элементарно, даже встроенного шокера в них не было — покосился на насторожившихся охранников, на турели над головой, хмыкнул и улёгся на кушетку. "Двадцать пять лет. Интересно, там, на Земле, кто-нибудь строит реактор?" — подумал он, закрывая глаза. "Выйду — узнаю..."
10 апреля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Ну что ж, Гедимин, — доктор Фокс отвёл взгляд и принялся отклеивать от сармата датчики. — В одиночке чудовищно скучно, но, надеюсь, вам разрешат читать. Не оставляйте упражнения — если будете лежать пластом, сердце откажет уже через пять лет.
Гедимин слушал его вполуха. Он лежал на кушетке, терпеливо дожидаясь, пока от него уберут все датчики и дозаторы. Сегодня он чувствовал себя не хуже обычного, разве что немного волновался, но Фокс, кажется, решил влить в него все неизрасходованные медикаменты.
За прозрачной стеной собирались конвоиры — на этот раз сармату выделили четвёрку в тяжёлых экзоскелетах, а им с собой выдали не только бластеры и кинетику, но и ракетомёты. "Боятся," — невесело усмехнулся Гедимин, застёгивая комбинезон и поднимаясь на ноги. Руки он завёл за спину — доктору Фоксу, как самому храброму, снова поручили надеть на сармата наручники.
— Вам присвоят жёлтый код, — продолжал смущённо бормотать Фокс, проверяя, надёжно ли скреплены запястья Гедимина. — Значит, с ремонтом вы мне не поможете. Но если допустят к работам — лучше соглашайтесь. Вам, как сармату, нельзя сидеть без дела. Очень быстро начнёте разваливаться.
Сразу за шлюзом Гедимина ждали охранники. Его схватили под руки, нацепили вдобавок к магнитным наручникам ещё несколько пар более массивных браслетов и накрыли сармата защитным полем, поместив его в полупрозрачный шар. Вместе с этим шаром его подняли и быстро понесли к лифту — и через пару минут сармат уже ехал в бронированном фургоне на юг.
— Без шуток, ясно? — один из охранников качнул перед Гедимином соплом ракетомёта.
...Это был всё тот же длинный ангар, обнесённый колючей проволокой, только в этот раз сармата не погнали на первый этаж, а потащили к лестнице. Там, у подъёма, его сдали с рук на руки местной охране и очень быстро ушли — сармат ещё не поднялся на первую площадку, а за конвоем уже закрылись двери.
В тюремном коридоре второго этажа было пусто и тихо, и каждое движение экзоскелетчиков сопровождалось, как казалось Гедимину, невыносимым грохотом. Он досадливо щурился и сам старался ступать потише, на расставленные пальцы, насколько позволяли ножные браслеты, сведённые почти вплотную, — ещё пара сантиметров, и сармату пришлось бы не идти, а прыгать. Один охранник тащил его за плечо, второй беспокойно оглядывался. Что именно его тревожит, сармат не понимал — вокруг не было ничего, кроме непрозрачных нашлёпок защитного поля на стенах. Потом нашлёпки кончились, и начались бронированные двери со смотровыми окошками — почти такие же, как в Сокорро. Гедимин, подавив невольную дрожь, вместе с охранником остановился у одной из них.
