И опять Пожарский 5

— Но ведь мы союзники и вам не взять эту неприступную крепость, — заёрзал посол.

— Все шведские крепости я брал за один день. А шведы, как воины в сто раз лучше османов. Не дёргайся, посол. Так и есть.

— И зачем, князь, ты мне это говоришь? — откинулся в кресле Кантакузин.

— Говорю я это тебе, Фома, чтобы ты сейчас принял правильное решение. У тебя есть дочери?

— Две. Феодора и Елена. Старшей четырнадцать, а Елене одиннадцать, — расцвёл грек.

— Просто замечательно. У меня есть младший брат. Ему сейчас тоже одиннадцать. Их нужно поженить. Ты, когда будешь через год назад ехать, её с собою возьми. Поживёт до шестнадцати лет у меня. Княгиня Пожарская и царевна Анастасия за ней присмотрят. Будет в нашу школу ходить, русский учить. А потом ты поедешь на свадьбу и останешься в Вершилово жить. Всю семью привози. Мне нужен будет консультант по Турции.

— Консул? — выпучил глаза грек.

— Консультант. Это значит — советчик. Платить я буду больше. Пробираться через степи, где всегда могут убить не нужно будет. В Вершилово тебе понравится.

Пётр точно знал, как погибнет этот ушлый посол и шпион султана. Когда казаки объединятся и решат захватить Азов, этот товарищ поедет к ним и станет шпионить, и даже пошлёт в Азов весточку хитрую. Он напишет послание на брёвнах и спустит их в Дон. Брёвна с посланием о предполагаемом штурме города турки получат и прочитают. Только кто такой неверный грек? Разве можно ему верить. Да и Аллах не допустит, чтобы гяуры взяли такую неприступную крепость. Фому убьют вместе со всем посольством, чтобы он чего не наговорил Михаилу Фёдоровичу, всё же Москва была против захвата Азова. Боялась она турок. Про первое взятие Азова им рассказывали в Академии Генерального штаба. И тут не Пётр был первым. Не он, кстати, и верфи в Воронеже основал, а патриарх Филарет. Интересно, уже основал?

— Я подумаю, — кивнул грек.

— Это ещё не всё, — остановил пытавшегося подняться с кресла посла Пожарский.

— Я весь во внимании.

— Передай валиде-султан Кёсем, что у меня в Вершилово живёт самый известный в мире астролог Иоганн Кеплер. Так вот, он по моей просьбе рассчитал все события из жизни нынешнего регента валиде-султан. Она будет регентом около пяти лет, потом Мурад будет править сам, но всегда будет прислушиваться к советам матери. Он будет много воевать, и править страной в его отсутствии будет госпожа Кёсем. Ей удастся спасти жизнь своему младшему сыну Ибрагиму и после смерти Мурада тот станет султаном, так как все дети султана умрут в младенчестве. Ибрагим поссорится с матерью и той даже придётся возглавить заговор, чтобы сместить Ибрагима и убить его. Ибрагим начнёт очень долгую войну с Венецией за Крит. В конечном итоге Крит станет Турецким. На престол взойдёт шестилетний внук Кёсем, и она станет первой старшей валиде-султан. Но мать султана через несколько лет поднимет бунт, и Кёсем убьют. Я не знаю имени внука и имени его матери. Этого звёзды не говорят. Зато я хочу, чтобы она остерегалась невестки, — Пётр перевёл дух.

На самом деле ничего подобного Кеплер не мог нагороскопить. Всё это знал Афанасий Иванович. Кто не смотрел замечательный турецкий сериал "Великолепный век"? и его продолжение "Великолепный век. Империя Кёсем". Все смотрели, вся Россия. Героиня бывшему генералу нравилась. Он даже залез в интернет, чтобы узнать значения имени Кёсем. Значения было два. Первое генералу не понравилось. Просто — любимая жена. А вот второе было более правдоподобным. Слово означало безволосая. Правильно, она ведь была славянка, и славянки, в отличии от всех этих грузинок, чеченок, татарок, что обитали в гареме султана, имеют на ногах гораздо меньше волос.

— Если я скажу это валиде-султан, то меня казнят через пару минут после этого, — развёл руками грек.

— Хорошо, я напишу всё это на листке и запечатаю. Ты скажешь, что понятия не имеешь, что там написано. Мне нужен живой родственник. Так пойдёт?

— Может быть, только напиши на немецком. Я этого языка не знаю.

— Договорились.

— А зачем тебе, Пётр Дмитриевич, предупреждать валиде-султан? — задал долгожданный вопрос грек.

— Пусть она вспомнит, что она славянка и повлияет на сына. Лучше туркам жить с Российской империей в мире и запретить татарам устраивать набеги на наши города и сёла, — Пётр понимал, что повлиять на всех этих Гиреев вряд-ли получится, но попытка не пытка.

За окном пропели петухи. Хватит валяться. Пора выходить из дворца. Такая куча дел впереди. Посвятил два дня жене и отдыху. Ну, и довольно. Вон учёные уже второй день под окнами стоят. Ждут. С них и начнём.

Событие двадцать девятое

София была единственным ребёнком в семье Ульриха III, герцога Мекленбург-Гюстровского, от его первого брака с принцессой Елизаветой Датской, дочерью короля Фредерика I и Софии Померанской. От отца София унаследовала любовь к знаниям, ко всему новому. Уже после смерти мужа она влюбилась в астронома и астролога Тихо Браге. Их разговоры по вечерам за бокалом вина о строении мира и о месте планеты Земля в этом мире были лучшими мгновениями в её жизни.

Но всё это будет после. В возрасте четырнадцати лет София вышла замуж за своего кузена, короля Дании Фредерика II, ему на тот момент было тридцать семь. Этот брак был заключён по настоянию государственного совета Дании, после того, как Фредерику запретили жениться на его любовнице Анне Харденберг. Несмотря на большую разницу в возрасте, супруги жили в согласии. Оба любили детей и посвящали им много времени. Это были хорошие годы. В отличие от множества других семей они не хоронили своих малюток. Все дети повзрослели и вышли замуж или женились. Жаль, что король прожил не долго. После смерти мужа София продолжала заботиться о детях. Она против воли совета устроила помолвку и последующий в 1589 году брак своей второй дочери Анны с шотландским королём Яковом VI Стюартом. И не прогадала, Яков стал позже и королём Англии. К сожалению, его жена и дочь Софии умерла пять лет назад. Ещё раньше в Московию уехал жениться на принцессе Ксении Годуновой их младший сын Иоганн, но там скоропостижно помер. Ходили слухи, что московиты отравили датского принца. А совсем недавно, весной, умер второй сын — Ульрих. Он всё грезил походами против турок. Может в раю его душа успокоится.

Сейчас королева-мать собиралась в гости к внучке. Судьба всё же свела её потомков с русскими. Доротея Августа сейчас в Москве. Её муж Михаил Романов провозгласил себя императором. И что самое интересное эти его притязания вынуждены были признать сначала Франция, потом Польша, потом их Дания, Ватикан и вот теперь никуда не деться и Швеции. Русские наголову разбили войска этого надменного солдафона Густава Адольфа. Кристиан собирается в Нарву на переговоры по заключению мирного договора, между Швецией с одной стороны и Данией, Польшей и Россией с другой. София уговорила сына взять её до Нарвы с собой. Потом она хотела воспользоваться приглашением герцога Пожарского и посетить Пурецкую волость.

Полтора года назад управляющий королевы Уве Расмуссен привёз договор с Петром Пожарским. А ещё через несколько месяцев в Копенгаген пришёл корабль русских с одним из людей герцога. Скорее всего, он был евреем, но одет был по европейски, совершенно без акцента говорил на немецком, на баварском диалекте, и вёл себя совсем не как еврей.

Этот молодой совсем человек не гнул спины, не лебезил, говорил спокойно, медленно и с достоинством. И Софии совсем не хотелось поставить иудея на место. Звали управляющего Якоб. Он привёз по одному комм-ласту озимой и яровой пшеницы и по два комм-ласта озимой и яровой ржи. Кроме того был мешок невиданных королевой корнеплодов. К мешку прилагалась бумага, в которой детально описывался способ выращивания этой культуры и отдельно пару листков с рецептами блюд из диковинных круглых корнеплодов. Диковинный овощ назывался картофелем.

Расмуссен весной посадил всё это в окрестностях замка Нюкёбинг на острове Фальстер. Каково же было удивление крестьян арендаторов, когда пришло время убирать яровую рожь и пшеницу. София гордилась своими фермами, они давали отличные урожаи и приносили ощутимый доход. Оказалось, что десятки лет тяжёлого труда по облагораживанию земли и выведению урожайных сортов пшеницы и других культур потрачены зря. Урожай русской пшеницы превосходил лучшие урожаи датчан в два раза, а рожь только чуть уступила пшенице. Это было немыслимо.

Когда же королева попробовала блюда из картофеля, то просто влюбилась в них. Жаль, что почти всё пришлось оставить на семена. Может, герцог Пожарский согласится продать ещё этого картофеля. А может у него есть и ещё другие удивительные культуры? Нет, ехать нужно обязательно. Тем более что свою часть сделки де Расмуссен выполнил. Причём, без преувеличения очень хорошо. Помогло письмо зятю, королю Англии и Шотландии Якову. Из Шотландии привезли и десяток баранов с четырьмя рогами и длинношерстных овец породы "лейстер голубомордый". Удалось купить у фрисландцев и две пары фризов.

Теперь снова очередь за Петром Пожарским. Он обещал поставить станки для производства шерстяной ткани. Королева София везла с собой десяток ткачей и мастеров по изготовлению ткацких станков. Кто бы мог подумать, что русские настолько обогнали в этом даже голландцев и англичан. Но как ни обманывала себя королева, главным в этой поездке были не станки и не огородные культуры. Главным было любопытство. Ведь это Пурецкая волость!

Событие тридцатое

Каспар Баугин оглядел вырезанных из дерева огромных медведей и громко, чтобы слушали спутники, произнёс: "Ursus arctos". Они закончили это длинное и небезопасное путешествие через всю Европу. Хвала Господу все живы. Началось это путешествие почти полгода назад в Базеле.

Профессор только вернулся из университета. Сегодня студиозы медики вели себя на лекции из рук вон плохо. Всё перешёптывались и отвлекали Каспара, он даже выгнал двоих особо разговорчивых. Тем не менее, это не сильно улучшило дисциплину, и первый профессор медицины Базельского университета распустил этих бездарей раньше обычного. По дороге домой у него ещё и голова заболела. Как можно так вести себя на лекции? Баугин был уже не молод, на днях ему исполнилось шестьдесят четыре года. Медленно, шаркая ногами, Каспар брёл по кривым грязным улочкам Базеля и вспоминал себя в молодости.

Баугин родился в семье французского врача-гугенота Жана Боэна, который бежал со своим семейством в Амстердам из Парижа, а потом и из Амстердама в Базель. Французы раскололись на два лагеря, и гугеноты истребляли католиков, а католики ещё более рьяно гугенотов. Начало этого Апокалипсиса или Варфоломеевской ночи — массового убийства гугенотов во Франции, устроенного католиками в ночь на 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея, врач Жан Боэн счастливо пережил. Поговаривают, в Париже в этот день погибло около 2000 человек, а по всей Франции в погромах было убито около 30 тысяч гугенотов. Но и в Амстердаме было не лучше, восстание Гёзов переросло в настоящую войну Нижних земель с Испанской короной. И люди там гибли в не меньших количествах. В Швейцарии же было относительно спокойно.

Каспар сначала посещал лекции в университете Базеля, где изучал медицину у Феликса Платтера. Затем продолжил образование в Падуе, Монпелье и Париже. В университете Тюбингена он изучал ботанику по трудам Леонарта Фукса. Вернувшись в 1580 году в Базель, Баугин читал частные лекции по ботанике и анатомии. В 1581 году он получил учёную степень доктора медицины. В 1582 году Каспар стал профессором греческого языка в Базельском университете, а с 1588 года — профессором анатомии и ботаники в том же университете. Позже он занимал должности городского врача, ректора и декана своего университета, вёл медицинскую практику. В 1614 году он сменил Феликса Платтера на кафедре медицины, став первым профессором медицины и старшим врачом (физикусом).

У дверей дома его ждал высокий монах. Шёлковая сутана и ещё несколько штрихов в одежде выдавали принадлежность монаха к Ордену святого Игнатия. Иезуит видно стоял давно. Было холодно, а несчастный явно был с юга и его одежда от промозглого январского ветра не спасала. Увидев подходящего профессора, монах обрадовался.

— Вы Иоганн Баугин? — чуть не бросился на Каспара несчастный.

— Увы, должен вас разочаровать, святой отец, мой брат отошёл в мир иной больше десяти лет назад.

— Тогда кто же издал его книгу "Новая универсальная история растений"? — насупился иезуит.

— Я переиздал его труд в память о брате, — поклонился Каспар.

Монах достал невиданную раньше Баугином вещь из-за обшлага сутаны. Это была небольшая книжица из чудесной белоснежной бумаги в необычайно тонком переплёте. Какая полезная вещь. Можно вот так носить её с собой и записывать пришедшие в голову мысли. Иезуит перелистал книжечку и перевёл взгляд на профессора.

— Значит, я имею счастье говорить с доктором медицины Каспаром Баугином? У вас недавно вышла книга "Catalogus plantarum circa Basileam"?

— Точно так, святой отец. Чем могу быть полезен? Может, пройдём ко мне. Кларисса приготовит яблочный пунш. Вам не помешает согреться.

Пока служанка с женой накрывали на стол и грели вино, иезуит, не теряя времени, огорошил Каспара.

— Профессор у нашего ордена есть к вам предложение ...

— Но я гугенот! — вскинул голову Баугин.

— К религии моё предложение, не имеет ни какого отношения. Я, видите ли, хочу помочь вам с переездом в Пурецкую волость.

Принесли вина, и профессор осушил кружку одним долгим глотком. И даже не почувствовал вкуса. В сказочную Пурецкую волость? Какой учёный не хотел бы взглянуть на неё хоть одним глазком. Но он заведующий кафедрой университета, у него дом, дети, и он уже не молод.

Монах прочитал мысли Каспара по его лицу и, достав ту же книжицу прочитал:

— Андреас Христофор Целлариус — голландский картограф, инженер, астроном и математик. Ян Брожек — польский священник, астроном, богослов, математик и медик. Доктор медицины. Мацей Глосковский — польский математик, поэт и переводчик. Адриан Влакк — нидерландский математик и астроном. Грегуар де Сен-Венсан — математик, иезуит. Он из Антверпена. Жиль Персонн Роберваль — французский математик, механик, астроном и физик. Жак де Билли — французский астроном, математик и тоже иезуит. Ричард Деламейн — английский математик. Создал оригинальные конструкции солнечных часов. Один из изобретателей логарифмической линейки. Виллеброрд Снелл — голландский математик, физик и астроном. Всех этих людей я уже объехал. Все они согласились на переезд в Пурецкую волость в Российскую империю, — иезуит оторвался от книжечки и упёрся взглядом в профессора.

— Есть несколько очень известных имён. Стоп. Все они в прошлом году выпустили новые книги. Понятно как я и брат оказались в этом списке, — Каспар откинулся на спинку стула.

— Так и есть. Князь Пожарский, хозяин Пурецкой волости заключил договор с нашим орденом о том, что мы отслеживаем достойные новинки в книгопечатании и предлагаем авторам перебраться на жительство в Пурецкую волость. У меня с собой описание условий вашей возможной будущей жизни в России. Я бы сам с удовольствием переехал туда. Все лучшие математики, астрономы, механики, алхимики там. Все художники — там. Все лучшие музыканты — там.