Биос

— Океаническая станция. Её телеметрия пропала. У нас пусто — станция просто исчезла с карты.

— Скажи мне, что это проблема со спутником.

— Только если мы разом потеряли все резервные каналы... — ответила Бекер. Молчание, новая порция торопливых переговоров на заднем плане. — Поправка. С цепочки гондол вылетел один шаттл. Есть сведения о выживших на борту. И всё.

— Что значит "и всё"?

— По словам пилота... — сказала Бекер и немного помолчала. — Больше выживших нет. Только обломки.

Только обломки.

Кошмар Ли, воплотившийся наяву.

— Сэр?

И мой тоже, подумал Дегранпре.

— Поместите шаттл на бессрочный карантин, — сказал он, обращаясь к непосредственной опасности, усилием воли отодвигая собственный страх. — И оповестите все наземные станции. У нас полная готовность к биологической угрозе.

Но внутри засело чувство обречённости.

* * *

На сегодня у Зои была запланирована первая одиночная экскурсия — последняя проверка систем до того, как она выйдет в более продолжительный поход к реке Коппер. Тэм Хайс прервал свою работу — генное картирование культур одноклеточных — и проследовал через центр станции в северное крыло, где Зоя в данный момент облачалась в свой костюм.

Мысли Хайса метались между выходом Зои и своей работой. В обоих случаях загадок было куда больше, чем твёрдо установленных фактов. Хайс был убеждён: клеточной генетике на Исис годами предстоит оставаться той ещё головоломкой. Работа биохимических машин до невозможности сложна. Что можно сказать об органеллах, которые ведут независимое существование за пределами родительских клеток и размножаются как ретровирусы? А как насчёт сложных плиток микрокапилляров, окантовывающих клеточные оболочки? Каждый вопрос порождал тысячу новых, большинство из которых затрагивали палеобиологию Исис — практически несуществующую область знания: пара образцов из ледяных кернов да работы Фримана Ли о батериях-термофилах — вот и все их фактические данные; остальное — только догадки. Все эти годы эволюционного усложнения, без какой-либо передышки — очевидно, они встроили древний паразитизм в самую ткань жизни; каждый энергетический обмен, каждая селективная ионизация, каждый акт высвобождения АТФ — всё это были окаменелые акты борьбы за существование. Словно горные массивы, возникающие из столкновений тектонических плит, появились сложные симбиотические союзы. Из конфликта выросло сотрудничество, из хаоса — порядок. Сплошные таинства.

Мать воспитывала его в духе Таинств, каждый месяц водила в часовню. Оба клана — и Ред-Торны, и Айс-Уокер — в основном были Старыми Деистами, их вера оставляла простор для философских размышлений. От ежемесячных церемоний в голове у Хайса ничего не осталось, но он частенько вспоминал о ежегодных молитвах в обсерватории. Его приводили в холодный сводчатый зал, чтобы сосчитать созвездия, словно бусинки на чётках. Тёплые тела собравшихся прижимались к нему, голоса сливались в гимне, а мать сжимала руку Тэма настолько крепко, что ему становилось больно. Так разве ж его — и только его! — вина в том, что он полюбил звёзды?

В клане Ред-Торн думали, что да.

Хайс нашёл Зою в "предбаннике", где она сражалась со своим костюмом. Тиа и Кваме расправляли ей швы. Рождённые в поясе Койпера, эти двое так и не научились уважать табу землян на наготу. Кроме того, было очевидно, что они понятия не имеют, почему Зоя вздрагивает от их прикосновений — или же им всё равно. Зоя устремила на Хайса взгляд, в котором отчётливо читалось: "Спаси меня!".

Он отослал двоих техников в посадочный ангар на помощь Ли Райзман.

— Спасибо, — мягко поблагодарила его Зоя. — Правда, я и сама могу справиться: костюм специально так и разработали. Это просто дольше, и всё.

— Мне тоже уйти?

Зоя на мгновение задумалась, а потом помотала головой.

— Потребуется помощь — обращайся.

Зоя натянула на себя нежную, словно полиэтилен, активную мембрану леггинсов. Та нашла соответствие в контурах тела Зои, после чего сомкнулась на ногах розовой полупрозрачной плёнкой — "вторая кожа". Девушка наклонилась, чтобы надеть более привычные высокие ботинки, и её небольшие груди качнулись.

Она подняла голову, поймала его взгляд и заметно вспыхнула. Хайс задался вопросом, следует ли ему отвернуться. Как бы поступил землянин?

Зоя продела руки через плёнку мембраны для торса и что-то сказала — слишком тихо, чтобы он мог расслышать.

— Прошу прощения? — кашлянув, спросил он.

— Будет быстрее, если ты затянешь петли.

Хайс подошёл к ней через весь "предбанник", горя от желания прикоснуться к ней, и одновременно подавляя в себе это чувство: Зоя слишком легко пугается... Мягкие петли, о которых она сказала, располагались в месте соприкосновения швов в нижней части спины. Хайс прикоснулся к её коже в изгибе спины, и у него возникло странное ощущение — словно он проделывал это уже не раз... Вообще-то, Зою можно считать практически уроженкой пояса Койпера, по крайней мере генетически: её геном был взят из запасов, предназначенных для заселения астероидов, вряд ли из неизученных образцов для какой-то новой диаспоры... Хайс мягко затянул петли и увидел, как тонкая оболочка прилегает к её телу. Зоя с шумом вдохнула, когда защитная мембрана затянулась поверх её грудей, сосков и шеи. Без шлема, без чехла для переработки отходов, она казалась совершенно нагой. Его рука задержалась на бедре девушки; Зоя затрепетала, но не стала возражать.

Но когда Хайс поднял руку, чтобы коснуться её волос, она отвела голову в сторону и прошептала:

— Не здесь.

— Почему нет?

— Только там, где я защищена.

Она старательно отводила взгляд.

Ей этого правда хочется? А может, нужно? Хайс опустил руку на талию Зои и притянул её к себе. "Защищена", сказала она: защищена от контакта, предположил он, или от самой мысли о контакте.

Ему хотелось наклонить голову девушки к себе и сказать что-то утешающее. Скорее всего, так бы он и поступил, если бы на станции не завыла сирена.

Зоя резко выдохнула и отпрянула от него, словно ужаленная.

Хайс опустил взгляд на сигнальный огонёк планшета. Что-то насчёт Океанической. Деталей нет, но известия наверняка скверные.

Это биос смыкается над нами всё плотнее, подумал Хайс.

— Часть 2

— 10

Не сказать, чтобы Зоя по-настоящему была в лесу одна. Её постоянно окружали и беспилотники размерами с насекомых и покрупнее, и дистанционно управляемые роботы на пауковых ножках; кроме того, девушка оставалась связанной с Ямбуку плотной телеметрией... Тем не менее, она чувствовала себя одинокой, невыразимо одинокой — особенно после полуночи.

Собственно, для того Зоя и появилась на свет, для этого одиночества. Побуждение закрыться, отгородиться от всех было вшито в её ДНК; это была та же генная модификация, которую первые койперовские колонисты несли в себе за орбиту Нептуна — раса монахов, вырезающих себе обиталища в замороженных глыбах под светом далёких звёзд. Одиночество Зою не страшило.

Но это совсем не значит, что она не боится.

Зоя поняла, что её пугает очень даже многое.

После полуночи девушка пробудилась в темноте своей палатки. Палатка была простой, сделанной из пенистого полимера, её задача заключалась не в том, чтобы защитить Зою от стихии (такую защиту обеспечивал костюм), а в том, чтобы спрятать её от диких животных. Костюм биозащиты был полуоткрытой системой; Зоя несла с собой запас еды и воды в стерильных контейнерах с герметично закрывающимися наконечниками, но выбрасывала неизбежные выделения — иначе говоря, мочу, фекалии и CO2. Эти выделения очищались аппаратами и нанобактерами костюма, но даже стерилизованные человеческие отходы притягивают хищников Исис, как магнит. Твёрдые и жидкие компоненты можно удержать и закопать, но дыхание и пот спрятать гораздо сложнее. И здесь на помощь приходила палатка — она медленно обменивала внешний воздух, мало-помалу выпуская молекулярную подпись Зои через осмотические фильтры и фильтры HEPA.

Но идеальных систем не бывает. Потеря Океанической станции десять дней назад наглядно это показала. Системы несовершенны, или же они не вполне адаптированны к биосфере Исис — и это наводило на невесёлые мысли о том, что даже сейчас Зоя может притягивать ночных хищников, незамеченных охранными системами периметра.

Вот, скажем, деревянное постукивание вдали — может, это и ветер в деревьях, а может...

Чушь!

Зоя рассерженно села, потеряв всякую надежду на сон. Как оказалось, в костюме биозащиты не так уж просто отдыхать — он добросовестно передавал коже Зои давление от каждой веточки и камешка под мягким полом палатки. Впрочем, ночные страхи причиняли куда большее беспокойство. Целая армия роботов-беспилотников без устали сканировали периметр, выискивая признаки движения или характерные молекулы; ни одно существо крупнее червяка не могло к ней подкрасться. А палатка Зои, пусть и не идеальная, от червяков уж точно защищала.

Значит — к чёрту все эти страхи, которые её гложат! Просто она слишком беспокойная, вот и всё. Зоя натянула на себя защитные чулки, открыла полог и вышла в ветреную тьму леса Исис, по виду напоминающего заросли саговников.

Единственный свет падал с закрытого пологом леса неба с россыпью звёзд. Впрочем, его хватало, чтобы фотоумножителю было с чем поработать. Через линзы в радужной оболочке лес казался отображением приземистых стволов деревьев, стоящих на разбросанной сетке оборванной ветром листвы. Отображением плоским и жутковатым. Зоя настроила линзы на поиск источников тепла и не увидела почти ничего, кроме нескольких сидящих на высоких насестах авиантов да робких падальщиков вроде мыши, по размеру вряд ли крупнее большого пальца Зои.

Ничего такого, из-за чего стоит терять сон. Зоя вновь подняла голову к небу.

Самая яркая звезда была вовсе не звездой. Это была планета, названная Кроном неким математиком-ботаном с Земли, когда её открыли столетие назад: гигантский газовый гигант системы Исис. Сегодня Крон находился в афелии, самой удалённой от звезды точке своей орбиты. Газовый гигант внёс свой вклад в геологическую историю Исис, зачищая звёздную систему от каменных и ледяных обломков; в небе Исис кометы были редкостью. Никакой он не титан, подумала Зоя, — скорее, огромный ангел-хранитель.

Раздалось тихое шипение: это проснулся динамик во внутреннем ухе.

— Зоя? — раздался голос Тэма Хайса. — Судя по твоей телеметрии, ты вышла из палатки, а твой пульс повышен. Полагаю, ты не спишь.

— Вообще-то, я не лунатик, если ты об этом.

Услышав его голос, Зоя испытала огромное облегчение.

— Не спится?

— Есть немного. Это не проблема?

— Нет, совсем нет.

Голос Тэма был негромким, и от этого Зоя ещё острее ощутила, что стоит посреди чужого леса одна-одинёшенька. Ямбуку недалеко, это правда; но Ямбуку — наглухо закрытая система, хрупкий пузырёк Земли. Зоя покинула этот пузырёк, и теперь она снаружи, затерянная на Исис. На планете, где нет ни искусственных огней, ни дорог, ни уютных жилищ — нигде, от горизонта до горизонта. И за горизонтом тоже ничего нет, только ещё такой же горизонт, за которым идут новые параллели. От "горячей", пятого уровня зоны планеты Зою отделяет лишь мембрана в несколько молекул толщиной. Неудивительно, что "Устройства и Персонал" решили воскресить её геном из старых запасников. По крайней мере, одиночества на Исис хоть отбавляй — не меньше, чем на самом пустом и бесплодном объекте пояса Койпера. И планета эта гораздо, гораздо дальше от дома.

— Зоя?

— Я здесь.

— Мы засекли крупное животное, которое идёт параллельно твоей позиции — метрах в пятидесяти к северо-северо-западу. Беспокоиться не о чем, но будет лучше не оповещать о твоём присутствии. Несколько минут постарайся не двигаться.

— Вернуться в палатку?

— Пока предлагаем остаться снаружи и быть мобильной. Жаль, что ты вышла, не сверившись с нами. Пожалуйста, стой где стоишь, и позволь роботам выполнить свою работу.

— Оно что, подкрадывается ко мне?

— По всей видимости, просто проявляет любопытство. Пожалуйста, помолчи.

Зоя вслушалась во тьму, но ничего не услышала. Что же это за крупное животное? Скорее всего, трираптор, подумала она. Зоя нарисовала его в своём воображении: восемь конечностей: четыре нижние лапы и четыре передние, на приподнятой верхней части туловища; крепкие, словно закалённая сталь, клешни. Костюм девушки достаточно прочен, чтобы защитить от укусов мелких животных и беспозвоночных, но он не рассчитан на промышленный резак трираптора.

— Зоя?

— Я думала, ты просишь меня помолчать.

— Если не будешь кричать, то всё нормально. Ты можешь устроиться поудобнее?

Девушка осмотрела землю, выхватила взглядом поваленный ствол дерева и уселась на него. Крошечные насекомые из потревоженной колонии забегали по её ботинкам. Совершенно безвредные; Зоя их проигнорировала.

— "Поудобнее" — понятие растяжимое. Но, по крайней мере, мы можем поговорить. У тебя снова ночная вахта?

— С полуночи до зари — пока ты не вернёшься.

Ей это польстило, в дополнение к страху. Зоя всё время думала — не могла не думать — о том, как оставалась наедине с Хайсом в "предбаннике", как рыдала в его объятиях, узнав о трагедии на Океанической, и как в ту ночь нашла дорогу к нему в кубрик. Вспоминала об его прикосновениях, жадных, но нежных — к Зое в жизни никто и никогда так не прикасался.

И она дозволяла эти прикосновения.

Поощряла.

Пугалась их.

— Страшновато там у тебя? Твой пульс снова подскочил.

Зоя вспыхнула — слава богу, хоть это останется незаметным. Если, конечно, телеметрия и это не выдаст.

— Просто... со всех сторон — тьма.

— Понял.

Ветер с запада зашевелил листву на деревьях. Без сомнения, этот же ветер сейчас уносил её запах глубже в лес. Нет, лучше об этом не думать!

— Тэм?

— Что?

— Ты вырос в поясе Койпера. Клан Ред-Торн, так, кажется?

— Верно. Ред-Торн — крупное койперовское поселение в Ближней зоне Оорта, одно из самых старых. Три четверти g по большей оси, так что мне было несложно адаптироваться к Исис.

— Счастливое детство?

— Достаточно счастливое, — помолчав, ответил Хайс.

— Приют или биологическая семья?

— Биологическая. В Ред-Торне приютов нет: мы консерваторы.

— Скучаешь по поселению?

— Частенько.

Отвечает осмотрительно, поняла она. Держит в уме и саму Зою, и её трудное детство.

— Знаешь, всё было не так уж плохо, как ты можешь подумать. Быть ребёнком в детском доме. По крайней мере, до Тегерана. Мне нравилось быть с сестрёнками, с нянечками.

— Скучаешь об этом?

— Есть вещи, которые не вернуть. То чувство, когда... находишься в том месте, которому принадлежишь.

— Исис никто не принадлежит.

Мембрана на её костюме была чрезмерно чувствительной. Зоя вздрогнула, когда ей на плечо упал листочек.

— Зоя?

— Извини. Ложная тревога. Поднялся ветер. Такое чувство, что скоро пойдёт дождь, — сказала она и спросила себя: почему с Хайсом легче говорить через коммуникатор, а не лицом к лицу? — Знаю, какой я должна казаться человеку с Койпера. Я имею в виду — учитывая, как меня растили.