Самый Лучший Ветер - 2, первые 13 глав

— Ты все сказал? — посмотрел я на него. Юнга вскинулся было, но замолчал, когда я утвердительно перебил его, заглушая возможные споры. — Ты все сказал! А теперь послушай мой ответ.

Мне пришлось собраться с мыслями и даже несколько раз глубоко вздохнуть, успокаивая себя. Напортачить сейчас было легче легкого, и допустить этого было нельзя, потому что на кону стояла дальнейшая Антохина судьба, уж это я смог понять.

— Твой отец Георгий правду сказал, — самым уверенным голосом, на который только был сейчас способен, начал я осторожную отповедь. — Да не всю. И это очень плохо, когда правду говорят не всю, а лишь только ту, что на пользу себе идет. Число убийц и правда не меняется. Меняется только число убитых, и вот это самое главное.

— Меняется, да, — самым язвительным тоном подхватил Антоха. — Плюс один!

— Не плюс один, — перебил его я, внутренне чертыхнувшись про себя, ведь чуть не подловил, поганец. — А минус неизвестно сколько, но много, хороших людей. Тех людей, что он мог убить в будущем. Мы их спасли, Антоха! Он бы не остановился, понимаешь?

— Какая ловкая арифметика! — не уступал мне в скепсисе и язвительности он. — Минус неизвестно! Как же считать тогда? И как же ловко убивать с такой арифметикой, наверное!

— Сейчас посчитаем, дубина! — уже рыкнул на него во весь голос я, и Антоха вздрогнул и немного вжался в кресло. — Давай посчитаем! Убитых ими и замученных не считаем, пусть они будут икс. Неизвестно нам, скольких они умучили, правда? Ты ведь их пропустил мимо себя, верно? Вот надо было тебе эти кости на колу, лисами объеденные, и тряпье гнилое показать, надо было. И мстить мы за них не будем, ты же сказал, что это не наше дело. И как у тебя язык повернулся только!

— Я не так сказал! — подпрыгнул Антоха. — Мстить за них не наше дело, надо было его стражникам отдать, а потом суд, а потом повесили бы его, без нас, по закону!

— А он вне закона! — снова перекрикнул я его, помогая себе магией. — Делами своими он себя давно вне закона поставил, не про него он. И дело тут не в тех людях, которых он уже убил, а в тех, кого он мог убить, ограбить и изнасиловать, если бы мы на него сегодня не наткнулись и не остановили. Ты он них подумал? Ты в состоянии понять, сколько горя он мог еще принести, зла и смерти? Ты почему не хочешь понять своей ответственности перед другими, почему перекладываешь ее на мифических стражников, на какой-то суд? Не было их здесь никогда от века и доныне! А если бы он сегодня нам не попался, тогда что? Где суд, где стражники? Где все они были, когда он людей убивал?

— Стражники не мифические, — упрямо возразил Антоха. — И суд не какой-то, а справедливый.

— Справедливый-то он справедливый, — невольно ухмыльнувшись, согласился я. — Но только руки у него коротки в таких делах. И хорошо, что ты в это веришь, но в твои годы можно быть уже и поумнее. И понять, что мы не хуже этого суда. Мы сами можем сообразить, что к чему, и вынести ему приговор. Насмотрелись мы, Антоха, на этих упырей. И разговор у нас с ними будет только один — вот такой, как сегодня.

— Но почему? — не уступал юнга. — Почему так? На каком основании? По какому праву?

— Ишь ты, как заговорил, — усмехнулся я. — Будет тебе основание. Ты еще не понял, но это была база первого экипажа нашей 'Ласточки'. И, скорее всего, не единственная, мы-то их на другой прижучили. Наслышан про их подвиги? В курсе, что они были объявлены вне закона? И что в итоге с ними стало?

Глаза у юнги немного расширились в удивлении, и он сначала кивнул, а потом отрицающе повертел головой, а затем, спохватившись, снова кивнул.

— Ну вот, теперь в курсе, — холодно улыбнулся я ему против своей воли, уж очень забавно все это выглядело. — Ты, Антоха, как с луны свалился, ей-богу. В жизни экипажа вроде бы участвуешь, но истории его не знаешь. Это плохо. Так вот, о чем это я? А-а, точно, слушай дальше. Мужик этот сегодняшний единственный из того экипажа в живых остался, мы его в лицо знали, так что ошибки тут нет, не переживай. Юридически все было правильно, уничтожить объявленного вне закона есть долг и святая обязанность каждого гражданина любого из княжеств. Причем по фигу какого. Ну, если сил хватит, понял? И если этот самый гражданин не мамкин чистоплюй, жизни не видевший.

Юнга снова кивнул, соглашаясь со мной и каким-то своим мыслям. Слава богу, мужик этот у него в голове персонифицировался от абстрактного бедолаги, нечаянно вставшего на путь порока и по невезению попавшегося к нам в лапы до вполне конкретного злодея.

— Идём дальше, — продолжал давить на него я. — Когда нет стражи рядом, её заменяет патруль, с теми же правами и обязанностями. И это официально узаконено. Больше того, даже когда мы не в патруле, никто с нас его обязанностей не снимает, и с других экипажей тоже! Нет такого, чтобы ты сегодня патрульный, и вершишь суд и правёж на скорую руку, где придется, а завтра нет. Мало ли, куда нас завтра занесёт, мы вот попадали в такие места, где слово стражник и не слыхивали, а делать что-то надо было. И вот как ты думаешь, чем мы занимаемся, когда в патруль ходим?

— Людей защищаете. — Прямо в глаза уставился мне Антоха и задумался. Как я понял, о патруле у него были самые романтические представления. — Злодеев ловите, наравне со стражей. Если беда где какая, то помощь должны оказать.

— Именно! — Весело подтвердил я. — Только на 'Касатке' с нами сначала всего один стражник ходил, потому что к нам присматривались. А потом мы в доверие вошли и сами в патруль ходили, потому как мы дружинники в отставке. И вот как ты думаешь, чего мы с пойманными на горячем делали? В город везли?

— А почему же не везли? — опять посмурнел Антоха. — Или в деревне можно оставить, в поруб засунуть, например.

— Иногда возили, но в деревнях таких героев мужики сразу на вилы поднимают, — просветил его я. — Без вариантов. А если деревня большая, и там стражник есть, то он в такие моменты на рыбалку отправляется, дня на два, чтобы только не мешать. Вместе со старостой. А если мы злодея в город повезем, то это неделя пути в лучшем случае, пойми. А то и две! Прилети, сдай его в кутузку, объясни и докажи всем желающим его вину, и только потом обратно. И в это время дирижабля на линии нет. И что тогда делать тем, кто нас ждет и на нас надеется? Тем, кто костры сигнальные зажигает и в тревоге в небо всматривается? Тем, кому помощь вот прям щас нужна?

— То есть в патруле вам это право дадено? — уточнил Антоха, не очень-то и повеселев.

— Дадено! — передразнил я его. — Вот не надо было тебя сегодня жалеть, прав был Далин. Надо было тебя с собой потащить да показать, чем тут эти упыри занимались.

Парень пожал плечами, но спорить не стал, задумчиво уставившись на реку.

— Меньше бюрократии, Антоха! — подбодрил я его. — Справедливость с небес должна быстро приходить. И вот очень плохо, что тебя мамка в дружину не пустила.

Парень лишь вздохнул, и я увидел, служба в дружине для него больное место. И мамка не пустила, и отец Георгий не одобрил, наверное.

— Взрослей, Антоха, — от всего сердца посоветовал ему я. — Иногда приходится такие решения принимать, и пойми, что радости они нам не приносят. Я вот лично хотел бы жизнь так прожить, чтобы ни с кем не враждовать, но это придется в монастырь уходить. Хотя чего это я, посмотришь еще на церковных охотников, вот уж кто сантиментами не страдает.

— А почему же их стража не ловит? — все пытался разобраться в произошедшем Антоха. — Нельзя же так.

— Да потому что людей мало, — я напирал на успокаивающегося парня. — А тайга густая, буреломная да захламленная, да много ее, ты же сам видишь. Тысячи речек, островов, безымянных проток, притоков и озер, вот как ты их всех проверишь? Злодей в любой норе может затаиться, так что без толку все. Связи нет, у людей на наши патрули одна надежда. Вот и объявляют таких вне закона. Знаешь, кстати, что это?

Антоха неопределенно пожал плечами, ничего-то он не знал.

— Раньше за голову злодея награду объявляли. — принялся просвещать я его. — В рублях. Но надо было эту самую голову притащить, или тело. Ну, или живым привести, тут как повезет. А лет сто назад упростили все до предела, в целях экономии. Стали делать так — берут, да и объявляют непойманного бандита по всем княжествам вне закона. И это значит, что любой житель княжества должен его убить при встрече. Или сделать с ним что пожелает. Ну, или что сможет. А имущество его взять себе, в качестве награды. Дешево и сердито, Антоха! Так что если бы мы его в город привезли, то на нас как на дураков посмотрели бы, ей-богу.

— Как-то очень просто все, — промямлил парень. — В городе не так.

— Конечно, — подтвердил я. — В городах не так. Там все по правилам. А тут закон — тайга, и медведь — прокурор, слышал такое? И потом — Лариска же!

— Что Лариска? — заинтересовался тот.

— А то! — принялся я перекладывать на нашу саламандру немного ответственности за произошедшее сегодня. — Она того упыря как увидела сегодня, так сразу его сжечь захотела, без разговоров. Еле-еле Арчи успел ее успокоить, потому что мы-то еще ничего не понимали. А она одним взглядом душу его гнилую понять успела, вот и фыркнула огнем, от отвращения.

Антоха невольно обернулся в сторону машинного отделения и задумался. Лариска была для него непререкаемым авторитетом, наш юнга пребывал от саламандры в перманентном восхищении. Он успел один раз ее увидеть в человеческом облике, потом наслушался наших рассказов о делах на Торговом Острове, и с тех пор проникся. Я невольно перевел дух, украдкой рассматривая его пришедшую в относительный порядок ауру, и от души посоветовал:

— Иди делом займись, чучело. И постарайся понять, что это было правильно.

— Хорошо, — вздохнул Антоша и наконец откинулся в кресле, отбросив свои терзания. — А можно, я ещё немного с тобой посижу?

— Можно, — со вздохом разрешил ему я. — Посиди. И вообще, сейчас в селе приземлимся, со мной пойдешь, это прямой приказ, понял? С Далином я договорюсь. Надо тебя с собой везде таскать, чтобы события мимо тебя не проходили. И, если уж сидишь, журнал наблюдений возьми, я тебе диктовать буду.

Антоха без звука подчинился и приготовился записывать, а я, пользуясь моментом, выдал ему приукрашенную версию сегодняшних событий. Так делать было не принято, в журнал вносили только сухие факты, но глупо было бы упускать такую возможность. Я в красках расписал юнге могильник и пытошную, рассказал ему о полуистлевшем теле на колу, о природной подлости убиенного Далином шныря, и о бабском тряпье в мешках. Антоха старательно водил чернильной ручкой-самопиской по страницам журнала, иногда ошалело поднимая на меня глаза, и потихоньку начиная терзаться чувством вины за свой концерт перед нами.

Я, стараясь не показывать своего облегчения и впившись глазами в горизонт, монотонным канцелярским голосом, как будто между делом, бубнил ему про злодейства бывшего экипажа 'Ласточки' и про их видимые следы на этом проклятом острове. Потом наконец заткнулся, втихушку переводя дух, и перевёл глаза на Антоху.

Парень задумчиво сидел, сжав в руках журнал с ручкой, и о чём-то напряженно думал. Его аура постепенно приходила в порядок, из нее исчезали суматошные всполохи и непонятные мне терзания. Потихоньку он отошел, принял для себя какое-то решение и неожиданно для меня вдруг уверенно мне кивнул.

— Ладно, — кивнул я ему в ответ и тут меня осенило. — А ты хоть знаешь, кто они были? Ну, чье это логово на острове? И откуда у нас 'Ласточка' появилась?

— Знаю, — наконец заулыбался в ответ тот. — В деталях. У нас, когда я на аэродроме подсобником работал, про вашу, то есть нашу 'Ласточку', это же любимая история была. И в вохре ее друг другу по десять раз пересказывают, когда в курилках сидят. И у механиков тоже. И все они разные.

— Понятно, — с удовольствием и небольшим раздражением отозвался я. — Могу себе представить, что там понавертели.

— Расскажешь? — тут же вцепился в меня Антоха. — Интересно же, как на самом деле было.

— Замётано, — согласился я. — Как-нибудь. Только ты сам сначала мне эту историю выдашь, как ее у вас преподносят. Как-нибудь вечером, когда все вместе соберемся. Чаю нальем, и... Только выбери самую цветастую, хорошо? И позови Арчи, надо на посадку заходить.

Антоха заулыбался, представляя в деталях, какой забористой историей он нас попотчует, и наконец начал выбираться из кресла, а я выдохнул и с облегчением ткнул его кулаком в плечо. Пронесло.

Глава 9, в которой герои узнают о некоторых мелочах сельской жизни

Не прошло и пятнадцати минут, как мы уже притирались на самодельную сельскую посадочную площадку. Этих минут хватило, чтобы всё местное население, побросав свои дела, сбежалось нас встречать у причальных мачт. По улицам еще неслись, сверкая пятками, опоздавшие пацаны, обгоняя медленных в силу возраста стариков, чтобы успеть вместе со всеми, но основной народ уже высыпал на лётное поле. Нам приветливо махали руками, что-то кричали, показывали на нас друг дружке руками, а я лишь устало вздохнул и выжал рукоятку ревуна на одно деление.

Раздался низкий басовитый гул, и внизу несколько крепких мужиков сообразили, чего же я от них хочу, принявшись выгонять взбудораженных людей с посадочного пятачка. Вездесущие пацаны ловко выворачивались у них из-под рук и упрямо лезли на летное поле, прямо под колёса 'Ласточки', пока кто-то внизу не сообразил вооружиться хворостиной. Дело сразу пошло на лад, и мы с Арчи в четыре руки принялись заводить кораблик на посадку.

Я сначала с сомнением посмотрел на причальную команду, раздумывая над тем, на якорь садиться или все же рискнуть отдать трос с замком, но внушающий доверие вид здоровенных, совсем не суетящихся парней меня успокоил. Для очистки совести я прислушался к ним магически, но ничего, кроме деятельного интереса и уверенности в своих силах, не ощутил.

Арчи хмыкнул, указывая мне взглядом на расписанную резными узорами причальную мачту, я ошеломлённо покрутил головой и уже со спокойным сердцем выжал рычаг отстрела троса с замком.

Местная аэродромная команда, двигаясь по-деревенски неспешно и основательно, но при этом по-медвежьи ловко и быстро, в момент сцепила замки на тросах и принялась вытравливать слабину.

— Все нормативы бьют, — немного удивленно сказал мне Арчи. — Получше столичных будут, как будто каждый день у них гости.

— Так здоровья у них сколько, — объяснил я ему. — На правильном-то питании! На Торговом Острове замок с тросом три заморыша еле поднимали, а здесь, смотри, на вытянутых руках один потащил! Да еще и бегом!

— Бежит по полю Афанасий, — уважительно пробормотал маг, прикидывая что-то свое. — Семь на восемь, восемь на семь. И кулаки размером с мою голову. Ты как хочешь, Тёма, а я до завтра на корабле сидеть буду, никуда не пойду. Не хватало мне ещё с местными бугаями из-за девок отношения выяснять, а так оно и будет, стоит мне только по селу пройтись! Да от них же никакая магия не спасёт, набьют морду просто-напросто, вот и все.

Мне осталось только кивнуть головой и усмехнуться. Я был согласен с Арчи, что ночевать нам придется здесь, в селе, что бы там Лара себе не придумывала. Не по-людски будет вывалить на местных скорбную весть и сразу же умотать в небо. Пока объяснимся со всеми уважаемыми людьми, потом обед, где он нас потребуют выдать все случившиеся за год новости, плавно переходящий в ужин, потом пьянка, где вся надежда только на гнома. Я знал, что нас ждут разговоры со всем желающими, особенно меня, как стопроцентного человека, а значит, и своего, с которым можно не церемониться. Этот порядок вещей не менялся от одной глухой деревни к другой, не поменяется он и здесь, даже с учетом скорбных вестей.